Чувства на камеру

Глава 21

Мэгги

Мне так хорошо. Мне кажется, я никогда не чувствовал себя настолько… полноценной. Это странное слово, которое можно использовать после секса, но оно кажется наиболее подходящим. Безусловно, физическое удовольствие было. Моя спина выгибается, пальцы Эйдена сжимают ее. Его хрипы и мои стоны. Я никогда раньше не испытывала подобного и с нетерпением жду, когда смогу вновь истытать те эмоции. Но в то же время от него исходила невероятная нежность, в которой не было необходимости. Терпение и готовность сделать для меня все правильно.

Его руки крепкие, обхватывающие мое тело в заботливой хватке. Мои пальцы проходят от его запястий к бицепсу, прочерчивая дорожку на его коже. Так здесь, в незнакомой постели, с мужчиной, которого я только что встретила, и под шум вентилятора над головой, я никогда не чувствовала себя такой ценной и защищенной. Мгновения напряженности утихли, превратившись в коллективное спокойствие, когда все кажется правильным.

Глаза Эйдена закрываются, длинные ресницы ниспадают на щеки. Наше дыхание синхронизируется, выравниваясь до безмятежного звука. Я поднимаю руку и убираю прядь волос с его лба, улыбаясь седине, которую нахожу.

— Расскажи мне секрет, — говорю я мягко.

Он хмыкает и притягивает меня ближе, моя щека ложится ему на грудь.

— Что за секрет?

— Я не знаю. Что-то личное.

— Я думал мы избегаем разговоры на личные темы? — возражает он. Его глаза отрываются и в них появляется игривый блеск, подмигивает мне.

— Да. Но мне нужна секунда, чтобы отдышатся и мне нравится слушать как ты говоришь.

Эйден глубоко посмеивается, этот звук вырывается из глубины его души. Моя ладонь перемещается от его плеча к сердцу, и орган ритмично бьется о мою руку.

— Мама Мейвен изменила мне. Поэтому мы и развелись.

— Что? — Я приподнимаюсь на локте, уставившись на него. — Ты серьёзно?

— Да, но я обещаю, что это не так плохо, как звучит. Кэти, моя бывшая, проводила очень много времени с одной женщиной с работы. Конечно, все выглядело совершенно невинно. Шопинг по выходным. Вечера с вином раз в неделю. Однажды она пришла домой и рассказала мне, что они поцеловались. Это было не преднамеренно, а как бы в порыве чувств. Их глаза встретились, и они просто осознали все это. Кэти чувствовала себя такой виноватой и сказала, что, когда все произошло, все обрело смысл. Она сказала, что такого никогда не было в отношениях со мной. Та часть ее личности, существование которой она отрицала годами, в конце концов вышла на поверхность. Ее всегда привлекали женщины, но она слишком боялась сказать об этом. Мы были счастливы, конечно, но они с Наоми? Эти двое — конечная точка.

— Ты не кажешься расстроенным.

— Прямо после случившегося мне было больно. Я ходил на терапию и размышлял над всеми знаками, которые мог пропустить. Было эгоистично вмешивать себя в эту историю, когда дело было не во мне. Кэти любила меня, но ту часть себя она любит больше. Как и должно быть. Как я могу злиться на человека, который теперь живет свою лучшую жизнь? Она нашла настоящую любовь, без каких-либо секретов, лишь себя настоящую. Разве не этого мы все ищем в конечном итоге?

— Это очень впечатляющие слова от человека, который не хочет отношений.

— Я больше не хочу отношений из-за схем и логики. Но я все еще человек. Я нуждаюсь в физических и эмоциональных связях, как и все остальные.

— Как ты думаешь, всем ли нам повезет найти такую любовь? Такую слепую любовь, от которой душа разрывается, когда не можешь есть и спать?

Эйден делает паузу, прежде чем ответить. Он откидывает прядь волос за ухо. Его большой палец проводит по моей щеке.

— Нет. Такая любовь встречается редко. Иногда даже те, кто испытывает ее, не понимают, как им повезло. Проглотить такую пилюлю непросто, но у меня есть надежда. А надежда — это половина успеха, не так ли?

