Бессмертный

Глава 12

Гедеон стоял в своем кабинете, уставившись на главу своего элитного подразделения охраны. Титус был Посетителем, обладавшим способностью влиять на эмоции людей. Это было полезно среди младших мистиков, позволяя им чувствовать себя непринужденно рядом с ним и заставляя их раскрывать любые секреты, которые они могут знать.

— Он ушел, ваша светлость, — сообщил ему Титус.

Один из его элитных охранников не сдал свой отчет прошлой ночью, и, согласно журналу врат, он никогда не покидал столицу.

— И мы уверены, что он не где — нибудь с какой — нибудь служанкой, пьяный и трахающийся? — Спросил Гедеон, сцепив руки за спиной.

— Насколько нам известно, нет, — ответил Титус.

Если что — то было не так, он знал, что виноват Кай. Освобождение его брата должно было произойти несколько дней назад, но Гедеон ничего о нем не слышал. Он подготовился к возможному возмездию своего брата. Даже планировал это.

Гнев его брата не имел себе равных. Действительно, ирония заключалась в том, что Кая считали кротким ребенком, несмотря на то, что у него был худший характер из четырех королевских наследников.

Но Гедеон был готов. У него была верная стража, расставленная в столице, а также шпионы по всему городу.

Одна вещь, которая одновременно удивила и порадовала Гедеона, заключалась в том, что Адила, казалось, не хотела иметь ничего общего с их братом. Кай был близок с их сестрами в детстве, и, как всегда, Гедеон был забыт.

Забытый Серафимами, когда его законное положение перешло к Кайусу, забытый своими братьями и сестрами и забытый миром. Он был просто Членом королевской семьи, которого все обходили стороной.

По мере того, как росло раздражение Гедеона, в комнате становилось светлее.

— Прочешите столицу. Если его не найдут к концу дня, доложите. Скажите остальным, чтобы были прилежны. Что — то не так.

Когда Тит ушел, Гедеон наполнил свой кабинет раскаленным добела светом. Это ослепило бы другого мистика, но не его. Не короля Люкса.

Его сила становилась все сильнее, и он потратил годы, оттачивая свое мастерство до смертоносного совершенства. Он только что обрел свою силу света после убийства Атарахи, и у него не было никакого способа убить Кая, но в течение пятисот лет он работал над наращиванием своей силы и контроля.

Гедеон чувствовал, что готов сразиться со своим братом, когда придет время, но из — за того, что Кай скрывался в Винкуле, он не был уверен, когда это время наступит. Что планировал его брат?

Подойдя к шкафу у дальней стены своего кабинета, он достал из кармана ключ, чтобы отпереть его, и полез внутрь шкафа, чтобы вытащить банку, которая светилась ярко — розовым.

Поглаживая стекло, он пробормотал:

— Привет, дорогая.

День, когда он встретил свою Вечную, был выжжен в его памяти, и ощущение ее крови, покрывающей его руку, сдавило грудь. Он не хотел этого делать; она была так молода.

Девочка — подросток с темными волосами и ярко — серыми глазами уставилась на него через оживленное кафе. Ее глаза были широко раскрыты и полны любопытства, и Гедеон почувствовал себя обязанным спросить ее почему, но воздержался.

Он проигнорировал ее и достал свой мобильный телефон, чтобы отправить сообщение одному из своих постоянных любовниц. Это было причиной, по которой он отважился сегодня посетить Эрдикоа. В столице не было достаточного выбора.

— Извините меня, — произнес мелодичный голос рядом с ним, заставив его обернуться и увидеть симпатичного подростка, которого он поймал за разглядыванием его.

Что — то притянуло его к ней, и он отодвинулся. Она была ребенком, и хотя он явно не испытывал к ней сексуального влечения, он чувствовал что — то странное.

— Я. ты… — начала она, подбирая слова.

Он изогнул бровь.

— Да?

Гедеон подавил улыбку, когда она выпрямилась и подняла подбородок.

