Безумная вечеринка зомби

Глава 17 Мертвецы и завтрак

Лед

Кое-что я узнал прошлой ночью: другое название слежки — пытка в душном салоне.

У нас нет GPS-координат Тиффани, но у нас есть ее домашний адрес, поэтому мы с Ривером припарковали машину на соседней улице, чтобы понаблюдать за домом… и мы следили, следили за тем, как ничего не происходит.

Тиффани все еще в бегах. Но потенциальной убийце всего семнадцать лет, и у нее есть обеспокоенная мать, которая расклеила по всему городу объявления о ее пропаже. Если девушка не уехала из города… да даже если и уехала… рано или поздно она вернется. Или, по крайней мере, позвонит.

Один звонок. Это все, что нам нужно.

Ривер ударяет кулаком по рулю старой машины, которая отлично вписывается в ряд ржавых ловушек смерти, припаркованных перед полуразрушенными домами вдоль усыпанной ямами улицы. Граффити украшают многие бордюры, а большинство фонарей разбиты.

— Чем дольше эта девушка заставляет меня ждать, — говорит он, — тем хуже для нее.

Согласен.

— Для человека, который отрекся от своей сестры, ты выглядишь расстроенным из-за того, что кто-то причинил ей боль.

— И снова об этом? — он мельком смотрит на меня. — Я люблю ее. Никогда не переставал любить и никогда не перестану.

— И все же ты ее бросил.

— Неужели? — его глаза сузились. — Я следил за ней все это время. Видел, как она таскается за тобой. Сначала думал, что вы встречаетесь, но то, как ты с ней обращался… Я тысячу раз хотел убить тебя. Так что не пытайся сказать мне, что тебе на нее не наплевать.

— Как мне с ней обращаться — это мое дело. Она под моей защитой. — я произношу эти слова со всей серьезностью. Я буду защищать ее ценой своей жизни, если потребуется. Потому что так будет правильно.

Он поворачивается, встречаясь со мной взглядом.

— С каких пор?

— С тех пор, как у Али было видение.

— Видение, о котором никто не рассказывает в подробностях. Когда Милла должна спасти твою жалкую шкуру?

— Видения никогда не приходят с пометкой времени. — мне ли не знать. Перед смертью Кэт у меня начались видения, связанные с Бронксом. Видения драк, крови и боли. После смерти Кэт я не мог смириться с мыслью о будущем без нее. К счастью, к тому времени Али и Коул научились контролировать свои видения и научили меня. Разум важнее материи. С тех пор у меня не было видений.

Ривер проводит языком по зубам.

— Действия моей сестры привели к смерти твоей девушки. Ты не из тех парней, которые прощают и забывают, даже чтобы спасти свою шкуру. Ты из тех, кто пойдет на дно вместе с кораблем, если это означает, что ты сможешь держать голову своего врага под водой.

Он прав.

— Милла мне не враг. Больше нет.

— Тогда кто же она?

— Друг. — на испытательном сроке. По крайней мере, так я ей сказал. Но думаю, что это уже в прошлом. Я верю, что она прикроет мою спину.

— Друг. Умоляю. — Ривер хватает меня за воротник и прижимает к себе. — У нее была дерьмовая жизнь, и те несколько раз, когда она теряла бдительность и впускала кого-то, они срывались с места и убегали. Ей не нужно, чтобы ты сделал все только хуже.

Я обхватываю пальцами его запястье и отталкиваю его назад.

— Я не буду ее трогать. Я не думаю о ней в таком ключе.

Это ложь. Я понимаю это в тот момент, когда произношу эти слова. Я много раз думал о ней в этом ключе.

Из груди Ривера раздается рычание. Он тоже это знает.

— Я не прикоснусь к ней, — повторяю я. Пытаться добиться чего-то большего, чем дружба… романтических отношений или даже просто спать вместе… нет. Не получится. Сколько бы раз я ни представлял ее обнаженной.

Из динамиков одного из многочисленных устройств, которые Ривер хранит в машине, доносится жужжание телефона — приятное развлечение. Парень не новичок в охоте на людей и каким-то образом взломал телефон матери Тиффани, что позволило ему прослушивать каждый входящий и исходящий звонок на расстоянии. Это восьмой звонок за день, и я теряю надежду.

— Привет, — говорит ее мать.

— Объявление о пропаже, мам? Серьезно?

— Тиффани? — на линии раздается вздох облегчения. — Ты жива!

Мы с Ривер замираем. Наконец-то!

Он стучит по маленькой клавиатуре, подключенной к устройству.

— Где ты? — спрашивает ее мать. — Где ты была?

— Это не имеет значения. Все, что тебе нужно знать, это то, что со мной все в порядке, и ты можешь снять объявления.

— Обязательно быть такой грубой? С тобой все в порядке? Правда? У тебя все хорошо? И это все, что ты хочешь мне сказать после стольких лет? Прости, но этого недостаточно. Я очень волновалась за тебя. У меня обострилась язва.

