Богачи

5

Морган и Закери подошли к дому Тиффани почти одновременно. Они оба не сомкнули глаз этой душной ночью, когда от раскаленных за день мостовых Манхэттена поднимался пар и город окутывало влажное марево. К десяти часам утра мгла рассеялась, но дышалось по-прежнему тяжело.

Морган, сияющая и свежая, несмотря на бессонную ночь и духоту, вышла из отцовского «линкольн-континенталя», за рулем которого сидел шофер в синей ливрее с золотыми галунами. Ее светло-бежевый костюм выглядел так, словно его отутюжили десять секунд назад, а золотистые волосы, тщательно уложенные, красивыми волнами ниспадали на плечи.

Закери, небритый, с воспаленными, покрасневшими глазами, брел по тротуару, засунув руки глубоко в карманы грязных джинсов, в которые была кое-как заправлена давно не стиранная мятая рубашка.

— Зак! — не смогла сдержать изумленного возгласа Морган. — Что с тобой стряслось? На тебя страшно смотреть.

Закери обернулся на ее голос у самых дверей парадного, и только это спасло его от препирательств с высокомерным швейцаром, который вряд ли согласился бы впустить такого оборванца на порог жилища респектабельных людей.

— Ты ночевал дома? — спросила Морган.

— Нет.

— Где же ты был?

— На вечеринке.

— Могу себе представить, что за вечеринки ты посещаешь! — усмехнулась Морган и первая вошла в лифт. — Родители ужаснутся, если ты им покажешься в таком виде.

— Я потом переоденусь. Сперва мне надо поговорить с Тифф.

— Интересно, о чем?

— Есть дело. — Закери вышел из лифта и, пропуская мимо себя сестру, схватил ее за полу жакета и пощупал ткань.

— Осторожно! — гневно воскликнула Морган, отстраняясь от его немытой руки с засохшей под ногтями грязью. — Боже, до чего ты невыносим!

Тиффани уже несколько часов трудилась у себя в студии над эскизами костюмов для нового телевизионного шоу. Сроки поджимали, и каждая минута была на счету, поэтому она велела Глории никого к себе не пускать. Услышав скрип открывающейся двери, Тиффани недоуменно оторвалась от мольберта. Гости удобно расселись на софе, не дожидаясь приглашения, и Тиффани со вздохом отложила кисти — с мыслью о спокойной работе в это утро можно было распроститься.

— Ну, в чем дело? — спросила она, переводя взгляд с брата на сестру. — Не в твоих правилах так рано подниматься, Морган.

— Ты ни за что не догадаешься… — начала Морган, но от избытка чувств вскочила и, подбежав к сестре, схватила ее за руки. — Это фантастика! Я с ума схожу от радости…

— Ты купила новое платье, — язвительно предположила Тиффани в отместку за погубленное для работы утро.

— Нет, при чем тут платье? Мы с Гарри решили пожениться! Ты представляешь! Я до сих пор в это поверить не могу! Представляешь, вчера вечером я получила от него телеграмму, сразу позвонила в Лондон…

— И что же ты сказала? — Тиффани была удивлена и встревожена таким резким поворотом в судьбе сестры.

— А ты как думаешь? Разумеется, я поспешила сказать, что согласна. Пока он снова не передумал, или пока его мать не передумала за него. — Морган полезла в сумочку за сигаретами. — Тифф, это так неожиданно и так здорово, что я до сих пор не могу в себя прийти! Возможно, в конце недели Гарри прилетит в Нью-Йорк, и я вас познакомлю. А потом мы объявим о нашей помолвке и устроим грандиозный праздник! — Морган закурила и стала кружиться по комнате, распевая: — Я выхожу замуж за Гарри! Я выхожу замуж за Гарри!

Тиффани улыбнулась, воодушевленная радостью сестры.

— Когда состоится ваша свадьба? — спросила она.

— Не знаю, Гарри пока не сказал. Но я уверяю, что свадьба будет на диво всему Лондону. Я хочу, чтобы церемония состоялась в Вестминстерском аббатстве, а потом мы устроим большой прием в палате лордов. Мне доводилось присутствовать на великосветских бракосочетаниях в Британии. Тифф, ты не представляешь, как это красиво! Какое это великолепие и утонченность!

— Ну хорошо. — Тиффани потерла лоб, стараясь собраться с мыслями. Она действительно была рада за сестру, хотя теперь уже не сомневалась, что их разлука близка.