— Ты в цвете, и я хочу знать почему.

Их окружение перестало существовать, когда до него дошли ее слова, и он не был уверен, дышит ли он, когда смотрел на нее. Спрашивать ее было бессмысленно, потому что он знал, что это значит.

Она фыркнула, когда он ничего не сказал.

— У меня зрение серой шкалы. Я вижу все в..

— Я знаю, что такое серое зрение, дорогая. К большому сожалению для тебя, но, боюсь, мне пора идти.

— Нет, — поспешила она, схватив его за руку.

Он был рад, что в тот день надел длинные рукава, потому что, если она прикоснется к его коже, ему крышка.

— Я вижу тебя в цвете.

Она взмахнула руками, указывая на его лицо.

— Твои глаза золотые. Я не знаю, откуда я вообще знаю, как выглядит золото, но я знаю.

Черт. Так не пойдет. Он не убивал свою сестру и не подставлял брата только для того, чтобы потерять свое положение. По прошествии сотен лет он думал, что Серафимы сочли его непригодным для Вечности. Большинство членов королевской семьи встречали своих супругов в течение первых ста лет или около того своего правления. Для Гедеона прошло почти пятьсот лет, и, к его большому разочарованию, здесь стояла его пара с широко раскрытыми глазами и любопытным выражением лица.

Нет. Он не отказался бы от всего, ради чего работал.

— У меня нет времени сидеть и болтать. Давай встретимся за ланчем позже на этой неделе и попытаемся во всем разобраться. Скажем, в пятницу?

Она сглотнула.

— Ты старый. Я никуда не пойду с тобой наедине.

Улыбка, которую он изо всех сил пытался скрыть, вырвалась на свободу.

— И ты молода. Слишком молода для меня, но я хотел бы выяснить, почему ты утверждаешь, что обладаешь зрением в серой гамме, но видишь меня в цвете.

Она ощетинилась.

— Я не лгу.

— Это ты так говоришь, — криво усмехнулся он.

— Хотя ты меня не интересуешь, кроме того, чтобы разобраться в твоей маленькой игре, я бы предпочел, чтобы ты никому об этом не говорила, пока мы не выясним, что происходит, при условии, что ты говоришь правду.

Я бы не хотел, чтобы мы стали экспериментом. Заметив ее рюкзак, он спросил:

— У тебя есть ручка и бумага?

Не отвечая, она достала из сумки блокнот и карандаш.

— Запиши свой адрес, и я заеду за тобой.

Она прикусила губу, обдумывая его предложение. Если бы она была такой умной, как он ожидал, она бы сказала "нет".

— Нет, — наконец сказала она, заставив его улыбнуться шире.

— Встретимся здесь после школы.

— Очень хорошо, дорогая. Как тебя зовут?

Она протянула руку, но он проигнорировал это, заставив ее, нахмурившись, опустить руку.

— Кора Рейвен. А ты кто?

— Кора Рэйвен, — пробормотал он, пробуя ее имя.

— Ты можешь называть меня Бэйн.

После того, как она ушла из кафе, он вернулся во дворец и навел справки о ней. Ей было пятнадцать. Ее родители развелись, и она жила со своей матерью и сестрой— близнецом Авророй.

Он выругался, когда увидел, что ее матерью была Сивилла. Сивиллы считались безумными, но то, что они говорили, было правдой. К счастью, никто не слушал.

Он вытащил себя из воспоминаний. День, когда он убил ее, был одним из самых тяжелых дней в его жизни. Убить вторую половину себя было нелегко, но это нужно было сделать. Что— то внутри него обожгло при воспоминании об этом.

Когда он приставил кинжал к ее груди, он увидел себя глазами Коры и почувствовал ее страх. Это было чудом, что он пронзил ее сердце с первой попытки, потому что видение сделало его слепым, и когда она умерла, это было мучительно. Даже при том, что он хотел упасть на колени от боли, он не мог. Мерроу, которому он заплатил, пришлось оттащить его прочь.