— У тебя вечно обостряется язва. Не притворяйся, что я тебе небезразлична, — огрызается Тиффани. — Ты думаешь, я сумасшедшая. Ну, угадай, что? Я не такая. Зомби реальны, и я не единственная, кто их видит.

Они спорят о том, правда это или фантазия, о психической нестабильности, о том, что Тиффани ходит к психиатру, о сумке с деньгами, которую мама нашла в комнате девочки, пока мать наконец не умоляет ее вернуться домой.

— Она даже не пытается скрыть свой сигнал, — говорит Ривер. — Я узнаю ее местоположение через три… два… бинго. — он бросает маленький ноутбук на пол и заводит машину. Через несколько секунд мы уже летим по дороге.

— Где она? — спрашиваю я.

— В «Тако Белл», примерно в пяти минутах езды.

В общественном месте. Нам нужно быть осторожными. В наши дни у каждого есть камера в телефоне. Если заснимут, как мы забираем девочку-подростка, нас отправят в тюрьму за похищение.

А может, и нет. Есть детектив, который мог бы вмешаться и помочь нам. Она гражданское лицо и не может видеть зомби, но, когда она расследовала смерти шестерых моих друзей, включая Кэт, ей пришлось смириться с тем фактом, что существует невидимое зло, и охотники защищают от него остальной мир.

Наши шины визжат, когда Ривер паркуется, как каскадер в боевике, машина разворачивается перед «Тако Белл». Я врываюсь в здание еще до того, как он открывает дверь. Я видел фотографию Тиффани.

Черные волосы, карие глаза. Веснушки. Я прочитал ее характеристику. Рост пять футов шесть дюймов (168 см). Вес сто шестнадцать фунтов (52 кг). Я всматриваюсь в лица посетителей. Пожилая пара. Девочка… подросток… блондинка со слишком большим количеством косметики, полным отсутствием веснушек и красной, рассеченной раной на подбородке. Группа строительных рабочих.

Мой взгляд возвращается к блондинке. Я сравниваю ее лицо с фотографией Тиффани, хранящейся в моей памяти. У них одинаковая фигура.

Макияж может скрыть веснушки. Краска может осветлить волосы.

Это она. Должна быть она.

Меня охватывает ярость. Эта девушка бессердечно и хладнокровно перерезала Милле шею и оставила ее умирать.

Эта девушка заплатит.

Тиффани замечает меня и ахает. Вскакивает на ноги, и ее стул скользит назад, царапая кафель, как пальцы по классной доске. Остальные посетители кривятся и либо сердито смотрят на нее, либо хмурятся.

Если бы она была умнее, то сказала бы всем, что парень, который причинил ей боль, вернулся, чтобы завершить начатое. Через несколько секунд у нее была бы целая комната спасателей. И, возможно, именно это она и планирует сделать, когда открывает рот. Но легкий порыв ветра проносится мимо меня, и она захлопывает рот. Ее глаза расширяются, и она хватается за шею.

Удовлетворение охлаждает мой гнев. Ривер просто набросился на нее, как она когда-то на Миллу. Только он использовал транквилизатор.

Когда у нее подкашиваются колени, он бросается к ней, чтобы подхватить прежде, чем Тиффани упадет. Он подсаживает ее в кабинку и садится рядом. Ее голова покоится у него на плече, пока он небрежно доедает остатки ее буррито.

— Я так рад снова видеть тебя, сладкая. — он целует ее в висок. — Проголодался? — спрашивает он меня.

Почему нет? Я сажусь напротив пары и доедаю ее тако.

— Ты пришел подготовленным.

— Как и всегда. Теперь нам нужно придумать, как довести ее до машины, чтобы не выглядело так, будто мы планируем групповуху или изнасилование на свидании.

— Пожалуйста. Это будет просто. — я доедаю тако, допиваю остатки содовой. — Смотри и учись. — я протягиваю руку и разрываю несколько швов, наложенных Тиффани. Ее рана открывается, и кровь стекает по подбородку. — У нее идет кровь, — объявляю я. Слишком радостно? Я стараюсь говорить более обеспокоенным тоном. — Мы должны отвезти ее в отделение неотложной помощи прямо сейчас.

Я встаю. Ривер с трудом сдерживает улыбку, когда следует моему примеру и заключает Тиффани в объятия.

— Бедная девочка, — говорит кто-то.

— Надеюсь, с ней все в порядке, — шепчет другой.

Ривер забирается на заднее сиденье машины, держа Тиффани на руках. Когда я устраиваюсь на водительском сиденье, он бросает мне ключи.

— Держи нас в поле зрения, — говорит он.

— Эй. Сейчас мы не являемся потенциальными насильниками. Мы герои.

— Да, но то, что ты сделал, было довольно жестоко.

