Чернильные цветы

43. Who is in control? [65]

Кирилл выругался, пытаясь воткнуть ключ в замок. Рома опять закрылся изнутри и, по всей видимости, не один. Кир не привык легко сдаваться и упорно давил на кнопку звонка, ожидая, когда ему соизволят открыть дверь.

– Ты чего тут забыл? – Рома приоткрыл дверь, но в квартиру его не впустил. – Проваливай давай.

– Ром, да ты достал! У меня сегодня занятие с Роксаной, так что найдите себе другое место для игрищ, – потребовал Кир, смерив брата недовольным взглядом.

Сомнений в том, с кем и чем он занимался, у него не было никаких. Рома был недовольным, растрепанным и в расстегнутых, наспех натянутых джинсах. Старший задумался на мгновение, а потом ушел вглубь прихожей. Порывшись в кармане женского пальто, он кинул брату связку ключей.

– Иди к Роксе, ладно? – попросил он. – Вам же все равно, где заниматься.

– А вам, можно подумать, принципиально где… – начал было Кирилл, но Рома бесцеремонно захлопнул дверь перед его носом. – Совсем охуели, – покачал головой парень.

Ему было влом дожидаться лифта, так что он сбежал вниз по ступенькам. Оказавшись на улице, он попытался дозвониться до Роксаны, чтобы предупредить, что придет к ней, но она не отвечала. Значит, будет сюрприз. В конце концов, он не виноват, что их родственники – самые омерзительные создания на планете.

Оказавшись у знакомой уже двери, парень позвонил. Роксана не спешила открывать, и он потянулся уже было за ключами, которые ему выдал Рома, но дверь открылась.

– Лу, а ты разве… – Она замолчала на полуслове, с удивлением разглядывая хмурого школьника, стоявшего на пороге. – А ты чего тут забыл?

Кирилл рассматривал ее странную футболку с какой-то придурочной белкой, свободные домашние штаны и кривоватый хвостик на макушке. Ему понадобилось не меньше минуты, чтобы осознать, что что-то пошло не так.

– Черт, какой сегодня день недели? – спросил он наконец.

– Среда, Андреев. – Роксана отступила назад, впуская его в квартиру. – А разве мы не у тебя собирались заниматься? И вроде завтра?

– Там уже занимаются, – хихикнул школьник, разуваясь. – Раз уж я пришел, может, тогда, сегодня?

– Мне не принципиально, все равно учеников почти не осталось, – флегматично сказала Рокса. – Я, правда, не ждала гостей, – она кивнула в сторону немытой посуды, стоявшей в раковине, – но, думаю, тебе плевать.

Не дожидаясь ответа парня, она поставила чайник и закурила. Ей было немного неловко от того, что она в таком домашнем виде. Скрестив руки на груди, она сжимала губами сигарету и смотрела на парня, который уселся на табуретку. Хотя какая ей, в конце концов, разница? Он сам приперся, да еще и дни перепутал. Когда чайник вскипел, Рокса быстро сделала две чашки кофе и всучила одну Киру.

– Я сейчас вернусь, – сказала блонди и вышла куда-то.

Вернулась она с пухлым конвертом, который резким движением положила на стол рядом с его чашкой.

–Твой отец принес мне их на днях,– пояснила она, – забери. Тут слишком много. К тому же я тебе обещала…

–Забей,– отмахнулся школьник. – Дают – бери, слышала такое выражение? К тому же заниматься придется много.

–Думаешь? Ты хорошо говоришь,– заметила Роксана, вытаскивая распечатки. – И, кстати, ты не прислал мне тесты, которые я тебе отправляла.

Кирилл нахмурился. Ему никогда не нравилось признавать, что он чего-то не знает. Но сейчас ему нужно было признаться наконец, насколько печальны его дела. Иначе она не сможет ему помочь. Он встретился глазами с Роксаной, которая смотрела на него, подперев рукой подбородок. И почему она всегда смотрит на него так… так?

–Короче, блонди, у нас проблемы. – Черные глаза смотрели на нее так пристально, что почему-то стало не по себе. – Я не умею читать и писать. Вообще.

–В смысле?

Роксана так удивилась, что даже пропустила мимо ушей оскорбительное «блонди».

