Чернильный обмен

Глава 13

Лесли и Сет прошли несколько кварталов, прежде чем она смогла взглянуть на него. Они не были друзьями, и это был его выбор, но, тем не менее, она доверяла ему гораздо больше, чем большинству парней.

Они уже подошли к «Миру комиксов», когда она выговорила:

— Прости меня.

При этих словах она посмотрела на него, но тут же отвернулась, увидев гнев на его лице. Его руки были сжаты в кулаки. Он не обидит ее, Сет не такой, но она все равно вздрогнула, когда он схватил ее за запястье.

— Простить за что? — Он нахмурил брови.

Она остановилась.

— За то, что устроила сцену, за то, что вела себя, как настоящая шлюха перед тобой и Ниаллом, за то…

— Прекрати, — Сет покачал головой, — это не твоя вина. Это все Ириал. Просто… держись от него подальше, если он встретится тебе на пути, ладно? Если сможешь, то просто уходи. Не беги, но сматывайся оттуда.

Ничего не сказав, она кивнула, и Сет отпустил ее запястье. Как и тогда в «Руинах», она была уверена, что он знал больше, чем говорил. Это что, какая-то банда? Она никогда не слышала, чтобы в Хантсдейле были настоящие банды, но это не значило, что их на самом деле нет. Однако, что бы это ни было, Сет все знал, но не рассказывал, а она не знала, как его об этом спросить. Вместо этого она поинтересовалась:

— Куда ты идешь?

— Мы идем ко мне домой.

— Мы?

— А у тебя есть еще какое-то безопасное место, куда ты можешь пойти перед работой? — Его голос звучал мягко, но она была уверена, что это не был вопрос, а скорее утверждение.

— Нет, — сказала она, отворачиваясь, чтобы не видеть на его лице этот всезнающий взгляд.

Он больше ничего не сказал, но она увидела понимание в его глазах. И в этот миг она была уверена, что он, а следовательно, и Эйслинн, знали, как ужасно обстоят дела у нее дома. Они знали, что она лгала им, лгала всем.

Поэтому она глубоко вздохнула и сказала:

— Наверняка там Рен… Ну, ты понимаешь, оставаться там сейчас точно не очень безопасно.

Сет кивнул.

— Если тебе будет нужно, ты всегда можешь нагрянуть ко мне домой.

Она постаралась обратить все это в шутку:

— Это не…

Он выгнул бровь.

Она вздохнула и не стала врать.

— Я это запомню.

— Хочешь поговорить?

— Нет. Не сегодня. Может, позже, — она постаралась сморгнуть выступившие на глазах слезы. — Эш знает, да?

— О том, что Рен бьет тебя, или о том, что случилось с его дилером?

— Да, — она почувствовала тошноту, — полагаю, о том и о другом.

— Она знает. Знаешь, ей ведь тоже досталось. Не так, как если бы… — Он запнулся. Он не обнял ее и не сделал ничего слезливо-трогательного, что наверняка сделали бы большинство людей, и из-за чего она бы совершенно расклеилась.

— Правильно. — Лесли сложила руки на груди, чувствуя, как привычный ей мир начинает распадаться откуда-то изнутри, и она знала, что не сможет починить его.

Как давно они знают?

Сет громко сглотнул, прежде чем продолжить:

— Про Ириала она тоже узнает. Ты можешь поговорить с ней.

— Так же, как она разговаривает со мной? — Теперь Лесли смотрела ему прямо в глаза.

— В любом случае, это не мое дело, но… — Он прикусил кольцо в губе и покатал его во рту. Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, прежде чем сказать: — Для вас обеих было бы лучше, если бы вы были откровенны друг с другом.

Ее охватила паника, как будто черный пузырь сжал ей горло. Так же как тогда, когда их руки… Нет. Она не думает об этом, не будет думать. В последнее время эти ужасные ощущения стали такими далекими. И ей бы хотелось, чтобы так оно и оставалось. Ей бы хотелось стать совсем бесчувственной. Она пошла быстрее, почти побежала, ее ступни с гулким звуком мерно стучали по тротуару.