Его слова тронули меня до глубины души. Я много лет прожила в браке без любви. Миллионы других людей также. Существуют известные выражения о том, что мы ценим то, что имели, только когда потеряем это. И о том, как разрушительно осознавать, что ты потерял.

Несмотря на разбитое сердце и циничный шепот, который доносится из глубины уродливых мыслей в моменты слабости и одиночества, у меня еще есть надежда. Маленький, но сильный стук в ушах твердит мне, что это может случиться автра, или на следующей неделе, или даже в следующем году. Но однажды я смогу снова обрести эту любовь. И когда это произойдет, я уже никогда не смогу ее забыть.

— Я пришла сюда ради секса, — шепчу я. — А ты поражаешь меня своей философской мудростью.

— Когда тебе стукнет сорок, ты тоже станешь очень проницательной. А у тебя впереди еще несколько лет. — Он ухмыляется. — Извини за все эти серьезные разговоры. Через несколько минут я компенсирую это своими пальцами.

— Не извиняйся. Спасибо, что поделился со мной сокровенным, Эйден Вуд.

— Я был одиноким в течение почти пяти лет. И вот, по стечению обстоятельств, я захожу на склад и встречаю тебя. Я не знаю, что это значит в масштабах целой жизни, но это должно хоть что-то значить, пусть даже на какое-то время. То, что я сегодня здесь с тобой, возрождает надежду.

— Да. — Я наклоняюсь вперед. Мой рот оказывается над его ртом. — Это что-то значит.

Разговор прекращается. Его рука зарывается в мои волосы, а его губы накрывают мои. Ловким движением Эйден переворачивает нас, меняя наши позиции. Я прислоняюсь головой к подушке, а он устраивается прямо между моих ног.

— Мне нравится смотреть на тебя, — говорит он, отстраняясь. Он усаживается поудобнее близко ко мне. — Я хочу посмотреть, как ты трогаешь себя.

— Уже надоело прикасаться ко мне? — шучу я.

Эйден стиснул челюсти.

— Я мог бы прикасаться к тебе до конца жизни, но этого никогда не будет достаточно, Мэгги, — отвечает он. Эта фраза пронзает мою грудь, как ядовитая стрела, и я понимаю, что он говорит искренне. В этих словах нет ни капли юмора, и впервые с тех пор, как я вошла в его квартиру, я задумываюсь, не допустила ли я грубую ошибку. Не из-за сожаления, но из-за того, как чертовски трудно будет уйти отсюда.

— Ты просто отлично справился на кухне.

— Ах, да. Каждому мужчине важно услышать, что он все сделал хорошо. — Я отбиваюсь от него, и он фиксирует мои руки над головой. — Я хочу, чтобы ты показала мне, что тебе нравится, — продолжает он. — Что заставляет тебя чувствовать себя хорошо? Что ты собираешься представлять себе ночью, когда мой рот не будет на твоей киске?

Бусинки пота выступают у меня на лбу, и я делаю поверхностный вдох. Я никогда раньше не мастурбировала перед кем-то, и это захватывающе — знать, что он хочет узнать, как я раздвигаю бедра. О том, какой ритм задают мои пальцы и сколько их используется. Угол расположения моих ног и то, насколько глубоко я могу проникнуть.

— Ты собираешься заснять это? — спрашиваю я, покачивая ягодицами на простынях и устраиваясь поудобнее.

Глаза Эйдена темнеют. Его руки опускаются с моих запястий, и его пальцы обхватывают мой подбородок.

— Не искушай меня возможностью приятно провести время. Может, я запишу тебя на камеру. Я бы использовал запись после того, как ты уйдешь, моя рука дрочила бы под звуки твоих стонов и мокрой, сладкой киски. А потом, может быть, если бы я был пьян и тосковал по тебе, выпив пять рюмок виски, я бы совершил безрассудство и отправил видео тебе. Я бы спросил, продолжаешь ли ты выгибать пальцы на ногах или откидывать голову назад, и поинтересовался бы, нашла ли ты кого-то, кто знает, что делает. Я бы рассказала тебе, как мои простыни все еще пахнут твоей влагой и я все еще чувствую твой вкус на своем языке. А потом я бы спросил, скучаешь ли ты по мне тоже.