— Как ты не понимаешь, я же стану маркизой Блэмор! А со временем и графиней Ломонд. У меня будут настоящий замок и роскошный особняк в Лондоне! Невероятно!

— А что будет с той девушкой, на которой Гарри собирался жениться?

Морган пожала плечами и недовольно поморщилась.

— Не знаю. Ей не повезло, ничего не скажешь. А впрочем, она того заслуживает. Тифф, я собираюсь перевернуть весь лондонский свет вверх дном! Прежде всего я буду давать роскошные обеды и закажу свой портрет у Брайана Органа… ну, у того, кто писал принцессу Диану. Мои фотографии будет печатать «Вог»… А на охоту в свое шотландское поместье я буду приглашать членов кабинета министров. Боже, как восхитительно заживем мы с Гарри!

Тиффани молчала. Ее не трогала картина счастливой жизни, которую рисовала в своем воображении Морган. Для Тиффани счастье было в другом — в интересной работе, поглощающей все силы и время, но дающей взамен радость и удовлетворение. И еще в Ханте. Тиффани вдруг с невероятной отчетливостью поняла, насколько они с сестрой разные, как несхожи их жизненные взгляды и устремления. И тем не менее у Тиффани не было человека ближе, чем Морган. Она улыбнулась. Как непросто устоять против ее заразительной восторженности!

— Дорогая, я очень рада за тебя. — Она подошла к Морган и нежно поцеловала ее.

И тут ее взгляд упал на всеми забытого Закери, скрючившегося в углу софы и смотрящего прямо перед собой ничего не видящими глазами, в которых дрожали слезы. Вот уже полчаса он сидел здесь и за все это время не сказал ни слова.

— Что с тобой, малыш? — спросила Тиффани и обняла его за плечи. — Не расстраивайся. Если Морган будет жить в Англии, это не значит, что мы перестанем с ней видеться.

— Дело не в этом, — покачал головой Закери. — Я тоже очень рад за тебя, сестренка. Честное слово, — добавил он, обращаясь к Морган.

— Тогда в чем же дело? Ты с самого начала показался мне каким-то странным, — сказала Морган и выпустила в сторону тонкую струйку дыма.

Закери повернулся к Тиффани. Его губы дрожали.

— Я… мне нужны деньги. Много денег. И я ума не приложу, где мне их взять. Я должен достать их к вечеру, и я пришел узнать, не можешь ли ты одолжить мне…

— На что тебе деньги, Зак? Попроси отца, он не откажет, если ты собираешься потратить их на что-нибудь путное.

— Я не могу. Вернее, я уже просил у него… — Зак затравленно огляделся, словно высматривая возможный путь для бегства. — Мне нужно две тысячи долларов к вечеру. Если я их не достану, мне крышка… — Он зашмыгал носом и утерся тыльной стороной ладони.

— Две тысячи! Боже, почему так много? — сварливо поинтересовалась Морган.

— Карточный долг.

«Что-то здесь не так, раз он с легкостью в этом признается», — подумала Тиффани.

— Нет, надо же быть таким идиотом! — возмущалась Морган. — Как это тебя угораздило? И вообще, кто тебя пустит на порог игорного дома? Ты же несовершеннолетний.

Тиффани укоризненно взглянула на сестру.

— Зак, что стряслось? Ты ужасно выглядишь, — спросила она ласково у брата.

— Все в порядке. — Он тряхнул головой и приободрился. — Я верну тебе деньги, Тифф, обещаю. Как только отец выделит мне мою долю. Понимаешь, деньги мне нужны срочно, а родителям объяснять это бесполезно… устроят скандал, и только.

Тиффани хотелось расспросить брата обо всем, но в присутствии Морган это было невозможно. Что-то здесь не то. И ведет себя Зак странно, и выглядит больным… Тиффани молча достала из сумочки чековую книжку.

— Хорошо, Зак. На этот раз я тебя выручу. Две тысячи — сумма немаленькая, поэтому я надеюсь, что со временем ты мне их вернешь. Но у меня есть одно условие…

Закери радостно закивал, готовый пообещать все что угодно.

— Условие следующее: ты никогда больше не прикоснешься к картам и не будешь делать такие огромные долги. Я не стану выведывать, на что тебе нужны деньги, не стану расспрашивать, что у тебя за компания и почему ты не ночуешь дома. Но если это еще раз повторится, я пойду прямо к отцу и обо всем расскажу ему. Понятно? — Тиффани говорила беззлобно и мягко, но выражение ее лица не оставляло сомнений в серьезности ее намерений.

