Безумная вечеринка зомби

Глава 1 Смерть постучала в дверь, но меня не было дома

Лед

Я вылезаю из постели, словно один из ходячих мертвецов, и протираю заслезившиеся глаза. В висках пульсирует, а во рту такой привкус, будто что-то пушистое заползло внутрь, свило гнездо, родило детей и умерло.

Я направляюсь в ванную, чтобы почистить зубы галлоном отбеливателя, когда понимаю, что окружающая обстановка мне незнакома. Не обращая внимания на головокружение, осматриваю спальню, где на розовых стенах висят картины с цветами, из огромного шкафа вываливаются сверкающие рубашки и юбки, а на туалетном столике разбросаны тысячи различных видов косметики.

Не совсем в моем стиле.

Сонный вздох привлекает мое внимание к кровати, и на меня обрушиваются воспоминания. Я провел ночь с девушкой… новой в длинной череде случайных знакомых, которых выбираю по одной простой причине. Сходство с Кэт. У этой девушки темные волосы и загорелая кожа… или мне так казалось. Теперь, при ярком свете, я замечаю, что пряди волос не совсем темные, а кожа более загорелая.

Мой желудок урчит, а кулаки сжимаются. Обычно я ухожу через две секунды после того, как сделал дело. Мне как раз хватает времени, чтобы застегнуть молнию на брюках. Что могу сказать? Я — козел класса «А». Но, по крайней мере, я на вершине в своей области. Это ведь что-то значит, верно?

Я ненавижу то, что делаю, но не могу остановиться. Не уверен, что смогу. После нескольких рюмок виски я представляю, что девушка, с которой переспал, — это моя милая маленькая Кошечка Кэт, и я снова прикасаюсь к ней, и ей это нравится, она умоляет меня о большем, и говорит, что все будет хорошо, потому что мы будем вместе навсегда.

Я представляю, как после этого она будет обнимать меня и говорить что-то вроде: «Ты самый счастливый парень на свете и не заслуживаешь меня, но не волнуйся, никто меня не заслуживает», а я буду смеяться, потому что она смешная и очаровательная, и все в моем мире вернется на место. Утром она потребует, чтобы я извинился за то, что делал плохие вещи в ее снах.

Она сделает мою жизнь стоящей того, чтобы жить.

Наступит утро, и я пойму, что она не сделает ничего из этого, потому что мертва, а я — ничтожество, которое не смогло ее спасти. Этот факт до сих пор преследует меня. Но я заслуживаю этого. Заслуживаю наказания.

Кэт заслуживала моей преданности до самого конца… моего конца. А это дерьмо? Я изменяю в память о ней с девушками, которых не знаю, которые мне даже не нравятся и на которых я всегда буду злиться. Они не моя Кэт, никогда не будут моей Кэт и не имеют права занимать ее место.

Черт. Тем не менее, они заслуживают лучшего.

То, что я делаю… неправильно. Очень плохо. Я не такой парень. Только мудаки пользуются девушками, а потом бросают их, и когда-то я был тем парнем, который избил бы подобного говнюка в кровавое месиво.

Спросите меня, не все ли равно.

Пока моя новая ошибка не проснулась, я собираю разбросанную одежду и торопливо одеваюсь. Моя рубашка помята, порвана и испачкана помадой и виски. Брюки я не застегиваю. Армейские ботинки оставляю незавязанными.

Я выгляжу именно так, как есть на самом деле: похмельный кусок дерьма, который мог бы сойти за зомби. Я выхожу через парадную дверь и понимаю, что нахожусь на втором этаже многоквартирного дома. Осматриваю парковку, но не нахожу никаких следов своего грузовика.

Как, черт возьми, я здесь оказался?

Я помню, как пошел в ночной клуб, выпивал одну рюмку за другой, танцевал с брюнеткой, опрокинул еще несколько рюмок и… да, ладно, забрался в ее маленький седан. Я был слишком пьян, чтобы вести машину. Теперь мне придется возвращаться в клуб пешком, потому что я ни за что на свете не разбужу случайную девушку с просьбой подвезти меня. Придется отвечать на вопросы о моих несуществующих намерениях.

Двигаясь по тротуару, я ощущаю, как воздух становится теплее обычного: последние остатки зимы уступили место весне. Солнце почти взошло, озаряя небо различными оттенками золотого и розового, и это одно из самых прекрасных зрелищ, которые я когда-либо видел.

