Чернильные цветы

59. C’est dans l’air [89]

Лу с Роксаной выбежали на улицу как раз в тот момент, когда Марина громко смеялась над шуткой нового знакомого, положив руку ему на плечо. Если до этого Рокса считала, что Марине неплохо было бы поразвлечься, то сейчас она понимала, что она пытается отомстить Стасу. И ей стало страшно, как бы она не зашла слишком далеко в этом своем стремлении.

– Марин, поехали домой? – предложила она, делая шаг навстречу подруге. – Эта выходка совсем испортила мне настроение.

– Нет, спасибо, Артур уже вызвал нам такси, – пьяненько улыбнулась девушка, повиснув на руке темноволосого парня, который приветливо улыбнулся Лу и Роксе. – Езжайте без меня.

Рокса скривилась, чувствуя, что дело пахнет керосином, а мелкая безучастно смотрела куда-то в сторону, думая о Роме. Чувство обиды захлестывало ее, не давая сосредоточиться на происходящем. Ей хотелось как можно скорее оказаться подальше, лишь бы не видеться больше с Ромой, который так на нее смотрел.

– Марина, ты пьяна, едем домой, – приказным тоном сказала Роксана, прищурившись.

– Пошла ты, Рокса, – фыркнула Маринка, показав ей средний палец. – Мы уезжаем.

Подъехала желтая машина с шашечками, но прежде, чем парочка двинулась к ней, из караоке выбежали Стас, Рома и друг Артура. Недовольный Кирилл замыкал процессию. Парни с недоумением смотрели на вдрызг напившуюся Марину, повисшую на Артуре, и растерянных девчонок.

– Ты, идиотка, домой! – скомандовал Стас, схватив любимую за плечо. – Отцепись! – бросил он Артуру, оторопевшему от такого обращения.

– Слушай, парень, иди куда шел, у нас тут…

– Это моя девушка, так что убери свои грязные руки, пока не…

Договорить он не успел – Марина толкнула его в грудь и закричала что-то нечленораздельное. Из глаз ее брызнули слезы, которые она не могла больше сдерживать. Обычная для нее пьяная истерика с элементами агрессии. Такое всегда случалось с ней, когда она напивалась, поэтому Стас и следил за тем, чтобы она никогда много не пила. Она била парня по груди, посылая его по всевозможным нецензурным адресам, не обращая внимания на людей вокруг.

Стас пытался перехватить руки девушки, как вдруг его сильно толкнули вбок, и он упал на снег. Увидев, что Артур толкнул ее парня, который хоть и был козлом, но козлом любимым, Маринка кинулась на него, сбив от неожиданности с ног. Пока она царапала ногтями его лицо и пыталась вырвать клочок волос, Стас вскочил с земли и тут же получил в нос от низкорослого друга Артура, который не стал разбираться, в чем дело, а просто ввязался в драку.

У Роксы мелькнула мысль попытаться оттащить Марину от все еще лежащего на снегу незадачливого ухажера, который не мог ударить женщину, но потом передумала. Во-первых, Мариша махала руками, как ветряная мельница, и могла зарядить ей по лицу, а во-вторых, были мужчины, которые могли с этим разобраться.

Рома, опомнившись, оторвал сопротивлявшуюся Марину от валявшегося на раскисшем снегу Артура и подтолкнул к сестрам, стоявшим в стороне. Едва оказавшись на ногах, Артур тут же накинулся на Ромку, решив хоть на ком-то выместить злость за испорченный костюм и вечер. Первым же ударом он рассек ему бровь, и кровь полилась по его лицу.

Лу вскрикнула и кинулась к нему. Она знала, что Рома никогда в своей жизни не дрался, предпочитая всегда решать конфликты разговорами. Увидев кровь, заливавшую его лицо, она, не задумываясь, вклинилась между ним и Артуром, надеясь, что они остановятся. Темноволосый парень сплюнул себе под ноги и пошел к другу, которого колотил Стас.

Роксана не поняла ни зачем, ни почему, но вдруг к ней подбежала Марина и начала выкрикивать какие-то обвинения, а потом и вовсе замахнулась. Рокса уже готова была уворачиваться, как из ниоткуда возник Кирилл, который перехватил руку буйной девушки Стаса.

– Какого хрена ты творишь? – раздраженно спросил он у Марины, слегка встряхнув ее за плечи. – Остудись, – посоветовал он, закидывая ей за шиворот снега.

Андреев-младший был в бешенстве. Мало того что эта курица устроила целое представление, так из-за нее еще и драка началась. Стас подрался, Роме дали по лицу, но последней каплей стало то, что она подняла руку на Роксану, которая вообще была ни при чем. Как и он.

– Спасибо, – услышал он тихую благодарность от Роксаны, но только разозлился еще сильнее.

– Это все ты виновата! Нечего было давать ей столько пить, – бросил он, а потом кинулся разнимать Стаса и низкорослика.

Прежде чем он успел вмешаться, выбежали два охранника и менеджер.

– Молодые люди, я прошу вас покинуть наше крыльцо и больше не появляться в нашем заведении, – потребовал менеджер, прячась за внушительными охранниками, которые сурово смотрели на замерших парней.

Драка закончилась так же внезапно, как и началась. Артур выругался и ушел вместе с другом. Стас, глупо улыбаясь, подошел к Марине и, не говоря никому ни слова, утащил ее в такси, которое так и стояло рядом с ними.