Недавние новости о сестре Коры застали его врасплох. Он не думал о ее семье с тех пор, как убил ее. Когда Адила приговорила Аврору к Винкуле, он задался вопросом, не была ли ее сила такой всезнающей, как все думали, потому что Аврора была гребаным серийным убийцей ради эфира.

Он не в первый раз ставит под сомнение достоверность способностей Адилы. Когда он убил Атараху, он был молод и импульсивен. За день до этого она сказала ему, что он больше не может жить в Столице. Она думала, что ему нужно жить среди обычных мистиков, чтобы вести нормальную жизнь. Гедеон не был бессмертным, или, по крайней мере, он не обладал целительной силой своих братьев и сестер.

В то время он был молод, ему было всего двадцать девять лет, и указ Атарахи был всего лишь еще одним способом отчуждения его семьи. Он решил, что они не выгонят его, и в ту ночь спланировал ее убийство.

Он не планировал сразу подставлять Кая; он одевался как его брат только в тех редких случаях, когда его кто — нибудь видел, но спланировал это так, чтобы шансы, что кто — нибудь его увидит, были практически нулевыми.

Адила не должен был признать их брата виновным, но когда это произошло, у него закружилась голова; его брат заслуживал смерти за то, что он отнял у Гедеона. Трон Умбры принадлежал ему, а не Кайусу.

Но самый большой вопрос, который, он был уверен, интересовал и Кая, заключался в том, почему она признала его виновным? У Гедеона была теория, но он не мог ее доказать. Адила могла видеть души всех мистиков, кроме членов королевской семьи. Это заставило его подумать, что ни одна из ее способностей не действует на членов королевской семьи.

Когда один из сотрудников застал Кая стоящим над телом Атарахи, залитым кровью, с кинжалом в руке, Гедеон не думал, что будет суд. В конце концов, он король.

Но это было, и каким — то чудом их сестра признала Кая виновным.

Использовала ли она вместо этого представленные доказательства при решении судьбы Кая, но у нее не хватило духу отправить его в ад? И если ее сила на него не подействовала, как она заперла его? Вопросы терзали Гедеона, но он ничего не мог с этим поделать.

Он встряхнулся от своих закручивающихся в спираль мыслей и уставился в душу Коры. Если бы только был способ заполучить ее, не отказываясь в конечном итоге от своего трона. Единственным способом было бы убедить ее не заводить детей, но он не мог так рисковать. Он знал, что, как только их связь укрепится, он ни в чем не будет ей отказывать.

В старых сборниках рассказов упоминалось о реинкарнации, но никто не знал, правдивы эти истории или нет. Он не мог рисковать этим, и поэтому она покоилась здесь, в банке, каждый день искушая его освободить ее.

Дверь в его кабинет открылась, и он обернулся, засовывая банку Коры обратно в шкаф, когда вошла горничная со своей тележкой для уборки.

Она вскрикнула и прижала руку к вздымающейся груди.

— Прошу прощения, что не постучала, ваша светлость. Я привыкла приходить ночью, когда здесь никого нет.

Анастасия работала по ночам, и, судя по мешкам у нее под глазами, она еще не ушла домой со своей смены.

— Ты не добралась до моего офиса прошлой ночью, — заметил он, и она опустила голову, уставившись на свои ноги.

— Нет, ваша светлость. Другие мои обязанности заняли у меня больше времени, чем ожидалось.

Он подошел к ней и, протянув руку, обхватил ее за шею, чтобы дернуть кроткую женщину вперед. Ее глаза расширились от страха, когда он сжал ее.

Она была маленькой мышкой и не из тех, кто обычно привлекал его внимание, но ему всегда нравились женщины, которые легко пугались.

Его теплое дыхание овеяло ее лицо, когда он наклонился и сказал:

— С этого момента, даже если ты придешь в мой кабинет глубокой ночью, ты будешь сначала стучать, или я отрежу тебе руку.

