Чернильные цветы

35. Ты по моим венам так откровенно с дымом проникаешь в мой организм [56]

Рома валялся в кровати, бездумно листая ленту соцсетей. Настроение было паршивым. Выходные прошли до безобразия тупо: всю субботу он мучился адским похмельем, а папа с Киром периодически постебывали его, то предлагая пивка попить, то капельницу поставить. Мама просто смотрела на него с укором в глазах, не упуская возможности разразиться тирадой на тему пьянства.

В воскресенье его отпустило, но у них был очередной семейный обед, где он поцапался с Андреем, который снова начал высказывать замечания по поводу его интеллектуальных способностей. Рома отвечал вяло, и старший, потеряв интерес, снова вцепился в Кира, который горячо вступил в полемику.

Рома просто встал и ушел, понимая, что не в силах выслушивать все это. Ему было тошно, только уже не от похмелья, а от того, что Лу ему не писала. Почему-то он все равно считал, что она виновата больше. Мелкая повела себя отвратительно, закатив ему какую-то дешевую сцену, но в глубине души парень понимал, что она была права. Он действительно пялился на Лику, беззастенчиво крутившуюся перед ним. Он должен был сразу дать ей понять, что ему это неинтересно, но вместо этого повел себя как последний придурок. И все равно Лу не должна была позволять себе такого. Один раз он уже спустил с рук ей подобного рода концерт, но это не значит, что теперь ей можно все. Пусть знает, что он не собирается терпеть бабские истерики, даже от нее.

Безумно хотелось написать ей, сказать, что соскучился, что хочет увидеться. Но гордость давила на грудь, не позволяя переступить через себя. Несколько раз он набирал и стирал сообщение, которое так и не смог отправить. Прошло пять дней с их ссоры, один отвратнее другого.

Телефон пискнул, оповещая о сообщении. Писала Лика.

«Встретимся?»

Рома долго смотрел на сообщение. Всего одно слово, с которого все начиналось. Каждый раз, когда они расставались, кто-то из них писал «Встретимся?», а кто-то отвечал «Приезжай». Никаких извинений, примирений и прочих пустых слов. Безумный, головокружительный секс – и они снова вместе. Расходились и сходились они гораздо больше раз, чем знали их друзья. Когда-то Роме казалось, что Лика – та самая. Но она оказалась просто лучше других. Веселее, горячее. Но некоторые вещи он простить не мог.

Во время очередной попытки построить отношения она ему изменила. После этого он снова получил от нее привычное сообщение. Секс. Все сначала. А потом изменил он. Уже не было желания строить что-то. Они сходились по привычке, потому что не любили быть одни. Пародия на отношения, без особого тепла и привязанности. Рано или поздно кому-то из них это надоедало, а потом все начиналось заново.

Впервые Рома не ответил. Убрав телефон в карман, он решил выйти на улицу, чтобы проветриться. Постучав в комнату младшего, он вошел, не дождавшись ответа.

Кирилл болтал на французском, воткнув в уши наушники. Видимо, снова трепался по скайпу с бабушкой. Рома не стал привлекать его внимание и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Спускаясь по мраморным ступенькам, он хмурился, где-то глубоко внутри чувствуя легкую зависть. Жозефина, или, как звал ее Кир, Жози, всегда обожала младшего внука. Все-таки он жил у нее целых два года.

– Сын? – Маргарита сидела в кресле, накрыв колени пушистым пледом, и читала книгу.

– Я на улицу, скоро вернусь. – Махнув перед мамой пачкой сигарет, парень прошел сквозь гостиную и вышел на крыльцо.

На улице моросило. Поежившись от мгновенно пробравшегося под тонкую водолазку ветра, Рома закурил. Дождь навеял на него какую-то тоску. Отчего-то в голову полезли совсем уж странные мысли. Вспомнилось, как папа под таким же дождем тащил упирающегося Кира к машине. Ему было четыре, когда его отправили к бабушке во Францию. Тогда Рома не понимал, зачем это нужно, только потом он осознал, что родители были на грани развода. Скандалы, выяснения отношений, споры о том, с кем останутся дети. Они не знали, что Андрей подслушивал их разговоры и кое-что рассказывал Роме. Кирилла отправили к бабушке, чтобы не травмировать его в таком нежном возрасте. И никто не думал о Роме, который слушал ругань родителей и придирки старшего брата, который все время стремился утереть ему нос.