— Ты что, жалуешься?

— Черт возьми, нет. Я впечатлен.

Я фыркаю.

На первом же светофоре я достаю телефон, чтобы написать Коулу и сообщить, что мы уже в пути. Я ожидаю увидеть сообщение от Миллы.

Ранее она сказала, что разобьет мне лицо, если я покажу ей свой гнев, и по какой-то глупой причине я решил, что будет хорошей идеей сказать, что ей мое лицо нужно больше, чем мне, поскольку она та счастливица, которая будет на него пялиться. Другими словами, я флиртовал. Но она не ответила, и я рад. Правда.

Его ответ приходит после того, как загорается зеленый, поэтому мне приходится ждать, пока загорится красный, чтобы прочитать его. Да, я такой ответственный.

Загорается зеленый свет. Мне все равно. Я набираю:

Я отправляю сообщение и выжимаю педаль газа, побивая рекорды скорости.

— Притормози, — огрызается Ривер. — Если нас остановят, мы потеряем наш приз. Не говоря уже о сроке, который проведем за решеткой.

— Что-то случилось с Миллой. Какая-то проблема.

Он вздыхает.

— Черт возьми. Почему ты ведешь машину, как моя бабушка? Езжай быстрее.

Следующие несколько поворотов я проезжаю так быстро, что оставляю после себя резину и дым. Через восемь минут и тридцать три секунды мы паркуемся перед особняком и забегаем внутрь. Когда проходим мимо двери, я замечаю Гэвина, спускающегося по лестнице.

— Милла, — говорю я.

— Вернулась в свою комнату. Но я не рекомендую заходить внутрь.

Ривер швыряет ему Тиффани.

— Окажи мне услугу. Свяжи ее и запри. Поставь охрану у ее двери.

Гэвин не успевает ее поймать, да он и не особо старается.

— Упс. — он берет ее на руки не слишком осторожно. — Считайте, что она уже связана, — говорит он, смакуя каждое слово.

Я перепрыгиваю через две ступеньки и заворачиваю за угол. Али и Коул стоят перед дверью Миллы и спорят о том, что им делать.

— …нужно ввести ей еще один транквилизатор, — говорит Коул. — Она не должна была так быстро прийти в себя после первого укола.

— Говорю тебе, она не причиняла нам вреда намеренно. Поверь. Нам всем просто нужно сесть и поговорить о том, что произошло. Хорошо? Пока мы это делаем, Рив и Вебер проведут кое-какие тесты.

— Разговорами дело не решишь, Аллигатор. И сколько тестов Рив уже провела? И откуда, черт возьми, ты знаешь, что Камилла не причинила тебе вреда намеренно? Насколько нам известно, они с Тиффани работают вместе.

— Но почему она позволила перерезать себе горло?

— Потому что она знала, что мы воспользуемся динамисом, поделимся с ней своими способностями. Потому что она планирует уничтожить нас, используя наши сильные стороны против нас самих.

— Она тебя слышит, — кричит Милла из-за двери. — К твоему сведению, она считает тебя идиотом!

Мои кулаки сжимаются.

— Ты идиот, — говорю я Коулу. — Она не могла знать, что мы доберемся до нее вовремя, чтобы спасти. И были лучшие, гораздо менее болезненные способы причинить себе боль и завоевать наше сочувствие.

— И, — говорит Али, — никто из нас не знал, как она отреагирует на наш огонь и наши способности.

— Как она отреагировала? — спрашивает Ривер. — В этом проблема?

— Она навредила охотникам, а не зомби. Мне, Гэвину и Бронксу. — Али прикусывает нижнюю губу. — Она каким-то образом подбросила нас в воздух и держала там, сжимая, как будто мы были внутри мусороуборочной машины. Я никогда не испытывала ничего подобного.

И теперь, зная Миллу, она боится, что причинит боль другим и снова станет изгоем.

— Милла… мы должны знать. Когда ты работала на «Аниму», — кричит Али: — Они что-нибудь с тобой сделали? Ставить на тебе опыты?

— Нет. Никогда.

— Ты уверена?

— Да! Уж это я бы точно запомнила. Это Тиффани виновата. Ее токсин каким-то образом испортил меня, и теперь меня нельзя исправить. Если можно было бы, твой огонь уже сделал бы это.

Ривер стучит в дверь.

— Впусти меня.

— Нет. Не входи. Держись от меня подальше. Не смей входить в эту комнату. Если войдешь, я так засуну свой кинжал тебе в глотку, что ты будешь ходить в туалет металлом несколько дней.

Креативно.

Он колеблется, и я отталкиваю его с дороги.

— Я вхожу, Милла. Просто помни, что ты должна спасти меня, а не убивать.

— Нет! Не смей входить. — теперь она в еще большем бешенстве. — Не входи, Лед. Я серьезно. Держись от меня подальше.

Я ломаю замок и поворачиваю дверную ручку.