Бессмертное королевство (ЛП)

Глава 10 Клео Оранос

Её детство. Семья. Надежды. Мечты. Жедания.

Всё тут, в золотых стенах.

— Если я притворюсь достаточно сильной, я смогу притвориться, что это просто кошмар.

Она сказала это Нериссе, когда подруга превращала путаницу волос в причёску перед зеркалом, где она в прошлом готовилась к бесчисленным вечеринкам и банкетом. Серебряная рукоять гребешка напоминала о Магнусе — он не знал, достойно ли для принца расчёсывать волосы принцессы, но подчинился её просьбе…

Он любил её волосы. Она знала, потому что его никогда не раздражало то, что она их распускала вместо того, чтобы убрать в косу.

Она изучила особые слова Магнуса. Он редко говорил правду.

Лишь иногда…

Иногда, когда точно был готов.

Нерисса отложила гребень в сторону.

— А ты хочешь притвориться?

— Нет, — тут же ответила она.

— Я тут ради тебя, принцесса. Готова помочь.

Клео потянулась к руке подруги и сжала её, желая, чтобы что-то удержало её.

— Спасибо тебе… за всё. Но сможешь ли ты сделать для меня ещё кое-что?

— Да. Что?

— Зови меня Клео.

Нежная улыбка коснулась губ Нериссы, и она кивнула.

— Конечно, — она перевернула руку Клео и изучала линии на ладони. — Как в Пелсии.

— Я ещё не пользовалась магией воды, — после того, как льдом обратила человека…

— А пробовала?

Клео покачала головой.

— Амара считает, что надо бы это контролировать, но нет, — она боялась пробовать, пусть и не признавала этого. — И погода… Не знаю, я ли это — ну, не сознательно точно.

Штормы следовали за ними из Пелсии, внезапные дожди соответствовали её горю.

— А Таран? — спросила Нерисса. — Его линии сильнеют. Теперь они заняли всю правду руку.

Клео взглянула на неё.

— Да?

Клео хотелось сосредоточиться на чём-то другом?

— Энцо беспокоится о тебе?

Нерисса мягко улыбнулась.

— Постоянно. И он так ревнив!

— Влюблён.

— Но только он, — она вздохнула. — Сначала это было забавно, а теперь он просит того, что я не могу дать, — она поморщилась. — Обязательств.

— Да что ты! — Клео рассмеялась. — Значит, ты не готова выйти замуж и родить дюжину младенцев?

— Мягко говоря, — ответила Нерисса. — мои мысли занимает то, что не должно…

Эти разговоры, несмотря на бедного Энцо, радовали Клео. Она вспоминала о простом времени, когда просто сплетничала с сестрой о любви своих друзей.

— А кто это? — спросила Клео. — Я знаю этого человека?

Нерисса улыбнулась ещё шире.

— А почему ты полагаешь, что это мужчина?

— О, — глаза Клео расширились. — Интересный вопрос. И почему я так думаю?

— Я считаю, что любовь способна принимать разные формы. И если кто-то открыт миру, то границ не бывает…

Это правда. Это она и Магнус.

— Ты не скажешь?

— Нет. Но не ты, принцесса, — Нерисса нахмурилась. — То есть, Клео. О, как трудно привыкнуть… Но спокойной ночи. Тебе надо поспать, а завтра, если ты захочешь заняться своей магией, я могу помочь.

— Возможно, — кивнула Клео.

После того, как Нерисса ушла, Клео задумалась о том, как сильно она любила жизнь, и пыталась перед сном думать о чём-то, кроме Магнуса.

Не вышло.

Линии, что тянулись от символа магии Воды по ладони, светились в темноте и пульсировали с ударами сердца. Она закатала рукав ночной сорочки и провела вдоль линий, напоминающих ветви дерева… или вены.

Или шрамы.

Шрамы у Магнуса на щеке.

Клео отвлеклась от его лица. Как она могла о нём не думать?

Она вынудила себя сосредоточиться на том, что ещё у неё было.

Волшебство, богиня, что в ней… что это?

Она может восстановить силу?

Магнус бы это одобрил.

Не в силах спать, она надела светлый шелковый плащ и скользнула в глубокую ночь, надеясь отправиться в дворцовую библиотеку и читать до рассвета. Там можно поискать книги о Родичах. Она читала в прошлом, но никогда не внимательно…

У дворца были крешийские стражники, но не столько, как в самом начале. Кто-то из них занимал место оранийцев. Они стояли, неподвижные, словно статуи, и казалось, что они не обращали на неё внимание.

Это не напоминало о том последнем разе, что она была здесь, пленница, вынужденная выйти замуж за сына короля-завоевателя, когда наблюдали за каждым её шагом.

Она могла бы уйти. Убежать и начать новую жизнь.

