Бывший муж. Я к тебе не вернусь

«Развод: она»

Полина

Я сижу на высоком стуле и медленно покручиваю бокал за ножку на идеально белой столешнице. Потом смотрю на красивый букет цветов и вздыхаю. Сразу прячу взгляд в окне. Мне эти цветы прислал Ян вместе с корзиной свежих и сушеных фруктов. Честно? Когда я получила этот маленький презент в первый раз, прорыдала потом несколько часов. Всему виной не только взбунтовавшиеся гормоны, но и тот факт, что он помнит…

Он помнит о моих предпочтениях во время беременности. Кто-то ест соленые крекеры, например, а я предпочитаю вяленое манго. Особенно в первый триместр, когда меня тошнит почти от всего, что я вижу и слышу.

Он это помнит…

Восемнадцать лет прошло, а он помнит, что мне нравится. Ян присылает каждую неделю свежие фрукты вместе с этим проклятым манго, хорошие витамины, уже договорился о моих родах, все оплатил и помог переехать в новую квартиру, которую не просто оплатил вперед на несколько месяцев. Он ее купил. Хотя не был обязан по-хорошему.

Господи, ну какой же козел!

Я снова злюсь, стараюсь просто себя контролировать. Наверно, кто-то счел бы меня чокнутой: радуйся! Мужик о тебе заботится! Нанял рабочих, которые перевезли твои вещи! Тебе не пришлось с этим запариваться! Потом аккуратно поинтересовался моими планами на жилье, и когда я написала ему достаточно сухо, кстати, что собираюсь купить эту квартиру после продажи дома, через три дня курьер привез документы. Вот так просто. Так же он поступил и с родами, о которых, по-хорошему, уже надо было думать, но я отложила все эти вопросы на потом, а он нет. Ян съездил в клинику и поговорил с моим врачом, сразу внес деньги и забронировал палату.

Я стараюсь думать, что это не ради меня. Ради ребенка. Но получается с трудом. Я его ненавижу с каждым правильным поступком еще больше, потому что проще было бы, будь он снова холодным и бессердечным мудаком. Может быть, если бы он засомневался в отцовстве, ну, знаете? Как мужики любят: ребенок не мой! Разбирайся сама! Да…этот вариант был бы для меня вообще идеальным, ведь так проще ненавидеть.

А я хочу его ненавидеть снова. Но я только злюсь и все больше не понимаю, какого черта это вообще было?!

Зачем же он так?...

Сначала сказал, что у него появилась «другая женщина, с которой он спит», а потом сказал, что между ними ничего не было. Три поцелуя и три свидания, от которых меня все равно изнутри шпарит, конечно, но…это же все равно другое. Да? Или нет? Это лучше или хуже? И вообще, что все это значило? Почему он прибежал ко мне на разборки из-за интервью, зачем поехал за мной домой, после адвоката? Почему был таким нежным и чувственным, будто он все еще меня любит? И смотрел…зачем он так смотрел? Может быть, у Титова биполярка?

Господи, сколько вопросов…

В последний месяц я от них схожу с ума. Мне сносит башню, я строю непонятные теории, пока Ян где-то там. Он не приближается ко мне вообще, я не видела его целый месяц! И от этого тоже схожу с ума…

Я так по нему скучаю…

И будто нет никакой обиды. Точнее, она есть, но она не такая едкая и не прожигает дыры в моей душе. Она то ли стала меньше, то ли просто стала какой-то другой. Почему? Из-за ребенка? Он так на меня влияет? Или я ему просто…поверила?

Не знаю. Я не могу понять себя и все, что я чувствую, но знаете…что я хорошо понимаю? Мне правда не хватает моего мужа. Током бьет от одной мысли, что его забота может закончиться. Или принадлежать «другой женщине, с которой он спит». Лола это, или, если он не соврал, кто-то новый — неважно совсем. Его внимание и его забота будет не моей, что важно в сухом остатке.

Знаете, как я это поняла? Сегодня, когда мне доставили фрукты и букет цветов, с разницей в максимум час, мне привезли документы о разводе.

Вот и все.

Я больше не Титова. Точнее, Титова, потому что фамилию я и не подумаю менять! Все мои дети с этой фамилией были и останутся, как бы Егор ни кичился обратным — я ему не позволю сделать то, чем он угрожал Яну! И наш малыш…Я кладу руку на совсем небольшой животик и слегка улыбаюсь. Еще не чувствую его толчков, но чувствую огромное тепло внутри себя. Новую жизнь, которую мы создали с Яном, и как? Как я могу записать его на свою девичью фамилию и дать ребенку мое отчество? Нет, это невозможно. И я. Со мной все тоже решено уже: я навсегда останусь Титовой, просто уже не его Титовой.