–Я говорю с детства, потому что жил с бабушкой, но я это делаю… Как бы это объяснить…

–Ты билингв,– поджала губы девушка. Все оказалось куда хуже, чем она могла представить. – Ты не умеешь читать и писать. И грамматика интуитивная? Да?

Голос ее был тихим, но от этого казался только более угрожающим.

–Ага,– кивнул Кирилл.

– Черт! – перешла на русский Рокса. – Это нам с нуля все учить? Прям с алфавита?

– Типа того.

– Ты придурок, – резюмировала она. – И на какой уровень ты рассчитываешь? B1?

– Как минимум С1.

– А спинку тебе вареньем не намазать? – с издевкой спросила Роксана. – Как минимум! Ты хоть представляешь, как это сложно? Я с огромным трудом сдала на С1, но я работала день и ночь несколько лет, а ты… Хочешь просто походить на занятия и сдать?

– Хочу. – Кирилл встал и перегнулся через стол, нависая над ней. – Мой отец обещал мне тачку, если я хорошо сдам. А я всегда получаю то, чего я хочу, запомни это, куколка. – Чернильные глаза смотрели прямо на нее, пробираясь в самую душу. Он говорил тихо, но его слова эхом звучали в ее голове. – Так что перестань играть в гордость, возьми это, – он подвинул конверт в ее сторону. – Будем заниматься столько, сколько нужно, хоть каждый день, но я сдам. Понятно?

Роксана ненадолго растерялась от такого напора, а потом вцепилась в край стола так, что пальцы побелели. Этот малолетка опять смотрел свысока, опять называл куколкой, да еще и распоряжался ее временем, словно она не репетитор, а проститутка.

–Знаешь что, мальчик,– училка встала, шумно отодвинув стул, – я буду заниматься тогда, когда захочу, и никакие деньги не заставят меня прогибаться под кого бы то ни было. Это понятно? Условия будешь ставить в другом месте, а меня ты будешь просить, красиво и вежливо. Ясно?

Расстановка сил резко сменилась. Она была нужна ему сильнее, чем он ей. Деньги деньгами, но всех на свете не заработаешь, а продавать себя этому маленькому дьяволу в дизайнерских штанишках она не собиралась.

Кирилл смотрел на нее, чувствуя, что все внутри клокочет от злости. Она опять делала это. Даже в домашней одежде, с какой-то невразумительной гулькой на голове, Роксана оставалась самоуверенной стервой. И она была ему нужна. Очень. Этого он изменить не мог.

–Извини,– выдавил он сквозь зубы наконец. – Мы можем заниматься чаще, чтобы я успел подготовиться и сдать на С1?

–Думаю, можно попробовать,– ехидно улыбнулась девушка. – Но никаких больше куколок. И скромнее,– нагло заявила она, изогнув правую бровь.

Она победила. Этот раунд был за ней. Они оба это знали. Кирилл молча кивнул и снова сел на свой стул. Он не будет поддаваться на ее провокации, будет усердным и утрет нос Андрею, который не верит в него. А бонус в виде крутой тачки, которую ему подарит отец, будет вишенкой на тортике, чтобы старший подавился своими нравоучениями.

–Кирилл, ты вообще слышишь, что я говорю?– Судя по тону, Роксана обращалась к нему не в первый раз. – Давай соберись, алфавит учить будем.

Рома валялся на диване в гостиной, ожидая, когда мелкий вернется домой – они договаривались поиграть в новую игру на плойке. Время бежало, за окном сгущались сумерки, а Кирилла все не было.

– Сынок, чего скучаешь? – Мама отвлеклась от книги, услышав тяжелый вздох парня.

– Да Кирюха задерживается на своем карате, – хмуро пояснил Ромка.

– Ну, займись чем-нибудь, чего сидишь. Сходи с Лу в кафе или в кино, – предложила Маргарита.

– Она занята, – дернул плечом парень, снова уставившись в телефон.

– А чем? – полюбопытствовала женщина.

– Не знаю, мне не докладывает.

– Понятно.

Она посмотрела на сына долгим взглядом и снова уставилась в книгу. Почему-то все Андреевы всегда выбирали не тех. Что их отец, что дети. Маргарита не могла заставить себя вернуться к чтению, снова погружаясь в воспоминания.