Почему его охранники впустили ее, не объявив предварительно?

Хныканье сорвалось с ее дрожащих губ, побуждая его облизать свои со злобной ухмылкой. Он оттолкнул ее и засунул руки в карманы, с удовлетворением наблюдая, как она дрожит.

— Д— да, ваша светлость.

— Иди домой.

Он махнул запястьем в ее направлении и пересек комнату.

— Немного поспи и возвращайся пораньше на свою смену, чтобы закончить свои обязанности. Я попрошу сотрудника позвонить по вашему номеру телефона, указанному в файле, чтобы напомнить вам вернуться пораньше.

— Спасибо, ваша светлость, — сказала она и схватила свою тележку, чтобы поспешить из комнаты.

Страх на ее лице был восхитителен, и он подумал о том, чтобы отвести ее наверх. Как громко она закричит, когда холодная сталь проткнет ее нежную кожу? Сколько порезов потребуется, прежде чем она потеряет сознание от боли?

Он закончил запирать шкаф Коры и проклял себя за то, что позволил мысли о своей паре сделать его мягче, пусть всего на несколько минут. Желание освободить ее душу было сильным, но потребность держать ее рядом была сильнее.

Он давным — давно понял, что страх сильнее любви, и поэтому страх — это то, что он даровал окружающим.

Раздался стук в дверь кабинета, и вошел Титус, объявив, что Фиона, Алхимик с подпольного рынка, работаящая у него, пришла.

— Приведи ее, — сказал он, садясь за свой стол.

— Что — то случилось? — спросил он, когда она вошла.

Какая бы информация ни доставлялась ему его шпионами, теперь, когда Кай мог свободно перемещаться между царствами, это было важнее, чем когда — либо.

Фиона колебалась.

— Я не уверена, ваша светлость. Вы сказали мне сообщать обо всем необычном, что я услышала о ваших братьях и сестрах, и это показалось мне необычным.

Гедеон жестом пригласил ее сесть.

Был ли Кай в Эрдикоа?

— Я не уверена, касается ли это непосредственно ваших братьев и сестер, но кто — то из них, должно быть, несет за это ответственность, и я подумала, что вы должны знать.

Она была мудрой женщиной, подпитываемой деньгами, и если она думала, что это принесет ей больше, это должно быть важно.

— Аврору Рейвен досрочно освободили из Винкулы.

Гедеон перестал двигаться.

Как это было возможно?

— Ты уверена, что это была она?

Фиона настороженно смотрела на него.

— Да. Я продавала ей опьяняющее средство в течение нескольких лет, хотя в то время не знала, что она была Мясником. Она ждала снаружи подземного рынка, и когда она заметила меня, она поздоровалась.

Гедеон сидел, ошеломленный. Почему его сестра освободила заключенную раньше срока, особенно такую печально известную, как Аврора Рейвен? Это не имело смысла, и об этом не было никаких новостей.

— Спасибо тебе, Фиона. Ты будешь вознаграждена.

Он отпер нижний ящик своего стола и отсчитал приличное количество золотых. Передавая их Алхимику, он сказал:

— Держи ухо востро и дай мне знать, если увидишь ее снова.

Ее глаза расширились от суммы, которую он протянул ей.

— Да, ваша светлость. Спасибо.

После того, как она ушла, Гедеон поднял телефон из своего офиса и позвонил Титусу.

— Мне нужны подробности обо всех, с кем Аврора Рейвен была связана до своего ареста. Ее освободили из Винкулы, и мне нужно знать все о ней и ее сообщниках. Будьте осторожны. Если кто — нибудь из ваших людей обмолвится об этом хоть словом, я убью вас всех.

Титус согласился и повесил трубку. Свет из окон стал ослепительным от его растущего предвкушения.

Аврора Рейвен была важна для одного из его братьев и сестер.

Но для кого именно?