А это горько.

Делаю маленький глоток воды с лимоном, а потом достаю из картонного бокса слайс своего любимого манго. Его сладость разливается по языку, и я прикрываю немного глаза, ведь все равно ощущаю упрямую горечь. Мой любимый, ответственный муж, который всю нашу жизнь оберегал меня, поддерживал и помогал, вдруг сошел с ума. Я иначе не могу сказать, ну, правда. На Яна это так непохоже…завести себе интрижку, которая, по его словам, и не интрижка вовсе, а какая-то херня, в которой он пытался меня убедить. Зачем? А ее появление в ресторане тогда чем было? А поцелуй в ресторане? Ну, точно! Я сойду с ума от количества вопросов без ответов. Какой-то бред…сюр…все, что произошло в моей жизни меньше чем за полгода — полный бред! Хрень! Не ситуация, а тупость какая-то!

Тишину пустой квартиры нарушает поворот ключей в замке. Я оглядываюсь. Это точно не мальчики — они уехали с друзьями загород на дачу, а значит, это Вита притащилась. Интересно, откуда? Может быть, у нее появился мужчина?

Встаю и шлепаю до прихожей. Выясню. Может быть, смогу отвлечься от своей драмы, порывшись в чужой, личной жизни.

Она стоит ко мне спиной, когда я выхожу и немного щурюсь от яркого света. Но это в принципе неважно. Притом и ее положение, и моя реакция на яркий свет: Вита блаженно улыбается. По спине вижу. Ну, точно! У мужика была!

— Ты откуда это такая красивая?!

Черт, звучит, как претензия. Тормози. Немного выдыхаю, пока сестренка вздрагивает всем телом (или почти подпрыгивает до потолка, даже не знаю, что тут ближе к истине) и резко поворачивается на меня. Я не злюсь на нее, само собой. Я бы очень хотела, чтобы Вита наконец-то устроила свою личную жизнь, ведь, пусть она и отрицает, но я знаю, что она хотела бы завести семью и встретить достойного мужчину.

Когда мы с Яном поженились, это же именно он помог устроить ее заграницей, и мы были так счастливы…Здесь у нее не получалось ни с кем познакомиться, а там у Виты появился мужчина. Правда, они расстались, так и не дойдя до свадьбы. В чем там было дело — я не знаю, никто не знает! Вита очень не любит об этом говорить. Подозреваю, что он сделал ей очень больно, но как? Эта тайна, покрытая мраком. А сейчас она улыбается, и, наверно, это самое главное.

Усмехаюсь и складываю руки на груди, облокачиваясь на стеночку плечом.

Как Ян…

Мелькает в голове, но я бью себя по рукам за такие мысли.

Не как Ян! А как я! Точка.

— Расскажешь, кто он?

Почему-то Вита морщится, что, если честно, не совсем та реакция, на которую я рассчитывала.

— И как это понимать?

— Ты ж намекаешь на свидание, так? — усмехается она, стягивая с себя джинсовку, я жму слегка плечами.

— Допустим. Будешь отрицать?

— Еще бы! Это уж точно было не свидание.

В ее голосе звучит сарказм и легкое пренебрежение, будто она встречалась с кем-то, кто стал бы последним человеком на земле, с кем она связалась. Еще я слышу странный смешок в ее голосе и совершенно теряюсь.

— Ты же была с мужчиной.

— С чего ты взяла? Или твой беременный организм чует мужика, потому что ему его не хватает?

Зараза.

Витка играет бровями, а потом подходит ко мне, и пока я пыхчу с ярким румянцем на щеках, наклоняется и оставляет поцелуй на моем животе.

— Привет, малышка. Ну-ка, пни мамку за дурные мысли!

— Прекрати! — шиплю и отстраняюсь от нее, щурюсь слегка, — И хватит избегать прямых вопросов!

— Я ж уже сказала, что не была на свидании.

Она снова это делает! Ловко уворачивается от ответов, улыбается мне очаровательно, как кот из Шрека, блин! И уходит в ванную. Я, конечно же, прусь за ней. С момента, как мой дрожащий супруг вывалил на меня кучу непонятного бреда, включая женщину, с которой он спит (хотя по его новым, клятвенным заверениям — это далеко не так), я, кажется, окончательно потеряла чувство такта. По крайней мере, по сравнению с тем, что было раньше — точно.

Раньше, даже если бы мне было очень интересно, я бы заставила себя отступить, закопавшись в цепи сильнейшего самоконтроля, а теперь…какие цепи, господа?! Я пру, как танк!