Я показываю ему средний палец.

Мир должен плакать о потерянном сокровище. Черт, да он должен рыдать.

По крайней мере, сейчас мне не нужно беспокоиться о том, что я попаду в засаду зомби. Это бедствие земли обычно вылезает только ночью, яркие лучи солнца слишком жестоки для их чувствительной кожи.

Я захожу на заправку и покупаю зубную щетку, тюбик зубной пасты и бутылку воды. В туалете избавляюсь от пушистой твари и ее малышей, все еще сидящими у меня во рту, и снова начинаю чувствовать себя человеком.

Когда снова оказываюсь на улице, я ускоряюсь. Чем быстрее я доберусь до машины, тем быстрее смогу…

— Что ты здесь делаешь, красавчик? — спрашивает какой-то парень. Его друзья смеются, как будто он сказал что-то особенное. — Хочешь посмотреть, что из себя представляют настоящие мужчины?

…вернуться домой.

Я нахожусь в той части Бирмингема, штата Алабама, которую большинство детей по возможности обходят стороной, пугаясь граффити на стенах разрушающихся зданий, припаркованных машин без стекол и колес и множества преступлений, совершаемых в каждом переулке — наркотики, проституция, возможно, парочка ограблений. Я держу голову опущенной, а руки по бокам, но не потому, что боюсь, а потому, что в моем нынешнем настроении я буду драться, до крови.

Как охотник на зомби, я обладаю всеми необходимыми навыками, чтобы заставить «настоящих мужчин» свернуться в клубок и умолять о помощи мамочку. Справиться с группой панков или даже членов банды — все равно что стрелять из гранатомета по рыбе в бочке.

Да. У меня есть один. Вообще-то, два, но я всегда предпочитал кинжалы. За убийство вблизи полагается более выгодное вознаграждение.

Мой мобильный телефон вибрирует. Я достаю устройство из кармана и обнаруживаю, что экран забит сообщениями от Коула, Бронкса и даже Али Белл, девушки Коула и когда-то лучшей подруги Кэт. Они хотят знать, где я, что делаю и приеду ли в ближайшее время.

Когда же они поймут, что находиться рядом с ними слишком сложно? Их жизнь идеальна так, как моя не может быть… и никогда не будет. У них счастливая жизнь, о которой я мечтал с восьмого класса, когда Кэт Паркер вошла в школу Ашера в первый день после летних каникул. За считанные секунды я отдал этой девочке свое сердце.

Как Коул и Али, мы не могли оторваться друг от друга. Как Бронкс и его девушка Рив, мы боготворили землю, по которой ходил другой. Теперь у меня нет ничего, кроме воспоминаний.

Нет, это неправда. У меня есть чувства: боль и страдание.

Внезапно в поле моего зрения появляется здоровяк. Я имею в виду «здоровяк» только потому, что его тень моего роста. Я крупный парень, с крупными мыщцами и ростом выше шести футов. (182 см)

Очевидно, он считает себя крутым. Наверное, ждет, что я наложу в штаны и буду молить о пощаде. Удачи ему в этом. Если он не будет осторожен, то не уйдет с этой встречи… а уползет. Но когда я перевожу взгляд с его ботинок на лицо, то теряю самообладание.

Коул Холланд во плоти. Мой друг и бесстрашный лидер. Я знаю и люблю его как брата еще со времен нашей начальной школы. За эти годы мы сражались рядом друг с другом, проливали кровь и спасали друг друга. Я готов умереть за него, а он — за меня.

Жаль, что я не в настроении для очередной ободряющей речи.

— Не надо, — говорю я. — Просто не надо.

— Не разговаривать с моим лучшим другом? Как насчет того, чтобы не говорить глупости?

«Да. Как насчет этого».

— Как ты меня нашел?

— С помощью моих потрясающих детективных навыков. А как иначе?

— Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что ты использовал GPS в моем телефоне. — технологии — это та еще задница.

Глаза у Коула фиолетовые и безумно холодные, особенно когда они блестят в лучах солнца, но они также немного слишком проницательны, когда смотрят на воротник моей рубашки.

— Помада? — спрашивает он, выгнув бровь.

— Я в поиске своего идеального оттенка, — невозмутимо отвечаю я.

— Откажись от пурпурного. Твоему оливковому оттенку кожи подойдет розовый. — он справляется лучше, чем я.