С Андреем у них не сложилось с самого начала. Он был старше почти на десять лет и, когда родился Рома, жутко ревновал родителей. Он задирал его, соревновался, а Рома, конечно же, всегда оставался в дураках. И только когда родился Кирилл, он понял, что значит иметь брата. Союзника. Они озорничали вместе, играли, устраивали потасовки – короче, делали все, что положено мальчишкам. Когда Кир был совсем мелким, Рома часами тусил с ним, пытаясь поскорее научить его ходить, ловить мяч, говорить. Он так хотел себе товарища по играм.

В конце концов так и вышло. Сейчас они были весьма близки, и Роме было по-настоящему кайфово зависать с мелким. Так было почти всегда. Самыми ужасными были те два года, когда он лишился всего. Родители были поглощены своими отношениями, обращая на него внимание, только чтобы выяснить, кого он больше любит. Андрей вообще чихал на него, занимаясь своими важными взрослыми делами – заканчивал школу. И поддерживал мать, как и всегда.

А Рома же был предоставлен сам себе. Чувство одиночества, которое он испытал тогда, тянулось за ним по жизни, вынуждая начинать все новые и новые отношения, которые он не мог удержать. Новые девушки, старые проблемы. Ему надоедало, он уставал, боялся, что его бросят, и бросал первым. Замкнутый круг.

И вот, наконец, появилась Лу. Ему показалось, что он нашел то, что искал. С ней все было как-то по-другому. Хотелось самому становиться другим. Нежнее, терпеливее. Всего за два месяца он прикипел к ней так, как ни к кому раньше. Даже сейчас, когда он злился на нее, ему хотелось ее видеть.

– Рома. – Маргарита вышла на крыльцо. – Ты не замерз?

– Что? – Парень сам не заметил, что так и стоит на крыльце.

– Сынок, что-то случилось? – Она встала рядом с ним и накинула на плечи плед.

– Поругался с девушкой.

– А кто был не прав?

– Ну, я плохо поступил, а она устроила мне скандал. – Рома скривил рот, демонстрируя степень своего недовольства.

– Если ты был не прав, то стоит извиниться. Если девушка этого стоит, – просто сказала мама. – Она тебе нравится?

– Очень, – не задумываясь ответил Рома.

– Ну так не стой столбом. Ты мужчина, так что сделай первый шаг. Но обязательно скажи, что в дальнейшем такого не потерпишь. Пусть знает границы дозволенного, – назидательно сказала Маргарита. – Надеюсь, она не такая вертихвостка, как эта твоя Лика.

– Нет, она совсем не такая, – покачал головой Рома. – Ладно, мам, я поехал.

Наспех клюнув мать в щеку, парень заскочил в прихожую и накинул куртку. Прихватив ключи от машины, он выскочил во двор. Здесь и сейчас ему нужна была Лу. Такая несносная, но такая необходимая.

Лу с Роксой досматривали вторую серию «Черного зеркала», когда в кармане мелкой завибрировал телефон.

– Поставь на паузу, – попросила она. Взглянув на экран, она сбросила вызов и щелкнула мышкой, снова включая сериал.

– Не ответишь?

Роксана, как ревнивая жена, нагло уставилась на дисплей, на котором высветилось короткое сообщение: «Выходи».

– Нет. – Лу нахохлилась, натягивая плед по самый подбородок. – Мне уже плевать.

– Поэтому ты все эти дни то и дело пялишься на экран? – фыркнула старшая. – Я же говорила, что он позвонит.

– И что с того? – Мелкая упрямо не смотрела на нее, изображая крайнюю заинтересованность в происходящем на мониторе.

– Ты ждала, и он позвонил. Поговори с ним.

– Не буду.

– Но ты же хочешь, – искушала старшая.

Она уже устала смотреть, как Лу шарахается по квартире и нервно теребит телефон. Несмотря на наличие собственных проблем, ей было тяжело видеть сестру в таком состоянии. Да и она знала по себе, что такое первая серьезная размолвка. Приятного мало. Она не знала, что у них там произошло, но видела, что Лу страдает.

– Он меня бросил.