— Договорились. Обещаю — в первый и последний раз. — Закери с облегчением улыбнулся, и краска смущения залила его щеки.

Тиффани подумала, что точно так же радуются дети, когда им чудом удается избежать неминуемого наказания за какую-нибудь шалость.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Морган. — Зачем ты даешь ему деньги? Неужели не ясно, что карточный долг — вранье? Наверняка деньги ему понадобились на аборт для какой-нибудь потаскушки, которую он нечаянно обрюхатил.

— Я же сказала, — твердо повторила Тиффани. — Меня не интересует, зачем ему деньги. Я хочу лишь, чтобы он не попал в будущем в более серьезные неприятности.

Если бы не Морган, она смогла бы разговорить Закери и добраться до истины. Морган и Закери с детства с трудом выносили друг друга. Частенько младшему брату доставалось от родителей только потому, что Морган умудрялась свалить свою вину на него.

— Тифф, ты ведь придумаешь мне свадебное платье, правда? Я хочу что-нибудь средневековое, из тяжелого белого атласа. — Морган уже полностью потеряла интерес к их беседе и лениво перелистывала модный журнал.

Закери спрятал чек поглубже в карман джинсов, чмокнул Тиффани в щеку и выскользнул из студии. Одному Богу известно, как он сможет жить без кокаина! Но в этот момент Закери был полон праведной решимости выполнить данное сестре обещание.

Рут и Джо Калвин готовились к торжеству по поводу помолвки Морган с размахом и не считаясь с расходами. Были разосланы две сотни приглашений. Приготовления к приему начались с самого утра. Представители крупнейших цветоводческих фирм украсили гостиную Калвинов экзотическими растениями, столы ломились от яств, среди которых были зернистая икра из России и копченый шотландский балык. Несколько дюжин бутылок «Дон Периньона» охлаждались во льду, а бар поражал разнообразием и дороговизной представленных напитков. Над приготовлением изысканных блюд трудился известный повар-француз, чье кулинарное искусство снискало множество поклонников в самых высоких кругах нью-йоркского общества. Прислуга спозаранку полировала мебель, натирала полы, чистила столовое серебро и путалась под ногами у декораторов, развешивавших под потолком в гостиной цветочные гирлянды. Дом Калвинов сиял чистотой в том числе и благодаря усердию старушки домоправительницы, которая выдержала жестокую битву с пылесосом, но самолично убедилась в том, что и в самых труднодоступных уголках гостиной не осталось ни пылинки.

Джо вернулся из конторы в полдень, чтобы проверить, как идут приготовления к приему. В гардеробной жены он застал стилиста от Видала Сассуна, который венчал последними штрихами изысканный макияж Рут. Разложенное на кровати вечернее платье от Оскара де ла Рента сверкало блестками. Джо был чрезвычайно доволен собой. На прием приглашены его деловые партнеры — в том числе и несколько заклятых врагов — и кроме того, знакомые Рут, большинство которых состоят членами отвратительных, но модных, благотворительных комитетов. Сегодня он всем им покажет! Кто из них может похвастаться дочерью, которая выходит замуж за настоящего английского джентльмена! Что бы ни говорили злопыхатели о Джо, ему нельзя было отказать в широте души, умении побеждать, безграничной щедрости и гостеприимстве. Поскольку церемония бракосочетания должна была состояться в Лондоне, он решил пригласить на нее более сотни своих компаньонов и друзей, оплатив для них перелет в оба конца и проживание в самом роскошном отеле. Когда Джо что-то делает, он делает это со вкусом. Потерев от удовольствия руки, Джо спустился в гостиную отдать последние распоряжения.

В одиннадцать часов утра Морган отправилась в аэропорт встречать Гарри. Бежевый шелковый костюм и сумочка из светлой крокодиловой кожи эффектно выделялись на фоне черного бархатного сиденья отцовского лимузина. Морган смотрела в окно и всю дорогу до аэропорта млела от радости.

