Богачи

38

Хант изо всех сил жал на педаль газа и гнал машину по направлению к аэропорту. Дорога в это время суток была запружена, и, взглянув на часы, Хант раздраженно отметил, что из-за заторов он катастрофически опаздывает: на то, чтобы добраться до места, припарковать машину и пройти в зал для встречающих, у него оставалось всего двадцать пять минут, хотя он выехал заранее.

Осторожно лавируя, Хант медленно продвигался вперед. Перед ним тянулась бесконечная вереница машин, которые бампер к бамперу черепашьим шагом ползли под палящим солнцем. Опоздать он не мог. Его подгоняло письмо Тиффани, лежащее в кармане пиджака. Она сообщала, что должна немедленно уехать в Лондон, и просила встретить ее в четверг днем. Какого черта понадобилось ей в Лондоне? Тиффани всегда оставалась для него загадкой, он редко понимал ее до конца, и, вероятно, поэтому был с ней счастлив. Сегодня как никогда он предвкушал встречу с ней и мечтал отвезти из аэропорта прямо к себе домой. Гуса и Мэта он заблаговременно отправил в гости к знакомым и надеялся провести сегодняшний день вдвоем с любимой. Хант неимоверно соскучился без нее.

Звонкий и чистый голос стюардессы разнесся по салону авиалайнера:

«Самолет совершит посадку в аэропорту Лос-Анджелеса через пятнадцать минут. Будьте добры пристегнуть ремни и воздержаться от курения».

Пятнадцать минут! Нервная дрожь зародилась в глубине ее желудка и пронизала все тело до кончиков пальцев. Дэвид спокойно спал на руках у Тиффани. Она мечтала поскорее оказаться с ним дома. А где, собственно, ее дом? Что, если Хант отвергнет ее с ребенком, отцом которого по-прежнему считает Гарри? Тогда ей придется ехать в отель. Но если Хант любит ее достаточно сильно, чтобы принять вдвоем с Дэвидом… Именно этому испытанию она хотела подвергнуть его чувство!

Самолет резко пошел на снижение, и Тиффани стала усиленно сглатывать, чтобы не заложило уши. Через минуту они приземлятся. Что скажет Хант, когда увидит ее с Дэвидом на руках?

Тиффани разглядела кудрявую голову и широкоплечую фигуру Ханта, возвышающуюся над толпой встречающих, прежде чем он заметил ее. Прижимая Дэвида к груди одной рукой, Тиффани протащила через стойку таможни тележку, стараясь не уронить ребенка и гоня прочь тревожные мысли. Наконец Хант увидел ее и разулыбался, хотя на лице его отразилось недоумение.

— Тифф! — закричал он.

— Привет! — Она стала пробираться сквозь толпу в его направлении. — Спасибо, что встретил.

Несколько мгновений они молча глядели друг на друга, пытаясь прочитать в глазах ответы на мучившие обоих вопросы.

— Ну-с, что мы тут имеем? — с преувеличенным воодушевлением воскликнул Хант.

— Это мой сын. Я привезла его из Лондона, и теперь он будет жить со мной, — спокойно объяснила Тиффани, хотя сердце в ее груди колотилось от страха.

— Жить с тобой?… Но ведь это же здорово! Привет, малыш! — Хант сжал крохотный кулачок Дэвида в своей огромной ладони и приветственно потряс его. — Давай-ка я возьму твой чемодан. Как долетела? Я немного забеспокоился, когда получил твое письмо.

— Спасибо, хорошо. Впрочем, устала немного. У меня такое чувство, будто я трое суток не выходила из самолета. Ужасно хочется принять душ!

— Пойдем к машине. Как я рад видеть тебя, дорогая! Я очень соскучился. — Хант нежно обнял ее за талию.

— Я тоже, — ответила Тиффани.

Хант положил ее вещи в багажник.

— Давай поедем ко мне, — предложил он. — Тебе будет удобнее там, чем в отеле… особенно с ребенком.

— Это было бы замечательно! — ответила Тиффани, но тут Дэвид заерзал у нее на руках, и она стала его успокаивать.

— Я, пожалуй, сяду сзади. Дэвида пора кормить, да и переодеть не мешает.

— Хорошо, — покорно согласился Хант, хотя сердце его разрывалось от ревности.

Он планировал уединиться с Тиффани на целые сутки, большую часть которых мечтал провести в постели, а теперь между ними нежданно-негаданно возник этот младенец. Хант с иронией подумал о том, что предпочел бы сейчас более романтическую ситуацию, чем кормление грудного младенца.

Дом Ханта притаился в низине каньона Бенедикт и был выстроен в испанском стиле, с белыми башенками и внутренним двориком. Прохладный холл вел в сад с бассейном, окруженным пальмами и кипарисами. Изящная простота, которая выгодно отличала этот дом от особняка в Саутгемптоне, пришлась по душе Тиффани. Она сразу же оценила заботливо ухоженный тенистый палисадник, фонтан и статую Гебы у бассейна. Ей нравилось в доме Ханта все: низкие мягкие диваны, картины на стенах, книжные полки в библиотеке, уставленные дорогими изданиями. Дэвиду здесь было бы очень хорошо. Может, он обретет здесь дом на несколько дней, а может быть…

Наконец они остались вдвоем с Хантом: Дэвид уснул, Гус и Мэт гостили у знакомых, прислуга получила в тот день выходной. Тиффани приняла душ и переоделась в одну из рубашек Ханта, доходившую ей почти до колен. Она полулежала на софе и наблюдала за тем, как он разливает шампанское по высоким фужерам.