– Господи, – Роксана вздохнула так тяжело, как только могла, – не бросил он тебя. Я тебе с самого начала говорила. Мужчины иногда уходят в пещеру, чтобы обдумать…

– Да вертела я его пещеру, – тут же завелась Лу. – Я что, каждый раз буду сидеть и ждать, пока он что-то надумает?!

– Ну, так поговори с ним! Что за детский сад?

– Не буду! Пусть сгниет в своем гордом одиночестве, – капризничала Лу, но уверенность в ее голосе таяла.

– Все, вали к нему. Поговори. В конце концов, оставь последнее слово за собой. Брось его сама, – напутствовала ее Роксана, выталкивая из комнаты.

– Не хочу бросать, – по-детски искривив губы, сказала Лу.

– Ну, тогда помиритесь. И помни, в конфликте виноваты двое, но женщина всегда права.

Рокса с легкой усмешкой наблюдала, как Лу носится по комнате, натягивая джинсы и подкрашивая глаза. Сколько бы она ни вещала, как ей стало плевать на Рому, старшая видела, что она ждала, когда он приедет. А теперь хочет поизображать гордую женщину, но при этом подозрительно усердно выводит ровные стрелки и расчесывает волосы.

Рокса ожидала чего-то такого и была довольна, что у этой безумной парочки твиксов дело идет к миру. Как ни парадоксально, но Рома с Лу оказались куда более многообещающей парой, чем ей казалось вначале. Между ними было что-то такое, чего никогда не было у нее. Какой-то нерв, и в то же время нежность. Казалось, они оба не созданы для отношений, но было в них что-то, что давало надежду на «долго и счастливо». А может, ей просто хотелось так думать.

В любом случае сейчас Лу казалась вполне довольной. Накинув пальто, она обняла сестру и упорхнула из квартиры.

– Не досматривай без меня! – крикнула она перед тем, как захлопнуть дверь.

– Да щаз!

Лу нарочито медленно шла к синей «Мазде», остановившейся на обочине. Завидев ее, Рома вышел на улицу и пошел ей навстречу. В руках он сжимал небольшой букет фиолетовых тюльпанов, перетянутых белой лентой. Он помнил о том, как мелкая, смеясь, пересказывала ему разговор с Нютой о цветах и вазах, а также о том, что фиолетовый ее любимый цвет. Он почти не дарил ей цветы, но сегодня что-то заставило его остановиться у цветочной палатки.

– Привет.

Рома протянул ей цветы, чувствуя себя крайне нелепо. Он никогда не просил прощения и не собирался изменять этой привычке. Но нужно было сказать хоть что-то.

Лу с сомнением посмотрела на букетик. Просто взять его и сделать вид, что ничего не было – что может быть проще. Только вот Рома не упускал случая повоспитывать ее, а ей не хотелось так вот легко уступать. Хотелось, чтобы он в кои-то веки оказался не прав.

Рома чувствовал себя все более глупо. Он стоял, протянув руку, и ждал, когда она заберет цветы, которые он так старательно выбирал для нее.

– Мелкая, ну ты чего? – в конце концов спросил он.

– Я думала, мы расстались, – просто сказала Лу, посмотрев на него. – Ты уехал.

– Ты орала, как сумасшедшая. Что я должен был сделать?

Деланое равнодушие в ее глазах бесило больше всего. Просто выводило из себя.

– После того как унизил меня и выставил на посмешище, лучшее, что ты смог сделать – это сбежать?

Она смотрела на него так насмешливо, что захотелось втоптать чертов букет в грязь.

– Я и сейчас хочу это сделать.

Тупик. Они смотрели друг на друга, страстно желая, чтобы все это закончилось. Чтобы все снова стало хорошо. Забыть про эту глупую ссору. Но кто-то должен был сделать первый шаг. Лу не выдержала первой.

– Не надо. – Она переступила через себя, чтобы сказать это. – Я не выношу, когда меня бросают и игнорируют. Это хуже всего.

И вся Ромина злость мгновенно исчезла. Она стояла перед ним такая грустная и хрупкая. Он вдруг четко увидел, что ее тщательно подведенные глаза выглядят воспаленными, словно она почти не спала или много плакала.

Так старается казаться взрослой и сильной, да только вот у нее на лице написано, как он ее ранил. И впервые его это не раздражало. Не хотелось развернуться и уйти. Хотелось утешить ее.

– Возьми, – попросил он.