Наконец-то Гарри прилетает! Они не виделись уже три недели, а последние несколько дней тянулись так долго, что показались ей вечностью. Морган попробовала оживить в памяти черты лица Гарри, но тщетно — все расплывалось перед ее мысленным взором, отказываясь составить целостный портрет. Зато его голос звучал как живой — густой баритон с низкими протяжными нотками и полным отсутствием обычной британской резкости, — недаром они с Гарри говорили по телефону ежедневно с тех пор, как она ответила согласием на его предложение.

Гарри вез с собой одну вещицу, обладать которой Морган жаждала всеми силами своей души — обручальное кольцо. Официальное подтверждение их взаимоотношений. Гарри наотрез отказался описать подарок по телефону, желая сделать сюрприз, и сказал только, что эта «премилая штучка» из числа фамильных драгоценностей.

Морган оставалось утешаться тем, что она сможет надеть кольцо на сегодняшний прием, и сгорать от нетерпения. Интересно, подойдет ли оно к ее новому платью?

Работа над костюмами для шоу близилась к концу, и Тиффани не выходила из студии с утра до вечера. Повсюду валялись карандашные наброски и акварели вперемешку с цветными лоскутами, лентами и перьями. Результат многодневного труда вполне устраивал Тиффани. Она провела не одну беседу с художником-декоратором и осветителем и не сомневалась, что сценический эффект от ее костюмов будет потрясающим. Тиффани, как обычно, работала в паре с Дианой Джакане и не сомневалась, что ее творческий замысел претворится в жизнь без потерь благодаря истинному мастерству портнихи. Часы показывали пять вечера, а Тиффани начала работу в восемь утра. Боже, до чего же она вымоталась!

— Глория! — крикнула Тиффани в направлении кухни. — Принеси мне, пожалуйста, чай с лимоном.

— Хорошо. А печенье?

— Нет, спасибо.

Тиффани встала из-за стола и потянулась. Плечи и шея ныли от напряжения, и слегка кружилась голова. На сегодня хватит. Все равно ничего интересного уже не придумать — для этого нужны свежие мозги. После чая она приляжет отдохнуть ненадолго, потом примет освежающий душ и станет собираться на прием. Она еще не решила, что наденет.

Сообщение о помолвке Морган появилось в газетах несколько дней назад. Сузи посвятил Гарри Блэмору целую полосу с портретом, под которым стояла подпись: «Будущий граф Ломонд, владелец старинного шотландского замка и родового поместья в сто тысяч акров». Эстафету подхватили остальные крупные газеты, и теперь журналисты наперебой добивались приглашения на «эпохальный» прием, чтобы осветить его во всем блеске. Джо всегда щедро платил газетчикам, справедливо полагая, что их рвение — залог его известности, а значит, и успеха в бизнесе. Рут Калвин волновалась по поводу списка приглашенных, сомневалась, будут ли сочетаться драгоценности с платьем и не слишком ли броский у нее макияж, — словом, не находила себе места из-за всего. Она и рада была бы не придавать значения таким мелочам, но понимала, что если произойдет какая-нибудь осечка или непредвиденная заминка во время приема, Джо во всем обвинит ее. В самом деле, а вдруг официанты из ресторана, специально нанятые для этого вечера, опоздают? Или кто-нибудь из особо важных гостей не сможет прийти и в последний момент пришлет записку с извинениями? Либо не хватит шампанского или, чего доброго, кто-нибудь напьется?

Снедаемая тревогами, Рут в последний раз оглядела себя в зеркало, надушилась и спустилась в холл встречать гостей.

Не прошло и получаса, как холл наполнился мужчинами во фраках и женщинами в декольтированных вечерних платьях, придирчиво оценивающими туалеты друг друга и лицемерно улыбающимися. Рут и Джо приветствовали прибывших, приглашали пройти в гостиную и выпить шампанского.

Морган под руку с Гарри стояли тут же у входа и церемонно отвечали на поздравления гостей. На пальце у невесты сверкал изумительный темный рубин в золотой оправе, усыпанной бриллиантами. Гарри поведал Морган, что этот камень некогда принадлежал самой Марии, королеве Шотландии, которая преподнесла его в дар дальнему предку Ломондов во время своего пребывания в замке на берегу озера Лох-Несс в знак благодарности за оказанный ей прием. Увидев кольцо, Морган вздохнула с облегчением — оно как нельзя лучше подходило к ее платью, которое задолго до приема было детально описано во многих газетах. Теперь, когда вокруг них суетились фоторепортеры, Гарри с горделивой улыбкой обнимал Морган за талию, раскланиваясь с гостями. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы убедиться в том, что он безмерно счастлив и готов любить весь мир.