— Вита, ты, конечно, можешь избегать моих вопросов сколько хочешь, если тебе делать нечего, но я не отстану…

Сестра тихо усмехается и бросает на меня хитрый взгляд.

— Я и не хочу, чтобы ты отставала.

— Ви-ита! — рычу, а она звонко хохочет, выключает воду и огибает меня по дуге, выскользнув из ванной комнаты.

— Кушать хочу. Что-нибудь есть или твой беременный организм уничтожил все, что увидел?

Очень смешно. Ну, да. Токсикоз отступил двенадцать дней назад (да, я помню точную дату), и теперь я могу питаться не только присланными бывшим мужем фруктами, сушеным манго и куриным бульоном. Теперь в ход идет абсолютно все, что я вижу. Например, шаурма, которую мне очень захотелось именно двенадцать дней назад, поэтому я организовала мальчиков, и вместе мы поехали на ее поиски.

Кстати, было очень вкусно. Ох, шаурмы бы сейчас…так! Не отвлекайся!

Пристально смотрю Вите в затылок, и понять бы: ну, чего ты до нее докопалась? Может быть, у нее была какая-то деловая встреча, а может быть, встреча совсем другого характера! Что-то несерьезное, о чем она не хочет рассказывать!

Ох, мне бы не помешало это «несерьезное»…

Тут же тело простреливает возбуждение, а на меня наваливаются воспоминания, о том, как Ян отлично воплощает все несерьезное и дурное в жизнь. Его сильные руки, отпечатки их прикосновений на коже, которые, кажется, остались со мной навсегда…Сладкие поцелуи, его тихий шепот мне на ухо, стоны.

Господи…

Хочется и плакать, и смеяться, но я выбираю последнее, поплотнее сжав бедра.

Я — это ад. Беременный, странный, совершенно непонятный даже самой себе ад.

— Чего ты там хихикаешь? — Вита выныривает из-за двери холодильника с поднятыми бровями, — Имей в виду, я с тобой на поиски шаурмы не поеду.

— Я и не просила.

— Ну, смотри мне.

Конечно, поедет. Просто разговор не об этом сейчас.

Поль, ну, серьезно. Чего ты пристала к ней?! А я физически не могу остановиться, понимаете?! Почему-то эта тема для меня прямо мигает красным, и будто если не выясню, что Вита скрывает — сдохну.

— Почему ты не рассказываешь, где была? — с подозрением щурюсь, — Думаешь, я не пойму, если у тебя была…ну, короткая, любовная встреча…

Вита перебивает меня звонким, громким смехом.

— Господи, как ты сказала? Короткая, любовная встреча?

— Вита!

— Да не была я ни на какой «короткой, любовной встрече»!

— А где тогда? — продолжаю давить, подхожу к столу и залезаю на высокий стул, не отводя от нее взгляда.

Делает бутерброды с мягким, творожным сыром и колбаской. М-м-м…мне бы сейчас тоже такой.

Вита на мгновение замирает, глядя на меня, а потом издает тихий смешок и мотает головой.

— В курсе, что ты смотришь на меня так, будто сейчас сожрешь? Я не кусок мяса, женщина!

Ничего не отвечаю. Понимаю, но мне-то что? Сыр выглядит очень аппетитно. Вита слегка закатывает глаза и, продолжая улыбаться, делает порцию и на меня, добавляя больше этого самого сыра.

— Моя племянница будет маленькой обжоркой.

— Мы пока не знаем, кто это будет, — отмахиваюсь, гипнотизируя взглядом тарелку с бутербродами, которую сестра ставит передо мной.

Ой, как вкусно пахнет…

Забираю один и сразу отправляю его в рот, пока Вита мотает головой и фыркает.

— Пф! Все мы знаем! Мальчиков ты родила достаточно, теперь очередь малышки.

— Это не так работает.

— Если будет девочка — назовешь ее в честь меня. Хотя нет. Вам одной Виты уже много, в честь мамы!

Улыбаюсь и киваю. Как скажешь! Хотя мне почему-то не верится, что наконец-то будет маленькая принцесса, о которой я так сильно мечтала…

— Я покупала подарок для Лары, — продолжает довольная Вита, — Безумно развратный купальник!

Поднимаю брови.

— Она ни за что не наденет «безумно развратный купальник».

— Ничего не знаю. Я уже купила, и лучше, согласись, чтобы такой был в арсенале. Ну...вдруг?

Сестра играет бровями, а я не могу сдержать смеха. Ой, ну и дурная она у меня...

— Представь только: ты могла бы быть на ее месте. Не обидно?

Глупости какие!