Единственным желанием Роксаны было последовать их примеру и уехать, но к ней привязался менеджер, объяснявший, что они не закрыли счет. Она оглянулась на сестру, намереваясь позвать ее обратно в караоке, оплатить все и потом вместе уехать, но, увидев, как мелкая промакивает лицо Ромы салфеткой, сказала ей ехать домой и промыть ему рану.

Она знала, что ничего страшного там нет, такие порезы всегда сильно кровят, но хотела дать ей шанс нормально поговорить с Ромкой, который совсем не сопротивлялся, когда Лу вызвала им такси. Уже взявшись за ручку двери, Рокса увидела рядом с собой Кирилла.

– Ты что тут забыл? – недовольно спросила она.

– Мы тоже не оплатили.

– Ну, зашибись, – тяжело вздохнула Рокса, понимая, что вечер еще не закончился.

Таксист быстро привез их к дому Лу. Рома сунул водителю пару смятых сотенных купюр, в очередной раз вытерев кровь салфеткой, которую ему дала мелкая, и тот уехал. Они остались вдвоем.

Парень смотрел на девушку, которая явно собиралась что-то сказать, но никак не решалась. Наверное, им стоило поговорить, но сейчас ему этого не хотелось. У него болела голова от выпитого и от тяжелого кулака, и безумно хотелось спать. Он уже было развернулся, чтобы пойти домой, но Лу поймала его за край куртки и легонько дернула.

– Что? – грубее, чем собирался, спросил Рома.

– У тебя еще идет кровь, – проговорила Лу, не поднимая глаз. – Пойдем ко мне, я обработаю рану, – попросила она с такой жалкой интонацией, что он не смог ей отказать.

Они ехали в маленьком стареньком лифте, который кто-то из жильцов стабильно использовал в качестве туалета, и старались не касаться друг друга даже случайно. Лу отчаянно хотела заговорить, но боялась, что Рома не станет ее слушать и уйдет. Поэтому она молчала, ожидая, когда же лифт замрет на нужном этаже, а тот, словно в насмешку, тащился еще медленнее, чем обычно, сотрясаясь в каких-то конвульсиях.

Наконец они оказались в квартире, и Лу сразу пошла на кухню, ожидая, что Рома пойдет за ней. Он замешкался, но потом все-таки пришел. Тихо шипя от неприятных ощущений, он умыл лицо водой и сел на стул. Девушка достала из ящика-аптечки перекись и ватные диски. Приблизившись к Роме, она попросила его закрыть глаза и поднять лицо немного вверх. Когда он выполнил ее указания, она закрыла ватой глаз, чтобы перекись не попала, и аккуратно полила на ранку. Жидкость запенилась, а Рома скривился. Повторив процедуру дважды, Лу зажала ссадину, чтобы кровь не текла на лицо.

– Прижми ее пальцем, – попросила она.

Когда Рома дотронулся своей рукой до ее, она вздрогнула от его прикосновения. Они не виделись почти две недели, и она истосковалась по его рукам, голосу, запаху. По нему. Даже в ссоре и дня не проходило, чтобы она не подумала о нем, в глубине души надеясь, что это не было расставанием. Но то, как отстраненно он держался, доказывало ей обратное.

– Спасибо, – сказал Рома, поднимаясь со стула. – Я домой, – бросил он, выходя из кухни.

– Стой!

– Что? – Он не обернулся к ней, но остановился.

– Ром, давай… поговорим? – еле слышно попросила Лу, чувствуя, что вот-вот разрыдается.

Рома не оборачивался, зная, что если увидит ее лицо, если будет продолжать слушать ее голос, то они начнут говорить. Да только обсуждать было нечего. Он мог простить Лу так много и так мало от нее просил. Он спускал ее сцены, терпел истерики, но она перешла ту черту, которую нельзя переступать.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, Лу, – проговорил он, сжимая кулаки, чтобы удержать остатки решимости.

– Твоя мама… – попыталась объяснить она, но парень обернулся к ней так резко и так зло на нее посмотрел, что она отпрянула назад.

– Не смей ничего говорить про мою мать. Меня мешай с грязью, как угодно, но ее не трожь, – сказал он и вышел, не дожидаясь никакого ответа.

Через пару секунд хлопнула входная дверь. Лу стояла посреди кухни, чувствуя, что вот-вот заплачет, да только слезы не шли. Она стояла на кухне, хватая ртом воздух, и пыталась осознать, что это конец. Его последние слова не выходили у нее из головы: почти то же самое она сказала Маргарите перед тем, как вылить на нее кофе. И сейчас, стоя на холодном кафеле, она ясно понимала, что пути назад нет.

Как она не позволила Маргарите говорить гадости про свою мать, так и Рома даже слушать ее не стал. Ребенок всегда будет защищать свою мать, всегда будет ее любить. Разве могла она встать между Ромой и его мамой, какой бы сукой она ее ни считала? Разве в ее силах открыть парню глаза на женщину, которая его родила и воспитала? Она задыхалась от осознания того, что он был прав. Какой бы тварью Марго ни была по отношению к ней, она его мама. И она не имела права лезть в эти отношения и пытаться настроить его против нее. Иначе – чем она будет лучше Марго?

И вдруг слова Марго о том, что она никогда не примет ее в семью, стали простыми и понятными. Даже если они с Ромой сойдутся, она всегда будет против нее, будет подначивать сына и кусать Лу исподтишка до тех пор, пока они не расстанутся.

Она проиграла.