Битва за сердцееда: Версальский фронт

Глава 22: Шелк, краски и воздух свободы

Утро. Не то удушливое, полное страха ожидание, что было прежде. Сегодня оно было наполнено… предвкушением. И не только моим. Едва я открыла глаза, как дверь в мою спальню распахнулась, и в комнату ворвалась Колетт, ее лицо сияло, как само солнце, пробивавшееся сквозь шторы.

— Мадам! Мадам Виктория! Посмотрите! — Она почти подпрыгивала от восторга, указывая в гостиную.

Я вышла, и дыхание перехватило. В углу комнаты, где раньше была пустота, теперь стоял невысокий, но прочный мольберт из светлого дерева. Рядом — ящик, открытый, демонстрирующий богатство внутри: пастель! Не просто уголь или сангина. Мягкие мелки самых невероятных оттенков — лазурные, розовые, изумрудные, охристые, глубокие синие. Настоящая роскошь для художника. Бумага — не грубая оберточная, а плотные листы прекрасного качества, специально для пастели. И кисти! Тонкие, беличьи.

— Он… он прислал! Как и обещал! — Колетт схватила мои руки, ее глаза блестели слезами счастья. — Самые лучшие! Я таких даже не видела!

Мари стояла рядом, улыбаясь во весь рот, глядя на счастье юной художницы.

— Это чудо, мадам, — прошептала она. — И это еще не все…

Она кивнула на кушетку. Там лежали аккуратные свертки. Два прекрасных платья — одно нежно-голубое для Колетт, другое — теплого сливочного оттенка для Мари. Скромные, но из качественного шелка, с тонкой вышивкой. Совсем не то, что носили служанки.

«Для ваших прелестных спутниц, мадам», — прочитала я записку, лежащую сверху. Лорреновский почерк. «Свита столь очаровательной дамы должна соответствовать ее изяществу».

И тут мой взгляд упал на шкатулку. Небольшую, но тяжелую, из черненого дерева с серебряной инкрустацией. Я открыла ее. На черном бархате лежало колье. Не просто драгоценность — произведение искусства. Крупные, идеально ограненные сапфиры глубокого василькового цвета, обрамленные россыпью бриллиантов. Оно было тяжелым, холодным и… невероятно дорогим. Язык его был ясен: Ты моя. Моя драгоценность. Моя собственность.

Я взяла его в руки. Камни перелились холодным огнем. Внутри все сжалось. Но на лице я сохранила легкую, благодарную улыбку.

— Ну что ж, — сказала я, кладя колье обратно. — Герцог… щедр. И точен в выполнении обещаний. — Я посмотрела на девочек. — Колетт, наслаждайся подарками. Мари, примерь платье. Вы обе заслуживаете выглядеть прекрасно.

Я приняла его дары. Все. Платья для служанок? Отлично. Пусть мои девочки чувствуют себя увереннее. Пастель и бумага для Колетт? Бесценно. Это не только ее радость, но и мои будущие заметки, схемы, зашифрованные послания. Колье? Пусть висит на шее как символ его иллюзии. Я надену его. Буду сиять его камнями, играя в его игру, пока не выиграю свою. Носить его платья — значит обернуть его щедрость против него же. Каждый подарок — это ниточка, за которую я могу дернуть.

Идея пришла ночью, ясная и жесткая: Пока Лео с королевской миссией в Венеции, я буду искать компромат здесь. Лоррен слишком уверен в себе, слишком любит роскошь и власть. Он должен оставить следы. В его бумагах? В его связях? В его неосторожных словах? Я найду. Его же щедрость даст мне доступ, даст мне свободу передвижения. Первый шаг — уже сегодня.

Позавтракали мы с аппетитом. Еды принесли больше, изысканнее. Лоррен демонстрировал свою заботу. После завтрака я подошла к двери. Мои тени — Жиль и Марк — стояли на посту.

— Я иду в парк, — объявила я четко, не прося разрешения, а сообщая. — Мадам Колетт будет рисовать.

Они молча обменялись взглядом. Один из них кивнул. Разрешено. Первая победа. Первый глоток настоящей свободы.

Выйти на воздух… Это было как воскресение. Солнце, еще не жаркое, ласкало лицо. Запах влажной земли, травы, первых цветов. Шелест листвы. Звуки Версаля — далекие голоса, смех, скрип колес — не пугали, а казались музыкой жизни. Я глубоко вдохнула, закрыв глаза на мгновение. Воздух.

Мы нашли укромное место недалеко от фонтана. Колетт, сияя, тут же разложила мольберт, новую бумагу, с благоговением прикоснулась к пастели. Она начала набрасывать общий вид фонтана и дворца, ее движения были уверенными, счастливыми. Капитан де Ларю стоял чуть поодаль, его присутствие было ненавязчивым, но обнадеживающим.

