Бессмертное королевство (ЛП)

Глава 27 Йонас Пелсия

Они покинули гостиницу на рассвете.

Миа, служанка, потерявшая память, что была, по словам Люции, бывшей бессмертной, уже проснулась и завтракала, так что дала им хлеба и мёда в дорогу.

Всю дорогу до запретных гор Люция едва говорила. Она быстро шагала по узкой тропинке, явно намереваясь сделать рывок.

Йонас всматривался в зазубренные чёрные вершины, что возвышались вокруг них, и натягивал плащ на плечи. Здесь было холодно, куда холоднее, чем в той маленькой деревушке, которую они покинули утром.

Этот холод забирался куда-то вглубь него.

Вплоть до костей.

— Ты знаешь, что мне рассказывали в детстве об этих горах? — промолвил он, чувствуя необходимость просто говорить.

— Что? — Люция всё ещё не отрывала взгляда от далёкой цели.

Он почти забыл все эти рассказы для детей о Запретных горах. Йонас никогда не любил слушать о магии. Он предпочитал охоту даже в ту пору, когда был не в силах натянуть тетиву.

— Мне говорили, что это древние ведьмы, которых прокляли за использование тёмной магии против первого короля Митики, что царствовал сразу после создания мира.

— Я слышала о них другие легенды, но твоя меня не удивила, — проворчала Люция. — Всегда во всём виноваты ведьмы, даже если большинство их них не могут зажечь обыкновенную свечу.

— И почему так сложно теперь это понять? — удивился он вслух.

— Что?

— Ну, ведьмы — они же существуют. Теперь я точно это знаю. Вот только магия их, в отличие от того, что рассказывают, безвредная.

— Я б того не сказала. Даже самая слабая сила может быть увеличена кровью, именно это помогло бабушке справиться с ритуалом и Каяном. Поэтому, если ведьма укрепит свою магию до опасного уровня, если её намерения достаточно темны, в ней нет ничего безвредного.

Йонас не знал, сколько на свете было ведьм, и все ли они происходили от изгнанных Хранителей.

— Полагаю, ты права. И нам следует быть благодарным, что у тебя одной есть столько магии.

Люция не ответила.

— Принцесса? — нахмурился он. — Ведь у тебя всё ещё есть твоя магия, да?

Она содрогнулась.

— Она опять слабеет, и я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы она окончательно ко мне вернулась, если это вообще возможно, — Люция посмотрела на него через плечо. Её широко распахнутые глаза казались остекленевшими, и Йонас почувствовал, как застыло в груди его сердце.

— Ты ведь не обыкновенная ведьма, — окачал головой он. — Ты ведь волшебница.

— Знаю. Но Лисса… Она украла мою магию с той поры, когда я… Клянусь богиней, даже если во мне нет ни капли волшебства, я спасу её, что бы мне ни пришлось для этого сделать!

— И я тебе помогу, — твёрдо сказал Йонас, хотямысль о том, что её магии недостаточно для того, чтобы сразиться с Каяном, охладила его пыл. — Обещаю.

— Спасибо, — Люция ещё какой-то миг смотрела на него, а потом кивнула и отвернулась. — Давай идти дальше. Мы уже почти достигли цели.

Йонас повиновался, упрямо шагая вперёд.

Он заставлял себя продолжать путь, хотя каждый шаг был для него испытанием. Горы всегда были частью его жизни — холодные вершины на востоке, где бы в Пелсии ты ни оказался…

Они вошли в предгорье, и все остатки растительности исчезли. Небо было серым, словно окрашенным штормом, и вдалеке над горами ещё более тёмные облака прятали солнце.

Когда они углубились в горы, Йонас понял, что тут даже холоднее, чем в Лимеросе. Этот холод прогрызал его насквозь. Тут нельзя было согреться у костра или просто завернувшись в одеяло.

— Это место напоминает смерть.

Люция кивнула.

— Знаю. Тут нет магии… тут нет и жизни. Если я правильно понимаю, отсюда запустение расползалось повсюду, заставив Пелсию увянуть.

Йонас оглянулся и вздрогнул.

— Словно гниль в персике, что постепенно съедает всю корзину.