От этих слов я чуть не сорвалась с катушек. Мое лицо пылает, а соски твердеют. Я пачкаю простыни, я знаю, что пачкаю, но не могу найти в себе силы, чтобы заботиться об этом. Этот мужчина хочет меня, и я думаю, что он может умереть без меня.

— Хорошо, доктор Вуд, — я говорю тихо. Эйден хмыкает, и его рука опускается к члену, дергая себя один раз. — Ты так близок к тому, чтобы умолять. Может, тебе стоит встать на колени?

— Ты хочешь, чтобы я опустился на колени? Я сделаю это с удовольствием. Я буду умолять тебя, Мэгги. И молить тоже, если бы это было необходимо. Но не будь слишком самодовольной. Это мой член заставил тебя кончить раньше, и я собираюсь сделать это снова.

— Трудно трогать себя, когда ты устроился между моих ног, — отмечаю я. Эйден ухмыляется и целует меня в лоб. Это его любимое место, как я поняла.

— Прости меня за нежелание отрываться от тебя даже на секунду. — Он слезает с меня и занимает место в конце кровати. Его рука обхватывает член, и он терпеливо ждет, не сводя глаз с меня.

Я делаю глубокий вдох и откидываюсь на подушки, прижимаясь спиной к матрасу. Закрыв глаза, я провожу рукой по груди. Я ласкаю свою грудь и играю с соском, когда из моего рта вырывается стон.

— Тебе нравится трогать свои соски, — говорит Эйден. Это звучит так, будто он говорит сквозь стиснутые зубы.

— Я не знаю почему люди пропускают это. — Я двигаюсь в другую сторону, обратно приподнимаясь с кровати, в то время как сжимаю этот сосок с гораздо большей силой. — Это так прекрасно.

Если бы я была одна, я бы потратила еще больше времени на свою грудь. Со зрителями, думаю, я хочу чтобы шоу продолжалось. Моя рука проскальзывает вниз по животу, и я раздвигаю ноги.

— Я знаю некоторые женщины любят трахать себя своими пальцами, но я люблю играть со своим клитором. — Я не знаю, как мне удается сказать все эти вещи, это та непристойная сторона меня, о которой я и не подозревала. Это освобождение — выставлять ее на всеобщее обозрение. Почему я должна стесняться того, что доставляет мне удовольствие?

Мне не нужно открывать глаза, что бы понять что Эйден двигается ближе ко мне. Матрас прогибается, и я чувствую жар его тела, охватывающий мое. Я слышу его дыхание и затяжные ругательства, которые он шепчет, когда я медленными движениями обвожу свой клитор.

— Мне нравиться не спешить. — говорю я. — Это словно когда ты думаешь о тех вещах, что хочешь попробовать. Я представляю себя в книгах.

— Откройся, детка. Позволь мне увидеть насколько ты становишься мокрой, когда фантазируешь о своих самых смелых мечтаний. Расскажи мне о них.

Мои бедра расходятся в стороны. Мой язык развязывается, а в голове проносится тысяча образов.

— Иногда, я представляю как два парня берут меня одновременно. Иногда я представляю, как меня трахают в публичном месте. Иногда я представляю мою задницу красной и покрытой следами от чьих-то рук. А иногда я представляю, что меня держит рядом тот, кто так сильно меня любит и уважает, но при этом точно знает, что мне нужно.

— Господи, — простонал он. Я ввожу палец внутрь себя, все еще растянутой после Эйдена, все еще влажной от моего последнего оргазма, и испускаю стон. — Мэгги.

— А когда я завтра вернусь домой, я буду думать об этом. Ты будешь тем, что я буду представлять, когда буду дразнить саму себя под нижним бельем. И когда я перейду от одного пальца к двум, готовясь к игрушке, которая и близко не сравнится с тем, насколько хорош твой член внутри меня. Я буду думать о тебе, Эйден, когда даже чертовски протрезвею, и буду задаваться вопросом, думаешь ли ты обо мне тоже.