Если бы я могла убежать от воспоминаний… Она не могла, но было гораздо лучше ощущать, как ее сердце бьется быстрее, чем чувствовать страх, таившийся в воспоминаниях. Она побежала.

И Сет, не отставая, побежал рядом с ней, не позади или впереди, а вровень с ней. Он не пытался остановить ее, не пытался заставить ее говорить. Он просто бежал рядом с ней, как будто беготня по улицам была совершенно нормальной вещью.

Они уже приближались к железнодорожной станции, где он жил, когда она смогла остановиться. Глубоко вздохнув, она уставилась на одно из зданий, почерневших от пожара, на другой стороне улицы. Стоя на лоскутке, покрытом травой, которая не должна была расти на таком грязном участке, она готовилась к разговору, которого не хотела.

— Итак… как… что… как много ты знаешь? — спросила она.

— Я слышал о том, как Рен вытворял с тобой, чтобы выпутаться из неприятностей.

Руки, удары, хохот, тошнотворно-сладкий запах крека, голоса, голос Рена, кровь. Она позволила воспоминаниям захлестнуть ее. Я не утонула. Я не сломалась.

Сет не отвел глаз, не отступил назад.

Так же как и она. Возможно, она кричала во сне, когда ее одолевали ночные кошмары, но она не сделает этого по собственной воле, не тогда, когда она бодрствует.

Она вскинула голову и усилием воли заставила свой голос звучать твердо:

— Я выжила.

— Так и сеть. — Ключи Сета звякнули, когда он встряхнул их, ища замочную скважину. — Но если бы кто-нибудь знал раньше, как плохи стали дела, прежде чем Рен… — Он запнулся и, казалось, был огорчен. — Мы не знали. Мы были так поглощены… делами и…

Лесли отвернулась. Она не сказала… не могла ничего на это ответить. Она стояла к нему спиной. Дверь со скрипом распахнулась, но не хлопнула, закрывшись, а это означало, что он стоял и ждал.

Она откашлялась, но все равно ее голос звучал так, как будто она собиралась расплакаться.

— Я сейчас зайду. Просто дай мне секунду. — Она мельком взглянула на него, но он смотрел на пустоту за ее спиной. — Я сейчас зайду, — повторила она.

Ответом ей был лишь звук тихо закрывшейся двери.

Она села на землю перед поездом Сета и всмотрелась в узоры, которые украшали вагоны. От аниме до головокружительной абстракции, рисунки казались сплошным пятном, когда она попыталась проследовать взглядом за линиями, сосредоточиться на цветах, на формах, на чем угодно, только бы не возвращаться к своим воспоминаниям.

Я выжила. Я выживаю. И это не случится снова.

Это было больно — знать, что ее друзья, люди, которых она уважала, знали, что они с ней сделали. Логика говорила, что ей нечего стыдиться, но ей было стыдно.

Это больно. Но она не хотела поддаваться этому чувству. Она поднялась и провела рукой по одной из металлических фигур, которые украшали дворик снаружи, как растения. Она сжала ее, пока острые края металла не впились ей в ладонь, пока кровь не потекла между пальцами и не закапала на землю, пока боль в руке не заставила ее думать о настоящем, а не о прошлом, не о другой боли, из-за которой она сворачивалась в клубок и рыдала.

Думай о нынешних ощущениях, об этом месте. Она разжала руку, глядя на большой порез на ладони, и на порезы поменьше на пальцах. Думай о настоящем.

Сейчас она была в безопасности. А в некоторые дни она не могла сказать и этого.

Она открыла дверь и зашла внутрь, сжав руку в кулак, чтобы кровь не капала на пол. Сет сидел на одном из своих странных кривых стульев в передней части вагончика. Его боа констриктор свернулся в кольцо у него на коленях, одна толстая петля свесилась к полу, словно край одеяла.

— Сейчас вернусь, — сказала она и прошла во второй вагон, где располагались крошечная ванная комната и его спальня. Она была почти уверена, что он не заметил, как она держит руку.