— Именно. К счастью, посреди этой смерти… вот.

Они поднялись на серый скалистый холм, и там, куда показывала Люция, показалось то, от чего у Йонаса перехватило дыхание.

Громадный фиолетовый кристалл ростом с большой дом был окружён зелёной лужайкой. А за границами маленького круга жизни была только чёрная, выжженная земля.

— Тут я сразилась с Каяном, — мрачно промолвила Люция, поднявшись на крутой холм, что вёл к монолиту. — Тогда он был в бессмертной форме. Что-то похожее ты видел в своём сне.

Гигантский огненный монстр.

— Ты в том сне была такая храбрая, — промолвил он, вспомнив девушку, стоявшую перед огненном монстром. Она клялась, что остановит его.

— Я не могу сказать, была ли столь храбра я в реальной жизни. Но это… — она скользнула рукой по аметистовому кольцу, — защитило меня, как защищало Эву, когда она его носила. И Каян — он взорвался. Я думала, что убила его, но просто уничтожила его ёмкость. А потом я потеряла сознание и попала в Святилище.

Йонас не понимал, насколько это было страшно, оказаться лицом к лицу с реальным монстром, когда не к кому обратиться за помощью. Он слишком долго недооценивал её. Она столько пережила — чудо, что она вообще всё ещё была здорова.

Он посмотрел на монолит, шагнув к нему.

— Значит, это ворота в другой мир? Каменные колёса?

— Да. Отсюда взялась способность ходить между мирами. Надеюсь, оно сработает, ведь моя магия всё ещё ненадёжна.

— Я верю в тебя, — сказал Йонас, — и в твою магиию.

Люция обернулась к монолиту, и в её взгляде было что-то более суровое, более страшное, чем он ожидал.

А он улыбнулся. Он думал то, что сказал.

Что бы ни говорил Тимофей, приписывая Люции какие-то тёмные намерения, получив золотой кинжал, Йонас только сильнее уверовал в неё.

Йонас вспомнил видение Тимофея. Люция с кинжалом в груди, Йонас над нею.

Нет. Это было невозможно.

Он либо ошибся, либо солгал. Тимофей сказал, что видит много разных вариантов развития событий, значит, это был только один из них.

Йонас нуждался в ответе от бессмертного. И он потребует правду.

Люция подошла к монолиту вплотную, и Йонас в один шаг преодолел то расстояние, что их разделяло.

— Хорошо, — повернулась она к нему. — Теперь увидим, не было ли это путешествие простой тратой времени.

Чем ближе он стоял к монолиту, тем лучше себя чувствовал. Холод в теле сменился мягким теплом.

— Ты чувствуешь это? — спросил он Люцию, встретившись с нею взглядом.

— Да.

— Послушай… Твоё кольцо — оно светится!

Люция вскинула руку, широко распахнув глаза, а после коротко кивнула.

— Надеюсь, это хороший знак.

А после монолит засветился, и их окутал фиолетовый туман.

— Он узнал меня… — прошептала она.

Йонас последовал за Люцией и опустил ладонь на холодный кристалл.

— Будем просто надеяться, что он не взорвётся.

Люция нервно рассмеялась.

— Прошу, не думай об этом.

Монолит засиял до того ярко, что Йонас вынужден был зажмуриться, чтобы спрятаться от невыносимого света.

А когда он открыл глаза, то они были уже не там, где прежде.

Он обернулся, пытаясь понять, где они оказались. Это было громадное травянистое поле, где он в последний раз встречался с Тимофеем.

— Сработало? — он оглянулся на колдунью, что стояла рядом с ним. — Или мы умерли?

— Ты говоришь так спокойно, а ведь мы переместились в другой мир, — Люция посмотрела вверх, вниз, изучая место. — Я не уверена — была не уверена, — что смогу взять ещё кого-то. Магия, что внутри тебя, сильнее, чем я думала. Уверен, что… без неё бы это не сработало.

Йонас бы ответил, но слишком внимательно рассматривал сверкающий впереди город.

— Это и вправду сработало, — ошеломлённо прошептал он. — Это Святилище.

— Да.