Я решила прогуляться с Мари вдоль аллеи. Шли молча, просто дыша свободой, наши молчаливые тени следом. И вот он. Как по заказу. Из-за поворота боскета вышел герцог де Лоррен. Он шел неспешно, наслаждаясь утром, но увидев меня, его лицо осветилось довольной улыбкой.

— Мадам Виктуар! — он поклонился с преувеличенной галантностью. — Какая восхитительная встреча! Воздух и солнце идут вам, как и следовало ожидать. Как ваша юная художница? Довольна ли дарами?

— Герцог, — я сделала легкий реверанс, улыбаясь. — Доброе утро. Колетт в полном восторге. Как и я. Спасибо вам. Воздух… он действительно целителен. Я искренне наслаждаюсь моментом.

Он подошел ближе, его взгляд скользнул по мне, оценивая, как сидит на мне простое, но элегантное утреннее платье (не его подарок, мое старое, но чистое и свежее). В его глазах читалось удовлетворение. Птичка вышла из клетки, но летает недалеко и явно наслаждается подаренной свободой.

— Мадам, — его голос стал чуть тише, серьезнее. — Позвольте мне… воспользоваться моментом. Я должен принести извинения. За… ту грубость, что позволил себе ранее. За то давление. Оно было… недостойно дамы вашего уровня. Прошу вас, не держите на меня зла. — Он выглядел почти искренним. Почти. Он хотел стереть плохое впечатление, начать с чистого листа. «Он хочет не просто тело. Он хочет мою душу, мое согласие. Он метит в женихи».

Я посмотрела ему прямо в глаза, моя улыбка стала чуть загадочнее.

— Грубость, герцог? — я слегка наклонила голову, как бы вспоминая. — Право, я даже не заметила. Версаль… он полон таких ярких красок и событий, что некоторые оттенки просто теряются. — Я махнула рукой, словно отмахиваясь от пустяка. «Даже не заметила». Фраза, обесценивающая его прошлые действия, но сказанная с такой легкостью, что не могла обидеть.

Его лицо осветилось. Ему понравился ответ. Понравилась моя «способность» забывать плохое и ценить хорошее. Понравилось, что я не держу камня за пазухой.

— Вы — воплощение изящества и снисходительности, мадам Виктуар, — прошептал он, и в его глазах загорелся тот самый огонь охотника, уверенного, что добыча почти его. — Вы делаете мое утро незабываемым. — Он взял мою руку, поцеловал воздушно, не задерживаясь. — К сожалению, дела зовут. Но я надеюсь… — он сделал паузу, его взгляд стал значительным, — увидеть вас сегодня вечером. За ужином. У Его Величества.

Ужин с королем. Сердце екнуло. Новый уровень игры. Опасность и возможность.

— Ужин у Его Величества? — я изобразила легкое, почти девичье смущение. — Но, герцог, это такая честь… Я не уверена, что…

— Его Величество пожелает видеть вас, мадам, — перебил он меня мягко, но тоном, не терпящим возражений. В этих словах была его власть. Он мог устроить это. И он это сделает. — Будьте готовы. Я пришлю за вами. — Он снова поклонился, его взгляд скользнул по моему лицу с восхищением и… предвкушением. — До вечера, мадам Виктория.

Он ушел, его походка была легкой, почти летящей. Окрыленный. Он был уверен, что победа близка. Что я уже почти его.

Я смотрела ему вслед, моя легкая улыбка не дрогнула. Ужин с королем. Страшно? Безумно. Но это шанс. Шанс увидеть врага номер один, оценить его, почувствовать атмосферу. И шанс для Виктории засветиться на высшем уровне.

Я вернулась к Колетт. Она увлеченно работала, ее щеки горели румянцем. Пастель ложилась на бумагу нежными облаками цвета. Капитан де Ларю стоял на страже, его взгляд мельком встретился с моим. В нем я прочла понимание и… предупреждение. Будь осторожна.

Я села на скамейку рядом с Мари. Наши тени встали недалеко. До обеда было еще время. Я откинула голову, подставив лицо теплому солнцу. Закрыла глаза. В ушах шумел фонтан, щебетали птицы. Я вдыхала запах весны, свободы и… приближающейся бури. Но сейчас, в этот момент, я просто была. Наслаждалась тишиной, видами и маленькой, но такой важной победой: я вышла из комнаты. Я дышала. И игра была в самом разгаре. «Компромат, Лоррен, — подумала я, открывая глаза и глядя на золотые фасады дворца. — Я обязательно найду тебя».