Чернильные цветы

42. She put that bottle to her head and pulled the trigger [64]

Роксана чертила на доске таблицу, когда в кабинет постучали. С удивлением кинув взгляд на круглые часы, показывавшие восемь утра, она подошла к двери. Рановато для школьников.

– Войдите, – предложила она, с напряжением ожидая увидеть неугомонную завучиху.

Вместо Галинки в дверном проеме показался высокий мужчина. Мимолетного взгляда хватило, чтобы узнать в нем главу семейства Андреевых. Лу не врала – сходство с сыновьями просто поражало. На нем было кашемировое пальто, красивый шарф в клеточку, а в руках он сжимал строгий портфель.

– Доброе утро, – мужчина протянул руку для рукопожатия. – Андрей, отец Кирилла Андреева. А вы, должно быть, Роксана? – спросил он, нетипично опуская отчества.

Это не выглядело фамильярно, а, скорее, наоборот, он не ставил себя выше ее, уравнивая их.

– Да, вы правы. Доброе утро.

Девушка осторожно сжала руку мужчины, не совсем понимая, что привело его в ее класс.

Карие глаза внимательно изучали девушку. Выше своей сестры, но все равно гораздо ниже его. И в отличие от Лу она не была щуплой, а, скорее, весьма аппетитной. Брючный костюм подчеркивал достоинства фигуры и цвет глаз. Встретившись с ними, Андрей Андреевич замер на мгновение, растерявшись. Перед ним словно стояла Арина, такой, какой он ее запомнил. Молодая, дерзкая, яркая.

Роксана смутилась от того, как пристально ее рассматривал отец Андреева. Более того, он продолжал сжимать ее руку, глядя ей прямо в глаза. Училка тихонько кашлянула, привлекая его внимание к тому факту, что его пальцы все еще крепко сжимают ее ладонь.

– Простите, задумался, – растерянно сказал Андрей. Отпустив ее руку, он отвел взгляд в сторону. – Я тут по поводу ваших занятий с моим сыном.

– Мы приступим на этой неделе, если вы об этом, – удивилась Роксана. Она не понимала, зачем тут отец Кира.

– Я хотел поговорить по поводу оплаты.

– У нас с Кириллом своя договоренность, – улыбнулась краешком губ девушка.

– Роксана, не сочтите за грубость, но я в состоянии оплатить занятия сына. Я прекрасно знаю, сколько стоит такого рода подготовка, поэтому прошу вас принять оплату, – сунув руку в портфель, он вытащил объемный конверт. – Это задаток за месяц вперед, – пояснил он, опуская конверт на учительский стол.

– Это лишнее, – покачала головой девушка. – Я не могу это взять. У нас с Кириллом уговор.

Такая же гордая, как и ее мать. Она смотрела на него своими невероятно яркими глазами, поджав губы. Пыталась казаться строже, чем она есть. Но Андрей не был школьником, и на него это не подействовало.

– Роксана, прошу вас, не вынуждайте меня настаивать, – обаятельно улыбнулся мужчина. – Я верю в то, что любой труд должен быть оплачиваемым. И, кстати, я хотел бы, чтобы мой сын сдал на хорошие баллы.

– Это уже зависит от обучаемости вашего сына, – сказала Роксана, скрестив руки на груди. – И там не баллы, а уровни. B2 или С1 – это хорошие показатели. Есть еще C2, но это излишество, как я считаю.

–Вы педагог, вам виднее,– мужчина вдруг перешел на французский.

–Спасибо за доверие,– улыбнулась девушка. – А это я прошу вас забрать с собой,– она подтолкнула конверт в сторону Андрея.

–Роксана, не оскорбляйте меня,– улыбнулся мужчина, направляясь к двери. – Рад был познакомиться.

–Взаимно,– пробормотала девушка, рассматривая конверт.

Когда дверь в класс закрылась, она открыла его и пересчитала купюры. Слишком много. Эта сумма превышала ее месячную зарплату, даже с учетом дополнительных занятий с учениками. Уронив конверт на стол, она выглянула в окно. Что-то во всей этой истории ее смущало. Взгляд, которым на нее смотрел Андрей, тон, которым он говорил. Почти ласково, что ли. Странный тип.

Ей не удалось толком додумать свою мысль, потому что в класс стали стягиваться ученики.

Андрей Андреевич устало потирал виски, сидя у себя в кабинете. Работа буксовала, с самого утра не удавалось сосредоточиться ни на чем. Перед глазами все стояло лицо Роксаны. Как же она напоминала ему Арину. И дело было не только во внешности. Жесты, мимика, манера речи – все это словно вернуло его на много-много лет назад, когда он был влюблен в белокурую девчонку из параллели.

Осознав, что работать сегодня не получится, мужчина убрал все бумаги в портфель и вышел из кабинета.