— Мне нужна минутка, — Йонас наклонился, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Его мыли летали от запретных гор до Святилища у громадной сверкающей скалы.

Теперь они оказались здесь. В месте, что столько раз мучило его в снах.

Он много раз повторял, что верит только в то, что видит своими глазами. Что ж, вот оно, доказательства.

Реальность.

— Нет времени отдыхать, — Люция уверенно направилась в сторону города. — Надо найти Тимофея.

На первый взгляд всё казалось нормальным — голубое небо, зелёная трава, яркие цветы — и город вдалеке.

Но всё же, когда они миновали каменные колёса на зелёной земле, Йонас подумал, что что-то всё-таки не так.

— Что это?

— Ворота, через которые бессмертные ястребами входят в наш мир, — объяснила Люция.

И тогда Йонас понял, как давно он видел последнего ястреба. По крайней мере, большого и золотого, как те, в которых превращались бессмертные.

Может быть, он просто не обращал на это внимания?

Когда они миновали каменные ворота, Йонас стал замечать и другие различия Святилища и смертного мира. Цвета тут были яркими, всё сверкало, словно драгоценности. Трава напоминала россыпь изумрудов, а красные лепестки цветов, усеявших поле, больше всего походили на сверкающие рубины.

Небо было ярко-синим — настоящий цвет совершенства, — и бесконечно безоблачным, но при этом он всё ещё не видел солнца этим погожим летним днём.

— А где же солнце?

Люция, щурясь, посмотрела на небо.

— Тут его нет, но всегда день.

Йонас покачал головой.

— Как это возможно?

— Давай поскорее доберёмся до города, ладно? А тогда ты сможешь задать Тимофею все вопросы, которые только захочешь. Надеюсь, ты получишь и ответы, а не так, как это обычно происходит.

Город напоминал оранийскую столицу своими высокими защитными стенами, но ворота его были широко распахнуты.

Люция колебалась лишь мгновение, прежде чем прошла сквозь них, углубляясь в извивающиеся улочки.

Йонас не мог просто идти, не замечая всей этой красоты. Золотой Город был самым богатым в Ораносе. Казалось, золото там сменило собою камень, дороги сверкали, город был ещё и безукоризненно чист. Однако, впечатление бледнело в сравнении с хрустальным великолепием Святилища. Казалось, тут всё было создано из серебра и прозрачного хрусталя. Красочные мозаики покрывали лабиринт дорог, заводя их всё глубже и глубже в эту снящуюся явь.

Здания были выше всего, что когда-либо видел Йонас, выше оранийского и лимерийского дворца, и шпили поднимались так высоко в небо, что, будь на нём тучи, потерялись бы в них. Угловатые, зубчатые крыши напоминали о монолите. Они возвышались над всем миром, словно давние часовые, только не из камня, а из стекла.

— Невероятно, — пробормотал Йонас, — но где все?

Люция, казалось, совершенно не впечатлилась, её не занимал город.

— Тут не так уж и много бессмертных. Не больше двухсот. Потому тут так пусто.

— Конечно, — согласился он.

— Странно, — она нахмурилась, — мы должны были кого-то уже повстречать.

В её голосе звенело беспокойство, и это настораживало его.

Йонас вышел вслед за Люцией на поляну примерно в двести шагов в диаметре. В центре неё оказалась башня в три раза выше всех шпилей города, и она сияла так, словно маяк на море.

— Это был дом старейшин, — промолвила Люция. — Их дворец. Когда я была тут, все бессмертные собрались на площади и слушали Тимофея.

Йонас оглянулся и нахмурился в ответ на пустоту.

— Что-то тут не так, принцесса. Ты чувствуешь это?

Он не мог точно показать пальцем в то, что его смущало, но это напоминало всё тот же холод в воздухе, что он ощущал в Запретных Горах, пока они не добрались до монолита. При всей своей изысканной, потусторонней красоте этот город был…

Мёртвым.

— Да, — кивнула Люция, — я чувствую это. Куда все подевались?

— Разве их не должно обеспокоить то, что кто-то вошёл в городские ворота?