Я обвожу свой клитор четыре раза, и это приятное ощущение поднимается в моем животе. Вот я уже близка к тому, чтобы ухватить это, близка к тому, чтобы сдаться, когда рука обвивается вокруг моего запястья, останавливая меня.

— Встань на колени, — рычит Эйден.

Я усмехаюсь, мои глаза медленно открываются, не испытывая никаких угрызений по поводу того кайфа, которого я еще не достигла.

— Вот тебе и самоконтроль.

— К черту самоконтроль.

Это происходит очень быстро. Я меняю позицию. Он разрывает упаковку презерватива. Мои пальцы сжимают простыни, ожидая его, до смерти нуждаясь в нем. И вот он снова оказывается внутри меня, захватывая каждый мой дюйм.

— Ты принимаешь меня так хорошо, — говорит он, в его голосе звучит гордость.

Он все крепче сжимает мои бедра, его пальцы надавливают на точку пульса на моей коже, которая горит, словно лесной пожар в верхней части моего бедра. Может, мне стоит сделать татуировку с отпечатком его пальца, очертаниями его большого пальца, чтобы это чувство навсегда закрепилось на мне, стало неотъемлемым украшением, потому что ничего и никогда не ощущалось так хорошо.

— Ты словно была создана для моего члена. Не для кого-либо другого. Моя и исключительно только моя.

— Твоя, Эйден, — я соглашаюсь. Это чистая правда. После сегодняшней ночи я буду уничтожена целиком. Он будет известен как «Самый лучший навсегда». Тот самый, с которым всё закончилось. Никто и никогда не сможет превзойти Эйдена Вуда.

Его бедра сталкиваются с моими в хаотичных толчках. Это грубо, беспорядочно и безупречно. Даже лучше, чем в первый раз. Его рука соприкасается с моей задницей. Мои ногти впиваются в его бедра. Он дёргает меня за волосы. Я выкрикиваю его имя. Это привычная картина, к которой мы уже успели привыкнуть. Он сжимает мою задницу, и я понимаю, что он близок к развязке.

— Ты первая, — говорит он с этой знакомой самоотверженностью.

— Сначала ты, — говорит он со знакомой самоотверженностью. Прежде чем я успеваю просунуть руку между ног, его пальцы уже там, кружат, трутся и подталкивают меня к краю. Я с радостью срываюсь вниз, но это свободное падение полностью стоит того, чтобы взобраться на него, и в полном обессилении обрушиваюсь на матрас.

— Кончай в меня, Эйден, — говорю я сквозь усталый вздох, вытягиваясь назад, чтобы прикоснуться к нему везде, где только могут найти мои руки.

И он это и делает. Издав долгий стон и сделав еще два толчка вперед, я чувствую его разрядку. Он продолжает двигаться внутри меня, пока, наконец, не замирает, прерывисто хватая воздух, наполняя комнату звуками тяжелого дыхания.

— Кажется, я умер. — говорит он. — Умер в сорок пять из-за того, как ты ездишь на моём члене.

Я разразилась смехом и медленно сползла с него.

— Я буду скорбеть по тебе.

— Приходи на мои похороны голой, чтобы я мог еще раз полюбоваться твоей задницей.

— Думаю, это можно устроить.

Мы переползаем друг через друга и двигаемся вокруг по кровати, возвращаясь в ту позу, с которой начали. Я, в его объятиях. Он, целует меня в лоб.

— Мне понадобится несколько часов на восстановление, — признается он. — Я не занимался этим так много раз с тех пор, как… черт. Кажется, никогда.

— И кто-то утверждают, что с возрастом мужчины становятся все менее сексуально активные. У меня имеются кое-какие данные чтобы заявить обратное.

— Дай мне убедиться, что у меня не случится сердечного приступа сначала. Ты не против, если мы сделаем небольшой перерыв в физических активностях? А потом ты сможешь продолжить свои исследования.

— Эйден. Мы можем провести оставшееся время вместе без секса, и это все равно будет лучшая ночь в моей жизни.

— Хорошо. Я просто хочу… побыть с тобой.

— И что это означает? — спрашиваю я, прижимаясь к нему.

— