Чернильный обмен

Глава 33

Всю следующую неделю он таскал ее за собой. Она была настолько пьяна тьмой, что ее рвало, но они это не обсуждали.

Они погрузились в рутину, и Лесли казалось, что она сможет это принять. Ириал не рассказывал ей, что происходило по ночам, а она не спрашивала. Конечно, это не решало все проблемы, но она чувствовала себя лучше. Она говорила себе, что это уже кое-что. Временами она чувствовала мимолетные отголоски утраченных эмоций, когда Ириал закрывал их связь, и темная нить между ними напоминала спящую змею. В такие моменты Лесли лгала себе, говоря, что она счастлива, что в том, как ее балуют, есть свои плюсы. Но потом вся тяжесть ее положения обрушивалась на нее, и ломка повергала ее в беспамятство.

Я ничем не отличаюсь от любого другого наркомана.

У ее наркотика мог быть пульс и голос, но он все равно оставался наркотиком. И она тонула в глубинах, которые могли бы заставить ее терзаться от стыда и позора, если бы эти чувства все еще были доступны ей. Но Ириал выпивал их, словно какой-то экзотический коктейль. И когда кошмар достигал своего апогея, только прикосновения Ириала могли приглушить болезненное желание, которое открытой раной зияло внутри нее.

Что со мной происходит? Неужели тьма просто поглотит меня?

Ириал не мог ей ответить. Не мог сказать ей, что случится с ее телом, ее здоровьем, как это отразится на продолжительности ее жизни. Он только говорил ей, что он рядом, что он защитит ее, позаботится о ее безопасности и благополучии.

Теперь, когда Лесли могла регулярно выходить на улицу без сопровождения Ириала, она понимала, что встреча с Ниаллом — лишь вопрос времени. Из всех людей, которые были в ее жизни до чернильного обмена, он был единственным, с кем она не горела желанием увидеться. Он знал, что представлял собой Темный Двор, знал, какой была ее жизнь до того, как все изменилось, и она понятия не имела, как быть с тем, что ему обо всем известно.

Но сегодня она искала его. И нашла. Он стоял с другой стороны улицы, возле магазина «Музыка на любой случай», где частенько можно было застать Рианну. Рядом какой-то мужчина — человек — играл что-то зарубежное и знакомое на бойране.[36] Пульс Лесли мгновенно подхватил ритм, который поселился глубоко внутри нее, как будто каждое прикосновение битера[37] к бойрану отдавалось на ее коже и в ее венах.

Ниалл обернулся и заметил, что она смотрит на него.

— Лесли, — сказал он одними губами, но так тихо, что услышать было невозможно.

Движение на улице было слишком интенсивным, чтобы переходить через дорогу, но Ниалл не человек и никогда им не был. Он промелькнул между машинами и уже стоял рядом с ней. Он прикоснулся губами к ее руке, вызывая в ней слезы, которые она не могла пролить.

— Он не позволял мне увидеться с тобой.

— Я попросила его об этом. Мне никого не хотелось видеть.

Лесли отвела взгляд, заметив наблюдающих за ними фейри.

— Я бы убил его, если бы мог, — сказал Ниалл, и ей показалось, что его голос прозвучал намного жестче, чем когда-либо звучал голос Ириала.

— Я не хочу этого. Я не…

— Ты хотела бы, если бы он не сделал с тобой всего этого.

— Он вовсе не ужасный.

— Не надо, прошу тебя.

Ниалл молча прижал ее к себе, но она слышала его слезы. Он вел себя так, словно все, чего он хотел, — это она, словно чувства, которые, как ей казалось, он испытывал, были настоящими. Но Лесли была удивлена: влечение, которое у нее было к нему, жажда его прикосновений, желание сблизиться с ним — все это исчезло. Неужели все это было иллюзией? Было ли это по-настоящему, а Ириал просто взял и выпил эти чувства? Она вглядывалась в красивое лицо Ниалла, которое не портили даже шрамы, и почувствовала вспышку нежности, но ничего общего с физическим влечением эта нежность не имела.

Вдоль улицы застыли фейри, наблюдавшие за ними с выражениями радости и отвращения на лицах. Их тихие перешептывания становились все громче и громче, пока они делали предположения о том, что сделают люди Ириала или он сам, когда обо всем узнает.

«Он убьет мальчишку. Вот увидишь».

«Это даст ему повод развязать драку».

«Да ничего он не сделает. Разве она того стоит?»

«Видимо, стоит. Ириал раньше никогда не брал себе смертных. Она, должно быть…»

«Ириал всегда запрещал трогать своего любимого Gancanagh…»

«А может, он будет пытать его? Или заставить ее это сделать?»