Прежний я был бы в восторге от этого. Новый же я просто хотел, чтобы меня оставили в покое.

— Спасибо за совет. Я подумаю над этим. — я пытаюсь его обойти.

Он пошел вместе со мной.

— Давай. — Коул хлопает меня по плечу, и если бы я был слабее, то впечатался бы в бетон. — Пойдем, перекусим. Похоже, тебе не помешает твердая, а не жидкая пища.

Как бы мне ни хотелось уйти, но я не хотел с ним спорить. Это отнимает слишком много сил. Его джип стоит у обочины, и я без протестов забираюсь на пассажирское сиденье. Далее следует десятиминутная поездка, и, к счастью, он не борется с молчанием. Да и что тут говорить, в самом деле? Ситуация такова, какова есть, и ее не изменить.

Мы оказываемся в «Хэш-Тауне», и, когда я вхожу в двери, вдруг жалею, что согласился с ним поехать. Али, Бронкс и Рив сидят за столиком в глубине зала и ждут нас. Мы с Рив никогда не были близки; она была подругой Кэт, и, как у Кэт, убийство зомби никогда не входило в ее планы.

Она не видит и не слышит зомби, но столько раз видела, как мы сражаемся, что смирилась с тем, что другие мирные жители так и не смогли понять: монстры реальны, и они живут среди нас.

Рив потеряла отца — своего единственного живого родственника и нашего самого богатого спонсора — в тот же день, когда я потерял Кэт. Впервые меня охватило чувство родства с ней. Может быть, это вынужденное общение окажется не таким уж плохим.

Однако, когда она приветственно улыбается мне, я снова начинаю испытывать тревогу. У нее темные волосы и еще более темные глаза, и много лет они с Кэт притворялись сестрами от разных отцов. Сейчас же мне было больно смотреть на нее.

Кого я обманываю? У меня болело от всего.

— Это что за дружеское вмешательство? — я занимаю одно из двух свободных мест и подаю знак официантке принести кофе. Он мне понадобится.

— Нет, но оно необходимо, — говорит Али. — Ты похож на собачье дерьмо, которое слишком долго запекалось на солнце. — ее рот всегда был лишен какого-либо фильтра, и эта проблема усугубляется ее нежеланием лгать по любому поводу. Два качества, которые гарантированно превращают любой разговор в поле битвы. Но это не страшно. В любой день я предпочту откровенную правду очаровательной лести.

Коул садится рядом с ней и целует ее в щеку. Она прижимается к нему так естественно, на уровне инстинктов.

У нас с Кэт было так же.

Острая боль пронзает мою грудь, и я с трудом скрываю болезненную гримасу.

— Хорошая новость: мое собачье дерьмо лучше, чем у других, — говорю я.

— О, друг мой, — отвечает Али, покачав головой, — ты явно не видел себя в зеркале.

Я пожимаю плечами.

— По крайней мере, ты хорошо выглядишь.

— Очевидно. — она смотрит на свои ногти.

Это была фраза Кэт. Мы оба замираем.

На этот раз я не могу контролировать свои эмоции. Хуже того, мне нужно время, чтобы выровнять дыхание. В конце концов, завязываются новые разговоры, дружеские оскорбления то и дело перескакивают с одного на другого.

Али наклоняется ко мне, прошептав:

— Я тоже по ней скучаю.

Я снова пожимаю плечами. Это все, что я могу сделать в данный момент.

Внешне Али — полная противоположность Кэт. Если Али — высокая и стройная, с копной светлых волос и глазами чистейшего голубого цвета, то Кэт… была, черт побери… невысокой и с изгибами, с темными волосами и завораживающими карими глазами, в которых идеально сочетались зеленый и золотой цвета.

В сказках Али — невинная снежная принцесса, а Кэт — соблазнительная злая королева.

Не было никого красивее моей Кэт. Или умнее. Или остроумнее. Или очаровательней. И если я продолжу идти по этому пути, то разнесу здание по кирпичику.

Наконец появляется официантка с кофейником и наполняет мою чашку.

— Дорогой, твой заказ будет готов через несколько минут.

Она дружески похлопывает меня по плечу и уходит.