– Сын, я поехал домой, – сказал он Андрею, трудившемуся над очередным исковым заявлением. – А где Рома?

– Он с самого утра в суде, – откликнулся сын, глядя на отца поверх очков. – Ты какой-то бледный.

– Неважно себя чувствую, – честно сказал мужчина. – Но завтра буду как огурчик.

– Ладно, – флегматично согласился Андрей, снова возвращаясь к работе.

Андреев в очередной раз удивился тому, насколько разные у него дети. Младшие были веселее и разговорчивее, а Андрей всегда был самой серьезностью едва ли не с рождения. Он редко смеялся, почти никогда не проказничал и ничего не ломал. Маргарита души не чаяла в первенце, который отвечал ей тем же. Он всегда предпочитал общество матери, а к отцу относился достаточно прохладно.

Мужчина частенько задумывался об этом, искал причину такого отношения, и каждый раз приходил к одному и тому же выводу: он сам виноват в этом. Уделял мало внимания и проявлял недостаточно ласки, был излишне строг. Возможно, он просто недостаточно сильно любил сына, который теперь платил ему той же монетой.

Размышляя об этом, он сам не заметил, как припарковался у ограды городского кладбища. Скользнув глазами по черным прутьям забора, с которых местами облезла краска, обнажив ржавчину, он прикрыл глаза, набираясь решимости. Несколько минут он просидел так под монотонный бубнеж радиоведущего, а потом все-таки заглушил машину.

Мелкий моросящий дождь закончился, так что он не стал брать зонт. Только застегнул весьма тонкое пальто, пытаясь защититься от порывов ноябрьского ветра. Он неторопливо шел по узкой, выложенной потрескавшимися плиточками дорожке, вспоминая путь к нужному захоронению. Ноги сами вели его, пока он равнодушным взглядом скользил по надгробиям и крестам.

В конце концов он пересек кладбище по диагонали и оказался в дальнем углу. Ивы трепетали ветвями на ветру, словно перешептываясь о чем-то. Андрей Андреевич замер, глядя на простой деревянный крест с выведенными на нем словами. Возле него на корточках сидела девушка. Присмотревшись, он узнал Лу, которая руками, затянутыми в садовые перчатки, собирала листву. Сначала мужчина решил просто уйти, но что-то остановило его. Он подошел поближе и прислонился к стволу старого дуба.

Девушка что-то говорила, но он не мог разобрать, что именно. Она методично расчищала пространство вокруг крестика, зажигала то и дело гаснущую свечу. Закончив, она вытащила из рюкзачка, болтавшегося на спине, фотографию и, как смогла, приколола ее кнопками к сырой древесине. Оглядев дело рук своих, Лу потянулась и выудила из кармана пальто пачку сигарет.

Прикурить ей удалось не с первой попытки, но наконец она выпустила в воздух облачко сизого дыма. Она стояла, глядя на могилу своей матери, и плечи ее мелко подрагивали. Андрея кольнуло желание подойти и как-то ее утешить, но он решил, что лучше будет остаться в стороне. Как и в день похорон, на которые Лу пришла вдвоем с бабушкой, он стоял поодаль.

Докурив, Лусине потушила бычок о землю и ушла, оставив на могиле горсть шоколадных конфет. Она не заметила, что все это время за ней кто-то наблюдал, потому что слишком была погружена в свои мысли.

Убедившись, что она ушла достаточно далеко, Андрей подошел к могиле, где лежала та, что он любил больше всех. В очередной раз он подумал, что хорошо было бы установить приличный памятник, но это вызвало бы ненужные вопросы.

– И даже сейчас я не могу ничего для тебя сделать, – прошептал мужчина, чувствуя, как на нос упала тяжелая капля дождя. – Хотя тебе, наверное, уже все равно, – кривовато улыбнулся он, чувствуя, как старая боль ворочается где-то внутри. – Роксана – твоя копия, даже улыбается как ты.

Он помнил ее еще совсем маленькой девочкой. В ней не было ничего от отца, и легко было представить, что именно такой была бы его с Ариной дочь. Он всегда пресекал эти мысли, считая, что предает этим своих любимых сыновей, свою преданную жену, подарившую ему детей. И все же иногда, засыпая, он думал о том, что все могло бы быть не так.

Он собственными руками разрушил свое счастье. Если бы тогда он не сглупил, не закрутил бы роман с Марго. Если бы она не забеременела. Андрей всегда хотел детей и без лишних раздумий предложил сыграть свадьбу, несмотря на то, что знал, что никогда не полюбит Маргариту так, как Арину.

Каждый раз, встречаясь с ней, видя ее лучистые глаза, он забывал, как дышать, а Маргарита сходила с ума от ревности. И он перестал общаться с той компанией, нашел новых друзей. Работал, учился, старался быть хорошим отцом и мужем. Арина тоже вышла замуж, родила прелестную дочь. Все было на своих местах.