Прижимаю ладонь к животу и активно мотаю головой.

— Курорт — это, конечно, хорошо, но я ни о чем не жалею.

Это тоже, кстати, правда.

Могло бы показаться, что я буду, после того, что устроил Ян, но у меня не получается. Как бы я на него ни злилась, ребенок — это лучший подарок, который он мог мне преподнести…

А что касается остального? До того, как стало известно, что я беременна, Вита втихую купила мне путевку на Гавайи. Там какой-то особенный курорт для отдыха и восстановления своего ментального здоровья. Как раз подошло бы для состояния "после тяжелого развода". Там особая программа, гуру разные, йога, занятия с психологом — короче, выдыхаешь и душой, и телом. Конечно, для меня это теперь не вариант. Во-первых, далеко лететь, во-вторых, я ни за что в принципе не полечу никуда, где не будет моего доктора. Ну, и все-таки, думаю, Ларе это нужнее по итогу. Не знаю…почему не мне? Я будто не чувствую себя больше загнанной в ловушку. Все-таки поверила ему, да?...

С грустью смотрю на цветы от бывшего мужа. Бывший муж...так непривычно и неправильно все это, но...куда бежать? Зачем отрицать? Вон она папка с документами о разводе, и она реальна. Даже слишком.

Больше не его Титова…

— Это документы о разводе?

— М?

— Ну, папка, на которую ты смотришь с такой вселенской печалью.

Коротко жму плечами.

— Сегодня доставили.

— Что чувствуешь?

— А сама как думаешь?

Она пару раз кивает, оперевшись на кухонный островок предплечьями. Мы молчим. Мне не хочется отвечать на вопросе о Яне, я в них плаваю. До ужаса боюсь услышать то, что есть в моей голове: а ты не поторопилась?

Что мне сказать? Что я не могу выкинуть его откровения, а главное — его взгляд, в который я, черт возьми, так хочу верить?! И может быть, надо было все-таки поговорить?…

— А улыбалась я так…— Вита нарушает тишину с тихим смешком, — Представляешь, что было?

— М?

— Заехала я, значит, на заправку, а там такая забавная сцена!

С интересом смотрю на нее. Витка продолжает усмехаться, закатывает глаза и изучать бутерброд.

— Захожу я, чтобы заплатить за бензин, а там…ой, не могу! Сцена, достойная мелодраматического фильма.

— Ну? Не томи!

— Какая ты стала любопытная…Короче, — сестра расширяет глаза, двигается ближе и шепчет, — На кассе никого не было, но я услышала голоса из подсобки, а ты же знаешь — я ждать не особо-то люблю.

Киваю. Это уж точно…

— …Пошла на звук, чтобы поторопить этого нерадивого работничка, блин, года!

— И?

— А там — жесть! Это оказался хозяин заправки, представляешь? Глубоко женатый человек, а перед ним на коленях голая блядь.

Хм, как трогательно.

Поджимаю губы, чтобы не высказать всего того, что тут же проносится в голове, а главное — не спрашивать вслух, да даже не допускать самого отвратительного вопроса: неужели все мужчины такие?

— Нет-нет-нет, — Вита мотает головой, заметив мой взгляд, — Это не то, что ты подумала.

— Правда?

— Правда. Когда эта идиотка ушла, мы с мужиком разговорились.

— И что же он тебе сказал?

— Сказал, что у них ничего не было, но он позволил себе лишнего, потому что в какой-то момент сильно запутался. Теперь понимает.

— Понимает?

— Что любит жену. А эта баба…я вот в который раз поражаюсь, на что они все готовы, ради стоящего мужика.

Вита становится до странного…грубой и злой. Ее лицо озаряет ядовитая ухмылка, и я уверена, что если бы она сейчас не разглядывала бутерброд, я бы увидела в ее взгляде ярость.

— …Бабы — зло. Им абсолютно насрать на то, что у мужчины есть женщина. Да что там женщина? Им плевать даже на детей. Видишь цель — не видишь препятствий. Особенно если у мужика есть деньги и он чуть симпатичней обезьяны — пиши пропало. Вешаться будут гроздьями. Никогда этого не понимала…

— Ты так говоришь, будто мужики — бедные, несчастные жертвы.

— Нет, не жертвы, — грустно усмехается она, а потом поднимает глаза, в которых я вижу огромную боль, — Но мужики — слабые, Поль, и устроены они не так, как мы. Они думают по-другому, у них меньше выдержки, и они не понимают всех этих интриг. Это мир женщин, где они — всего лишь неразумные дети.

— Вит… — тихо зову ее, а потом подаюсь вперед и добавляю шепотом, — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Она пару раз моргает, а потом поднимает на меня рассеянный взгляд, и я вижу, что она понимает — коснулась темы, которую касаться не хотела.

— Да, конечно! — натянув притворную усмешку, Вита кивает, — Она ему там в чувствах клялась, пыталась соблазнить. Думаю, рассчитывала, что остается только последнее, чтобы окончательно скрепить их «отношения», но мужик в себя пришел и отказал. Послал ее. Кстати, очень красиво, пусть и жестко. Я, кажется, даже поверила в то, что настоящие мужчины все-таки существуют. А потом мы разговорились…

Я грустно вздыхаю. Если честно, какая разница мне до каких-то людей, пусть застуканных за горячим? Меня больше волнует моя сестра, но она закрывается. Она не готова говорить на эту тему…хорошо, подожду. На Виту давить нельзя. В протест уйдет моментально, как Тим. Как я сама. Надо ждать и действовать мягко и нежно, аккуратно…

Поэтому я слушаю ее дальше, пусть и упускаю половину это странной истории…

— …но все было сложно. Представляешь?

Черт, что она сказала? Ай, ладно. Соглашусь — это всегда рабочий вариант.

— Ага…странная история.

— И не говори. Отношения — штука сложная. Ты, когда внутри находишься, столько упускаешь... И как это может быть…ну, знаешь? Переплетение чувств, событий, восприятия.

Господи, да о чем же она?!

— Ну…да.

Хорошо, что она не замечает моей растерянности…

— Вот почему говорить — это важно. Никогда нельзя умалчивать, — Вита ставит пустую тарелку на дно раковины и включает воду, — Мы все...такие разные. Одну ситуацию каждый из нас по-разному видит, чувствует и воспринимает. Если будем молчать, то как поймем другую позицию? И как сможем разобраться?

Вита поворачивается и твердо добавляет.

— Наша жизнь — это переплетение разных ракурсов. Их слишком много. Та гамма чувств, которая давит на тебя, совершенно отличается от той гаммы, которая давит на твоего партнера. И так много всего…Черт, так много всего, Поль…

Не нравится мне это. Взгляд и ее пламенный спич. К чему она клонит?!

Коротко смотрю на цветы, а потом снова на сестру и хмурюсь.

— Ты к чему ведешь?

Злюсь. Я будто знаю, к чему она ведет, но хочу услышать: давай! Скажи это! Скажи, что я сглупила и должна была поговорить с Яном! Ну! Скажи это!

Но Вита будто чувствует смену моего настроения и правильно сдает назад.

— Да ни к чему. Просто задумалась об этом, после разговора с этим мужиком. Все-таки иногда полезно…ну, знаешь, поговорить с незнакомцем, чтобы лучше понять собственную жизнь и свои ошибки.

— Что ты хотела понять?

— Я обязательно расскажу тебе… — шепчет она, — Но я сейчас не готова.

— Все-таки есть что рассказывать?

— Конечно, есть, Поль. Ты ж не дура. Никто не срывается с насиженного места и не сбегает обратно на родину по щелчку пальцев.

Это логично. Я давно задаюсь вопросом, что заставило Виту так резко вернуться. У нее в штатах была хорошая жизнь и карьера. Она успешно отучилась на пиарщика и работала в престижной компании, а потом бам! И уже тут. Что же заставило ее приехать?…

— Я расскажу… — тихо повторяет она, будто мысли мои прочитав, — Но чуть позже, ладно? А сейчас спать. Нам завтра рано вставать, провожать нашу Лару в путешествие.

— Да, точно…

— Представляешь, она найдет себе там принца. Обидно не будет? Все-таки по-хорошему, это должна была быть твоя путевка и твоя судьба.

Я грустно усмехаюсь и спускаюсь на теплый пол босыми ногами, а потом чувствую внезапный прилив тепла внутри себя. Будто ребенок подсвечивает мне истину…

— Нет, не обидно. Моя судьба от меня никуда не денется еще семь месяцев…и дальше тоже. Мое меня всегда ждать будет.

Да и "принц" у меня тоже уже есть. Ведь, ну правда…нужен ли мне кто-то другой, кроме Яна? Нет, не нужен. По крайней мере, на данный момент, да и на ближайшие пару лет точно. Надеюсь, не на всю жизнь…Я, как Лара, не смогу — сдохну точно, когда он выведет свою псину из тени. А если даже и не ее, то новую пассию...Нет, не буду об этом думать. Больно...Просто надеюсь, что в тот момент, когда у моего бывшего мужа случится "новая любовь", мне уже будет плевать. А еще лучше, чтобы у меня тоже был другой человек и другое «вместе навсегда».