Клео потёрла левую ладонь, отгоняя эти слабые, ничтожные мысли.

Она отказывалась бояться.

Войти в библиотеку, освещённую даже ночью, означало вернуться домой. Она лишь недавно полюбила книги — а ведь большую часть жизни даже не ходила сюда!

Слава Богине, Гай не сжёг их.

Библиотека была больше тронного зала, наполненная бесконечными стеллажами из красного дерева, что тянулись вверх, золотыми лестницами, на которые можно было подниматься к книгам, что находились особенно высоко. Названия тысяч и тысяч томов тянулись вокруг неё, и она не могла найти без проводника нужного.

Клео не могла сыскать ту книгу, которую хотела, потому просто провела указательным пальцем по сотням обложек, пока не обнаружила, как что-то притянуло её.

«Богиня».

Коричневая кожаная обложка с двумя золотыми символами — вода и земля.

Она открыла книгу и подошла к факелу, чтобы можно было прочесть её. Там таились рассказы о Валории, о том, как она властвовала в Лимеросе тысячу лет назад, и изображения богини, которую Клео никогда прежде не видела.

— Это правда о Валории? — спросила она сама о себе. — Или просто личное мнение какого-то влюблённо?

Вопреки тому, что Валория, по слухам, была садисткой хуже Гая, она была красивой — красивее всех бессмертных на свете.

А книга оказалась стоящей.

Клео спрятала её в полах плаща, решив забрать к себе и узнать больше. У неё с Валорией было то общее, что она не могла игнорировать — Родич Воды.

Сон ещё не овладел ею, потому она рассматривала библиотеку. А ещё она нашла то, что не ожидала тут увидеть — портрет матери между двумя факелами.

Годами Клео не видела эту картину. Думала, что её сожгли со всеми остальными портретами.

Тот факт, что её сохранили, наполнил сердце радостью и облегчением.

Королева Елена Беллос была похожа на Эмилию. И Клео хотелось, чтобы она тоже могла познать её.

Под портретом оказался стеклянный футляр, похожий на те, что отец отправлял заграничным семьям, наполнив подарками, что привозил и ей — своей будущей королеве…

Тут было только одно.

Драгоценный кинжал.

Клео приблизилась, понимая, что на земле лежало что-то.

Кусочек пергамента.

Не сумев заглушить любопытство, она подняла пергамент — и увидела письмо, начертанное женской рукой. Часть его была испорчена, и ей осталось только несколько строк.

А после рваная черта пересекла письмо — и Клео содрогнулась.

Её мать писала это.

Королю Гаю.

Клео дрожащей рукой потянулась к кинжалу.

Эфес был покрыт драгоценными камнями. Сокровище, такое страшно знакомое.

Эрон Лагарис, её бывший жених, владел драгоценным кинжалом, но не таким, как этот. Йонас несколько месяцев носился с этим кинжалом, вспоминая о том, как потерял брата, пытаясь разбудить мятежные сердца.

А ещё один кинжал Клео принёс принц Ашур в первую брачную ночь.

— Свадебный крешийский кинжал, — выдохнула она.

— Да. Да.

Клео застыла от голоса короля Гая. Она глубоко вздохнула и выпрямилась.

— Это ты оставил его тут.

— Я подарил его твоей матери на свадьбу.

Она попыталась собраться с силами.

— Какой странный подарок для лимерийца.

— Да? Я хотел, чтобы она убила Корвина во сне.

Клео оглянулась, чтобы взглянуть на него. Король носил такой же чёрный плащ, как его волосы и глаза. На мгновение он выглядел так похоже на Магнуса, что она всхлипнула от боли.

— Если ты сделал ей такой подарок, — промолвила она, — то я понимаю, почему она тебя ненавидела.

— Я оставил здесь письмо… — его взгляд упал на пергамент в руках Клео, и он вырвал его из её рук. — И если ты его прочтёшь, то поймёшь, что ненависть была лишь минутной по отношению ко мне, — король посмотрел на портрет. — Елена сохранила кинжал. Я видел его в шкафу, когда приехал навестить твоего отца двенадцать лет назад.

Взгляд Клео метнулся к нему.

— Тот кинжал, который увидел Магнус? Такой красивый, что он не сумел выпустить его из рук? А он…

— Порезал его, — прямо ответил он. — Да. И с того дня шрам на его лице напоминал мне о том моменте, как я потерял над собою контроль, утонув в своём горе.

— Не могу поверить в то, что моя мать… — боль сжала её сердце горем и возмущением. — Она любила моего лица!

Гай отвернулся, отступая в тень.

— По-своему да. Она была так послушна, так предана своей кровавой богине, своей близорукой семье! — его улыбка стала насмешливой. Он изучал портрет уже с презрением, а не с почтением. — Елена была сокровищем, которое твой отец хотел прибавить к своей коллекции. Бабушки и дедушки были в восторге от того, что фамилия Корсо — благородная, но не так важна, чтобы получить виллу в Золотом Городе, — станет королевством. Они приняли предложение, даже не уведомив её об этом.

