Белое и Черное (СИ)

Глава 4

Что такое настоящий страх, Юля узнала только сейчас. Когти ужаса вцепились в затылок, пробираясь под кожу. Дергали за ниточки, выпуская вибрацию по всему телу. У нее отключался мозг, когда наступал предел… передозировка, которую она бы просто не вывезла.

Вой сирены реанимобиля. Резкий запах нашатыря, противный до тошноты. Ее оттащили от дочери. Плакал Костя. Мутным взглядом она нашла его… Такого маленького и беззащитного, захлебывающегося слезами. Он тянул к ней руки и трясся, всем существом хотел к матери, надеясь найти защиту. Люди и нервная обстановка пугали двухлетнего ребенка. Тетка, его держащая, никак не могла успокоить и нервно расхаживала, не выпуская из рук вертящегося и переходящего на визг ребенка.

В стороне водитель давал показания полицейским. Медики, осмотрев Дашу, осторожно погрузили ее на носилки.

Юлии предстояло сделать не простой выбор.

— Отвези сына домой. Я поеду с Дарьей. Ты понял? — голос казался чужим. Глаза сочились болью, будто ее живьем резали без наркоза.

Проданов, в кой-то веки, не спорил. Ему хотелось сбежать и не видеть поломанного тела дочери, пострадавшей по его вине. Свои координаты законникам Алексей уже выдал, как версию случившегося, из которой выходило, что они с Дарьей поругались. Отец хотел ее задержать, девчонка вырвалась и случайно вылетела на проезжую часть… О том, что в его машине была другая женщина, Проданов не сказал. Нелька сбежала, как только все случилось. Ясное дело, ей не нужны проблемы. Еще как-то придется с женой объясниться… Короче, он сильно попал. Будут последствия. Какого черта он повелся и припарковал автомобиль у школы? Каким местом думал, придурок? Как теперь все это разгребать прикажете?

Люди смотрели на Юлю в больнице и отводили глаза, испытывая неловкость. Тревогу матери не спутать ни с чем… Как она, заламывая руки, пристает к врачам, по-щенячьи заглядывая в глаза, просит откровенного ответа. Губы искусаны до крови и в контрасте с бледным лицом, женщина похожа на персонажа ужастика.

— Перелом ноги, ушиб мягких тканей. Главное, голова цела. Вашей дочери повезло, — хирург показывал на мониторе снимки. — Загипсовали, обезболили. Какое-то время нужно полежать в больнице. Идите домой. Она до утра проспит. Всем отдых не помешает, — говорил уже о чем-то своем, устало стянув очки и помассировав переносицу.

Юля понимала, что врач прав. Здесь обычная больница, где в палатах лежит по нескольку пациентов. Ей просто места нет. Но она вернется завтра, чтобы побыть с дочкой, поддержать ее.

Домой приехала уже за полночь, на такси. Открыв двери своим ключом, прислушалась к тишине в квартире. Руки и ноги еле слушались, сложность составляет повесить свою куртку на вешалку, нагнуться, чтобы снять обувь.

Шоркая ногами по полу, как древняя старушка, Юлия зашла в спальню. Костик спит, обиженно оттопырив нижнюю губу, глаза припухли. Перевела взгляд на большую кровать… Тот, кто выбил из-под ее ног табуретку с петлей на шее, тоже дрыхнет, словно нет за ним никаких грехов. Юлю передернуло от мысли лечь на свою половину. Она рассматривала его так, будто перед ней ядовитая кобра, а не мужчина, с которым прожила без малого пятнадцать лет. Те же взъерошенные темные волосы, нос с горбинкой, капризная линия губ. Придушила бы, паршивца… Да руки марать не хочется.

Все чувства к Лешику выжжены. Есть только неимоверная усталость и тревога, как жить дальше. Жить ради детей.

Она уснула в комнате Даши, обхватив подушку, пахнущую сладкой карамелью. Казалось, только глаза закрыла и уже звонок…

— Юль, поговорить нужно, — он сидел напротив в кресле, вытянув руки перед собой, словно давно ждал ее пробуждения. В руках Проданов теребил голубого плюшевого ежа — любимого «питомца» дочки.

— Отдай мне! — она, протянув руку и вырвала игрушку.

— Юль…

Виноватым взглядом ее не обманешь. Теперь.