Но затем он крикнул:

— Если тебе понадобятся бинты, они в голубой коробке на полу. Там должны быть и какие-то антибиотики.

— Хорошо. — Она промыла руку под холодной водой и оторвала немного туалетной бумаги. Ей не хотелось вытирать все еще кровоточащую руку о полотенца Сета.

Перевязав себя, она вернулась обратно.

— Тебе лучше? — Он снова поигрывал кольцом в губе.

Эйслинн говорила, что он так делал, когда пытался успокоиться. Не то чтобы Эйслинн выдавала какой-то его секрет, просто ее восхищало все, что касается Сета. Лесли слегка улыбнулась, думая о них. Между Эйслинн и Сетом было что-то настоящее, что-то особенное. И, может быть, это нелегко найти, но все же возможно.

— Немного, — сказала Лесли, усаживаясь на потрепанный диван Сета, — наверное, мне надо… хмм… протереть скульптурку.

— Потом. — Он указал на одеяло, которое положил на край дивана. — Тебе надо вздремнуть. Здесь или там, в задней части… — Он махнул рукой в сторону прохода, ведущему в его спальню. — Где тебе будет удобнее. Там дверь запирается.

— Почему ты такой внимательный? — Она уставилась на него, ненавидя то, что ей приходится спрашивать, но все равно ей надо было знать.

— Ты подруга Эш. Теперь и мой друг. — Странным образом он выглядел очень мудрым, сидя на этом причудливом стуле с удавом на коленях в окружении стопок старых книг. Частично такое впечатление создавалось иллюзией из-за сюрреалистичности некоторых деталей, но это было не все. То, как он смотрел на нее, как поглядывал на дверь — он знал, какого сорта люди могут ошиваться поблизости.

Она постаралась перевести это в шутку:

— Говоришь, мы теперь друзья, да? И когда же это случилось?

Сет не засмеялся. Пару секунд он внимательно смотрел на нее, поглаживая боа по голове, пока тот скользил к его плечу. А потом сказал:

— Когда я понял, что ты не такая, как Рен, а его жертва. Ты хороший человек, Лесли. Хорошие люди заслуживают помощи.

Это уже никак нельзя было обратить в шутку. Она отвела взгляд.

Пару секунд они оба хранили молчание.

Наконец, она подобрала одеяло и поднялась.

— Ты точно не возражаешь, если я залягу в заднем вагоне?

— Запри дверь. Меня это не обидит, а ты будешь спать лучше.

Она кивнула и вышла. В коридоре она помедлила и произнесла:

— Спасибо.

— Поспи немного. Потом тебе надо поговорить с Эш. Есть вещи… — Он запнулся и вздохнул. — Об этом она сама должна тебе рассказать. Ладно?

— Ладно. — Лесли не могла представить себе, о чем могла рассказать ей Эйслинн, что было бы ужаснее или таинственнее того, о чем она уже знала, но ее беспокоил его тон.

— Потом, не сейчас, — добавила она.

— Но скоро, — настаивал Сет.

— Да, скоро. Я обещаю, — заверила она, закрыла дверь в комнату Сета и повернула замок, ненавидя себя за то, что ее чувства вынуждают ее так поступить, но сделав это, она почувствовала себя здесь в безопасности.

Она растянулась на кровати Сета, не откидывая покрывала, а просто завернувшись в одеяло, которое он ей дал. Она лежала там, в темной комнате, и старалась сосредоточиться на мыслях о Ниалле, о том, как бережно он обнимал ее, когда они танцевали, о его мягком смехе у ее шеи.

Но не Ниалл приснился ей, когда она уснула — это был Ириал. Это был кошмар, способный соперничать с худшими кошмарами, которые ей когда-либо снились. Глаза Ириала смотрели на нее с лиц насиловавших ее мужчин, мужчин, которые держали ее и делали с ней такие вещи, что слово «изнасилование» по сравнению с этим казалось слишком мягким.

Это его голос эхом отражался в ее голове, когда она силилась проснуться и не могла.

— Скоро, a ghra, — шептал он губами тех мужчин, — скоро мы будем вместе.