— Мы взяли на себя смелость сделать заказ за тебя, — говорит мне Рив. — Два жареных яйца, четыре куска бекона, две котлеты с сосисками, двойная порция сырных оладий и стопка блинчиков с орехами. — она закусывает нижнюю губу. — Если хочешь что-нибудь еще…

— Уверен, что смогу обойтись малым. — в любом случае, я не голоден. — Как продвигается охота на З?

— Лучше, чем когда-либо. — Али делает глоток апельсинового сока. — Расскажи ему о своих новостях, — говорит она Рив.

Рив краснеет.

— Я использовала записи отца и кровь Али, чтобы создать новую сыворотку.

Али практически подпрыгивает на месте.

— Это потрясающе, потому что… барабанная дробь, пожалуйста… она смогла извлечь и использовать сущность моего огня. Мы вводим его зомби, и они словно кусают меня. За считанные минуты их тьма рассеивается, потому что я такая потрясающая… Что? — спрашивает она, когда Коул толкает ее локтем. — Ты же знаешь, что это правда. В любом случае. После полного очищения З становятся свидетелями и отправляются в загробный мир.

— На это приятно смотреть, — говорит Коул.

Все охотники излучают огонь души — единственное оружие, способное убить зомби. Но после того как лидер «Анимы» провел эксперимент над Али, накачав ее непроверенными препаратами, у нее появилась способность спасать и зомби. Этим даром она затем поделилась с другими охотниками, используя на них свой огонь.

Несколько раз она предлагала поделиться им и со мной, но я всегда отказывался. Я не заинтересован в спасении своего врага. Зомби укусили Кэт, а значит, я потерял бы ее из-за токсина, даже если бы не потерял из-за бомбы и града пуль.

Но что меня действительно убивает? Токсин обеспечил ей гораздо более мучительную смерть, независимо от причины, каждая частичка ее боли усиливалась. Поэтому зомби должны умирать.

Какой в этом недостаток? Я не просто страдаю, когда меня кусают, а невыносимая агония поглощает меня, желание уничтожить все на своем пути полностью захлестывает меня. Кроме того, я не могу исцелиться без огня другого охотника или инъекции противоядия — и все это должно быть сделано в течение десяти минут после укуса, иначе мне конец.

— Я чувствую «но»? — спрашиваю я.

Волнение утихло, и Али провела пальцем по краю своего бокала.

— Запасы ограничены, поэтому чаще всего нам приходится позволять существам кусать нас. Чем больше укусов, тем дольше мы восстанавливаемся.

— В этом есть смысл. Чем больше укусов, тем больше токсинов, от которых нужно очистить душу.

— Еще кофе? — спрашивает официантка.

Али и Рив вздрагивают при звуке ее голоса. Я просто киваю. С тех пор как вошел в дверь закусочной, моя бдительность не ослабевала. Я каждую секунду знал, где находится официантка. Девочки, еще новички в этой жизни, все еще учатся.

Пока наливают кофе, официантка говорит:

— Ваш заказ готов, банда. Я сейчас принесу. — она уходит, не бросив на нас «вы такие странные» взгляда. Мы дети (технически) и обнаружили, что все думают, будто мы говорим о видеоиграх.

— Нам нужно придумать новый способ помочь З и себе, — говорит Бронкс. — После битвы я неделю чувствую себя опустошенным.

— Он практически впадает в кому. — Рив прижимается щекой к его плечу, и его рука автоматически зарывается в ее волосы. — Даже поцелуй настоящей любви не будит его, — добавляет она с укором.

Коул улыбается.

— Наверное, ты делаешь это неправильно. Перестань целовать его в губы и начни…

Али закрывает ему рот рукой.

— Не смей.

Он убирает ее руку и кусает за ладонь.

— Бить их, — говорит он, заканчивая предложение.

Все смеются. Все, кроме меня. Я неловко отодвигаюсь и смотрю на дверь. Будет слишком грубо, если я уйду?

Через несколько секунд приносят еду, и официантка ставит перед каждым из нас дымящиеся тарелки. Мои друзья вгрызаются в еду так, словно их месяцами мучил голод. Пока я пил и изменял в память о Кэт прошлой ночью, они явно охотились на зомби и устроили небольшую драку. Рукав рубашки Али задрался, обнажив множество синяков на ее руке, прямо над татуировкой с белым кроликом.

