Белое и Черное (СИ)

Глава 62

— Все, что было в тебе хорошего — жилплощадь, — Тамара артистично сделала жест рукой, будто дирижировала оркестром. — Женился на хабалке с приплодом и думаешь, что стал примерным отцом? Ха! Как бы не так…

Травкин смотрел на женщину, с которой прожил недолго. Думал сначала, она интеллигентная, утонченная натура, что читает Байрона в оригинале. Казалась человеком, который умел слушать… Пожалел, вытащил из такого говна, про которое вспомнить страшно. Помог женщине в беде, называется. Ошибся. Принял кучу гравия за золото. Острые зубы гарпия стала показывать не сразу, постепенно откусывая от него по куску. Обычная чванливая лживая сука, строящаяся из себя правильную.

— У меня были другие мужчины, помимо тебя! Я изменяла тебе, Травкин. Что, скажешь, не имела права? Красивой женщине нужно внимание и забота, а не мечты в пустой постели в темноте о сексе при живом-то муже…

«Красивая?» — поднял одну бровь Сергей. Доска, похожая на Шапокляк. Вот, Юлька у него красавица. Мягкая, теплая, ласковая… в Томке нет, как оказалось, никакой изюминки, душевности. Пустышка с завышенным самомнением, от которого у нее мозг потек окончательно.

Если бы всех коварных женщин ждала неминуемая расплата еще при жизни, причиняли бы они меньше зла? На вряд ли. Такова их паразитарная натура. Но, к счастью, хорошо научился распознавать женскую суть после расставания с бывшей актрисой погорелого театра.

Не хочешь иметь детей… Почему бы честно не сказать, прямо в глаза? Зачем, перекладывать вину на другого, вгоняя его в комплексы. Хотела отомстить напоследок? Да, пожалуй, ей это удалось. Сергей засомневался в Юльке и чуть не сделал роковую ошибку. При воспоминании об этом все мышцы тела напряглись. Хотелось плюнуть твари в глаза, развернуться и уйти. К Юле.

Томка тарахтела, сочась желчью. Полковник курил и смотрел на ветви старого качающегося клена. Голубое небо казалось пустым, как и ее слова.

— Я не бесплоден, Тома, — сделав последнюю затяжку, затушил сигарету об ее кашемировое пальто и отстрелил щелчком окурок в урну.

Пока бывшая жена хлопала глазами, дернул ее за воротник, приблизив свое лицо буквально нос к носу.

— Мерзкая лгунья! Еще раз Дарья пожалуется, что ты на нее косо посмотрела или что-то сделала за ее спиной… Придется отвечать, То-ма. У тебя месяц, чтобы найти работу в другом месте. Или все узнают… Случайно, конечно… Что твой отец был насильником, — в стальных глазах не угроза, нет. Там стопроцентное обещание.

— Ты. Не посмеешь. Ты не такой… — тонкие губы скривились, будто она хотела заплакать, когда с силой надавили на больное.

— А, какой я, по-твоему, Тамара? Хочешь, проверить? Сидела бы тихо и не высовывалась. Но, тебе нужно с ребенком повоевать, самоутвердиться за чужой счет. За свою семью разорву. Усекла? В одном, я очень тебе благодарен, Тома… Что, ты ушла сама и прекратила мне еб… иметь мозги, — он поправился, вспомнив, что обещал не матерится.

Разговор с бывшей женой внес свои коррективы в мировоззрение Травкина. Все оказалось просто, как дважды два: правильная женщина рядом делает мужчину лучше. С таким тылом можно весь мир завоевать. Серега вытянул свой счастливый билет.

Он зашел в цветочный ларек и купил букет нежных чайных роз. «Юльке должен понравится» — аккуратно положил его на соседнее сидение. В кондитерской купил эклеров со сливочной начинкой.

По дороге домой, подумал, что нужно свою семью свозить на дачу и показать, что до окончания работ осталось совсем немного… Детскую для их малыша он лично выкрасил в бежевый цвет, не зная, какой пол будет у ребенка. Дашкину комнату в лиловый, Коськину в красивый салатный.

Да, хорошая идея.

У двери остановился и прислушался. Поковырял ключом в замке. Едва ступил в прихожую, и поставил коробку с десертом на полочку, а цветы сунул ветками вперед под мышку, в него врезался Костик.

— Папа, плишель! — и обнял за ногу, прижавшись щекой.

Сглотнув ком в горле, Травкин потрепал русые волосенки на голове мальчика.

— Ну, как тут у вас без меня дела, сынок? Где наша мама? — потянул носом, улавливая, что готовит на кухне жена. Любимая.