А потом все пошло не так. Гришу сбила машина, потом ее родители погибли в аварии, Арина стала выпивать. Андрей не смог оставить ее в такой сложный момент без поддержки. Год скандалов с Марго и посиделок на кухне маленькой двушки с Ариной. Он помог ей прийти в себя, бросить пить, он пытался помогать материально, но Арина отказалась. Единственное, о чем она его попросила, – помочь с усыновлением девочки, родители которой погибли в той же аварии, что и родители Арины. И он помог. Андрей до сих пор помнил лицо Арины, прижимавшей к своей груди черноволосую девочку.

«Лучший подарок, который ты мне сделал. Моя Лусине, – прошептала она, смаргивая слезы. Они стояли в тесной прихожей и смотрели друг на друга. – Больше не приходи, у тебя своя семья, а у меня своя», – сказала она тогда. Они коротко обнялись и больше не встречались, старательно избегая друг друга.

– Лу чудесная, – сказал он, чувствуя вдруг, как глаза жжет от подступивших слез.

Такое с ним случалось четвертый раз во взрослой жизни. Трижды, когда он впервые брал на руки своих мальчиков. И вот сейчас.

– Прощай, – проговорил Андрей, отпуская ее наконец вместе с не пролитыми на похоронах слезами.

Резко развернувшись, он пошел к выходу. Арина уже не могла его слышать. А он уже не мог ничего исправить. Единственное, что было ему по силам – помочь ее дочерям, оставшимся без опоры в жизни. Главное – придумать, как сделать это незаметно для ревнивой и подозрительной жены.

– Сынок, как дела на работе?

Маргарита поцеловала взъерошенную макушку Ромы, сидевшего на диване в гостиной. Устроившись рядом с сыном, она, улыбаясь, посмотрела на него.

– Мам, ты чего, я ж не маленький, – фыркнул парень, пряча в карман телефон. – На работе ничего интересного, почти весь день проторчал в суде.

– А как там твоя девушка? – осторожно спросила женщина.

– Ее зовут Лу, мам, – напомнил Рома, вставая с дивана. – Все в порядке. Пойду, сделаю кофе. Ты будешь?

– Хочешь, сварю какао? – предложила она, следуя за ним.

– Ма, – Рома остановился и положил ладонь на лоб женщины, – у тебя температура? Хочешь сварить мне какао? Сама?

– Мне нельзя порадовать сына? – возмутилась женщина, вспоминая, что когда-то Рома мог пить сладкий напиток литрами и постоянно доставал Марту просьбами приготовить еще.

– Ладно, вари, – согласился Рома, открывая ящик с хлебом. – А где печенье?

– В банке на столе.

Через десять минут они сидели за столом, попивая какао из красивых фарфоровых чашек. Рома положил ноги на соседний стул, но Маргарита воздержалась от замечаний по этому поводу. Ей хотелось поговорить с сыном по душам.

– Ром, а почему ты решил познакомить нас с Лу?

– Ну… – Он задумался, а потом медленно, словно подбирая слова, ответил: – Думаю, она та самая.

– В смысле?

– Ну, как ты для папы, мам.

– Ты хочешь жениться на ней?

Марго была в таком шоке, что не заметила, как раздавила печенье, которое сжимала в руке.

– Не сейчас, конечно, – резко помотал головой Рома. – Когда-нибудь, ну, под старость. А что? Ты против?

– Нет, она очень милая девушка, красивая, воспитанная. – До Маргариты наконец дошло, что Рома был настроен действительно серьезно и ситуация грозила вырваться из-под контроля. – Но ты не думаешь, что она, как бы сказать, не нашего поля ягода?

– Ты имеешь в виду деньги? – нахмурился парень.

– Нет, конечно. Просто, знаешь, с такой семейной историей сложно остаться… нормальным человеком. Да и ее мечты о татуировках…

– То есть она тебе не понравилась? – тяжело вздохнул Рома.

– Я просто хочу сказать, что стоит обратить внимание на такие мелочи, которые в дальнейшем могут повлиять на ваши отношения. – Маргарита старалась говорить мягко, чтобы Роме не казалось, что она на него давит. – Женщина должна быть податливой, гибкой, спокойной. Чтобы тебе было уютно вместе с ней. Чтобы получилась крепкая семья.

Рома задумался. Все вышеперечисленное не имело к Лу ни малейшего отношения. Она не была ни гибкой, ни податливой. И уж точно не спокойной. И хотя в словах матери была толика истины, продолжать этот разговор не хотелось.

– Я пойду к себе, – сказал парень, отставив чашку в сторону.

– Сынок, я хочу тебе только добра, – проговорила мама, накрыв его руку своей. – Просто не принимай решений на горячую голову.

Рома кивнул и вышел из кухни. Как бы он ни относился к Лу, мать была в чем-то права – легкими их отношения не назовешь. А крепость проверяется только временем.