Когда появилась Тиффани, фотографы переключили свое внимание на нее, поскольку она была известной фигурой в шоу-бизнесе и самых высоких кругах нью-йоркского общества. Многим из них удалось сделать прекрасный снимок в тот момент, когда Морган хвасталась перед сестрой обручальным кольцом.

Потягивая шампанское, Тиффани направилась в гостиную, чтобы посмотреть, кто из гостей уже приехал. Ханта нигде не было видно, но она не теряла надежды встретить его здесь сегодня. Официанты в белых перчатках плавно скользили по начищенному паркету, обнося гостей напитками и легкими закусками. В гостиной царила атмосфера непринужденного светского общения. Тиффани неторопливо прошлась по ней и вернулась в холл.

Неустанно улыбающееся лицо Рут автоматически обращалось к двери, стоило той открыться, чтобы впустить очередных гостей. И всякий раз ее сердце подскакивало в груди. Большинство особо важных гостей уже прибыли, в списке приглашенных недоставало лишь нескольких «галочек». Рут не переставала беспокоиться, а Джо, напротив, явно повеселел. Он приветливо пожимал руки мужчинам, делал комплименты дамам и потчевал всех шампанским, настойчиво требуя, чтобы гости чувствовали себя как дома.

— Ну что ты волнуешься, мама? Все же идет хорошо, — шепнула Тиффани на ухо Рут.

— Ты правда так думаешь? Но ведь прием только начался.

— Перестань. Все будет в порядке. Если хочешь, я могу пойти в гостиную и проследить, чтобы никто не скучал и не умер от голода и жажды.

— Пожалуйста, Тиффани, сделай такое одолжение! Я должна быть уверена, что никто ни в чем не испытывает недостатка.

Рут обратила свое улыбающееся лицо к Сигу Хофману и его жене. Тиффани с детства не любила этого давнего компаньона отца и всякий раз едва сдерживала себя, чтобы не сказать ему грубость, поэтому поспешила скрыться в гостиной и выполнить просьбу матери.

Взяв на себя роль радушной хозяйки, Тиффани обошла гостиную по кругу. Удостоверившись, что бокалы у всех полны и у каждого есть интересный собеседник, Тиффани с горечью подумала о том, что среди собравшегося здесь блистательного общества нет ни одного человека, с которым ей самой захотелось бы побеседовать. Эти люди бесконечно далеки от мира театра и шоу-бизнеса, в котором она существует, а значит, бессмысленно пытаться найти среди них единомышленника. Более того, друзья отца чаще всего относились к ее работе как к хобби богатой скучающей девицы, которая не знает, куда себя деть до тех пор, пока не выйдет замуж. Тиффани приходила в ярость всякий раз, когда сталкивалась с откровенным пренебрежением к делу, которому посвятила свою жизнь.

— Вы сегодня чудесно выглядите, моя милая.

Тиффани обернулась на голос и увидела подле себя пожилого сенатора, с которым Джо вот уже много лет мечтал свести знакомство.

— Благодарю. Как вы поживаете? — Тиффани была не прочь поговорить с сенатором, поскольку он, по ее мнению, относился к числу немногих интеллигентных людей, присутствующих здесь.

— Слава Богу, пожаловаться не на что. Приятно собираться по таким радостным поводам, не так ли? — Он обвел гостиную рассеянным взглядом.

— Да, я с вами согласна, — ответила Тиффани, кивнув Морган, которая под руку с Гарри прогуливалась среди гостей. — Я очень рада за сестру, хотя теперь мы будем реже видеться. Они ведь собираются жить в Лондоне.

— Ее жених производит приятное впечатление, — сказал сенатор и, отечески похлопав Тиффани по плечу, добавил: — Когда же вы последуете примеру своей сестры, моя милая?

На какой-то миг Тиффани стало грустно, но она быстро взяла себя в руки. Ей никогда не быть вместе с Хантом, единственным мужчиной, которого она любит. Мало того, он даже не пришел сюда, чтобы повидаться с ней.

