Битва за сердцееда: Версальский фронт

Глава 30: Королевская клетка

Сердце колотилось так, будто рвалось вырваться из груди и умчаться прочь само, без меня. Каждый шаг по паркету к королю давался с неимоверным усилием. Я чувствовала на себе взгляды сотен глаз, любопытных и оценивающих. Но я шла, улыбаясь своей самой беззаботной, самой легкомысленной улыбкой, которую только могла изобразить.

Людовик XIV, Король-Солнце, наблюдал за моим приближением с тем же выражением, с каким смотрел бы на изящную танцовщицу или на редкую бабочку, пойманную сачком, — с ленивым, отстраненным любопытством.

Я сделала глубокий реверанс, опустив голову, чтобы скрыть дрожь в коленях.

— Ваше Величество, — голос прозвучал удивительно четко и звонко, будто не мой собственный. — Прошу простить мою дерзость, но я чувствую непреодолимую тоску по родным краям. Я пришла умолять Ваше Величество о милости — позволить мне удалиться в мои скромные владения в Домене.

Король медленно, словно веком василиска, приподнял свой взгляд. В его глазах не было ни гнева, ни удивления. Лишь ледяная, всеведущая скука.

— Мадам де Виллар, — произнес он тихо, но так, что каждый звук был слышен во внезапно наступившей вокруг тишине. — Вы просите о невозможном. Как я могу отпустить жену политического преступника? Полагаю, вам следует радоваться, что вас не отвели в Бастилию.

Мир сузился до точки. Звуки бала — музыка, смех — ушли в небытие, заглушенные оглушительным гулом в ушах. Политического преступника? Бастилия? Лео? Мне стало дурно. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, и едва не пошатнулась.

Именно в этот момент к нам подошел де Лоррен. Его лицо сияло предвкушением триумфа, но в глазах мелькнула тревога — он видел мою бледность и напряженную позу короля.

— Ваше Величество, мадам, — он произнес с нарочито веселой небрежностью. — Я надеюсь, вы делитесь приятными новостями?

Король лениво перевел на него взгляд.

— Герцог. Как раз кстати. Я только что сообщил мадам, что ее супруг, граф Леонард де Виллар, четыре дня назад покинул земли Венецианской республики без моего соизволения и вопреки прямому запрету. Что, как вам известно, приравнивается к государственной измене.

У меня перехватило дыхание. Лео покинул Венецию! Он едет ко мне! Но… измена? Это ловушка!

Де Лоррен изобразил крайнее изумление, даже приложил руку к груди.

— Ваше Величество, быть того не может! Это какое-то чудовищное недоразумение!

— Недоразумение? — холодно переспросил король.

— Да! — воскликнул Лоррен, и в его голосе зазвучали искренние, подобранные именно для этого момента нотки скорби. — Потому что граф де Виллар не мог никуда уехать. Мне пришло письмо от моего банкира в Венеции. Неделю назад месье де Виллар был зверски убит уличными грабителями на одном из каналов. Тело опознали. Это ужасная трагедия!

Это был удар ниже пояса. Точный, рассчитанный и смертельный. Мир померк. Зал закружился в вихре огней и лиц. Я услышала, как кто-то громко ахнул — возможно, это была я сама. Руки задрожали, и я судорожно сжала веер, чтобы не упасть. Убит. Лео убит. Нет, не может быть… Это ложь. Ложь Лоррена!

Король, видя мое состояние, с легкой гримасой брезгливости махнул рукой.

— Мадам, вам явно нездоровится. Вы плохо выглядите. Вам следует удалиться в свои покои.

Его слова прозвучали как приговор. Не предложение, а приказ.

— Вы не покинете своих апартаментов, — продолжил он ледяным тоном, — пока Мы не разберемся в этой более чем странной ситуации. Сначала он жив, потом мертв, потом снова жив… Слишком много неясностей.

Затем он повернулся к де Лоррену, и в его глазах вспыхнул холодный огонек.