Клео жаждала узнать больше и в тот же миг содрогалась от отвращения.

— Твоя мать сказала, что вы полюбили друг друга на острове. Тогда почему ты не женился на ней? Ты был принцем!

— Как умно! И как я об этом не подумал? — эта холодность, этот сарказм… она содрогнулась. — Увы, слухи, слухи, слухи… Неодобрение. Я был… Тёмным, непредсказуемым, опасным и жестоким. Они беспокоились за безопасность своей драгоценной дочери.

— Они были совершенно правы.

— Я никогда бы не навредил Елене. Я поклонялся ей, — его тёмные глаза сверкнули, и он присмотрелся к Клео. — Она знала об этом. И хотела бежать со мной за месяц до их свадьбы.

Она бы отказалась от одного предположения, если б не видела письмо.

— Но не сделала этого.

— Нет, я вместо этого получил вот что. И был не слишком счастлив его прочесть.

Это объясняло то, почему он порвал его пополам.

Клео попыталась понять.

— Это бабушка и дедушка вмешались?

— Это вмешалась моя мать! — он нахмурился. — Теперь всё яснее, чем прежде. Она так контролировала всё, когда дело доходило до её ланов относительно меня! Её контроля надо мною!

— Селия поговорила с моими бабушкой и дедушкой? Предупредила их?

— Нет. После того, как я получил это… Мать поняла, что я обезумел. Что я одержим. Она знала, что я не позволю Елене остаться без меня. И убила бабушку и дедушку…

— Что? — выдохнула Клео. — Я знаю, что они умерли за несколько лет до моего рождения, но… мне не говорили, как.

— Некоторые полагают, что болезненные новости лучше прятать от невинных ушей. Их убил нанятый Селией Дамора убийцей. До того я полагал, что Елена ещё может сбежать ко мне. Но в горе Елена поверила, что это я сделал. Она вышла замуж за Корвина и сказала, что ненавидит меня. Я не принимал отказов, потому сделал то, что сделал бы любой дурак. Стал тем, кем она меня считала.

Клео содрогнулась.

— Значит, ты не всегда был…

— Садистом? — вернулась его ледяная улыбка. — Я никогда не был добр к тем, кто того не заслуживал. А заслуживал мало кто. Так хотела моя мать. Я старался не волноваться из-за рождения твоей сестры. Я больше не думал об Елене, — он фыркнул. — А потом получил письмо. Она хотела увидеть меня, беременная во второй раз. Попросила меня приехать на следующий месяц. И умерла.

Клео содрогнулась. Она не могла говорить.

Взгляд короля потерялся в нарисованных глазах Елены Беллос.

— Моя мать узнала о моих планах и… вмешалась. И много лет я верил в проклятье ведьмы и в то, что это ты её убила. Я думаю, мне хотелось в это верить, — он издал полный боли рык. — Моя мать уничтожила мою жизнь, и я позволил ей это.

— Она… Хотела, чтобы Родич поселился в тебе, а не в Нике, — Клео пыталась понять, что случилось. — Если б она хотела для тебя такой силы, то все эти планы не имели никакого смысла!

Король Гай кивнул.

— Да, всё пошло не по плану Селии Даморы. Но я знал свою маму достаточно, чтобы знать, что она найдёт возможность… Но вернёмся к ней.

Клео была в смятении от чувств короля. И позволила себе вернуться к его другим словам.

— А как ты думаешь, ещё можно вернуть Ника?

— Не знаю, — ухмыльнулся он. — И мне плевать на его судьбу.

— Мне всё равно. Моя мать мертва. Отец, сестра… моя Мира! А теперь Магнус! — голос её раскололся, и лёд потянулся по нише. — Но не Ник. Пока нет! И если я могу что-то изменить, то я должна это сделать!

Король Гай с беспокойством посмотрел на ледяные стены.

— Это магия воды?

Руки Клео задрожали, и она вытянула их перед собой. Линии на запястьях синели.

— Я… Я не могу это контролировать.

— И не пытайся, иначе это тебя убьёт.

— А тебе не всё равно? — выплюнула она.

Гай нахмурил брови. Он казался оскорблённым.

— Магнус тебя любил. Он сражался за тебя. Он бросал мне вызов, спасал тебя, был готов умереть! Он был достоин тебя, как я никогда не был достоин Елены. Вот что я знаю. И ты должна выжить, Клейона Беллос, — он нахмурился. — Но знай, я бы убил тебя сию секунду, если бы это помогло оживить моего сына.

Клео не смогла ответить — короля поглотила темнота библиотеки.