— Полагаю, в обозримом будущем, — с беспечной улыбкой ответила она. — Сейчас я слишком занята, чтобы думать о таких вещах. Я работаю над костюмами для нового шоу. Это один из самых серьезных заказов, которые мне доводилось выполнять… — И Тиффани пустилась в долгий, обстоятельный рассказ о любимой работе. Она чувствовала себя уверенно, говоря об этом. Гораздо увереннее, чем отвечая на вопросы о своей личной жизни. Однако в глазах сенатора промелькнуло скучающее выражение, и Тиффани поняла, что ее работа интересует собеседника не больше, чем остальных знакомых отца. — Прошу меня простить. Я должна узнать, не нужна ли родителям моя помощь, — извинилась Тиффани, и не успела она сделать шаг в сторону, как сенатор переключился на беседу с одним из гостей.

Рут несколько успокоилась, хотя предчувствие незримой беды не переставало мучить ее. Последний гость давно прибыл, и теперь хозяева переместились из прихожей в гостиную и бдительно следили за тем, чтобы никто не скучал.

— По-моему, настало время провозгласить тост за их здоровье, — шепнул Джо на ухо жене. — Прикажи официантам наполнить всем бокалы.

Джо стал пробираться к Морган и Гарри. Рут кивнула старшему официанту. Скорее бы все это кончилось!

— Папа, какой сказочный вечер! — прижавшись щекой к плечу Джо, сказала Морган.

— Согласен с тобой, дочка, — ответил любящий отец и поцеловал ее в лоб. — А вам нравится, Гарри?

— Да, благодарю вас, сэр! С вашей стороны очень великодушно устроить для нас такой праздник, — с поклоном ответил Гарри, который уже успел накачаться шампанским и пребывал в прекрасном расположении духа.

Джо улыбнулся. Воспитанный юноша. Сразу видно — голубая кровь. Вот только называть будущего тестя «сэр» никуда не годится.

— Хорошо, хорошо. Не уходите никуда. Я собираюсь произнести тост.

— Но папа! Неужели ты… — воскликнула Морган и тут же осеклась. Последняя речь Джо на Дне Благодарения была невероятно затянутой и скучной. Неужели он собирается испытывать терпение гостей и сегодня? С другой стороны, запретить отцу сказать несколько слов в честь обручения дочери — бесчеловечно. — Хорошо, папа, — ласково улыбнулась Морган. — А что требуется от нас с Гарри?

— Ровным счетом ничего. Просто стойте у камина и никуда не уходите. Куда же запропастилась твоя мать? Ума не приложу, что с ней сегодня. — Джо нахмурился и отправился на поиски Рут. Возле дверей он увидел Тиффани, которая бросилась на шею только что вошедшему элегантному мужчине. Джо поджал губы. Разве Хант Келлерман был в числе приглашенных? Когда только Тиффани найдет себе подходящую партию?

Рут и Джо стояли с бокалами шампанского под струящейся с потолка гирляндой цветов. Морган и Гарри немного поодаль тихонько посмеивались, обнявшись.

— Друзья мои… — начал Джо. Никто не обратил на него ни малейшего внимания. — Друзья мои… — крикнул он тогда во всю мощь своих легких.

Фотографы сгрудились у камина, и разговоры в гостиной понемногу затихли. Джо от нетерпения приподнялся на носках и стал похож на воробья, расправляющего крылья, чтобы взлететь. Дождавшись полной тишины, он продолжил:

— Мы собрались сегодня, чтобы выпить за здоровье моей прекрасной дочери и ее жениха маркиза Блэмора. Мы с Рут счастливы принять в свою семью этого выдающегося молодого человека, ибо искренне верим, что он станет надежной опорой для нашей дочери. Когда они отправятся в Англию, чтобы сочетаться браком с традиционной британской помпезностью и войти в высший свет, мы с женой будем рады, если вы присоединитесь к нам и станете свидетелями триумфа этой блистательной пары…

— Черт побери! — шепнула Тиффани сквозь стиснутые зубы. — Какой позор! Как же заставить его замолчать?

Хант понимающе усмехнулся.

— …итак, друзья мои, я предлагаю поднять бокалы за счастье, здоровье, благополучие и процветание этих…

В это мгновение в гостиную ворвался человек, и у Рут упало сердце. Расталкивая гостей локтями, растрепанный и небритый, с воспаленными глазами, в которых застыла ненависть, он бросился прямо к Джо.

— Заткнись, старый вонючий ублюдок! Ты просто кусок дерьма, и больше ничего!..

Со всех сторон защелкали фотоаппараты, в гостиной стало светло от вспышек.

Закери вцепился в горло отцу.