На Коуле и Бронксе тоже есть синяки, и осознание этого сильно меня задевает. Они отправились в бой без меня. Они могли пострадать или даже хуже. З-спасение — штука новая, такая же непроверенная, как и лекарства, которые давали Али, и мы не знаем всех тонкостей. Что-то могло пойти ужасно не так, а меня не было рядом, чтобы помочь.

Я сдержал ругательства. Мне нужно собраться с мыслями. Как и вчера. Но как только меня охватывает прилив защитной энергии, она уходит. Мои друзья прекрасно обойдутся без меня. Возможно, даже лучше.

Ручка моей вилки гнется.

— У меня есть еще одна новость, — говорит Рив, нарушая внезапно наступившую тишину. — Я купила дом.

Бронкс откусывает кусочек от десерта «красный бархат». Он всегда был сладкоежкой, и это всегда меня забавляло. С его зелеными волосами и многочисленными пирсингами на лице он выглядит так, будто предпочитает ржавые гвозди и осколки стекла.

— В нем есть все необходимое. Большие спальни, каждая со своей ванной комнатой. Хватит на всех членов нашей команды и всех, кого мы набираем. Есть тренажерный зал. Сауна. Крытый бассейн. Даже баскетбольная площадка. К тому же, когда я закончу, система безопасности будет на высшем уровне.

Моя первая мысль: Кэт понравилось бы жить с нами. Черт, ей бы понравилась моя маленькая, едва обставленная квартира, оплаченная из трастового фонда, который оставил мне отец Рив. Вообще-то он оставил его для всех нас. Мы все богаче, чем могли когда-либо мечтать, и все же деньги для меня не только проклятие, но и благословение. То, чем я не могу поделиться с Кэт, не стоит того, чтобы иметь. В том числе и моя жалкая жизнь.

Я скреплю зубами с такой силой, что, кажется, вот-вот проглочу кусочки эмали. Когда ее образ оживает в глубине моего сознания, закрываю глаза. Воспоминание начинает воспроизводиться с технической четкостью. Она сидит у меня на коленях, и я перебираю кончики ее шелковистых волос.

— Если бы мне осталось жить всего десять дней, — говорит она, — что бы ты сделал?

Я сразу догадываюсь о ее намерениях и понимаю, что она пытается подготовить меня. Кэт всю жизнь страдает от болезни почек и подозревает, что конец наступит скорее рано, чем поздно.

— Держал и никогда бы не отпускал.

— Скучно.

— Приковал бы тебя к моей кровати.

Уголки ее рта дергаются.

— Возможно.

Посерьезнев, я говорю:

— Умру с тобой. — и я говорю это всеми фибрами своего существа.

Она поднимается на колени и обхватывает ладонями мое лицо, заглядывая в глаза. Как будто я когда-нибудь смогу отвести от нее взгляд. Когда она рядом, я вижу только ее.

— Ты будешь жить, Лед. Поступишь в колледж, заведешь друзей, будешь заниматься спортом и да, будешь встречаться с другими девушками.

— Я не буду заниматься этой хер… ничем подобным. — мне не нравится ругаться в ее присутствии. Я хочу оказывать положительное влияние, а не плохое.

— Ты встретишь кого-то еще, кого-то особенного, и она…

— Никого другого не будет. — я был создан для этой девушки с первой минуты.

Она склоняет голову набок, и легкий ветерок развевает пряди ее волос.

— Конечно, с ней тебе не будет так весело, а твои дети не будут такими привлекательными, но уверена, что она будет радовать тебя… время от времени.

Этого не случится. Никогда.

— Ты для меня все, котенок. Это никогда не изменится.

В настоящем кто-то хлопает меня по плечу. Я встречаюсь взглядом с фиалковыми глазами Коула, и беспокойство, отражающееся в них, почти убивает меня. Он любит меня. Знаю, что он любит меня и хочет только лучшего. Но у меня не может быть всего лучшего, и я не собираюсь притворяться, что мне есть ради чего жить. Ну, кроме мести.

— Пойдем с нами смотреть дом, — говорит он. — Выберешь себе комнату.

Комната, которую я не буду делить с Кэт.

— У меня уже есть жилье. — я делаю вдох… выдох… но не успокаиваюсь. Я встаю, и стул со скрежетом отдвигается. — Мне нужно идти.

Под его глазом дергается мышца.

— Куда?

Куда угодно. Подальше отсюда.

— Я просто… Увидимся. — я выхожу из закусочной, ни разу не оглянувшись.