— Рад видеть тебя дома, дорогая.

— Спасибо, Хант. Как здорово, что я уже вернулась, — ответила Тиффани, сознательно избегая слова «дом».

— Расскажи мне о своем пребывании в Лондоне. Для меня твоя поездка стала полной неожиданностью.

— Прости меня, я не смогла с тобой связаться заранее, чтобы предупредить. Мне пришлось срочно забрать Дэвида. Я не могла ждать, так как боялась, что Морган передумает.

— Почему ты забрала его? — Вопрос прозвучал резко, но подыскать другие слова Хант не смог.

— Морган и Гарри разводятся. Гарри женится на девушке, с которой был обручен с детства. Он решил, что ребенку будет лучше со мной, поскольку я его мать.

— Странно, что он не захотел оставить его у себя! Или он боится, что Морган добьется через суд опекунства? А как она отнеслась к твоему желанию забрать малыша? — Хант был явно обескуражен.

— Морган ребенок не нужен. К тому же в данный момент она в клинике, у нее серьезное нервное расстройство. Она не возражала против желания Гарри отдать мне Дэвида.

— Я этого не понимаю! Неужели будущая жена Гарри отказалась принять в семью его сына?

— Не знаю, но Гарри поступил именно таким образом, и я ему ужасно благодарна. Я счастлива, что Дэвид теперь со мной.

— Еще бы! Я не представляю, что было бы, если бы у меня забрали Гуса и Мэта! Скажи, ты что же, собираешься теперь оставить работу?

— Вовсе нет, — ответила Тиффани, пригубив шампанское. — Я собираюсь закончить со «Связями», а дальше сделаю перерыв. Мне нужно поближе узнать Дэвида. Ведь вчера я впервые взяла его на руки, — ее голос невольно дрогнул.

Хант ласково коснулся ее руки.

— Надеюсь, ты понимаешь, что этот дом ждет тебя? Я буду рад навсегда принять вас обоих. Скажи только слово.

Тиффани внимательно посмотрела ему в глаза. В его голосе сквозила любовь и искренняя нежность. Теперь она была совершенно в нем уверена.

— И тебя не смущают непредвиденные сложности? — тихо спросила она.

— В каком смысле?

— Одно дело просить руки одинокой женщины, и другое — когда она с ребенком. Ты ведь не ожидал, что я окажусь на пороге твоего дома с Дэвидом на руках? Как ты относишься к тому, что Дэвид станет членом твоей семьи? Как воспримут эту ситуацию Гус и Мэт?

— Все это не имеет значения, Тифф. Какая разница, если я люблю тебя, а значит, и все, что тебе близко! Дэвид должен быть с тобой, и я счастлив, что ты наконец обрела его.

— Ты действительно так считаешь? — Тиффани пытливо всматривалась в лицо Ханта, стараясь раз и навсегда развеять свои опасения, чтобы не сомневаться в его любви до конца дней. — Ты никогда не пожалеешь о том, что принял меня вместе с Дэвидом? Тебе не будет в тягость его присутствие рядом?

В его глазах промелькнула обида, и Тиффани устыдилась того, что проявляет к нему недоверие.

— Тифф, я обещаю тебе, что буду относиться к Дэвиду как к собственному сыну. А что касается Гуса и Мэта, то они обрадуются младшему братишке — им будет с кем играть и о ком заботиться. Ради Бога, Тифф, поверь мне, я буду счастлив принять вас обоих.

— Значит, решено? — с просветленной улыбкой спросила Тиффани.

Хант молча поцеловал ее, и счастливая женщина почувствовала, как тугой узел в ее сердце развязался, и она смогла наконец вздохнуть свободно. Теперь ей осталось немногое.

— Прости, что я сомневалась в твоей любви ко мне, милый. Я должна посвятить тебя в одну тайну, скрыть которую просто не вправе.

Хант напрягся и приготовился к чему-то страшному, впрочем, заранее зная, что ради Тиффани преодолеет все.

— Я тебя слушаю.

— Дело в том, что отец Дэвида не Гарри.

Хант застыл с немым вопросом на устах.

— Ты помнишь день премьеры «Глитца»? — продолжала Тиффани. — После банкета ты пришел ко мне домой…

Хант с минуту подумал, а потом кивнул, и на губах у него промелькнула нежная улыбка. Тиффани обняла его за шею и сказала:

— Я не знала об этом, честное слово… я все поняла несколько дней назад, когда выяснилось, что Гарри не может иметь детей. В ту ночь… когда мы были вместе… я зачала. Дэвид — твой сын.