Фейри расхохотались, а затем продолжили строить догадки, пока Лесли не обернулась к теням и не одарила вопросительным взглядом одного из Ищеек. Дальше все произошло с сумасшедшей скоростью: толпа фейри рассеялась, когда Ищейка схватил нескольких из них и, словно бесформенную массу, швырнул на тротуар, послав тем самым волну ужаса и угроз остальным. Противные хлюпающие звуки и вопли отдавались эхом, и даже музыкант с бойраном на несколько секунд прекратил играть и стал оглядываться по сторонам, словно услышал отголоски страха, которые на самом деле услышать не мог.

— Они слушаются тебя? — спросил Ниалл.

— Слушаются. Они хорошо ко мне относятся. Никто из них никогда не причинял мне вреда. — Лесли прикоснулась к его груди, зная, что именно там под одеждой спрятаны его шрамы. Эти шрамы давали ответы на вопросы о нем самом, об Ириале, о том мире, который теперь Лесли называла своим домом. И она добавила: — Никто из них не делал ничего такого, о чем бы я не просила.

— И Ириал тоже?

Голос Ниалла был таким же беспристрастным, как и его лицо. Зато его эмоции она чувствовала прекрасно — тугой клубок из надежд и желаний, страха и гнева.

Лесли вдруг пожалела, что не может лгать. Впрочем, она и не хотела. Не хотела и не могла лгать ему, зная, что он не лжет ей ни словами, ни чувствами.

— И он тоже. По крайней мере, он не трогает меня, если я не прошу об этом, если ты это имеешь в виду. Но он сделал меня такой, не спрашивая моего согласия, и я уже больше не знаю, где моя воля, а где его. Когда я… Когда он мне нужен… Этого убивает меня, Ниалл. Это как умирать от голода, будто что-то съедает меня живьем изнутри. Это не больно. Мне не больно, но я знаю, что так быть не должно. Боли нет, но я все равно кричу от боли. И только Ири может… помочь. С ним все кажется лучше.

Ниалл наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Я могу прекратить все это. Думаю, у меня получится вернуть все на свои места. — И он рассказал, что Эйслинн даст ему солнечный свет, а Зимняя Королева даст холод, и он сможет выжечь и заморозить чернила в ее коже. — Это должно сработать. И ты освободишься от него. От всех.

Лесли не отвечала, не соглашалась и не отказывалась. Просто не могла.

— Выбор за тобой. — Он взял в ладони ее лицо, глядя на нее так же, как и раньше, до того, как с ней все это случилось. — У тебя есть выбор. И я могу дать тебе это.

— А если станет еще хуже?

— Подумай о том, какой бы ты сделала выбор, если бы не находилась под влиянием. — Он немного помолчал. — Неужели ты сама выбрала бы все это?

— Нет. Но изменить этого я не могу. Я не могу притвориться, что ничего не было. Я больше никогда не буду такой, как прежде. И если чувства вернутся ко мне, если я смогу жить, то как я буду жить после всего, что…

— Просто будешь. То, что ты делаешь в минуты отчаяния, — лицо Ниалла стало жестоким, злым, — не определяет тебя как личность.

— Неужели?

Она вспомнила, что чувствовала, когда смотрела на землю и знала, что если она прыгнет и Ириал поймает ее, будут и другие моменты, когда к ней придет все то же отчаяние. Чувства, которые она тогда испытывала, пусть и всего лишь несколько секунд, были частью ее самой. И она сама выбрала этот путь. Она подумала о знаках, которые предупреждали ее, что что-то идет не так. Подумала о тенях, которые видела в кабинете Рэббита. Подумала о вопросах, которые так и не задала ни Эйслинн, ни Сету, ни самой себе. Подумала о стыде, который прятала внутри себя, вместо того чтобы попросить о помощи. Вот какой она была. Вот что составляло ее личность. У нее всегда был выбор. Ничего не делать — тоже выбор.

— Я так не думаю, Ниалл, — услышала она свой голос. И голос ее не был ни нежным, ни испуганным. — Даже учитывая зависимость, это все я. Пусть у меня нет стольких возможностей, как раньше, но я по-прежнему могу выбирать.

Она снова подумала о том, как стояла в окне склада у реки. Она могла прыгнуть. Но не сделала этого. Если бы я прыгнула, это была бы капитуляция, тогда я бы сдалась. Неужели не лучше смириться? Человек, которым она была под всеми этими зависимостями, был намного сильнее, чем она могла себе представить.

— Я хочу, чтобы у меня был выбор, от которого не будет больно ни мне, ни Ириалу, — сказала она и пошла прочь от Ниалла.

Она знала, что такой выбор рано или поздно появится. Пусть не сейчас, и не тот выбор, который предлагал ей Ниалл. Но она не позволит ни ему, ни Ириалу, ни кому-то еще сделать этот выбор за нее.

Я никому не позволю снова выбирать за меня.