Белое и Черное (СИ)

Глава 49

В подкорке кожи головы копошились сомнения, словно мерзкие муравьи дергали за корни волос. Игорь шел впереди заметно прихрамывая, и заискивающе оборачивался, проверяя, что бывшая одноклассница идет за ним. Они заняли столик в дальнем углу кафе, откуда их так сразу не рассмотреть. Дашу мать попросила сходить с Костиком в детский уголок, где была горка и бассейн с шариками.

— Ты, не думай, я за себя заплачу, — он схватился за меню, которое принесла официантка. Девушка, подозрительно покосившись на неопрятного гражданина. Но ее для успокоения, попросили рассчитать сразу.

Юля не думала. Ей хотелось пережить этот разговор и уйти. Заказав себе кофе, она тихонько помешивала сливочную пенку ложкой, и старалась не смотреть, как жадно накинулся Демин на свой салат. Быстро его сметал и утер жирные от растительного масла губы салфеткой.

— Ты ведь мне всегда нравилась, больше остальных, — Игорь комкал бедную бумажную салфетку пальцами. Непроизвольно бросались в глаза ногти, криво стриженные с темной окантовкой грязи. На одной руке свежий порез стягивал сухую кожу. Зашарканные рукава. — Я вернулся из армии, Юль и пошел тебя искать, спрашивал у соседей, где ты… Напоролся на каких-то гопников. Один из них сказал, чтобы к его девахе яйца не подкатывал. Избили меня за гаражами и бросили… Подыхать. Ладно, мужик какой-то собаку выгуливал, и она… Вылизывала мою торчащую из ноги кость. Это был твой муж, Юля, — от его пустого взгляда стало не по себе, а от рассказа, тем более.

Сложно отвечать за то, чего сама не совершала. Выгораживать Леху? Да, Боже упаси! Пусть горит в аду, чудовище. Стыдом полыхнули бледные щеки.

— Мы в разводе… Потом он умер, — Проданова, словно оправдывалась, но было не передать, как паршиво внутри и муторно, тошнота поднималась из желудка. Лешка и мертвый таскал ее по дерьму, даже оттуда достал своей паразитарной натурой. Ведь, по сути, из-за него все… — Мне очень жаль, Игорь. Если тебе нужны деньги, у меня немного осталось. — Юлия начала судорожно рыться в сумочке. Нервно заправляла пряди волос за уши, но те все равно падали на опущенное лицо.

— Деньги? Серьезно, Юль? Я стал никому не нужным инвалидом… А, ты мне, деньги? — зашипел, распахнув глаза. Его оттопыренная нижняя губа дергалась, как у начинающей звереть гориллы.

— Я тоже от него пострадала! Тоже… Мы оба — жертвы, Игорь. Понимаешь? — хрипло произнесла на выдохе, пытаясь втолковать ему. Алексея больше нет. Нужно как-то жить дальше.

— Нельзя назвать жизнью мое существование, Юлечка. Я в каждой бабе нашего возраста вижу тебя, — его глаз задергался и отъехал в сторону. Мужчина отрывисто, зло хихикнул, облизнулся, странно растянув улыбку… Юлька поняла, что Демин не в себе.

— Ты-ы-ы! Это ты убиваешь женщин? — она прикрыла ладонью рот, чтобы не заорать во все горло.

— Сейчас встанем, Юлечка, и ты идешь спокойно, без истерик со мной. Я слишком долго ждал. Или, хочешь, чтобы я твоему мелкому шею свернул? — он хрустнул костяшками рук и мотнул головой в сторону детского аттракциона, хорошо просматриваемого отсюда.

Смех сына фоном. За ним голос Дарьи: «Ловлю-ловлю! Прыгай»

У нее онемели ноги и все свернулось внутри в тугой комок. Мозг лихорадочно искал выход и просчитывал варианты. Демин рассчитывал на страх. Юлька запаникует и как овечка на привязи пойдет.

Ее снова пытались поставить на колени. Заставляли сдаться, загоняя в тупиковое положение. Впору уже выработать иммунитет. Парадокс, но испытывала Юля что-то сродни облегчению, вцепившись в продолговатый предмет, который нащупала на дне сумки — дешевая зажигалка для газа. Взгляд у нее зацепился за мелочи, когда расплачивалась на кассе «Пятерочки». Очень кстати. Очень.

— Ну, пошли, — разлепила губы. Быстро обвела взглядом вокруг, стараясь развеять липкий туман страха.

Демин аж засиял, как лампочка Ильича.