Вспомнилась ее первая встреча с мужем. Они учились в одном институте, но на разных курсах, и познакомились случайно, на студенческой вечеринке. Он был красивым, обаятельным, свободно владел французским и много шутил. Она влюбилась в него почти мгновенно, как могут влюбляться только восемнадцатилетние девушки.

Андрей сразу предупредил ее, что не ищет серьезных отношений и у него есть любимая девушка, на которой он женится, когда закончит учебу и вернется в свой город. Поначалу Марго не думала об этом, наслаждаясь моментом, отдавая всю себя. Но недели складывались в месяцы, а роман их продолжался. И она поняла, что удержит его при себе во что бы то ни стало. Она старалась быть для него всем, чем может быть женщина, старалась быть идеальной, но этого было мало. Озарение пришло неожиданно и резко.

Андреев очень любил детей, всех, без исключения. Он мог просто так поболтать с ребенком на улице, всегда улыбался, видя младенцев. И тогда она поняла, что это ее шанс. Ребенок станет той ниточкой, что будет связывать их всегда. Полтора месяца она шаманила с контрацепцией, а потом наступила долгожданная задержка.

Услышав новость, Андрей впал в ступор. Он молчал несколько минут, а потом просто вышел из комнаты общежития, оставив ее в полной растерянности. Она сидела на узкой кровати и с трудом сдерживала накатывавшую на нее панику. Почему-то она не рассматривала тот вариант, в котором он оставит ее одну с их нерожденным ребенком.

Но Андрей вернулся, сжимая в руках пышный букет пионов. Улыбаясь, он предложил ей пожениться. Они стали жить вместе, готовясь стать родителями. Он представил ее своей матери, которая сразу ее невзлюбила, но ей было все равно. Она любила Андрея так сильно, что могла бы вытерпеть все. Больше мужа она любила только своего старшего сына, подарившего ей самый счастливый день за всю ее жизнь.

Андрей держит на руках их первенца и смотрит на нее. Его карие глаза, такие же, как у Ромы, влажные от подступивших слез. «Люблю», – шепчет он, глядя на жену. Тогда он сказал это впервые. И все, что было до этого, стало таким незначительным. Неприязнь его матери, холодность, с которой он порой принимал ее ласки – все потеряло смысл, растворилось после такого мимолетного, такого короткого и острого мига счастья.

– Мам. – Маргарита почувствовала прикосновение к лицу. – Все в порядке?

– Да, все хорошо.

– Почему ты плачешь? – Рома осторожно стер дорожки слез с ее щек.

– Я так люблю тебя, сынок, – вдруг сказала она, сжимая его руку в своих пальцах. – И твоих братьев, и отца, – прошептала она, целуя руку сына. – Я просто хочу, чтобы вы были счастливы.

– Мам, ну ты чего?

– Все хорошо, – она улыбнулась, отпуская его руку. – Просто воспоминания нахлынули.

Рома покачал головой, улыбаясь, и вышел на улицу.

Маргарита пошла в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Она смотрела на себя в зеркало. Она сильная, она всегда была сильной. И тем сильнее она презирала Арину, которая позволила себе спиться. Бросить детей. Слабая и жалкая, недостойная называться женщиной, недостойная любви Андрея. И все же он ее любил – просто так, а Маргарите пришлось добиваться этой любви. Она была хорошей женой, надежным другом, матерью его детей. Она всегда была его поддержкой и опорой.

Она сумела выковать свое счастье, не жалея сил. Сжимала зубы и терпела то, от чего другие отступаются, молчала, когда другие срывались на крик. Она сильная и умная. И она не позволит какой-то девчонке лезть в ее семью и портить жизнь ее сыну. Лу встала ей поперек горла с самого начала. Как бы ни пыталась она выглядеть милой, Маргарита видела ее насквозь. Пусть она не родная Арине, но какую дочь она могла воспитать? Такую же, как она. И вторая, которая теперь занимается с Кириллом, наверняка ничем не лучше.

Она не позволит этим сестрицам пускать корни в ее семью. Нужно было вырвать их, как сорняк, раз и навсегда.