Белое и Черное (СИ)

Глава 39

Тридцать первое декабря, а Травкин, сутки не спавший, смотрит на мужчину, которому слезы падают на воротник. Муж последней жертвы опознал руку супруги. Обхватив голову руками, качался как маятник: «Леночка, моя Леночка». Спина сотрясалась от тихого рыдания. Его согнуло пополам от горя.

Без вести пропавшая — это еще надежда, малюсенькая такая, со спичечную головку… Но, надежда. И вот у тебя отняли последнее. Только рука с обручальным кольцом. Что хоронить?

Сергей натер, наверное, дыру на затылке, не зная, куда себя девать. Лучше в прорубь с моста, чем приносить такие известия близким родственникам.

— Вы найдете убийцу? — вскинул вдовец воспаленно-красные глаза на полковника.

— Найду, — уверенно кивнул Травкин, дернул головой так, что позвоночник хрустнул. Оскалился по-звериному, раздувая ноздри.

— Как найдете, дайте знать. Всего две минуты с ним хочу побыть. Наедине. Большего не прошу… — он замолчал, впав на какое-то время в транс и смотрел в одну точку широко распахнутыми глазами. — Что мне дочери сказать? Как объяснить? Мы ей твердили, что мама уехала к родственникам далеко на Север.

— Мне жаль, — Сергей смотрел на сложенные свои руки на столе, которые слишком сильно сжимали шариковую ручку.

Как только убитый страшными известиями мужик ушел, Сергей схватил телефон и позвонил Юльке.

— Я приеду на обед?

Травкина тошнило от горечи выкуренной пачки сигарет за ночь. И просто тошнило от сраной ситуации с маньяком.

— Да, конечно. Буду ждать, — в ее голосе прозвучала нескрываемая радость.

Сергей вошел в квартиру, где пахло холодцом и пирогами. Скинул обувь и повесил куртку. Умылся.

Зашел на кухню, где крутилась Юля.

— Привет, перебежчик, — потрепал волосы у Коськи, сидевшего за столом и выковыривающего из заготовки для оливье зеленый горошек.

— Юль, много не накладывай. Буквально две ложки, — он посмотрел, что хозяюшка наливает ему в тарелку солянки.

Юлька недовольно нахмурилась, положив супа в глубокую тарелку «от души». Сверху вальнула большую ложку сметаны. Поставила ближе к кормильцу нарезанный хлеб.

Полковник сделал две ложки. Откинулся на стену направо, прикрыв глаза. И уснул.

— Папа шпить, — Костик спрыгнул со своего места и подошел ближе, заглядывая в лицо мужчины снизу-вверх. Встав на цыпочки, стянул кусок хлеба со стола.

Юля прикрыла ладошкой рот. Папа? Она не учила сына называть Сергея папкой. «Надеюсь, он не услышал» — обхватила мальчика за плечи и стала выталкивать из кухни в комнату поиграть. Хлеб отбирать не решилась, чтобы не заорал. Придется потом заметать крошки, но это меньшее из бед.

Вернулась обратно и тихонько опустилась напротив, комкая в руках кухонное полотенце. Какой же он смешной, когда спит. Как Колобок с оттопыренными ушами, только щетина на подбородке и скулах то ли серая, то ли седая. Он кажется ей красивым. Вот, правду люди говорят, что красота в глазах смотрящего. В носу стало щекотно, а в груди горячо. У нее горло перехватило в спазме. Хотелось заплакать…

Юля встрепенулась, смахнув слезу. Пошла к духовке, проверить выпечку и нечаянно дверцей хлопнула. Замерла, боясь обернуться с прямой спиной, словно спицу проглотила.

— С чем пирог? — спросил хриплый голос.

— С капустой и курицей, — быстро протараторила Юля, смущенно заправляя пряди волос за уши.

— Хорошо. Люблю капустный.

— Ты… Ты останешься? — спросила не оглядываясь назад, зная заранее ответ. Травкин говорил, что в Новогодние дежурит.

— Подойди к окну, — полузакрытые серые глаза как у сытого волка, следили за ней внимательно. — Видишь вышку сотовой связи?

Юлька отодвинула тюль и кивнула.

— После полуночи я выпущу сигнальную ракету. Красную. Она будет отличаться от фейерверков. Скажи детям, что от меня.

Юля всхлипнула, и снова закивала. Боялась почему-то обернуться, чтобы не показать свою слабость.

— Ну, все. Если нужен, звони.

Двери закрылись. Травкин не забыл в замке повернуть ключом.

«Если нужен…» — с грустью подумала Юля, продолжая смотреть на вышку. Знал бы лысый черт, как нужен?! Но, она сможет сдержаться и не вешаться на шею. Сможет. Нужно Коське объяснить, что дяде Сереже не понравится, как он его назвал…