— В последний раз меня не сразу заметили. Но потом я встретила Мию, ту девушку из таверны.

Которая ничего не помнит.

Люция кивнула.

А после Йонас краем глаза увидел какое-то мерцание на стене соседней башни. Светлое-тёмное, светлое-тёмное, словно моргали глаза.

Сияющее серебро превратилось…

В старика.

— Тимофей? — задохнулась Люция.

Йонас уставился на то, что и вправду напоминало постаревшего, поседевшего Тимофея.

— Да, это я, — проронила тень. — Твои глаза не обманывают тебя.

И тогда Йонас понял, что это было не просто изображение — это действительно был Тимофей, что смотрел на них вниз, с возвышения на площадь.

— Что случилось? — спросила Люция. — Почему ты так выглядишь?

— Потому что я умираю, — голос Тимофея был тих и далёк.

— Как умираешь? — удивился Йонас. — Ты бессмертный! Ты не можешь умереть!

— Все, и бессмертные тоже, умирают. Просто это занимает времени немного больше, чем у простых смертных.

— Тимофей, — Люция напряжённо шагнула к нему. — Мне нужно срочно с тобой поговорить.

Тимофй покачал головой.

— Ты не должна быть здесь. Я видел в видении, что вы придёте сюда оба, но я искренне надеялся, что вы передумаете. Увы, этого не случилось. Но теперь вам нужно немедленно уйти.

Руки Люции сжались в кулаки.

— Я не могу уйти! Каян украл мою дочь, а моя магия… она слаба. Я не знаю, смогу ли пленить его и других! — её голос задрожал. — Я должна спасти дочь и не знаю, как это сделать. Я пришла просить о помощи.

— Я не могу тебе помочь, — мрачно ответил он. — Уже нет.

— Но ты должен! — Йонас шагнул вперёд. — Мы пришли за ответами. Я даже не знаю, как смог тут оказаться!

Тимофей усмехнулся.

— О, молодой человек… В тебе сейчас волшебства больше, чем может вместить живое тело…

Как он это чувствовал? Йонас даже не чувствовал изменений.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, потому что я сам вложил в тебя это волшебство.

Йонас уставился на него.

— Что ты сделал?!

— Некоторые смертные много веков подряд показывали себя как отличные носители магии. Ты — один из них.

Люция переводила взгляд с одного на другого.

— В каком смысле — носитель магии?

— Есть богачи, которые сберегают в банках своё золото, и в тех же банках они это золото берут, — пояснил Тимофей. — Это судьба Йонаса. Мне казалось, что это весьма полезная способность.

— Подожди, — прервал его Йонас. — О чём речь? Ты вложил в меня большую часть своей магии? Но как?

Тимофей пристально посмотрел на него.

— Ты бы не понял, даже если бы я сказал тебе. И уже нет времени объяснять.

— Ну, позволь уделить мне время, — прорычал он. — Я знаю, что часть моей магии — это магия Федры, когда она спасала мне жизнь, Оливии, что излечила меня…

— Да. И я знал о том, что ты — отличный носитель. Я дал тебе ещё больше волшебства в твоём последнем сне. Ты же знаешь, что твоё подсознание может стать реальностью.

Золотой клинок. Тимофей передал магию Йонаса вместе с клинком и позволил перейти из одного мира в другой.

Он с трепетом смотрел на мрачный силуэт на фоне башни. Бессмертный ведь казался обыкновенным человеком…

Но он не был простым мужчиной. Он был богом.

Все бессмертные были богами.

Для того, кто никогда ни во что подобное не верил, одно только это осознание было просто потрясающим.

— Почему ты вложил в меня эту магию? — уже более уверенно спросил Йонас. Это случилось потому, что ты узнал, что в меня можно вдожить волшебство? Из-за того, что ты понимал, что ты ослабеешь?

— Отчасти и потому, — ответил Тимофей.

— И что теперь? Ты возьмёшь её, подзарядишься и вновь станешь как новенький?

Тимофей какой-то миг задумчиво смотрел на него.

— Нет.

— Нет? — ошеломлённо произнесла Люция. — Что значит нет? Ты мне нужен, Тимофей! Никто больше не может мне помочь! Каян похитил мою дочь, а я боюсь, что не смогу её спасти!

