Белое и Черное (СИ)

Глава 7

«Красивая» — подумал полковник Травкин. Теперь понятно, зачем молодая женщина шастает по опасному району в такой час. Он смотрел на «партизанку», комкающую в руках пакетик из аптеки. В волосах блестят дождевые капли, и водяная пыль создает вокруг нее неземной ореол. «Идиот ее муж, кретин. Такая не предаст, не обманет. За детей вообще порвет» — Умел Сергей разбираться в людях, иначе бы не дожил до сорока лет. Еще раз затянулся и вздохнул сырым воздухом полной грудью, очищая легкие от сигаретного яда.

«Просит показаться? Ну, что же… Смотри, девочка, какие бывают чудища».

Юля непроизвольно вскрикнула, когда из сумрака возникла большая фигура. Совершенно лысый череп. Уши торчком и немного заостренные на кончиках, как у вампира. Глубоко посаженные серые глаза отливают сталью. Шрам пересекает всю левую сторону, начиная со лба и останавливается на скуле. Квадратный подбородок. Губы вытянуты в одну линию.

Женское сердце сжалось. Ему, наверное, было больно, когда…

— Сейчас все нормально, — он криво ухмыльнулся и наклонил голову на бок, рассматривая ее вблизи.

Так она показалась еще более притягательная. Удивленно распахнутые глаза… То ли карие, то ли зеленые. Загнутые ресницы почти достали брови. Ресницы свои, не налепленные. Нижняя тонкая губа, зато верхняя все компенсирует. Кожа нежная, как у младенца… Очень захотелось потрогать.

— Меня Юля зовут. А вас? — ее лицо с быстро меняющимися эмоциями, выправилось и теперь выражало любопытство.

Она его больше не боится. Только крылья носа подрагивают. Принюхивается. Он, что… воняет?

А, нет. Облизнулась. Ей зашел его чистый запах, без всяких там ароматных фуфыриков. Полковник признавал только мыло. Мужик должен пахнуть мужиком, а не как баба разными духами.

— Сергей, — протянул правую руку.

Юлия забавно обтерла ладошку об пальто, и коснулась осторожно холодными пальчиками, а потом и всю руку вложила… При этом, лекарства прижимала к себе другой рукой так сильно, словно он на них покушался.

— Пошли, провожу, — Травкин поднял большую голову и прищурился, вглядываясь вперед, будто у него есть ночное зрение, как у волка.

Юля кивнула, коротко бросив на не взгляд. Она старалась сильно не пялится на мужчину… Подумает еще черте что. «До квартиры бы дойти» — внутри забилась тревога, как там ее Костик. Вдруг, проснулся, а мамы рядом нет.

Шли молча. Странный Сергей рядом двигался почти бесшумно, пружинистым шагом. Как она уловила его поступь позади? Загадка. Возможно, в экстремальной ситуации все органы чувств обостряются.

— Мой подъезд. Спасибо, мы пришли, — дала понять, что квартиру она ему не покажет и не впустит.

Полковник скользнул взглядом вверх, на окна. Все лицо заострилось в хищном прощупывании закрытого объекта.

— Спокойной ночи. Юля.

Она моргнуть не успела, и никого рядом не стало. Передернув плечами, суетно пошарила в кармане, в поиске связки ключей. Успокоилась, когда металл вдавился в кожу. Под пиканье автоматических дверей, юркнула внутрь.

Костя спал беспокойно, постанывая. Мальчишку знобило, у него опять начала подниматься температура. Юля напоила его сиропом. Завернув в одеяло, отнесла на большую кровать и свернулась рядом калачиком. Несмотря, на пережитый стресс, уснула сразу, провалившись в темную дыру без сновидений.

Утром сыну стало полегче. Градусник выдал чуть больше тридцати семи. Можно бы вздохнуть свободней, да не вздыхается. Как к Даше пойти? Она обещала принести ей еще книги и учебник по литературе, чтобы учить стихи, которые задали ребятам в школе.

Придется звонить Проданову, больше не кому. Юлины родители уехали жить на Алтай. Это тысячи километров от них. Лешкины? Там еще хуже. Лучше бы муж был сиротой, а не вырос среди алкашных бутылок…

— Да? — с какой-то претензией начал Алексей.

— Леш, надо дочери кое-что отвезти в больницу. Я не могу, Костя заболел, — она пяти минут с ни не пообщалась, а уже вся издергалась, ковыряя ногтем края столешницы, сидя на кухне.

— Сегодня? — недовольно потянул.

— Если не хочешь к ней заходить, просто передай через персонал. Леш, ты приедешь? — твою же мать! Она уловила жалобные нотки в своем голосе. Еще немного и разревется? «Дура!» — захотелось себе по губам надавать.

— Ладно. В обед заеду, — скинул звонок.

Ради дочери Юля потерпит. Сцепит зубы, прикусит свой поганый язык и будет молчать.