Лу нерешительно протянула руку и обхватила зеленые стебли тонкими пальцами. Руки их на мгновение соприкоснулись, пуская ток. Как и каждый раз, когда они были вдвоем.

– Ты ничего не сказал ей, там, на улице. Почему? – дрожащим голосом спросила она.

– Ты что, ревнуешь? – неожиданно весело спросил Рома. – Вот дура.

Лу хотела было уже выплюнуть ему в лицо очередную порцию ругательств и оскорблений, но парень даже слушать ее не стал и прижал к себе. Сжав пальцами ее подбородок, он поцеловал ее глубоко и влажно. Она сначала неуверенно дернулась, а потом обвила руками его шею, прижимаясь крепче.

Когда Рома целовал ее, земля уходила из-под ног, и было уже все равно, из-за чего они там ругались. Хотелось только, чтобы это никогда не прекращалось.

– Да, я смотрел на Лику, – признался Рома, резко отстранившись, но все еще удерживая ее в своих объятиях. – Не потому, что я скучаю, хочу вернуться или типа того, – он говорил быстро, не давая и слова вставить. – Я смотрел на нее и удивлялся тому, как когда-то она могла мне нравиться. Я вспоминал, какими были наши с ней отношения, как мы сходились и расходились, и понимал, что это вообще того не стоило. Никогда, даже в самые спокойные наши времена, мне не было с ней так хорошо, как с тобой.

– Не хочу слушать этого. – Лу скуксилась и попыталась высвободиться, но Рома не позволил.

– Лу, перестань вести себя как ребенок, – попросил парень, строго глядя на нее. – Из песни слов не выкинешь, а у меня было прошлое. Нравится тебе это или нет, Лика в нем была. Но если ты напряжешь серое вещество в своей прелестной голове, то услышишь то, что я пытаюсь сказать.

Она смотрела на него недовольно, но молчала. Все она слышала, но от этого она чувствовала себя глупой из-за той сцены, что тогда устроила. И ни за что бы в этом не призналась. Поэтому продолжала делать вид, что дуется, хотя ловила каждое его слово.

– Короче, мне плевать на Лику. Давно и прочно, – твердо сказал Рома, утопая в серых омутах глаз Лу. – Я хочу быть с тобой, хочу тебя любую, всю, целиком и полностью, со всеми твоими тараканами, абсурдными доводами и абсолютно не подчиняющуюся законам человеческой логики. Это понятно?

Только сказав все это, он понял, что это действительно так. И пускай у них все не по-людски, ему это нравится.

Лу едва заметно кивнула, всматриваясь в его лицо. Все эти слова проникали куда-то глубоко-глубоко, в самое нутро, запуская сердце в рваный галоп. Его признание звучало отголосками ее песни. Они хотели одного и того же – друг друга. Такими, какие есть. Без прикрас и декораций. И если для него это означало терпеть ее выходки и выпады, то ей придется смириться с вереницей его телок, оставшихся в прошлом. Они оба несовершенны, даже уродливы, но уродство – это лишь обратная сторона красоты.

– Мы с тобой какие-то ущербные, не находишь? – вдруг сказала Лу. – Какая-то парочка моральных инвалидов.

– Может, но ты делаешь меня счастливым, так что какая разница? – Рома улыбался, гладя ее по волосам.

– Удивительно, но ты меня тоже, – пробормотала Лу, проводя пальцами по его лицу. – Это так странно.

– А по-моему, мы идеальная пара, – подмигнул парень.

– Ага, замечательная пара фриков, – фыркнула Лу, пряча лицо у него на груди. Впервые за несколько дней ей снова стало легко и спокойно. Подумалось, что она могла бы целую вечность стоять так, уткнувшись в его пальто, пропахшее сигаретами и им самим. Восхитительная смесь. – Если она еще раз до тебя дотронется, я оторву ей руку.

– Не сомневаюсь в этом.

– Я серьезно, не позволяй другим себя трогать. Ты мой, – подвела черту Лу.

Рома приглушенно рассмеялся. Она затягивала его словно зыбучий песок, но, увязая все глубже, он не хотел сопротивляться. Возможно, это именно то, чего он искал все эти годы. Перебирая одну за другой таких, как Лика, он никогда бы не подумал, что все, что нужно, чтобы стать счастливым, – это просто снова и снова бежать за такой взбалмошной, но манящей Лу.