— Я видел твоё будущее, Люция Дамора, — спокойно промолвил Тимофей. — Я видел, как ты стояла рядом с Родичем Огня, как перед тобою были все четыре хрустальные шары, а ты бормотала завершающее заклинание. Оно подарило им силу большую, чем когда-либо они имели. И это ты сделала по своей воле, как и на обрыве той ночью, той роковой ночью, после которой ты вознамерилась помочь ему уничтожить мир. Ты согласна с каяном, и все оправдания относительно Лиссы — это просто оправдания.

Люция покраснела, а в её глазах полыхнула ярость.

— Да как ты смеешь? Я не согласна с Каяном! Я его ненавижу!

Тимофей пожал плечами.

— Мы не меняемся. Мы такие, как мы есть. Можно испытать ругой путь, но это не сработает. Я не изменился. Я был создан, чтобы опекать это место, — он окинул взглядом город, — и смертный. Я пробовал сделать это. Да, я потерпел неудачу, как и все остальные. Всё кончено, Люция. Мы проиграли. Мы никогда не могли победить.

Йонас молча слушал слова бессмертного — и был полностью согласен с гневом Люции.

— Вот что? Ты просто сдался?

— Ты понятия не имеешь, как долго я бборолся, — устало ответил тимофей. — Я полагал, что ещё есть шагс, я сделал всё, что только мог. Но это не помогло. Нам придётся это принять.

Йонас вскипел. Он шагнул к башне, словно мог выдернуть Тимофея из жалкой картинки.

— Как типично для тебя до сих пор говорить загадками! Люции нужна помощь, чтобы всё исправить, а ты… Какая бы это ни была магия, ты просто смотришь на нас сверху вниз! Оттуда, где ты можешь быть в безопасности, пока мы тут истекаем кровью и обрекаем себя на верную смерть!

— Борьба, кровь, смерт… — Тимофей покачал головой. — Это смертная дорога. Прошлое, настоящее, будущее… Будущего мало. Всё заканчивается, бессмертного не бывает.

— Тимофей, — теперь Люция говорила спокойно. Она вытянула руки и смотрела на его отражение в стенах башни. — Где остальные?

— Остальные исчезли, — уверенно ответил он.

— Я… Я видела Мию В пелсийской деревне у монолита, — она покачала головой. — Она ничего не помнила. Ни своё прошлое, ни то, что мы прежде виделись…

— Это ты с нею сделал, — наконец-то осознал Йонас, окончательно восполнив пробелы. — Это ты причинил ей боль, украв её воспоминания. И у других тоже!

— Ты, как всегда, так быстро делаешь выводы… — ответил Тимофей. — Быстр на решения, смелый и такой распыляющийся, так часто ошибающийся…

— Тогда что же произошло на самом деле? — спросила Люция.

Йонас не хотел больше слушать ложь. Это была пустая трата времении — приходить сюда. Ему хотелось сказать об этом, но Тимофей наконец-то ответил.

— Я обратился к своему старому другу за помощью, к единственному, кто мог стереть все воспоминания. Нас осталось так мало, и никто, кроме меня, не знал, во что на самом деле превратилось это место. Они полагали это прекрасной тюрьмой, которую они могли покидать ястребами, чтобы посмотреть на смертную жизнь. Много столетий подряд они предпочитали оставаться смертными в вашем мире, их магия оставалась ограниченным. Мне казалось, все изгнанники довольны. Им нравилась несовершенная, короткая, испорченная смертная жизнь.

— Значит, ты дал им такой шанс, — голос Люции превратился в беззвучный шепот, — а остальные остались здесь. И ты изгнал их и стёр их воспоминания, чтобы они могли жить в смертном мире, не помня о Святилище.

Тимофей кивнул.

Йонасу хотелось его ненавидеть. Хотелось вынуть золотой кинжал из ножен и бросить его в бащню.

Но он этого не сделал.

Он изучал старое, измученное лицо человека, прожившего много веков, и у него оставался только один вопрос, нак оторый следовало дать ответ.