— Что касается вас, герцог, то о каком-либо браке с мадам де Виллар теперь не может быть и речи. Нам прежде предстоит выяснить, не является ли и сама мадам соучастницей замыслов своего супруга против короны. До выяснения всех обстоятельств она остается под строжайшим домашним арестом и вашим наблюдением.

Он отвернулся, ясно давая понять, что аудиенция окончена. Спектакль, который задумал Лоррен, обернулся для него жестоким провалом перед лицом короля. Но и моя судьба была решена. Я не получила свободы. Я сменила золоченую клетку придворной жизни на каменный мешок под домашним арестом, с клеймом возможной изменницы.

Де Лоррен сделал шаг ко мне, его рука уже тянулась, чтобы схватить меня за локоть с видом собственника, но король, не оборачиваясь, произнес тихо и весомо, как удар печати:

— Герцог. Вы забываетесь. Мадам де Виллар остается под Моим присмотром. Вы не будете приближаться к ее апартаментам без моего прямого приказа. Стража проводит мадам.

Лоррен замер. Он не посмел ослушаться прямого приказа, произнесенного при всем дворе. Но я видела, как его лицо побелело от бессильной ярости. Он медленно отвел руку, сжав пальцы в кулак так, что костяшки побелели. И тогда он поднял взгляд на короля. И в этом взгляде не было ни тени почтительности. Только холодная, животная злоба и немой вызов. Он смотрел на своего короля не как вассал на сюзерена, а как волк на волка, претендующего на его территорию. Это была крамола, застывшая в молчании на одно мгновение, но замеченная всеми.

Ко мне тут же подошли двое стражников в бело-золотой форме королевских мушкетеров. Их прикосновения были твердыми, но не грубыми — они выполняли приказ, без личного интереса.

— Мадам, прошу вас, — один из них сказал почти вежливо.

Меня повели прочь. Я шла, не чувствуя ног, сквозь строй любопытных и испуганных взглядов. В ушах звенело: «убит… измена… домашний арест…». Дважды за несколько минут мой мир рушился и пересобирался вновь в уродливые, чудовищные формы.

Меня довели до моих покоев, посторонились, чтобы я вошла, и встали по обе стороны от двери. Звук щелкнувшего засова прозвучал громче, чем любой королевский указ.

Я осталась одна. В той самой золоченой клетке, которая в одночасье стала тюрьмой. Слишком красивой, слишком роскошной, но от этого не менее прочной.

Дрожащими руками я стала срывать с себя тугой корсет, эту тюрьму для тела, ставшую символом тюрьмы для всей моей жизни. Шнуровка развязалась, я сделала первый глубокий, по-настоящему свободный вдох за весь вечер и… почувствовала легкое, едва заметное движение внутри. Не спазм, не боль. Нежное, шелковистое касание, будто крыло бабочки изнутри.

Я замерла, боясь пошевелиться. Потом медленно, очень медленно опустила руки на еще плоский живот.

— Малыш? — прошептала я в полной тишине комнаты. Ответа не последовало, но ледяной ком страха в груди вдруг дал трещину.

Осторожно, как хрустальную вазу, я легла на кровать и обняла себя за плечи, представляя, что обнимаю его. Лео. Жив он или нет? Я не знала. Я могла только надеяться, что король, с его бесчисленными шпионами, прав, а Лоррен лжет. Что мой муж, хитрый и отважный, сумел переиграть убийц и теперь где-то в пути.

Но даже если… даже если самого страшного не избежать… У меня есть он. Наша последняя тайна. Наше самое главное сокровище.

«Я защищу тебя, — беззвучно пообещала я тому, кто был сейчас во мне. — Я солгу. Я унижусь. Я убью, если придется. Но я защищу тебя. Мы с тобой выживем».

Одиночество уже не казалось таким всепоглощающим. В нем появился тихий, непоколебимый смысл. Клетка захлопнулась. Но теперь у меня был самый главный союзник, ради которого стоило бороться до конца. Даже против Короля-Солнца.