— А почему ты остался? — спросил Йонас. — Если то, что ты сказал, правда, почему ты не выбрал испорченную, но красивую смертную жизнь?

— Потому что, — печально ответил Тимофей, — мне надо было ещё немного задержаться. Я надеялся на то, что в эти последние минуты меня удивят…

— Удивят? — уточнила Люция.

— И я не ошибся.

— Спустись сюда, — попыталась убедить она его. — Помоги мне посадить Родичей в тюрьму. Тогда всё станет прежним — тут и в смертном мире. Ты сможешь оправиться и… будешь кем хочешь.

— Я надеялся, что это возможно, но уже слишком поздно, — он посмотрел вниз и покачал головой. — Всё кончено. После стольких лет… И, если вы надеетесь выжить, вы должны…

Он содрогнулся, словно его поразила жуткая боль. А тогда посмотрел на них, и его глаза засияли поразительным белым светом.

— Что? — спросил Йонас, когда Люция схватила его за руку. — Что мы должны делать?

— Бежать, — прошептал Тимофей, а после вдруг сорвался на крик. — Бежать!

Свет полился с его глаз, и Тимофей побелел — а после полностью исчез.

Пронзительный луч света сорвался с узкого шпиля с болезненным криком. Йонас отшатнулся от башни и прижал руки к ушам, сталкиваясь с поражённым взглядом Люции.

Когда всё затихло, Люция повернулась к башне.

— Он мёртв. Тимофей мёртв!

— Мёртв? — с удивлением уставился на неё Йонас. — Но откуда ты знаешь?

Она с отчаяньем огляделась, словно искала что-то конкретное.

— Его магия исчезла. Это было единственное, что удерживало этот мир от полного уничтожения. Потому он оставался здесь. Потому он не сумел окончательно покинуть это место!

А после Йонас услышал страшный треск, напомнивший ему о том ужасном пелсийском ливне. Но это было куда громче, куда сильнее. Когда он вновь посмотрел на высокую серебрившуюся башню, отражение её поверхности заставило его кровь заледенеть в жилах.

Мир за стенами города разваливался на части. Громадные куски земли рушились со скал. Вечное синее небо разбивалось, словно стекло, и падало, открывая черноту ночи. Зелёные холмы осыпались в бездонную пропасть.

Йонас застыл на месте от ужаса — кошмар ожил.

— Йонас! — закричала Люция. — Йонас!

Он наконец-то посмотрел на неё — упала первая хрустальная башня, и её тоже поглотила пропасть.

— Я не хочу умирать тут! — она схватила его за запястье. — Вперёд. Давай!

Он не сопротивлялся.

— Тут есть ещё один монолит. В прошлый раз Тимофей отправил меня обратно изнутри башни!

Они мчались по длинному коридору, пока не добрались до металлической двери в конце. Люция прижала к ней ладонь.

Ничего не случилось.

— Давай! — крикнула она, и при следующей попытке прижала к ледяному металлу уже обе руки.

Дверь наконец-то поддалась.

— Мы сможем сбежать отсюда с помощь монолита? — спросил Йонас.

— Понятия не имею, сработает ли это. Потому, в какого б ты бога или богиню не верил, молись!

Он почти рассмеялся.

— А если я верю в тебя?

Люция бросила на него быстрый взгляд, а после потащила за собою в следующую комнату. Внутри оказался сверкающий фиолетовый монолит, почти такой же, как и в горах, только гораздо меньше.

— Он знал, — прошептала Люция, и Йонас едва расслышал её слова за грохотом умирающего Святилища. — Тимофей убедился в том, что мы сможем уйти, прежде чем умер.

Земля задрожала, и пол под ними превращался в пустоту.

— Закрой глаза! — закричала Люция, хватая его за руку и дотягиваясь до кристалла.

Он стал ослепительно ярким от её прикосновения. А шум вновь напомнил о страшном громе.

Йонас почувствовал, как Люция ещё сильнее сжала его руку.

Этот мир умирал — и забирал их с собою.

А потом монолит пропал. Пропала комната.

И они стояли уже посреди другого поля, у деревни, рядом с разрушающимся каменным колесом, что выступало из-под земли.

Йонас оглянулся, едва веря в то, что случилось.

— Мы сделали это! Сделали! Ты, Люция Дамора, стоишь веры!

— Да, — устало произнесла она. — Это сработало.

Йонас схватил её лицо руками и прильнул к её губам — поцеловал так страстно, как никогда никого не целовал. А когда отшатнулся, то с ошеломлением застыл.

Она его за это убьёт.

Люция посмотрела на него, широко раскрыв глаза, и прижала палец к губам.

— Почему ты так говоришь?

— Что говорю? — удивился он.

— Что я тебя убью?

Он смущённо посмотрел на неё.

— Я такого не говорил. Я… подумал об этом.

— Ты подумал? — она внимательно посмотрела на него.

«Ты слышишь?»

Губы Люции не шевелились, но он отчётливо слышал каждое слово, произнесённое её голосом.

Сердце Йонаса заколотилось.

«Я слышу твои мысли. Разве такое возможно?»

«В тебе магия Тимофея. Может быть, потому ты и смог войти в мои сны».

«Он знал, что такое случится?» — спросил Йонас, обеспокоенный теми возможностями, что представлялись перед ним теперь.

А после Люция заговорила вслух.

— Я не могу справиться с этим сейчас. Мне надо сосредоточиться на Лиссе…

Она закричала и рухнула на землю. Йонас в тот же миг бросился к ней и упал на колени в высокой зелёной траве.

— Что случилось? — спросил он, нежно убирая тёмные пряди с лица.

— Каян… — болезненно прошептала она. — Я чувствовала его в своём сознании.

— Как?

— Я не знала, что такое возможно. Я пыталась позвать его во дворце, когда пропала Лисса, но потерпела неудачу. А теперь… он позвал меня.

Йонас выругался, а после помог ей подняться.

— Ну что ты сделаешь?: Просто игнорируй его. У него нет над тобой власти.

— У него есть Лисса.

Йонас осмотрелся и увидел совсем рядом очертание знакомого города.

— Это Оранос. Вон там дорога… Мы всего в нескольких часах езды от дворца.

Люция побледнела, и глаза её забегали.

— Так вот где он.

— Что?

— Он в Золотом Городе, — прошептала она. — В Золотом Городе и хочет, чтобы я к нему пришла. Он сильнее, куда сильнее, чем раньше. — она содрогнулась. — О, Йонас, мне так жаль.

Он нахмурился.

— За что жаль?

Она коснулась его лица, приложила ладони к его щекам и наклонилась к нему, всё ещё стоявшему на коленяз. Он не сопротивлялся, и в какое-то мгновение был уверен в том, что она тоже его поцелует.

Люция посмотрела на него.

— Я должна забрать это. Тимофей знал, что мне это пригодится. Что я это сделаю. Он всё знал.

— Что?

А после он ощутил болезненное истощение, как в ту ночь с ливнем, когда отдал ей волшебство после родов. Но сейчас было ещё хуже, словно она воровала не только магию, но и его жизнь, словно выпивала из него кровь, глоток за глотком.

Прежде чем он смог понять, что это значило, холод обрушился на него, словно тяжелое одеяло. Он пытался двигаться, отстраниться, но это было невозможно. Он падал в бездонную тьм и не знал, чсможет ли вернуться.

Но он смог.

Йонас открыл глаза, не зная, сколько прошло времени. Он всё ещё был слаб и лежал у каменного колеса.

Люция исчезла.

Он с трудом поднялся на ноги, раскрыл рубашку.

На груди остался только едва заметный след от спирали.

Люция украла его магию — и он прекрасно понимал, чем она сейчас собиралась заняться.

Йонас ощутил на поясе золотой кинжал, тот, что мог уничтожить магию и убить злую волшебницу, если не останется другого выхода.

Люция пошла к Каяну в тот миг, когда тот призвал её. Сделала она это ради жизни своей дочери? Да какая разница. Были и другие варианты.

Йонас помог бы ей, если б только она попросила.

Но она не изменилась.

Тимофей полагал, что Люция поможет Родичам уничтожить мир.

И Йонас знал, что это его судьба — остановить её.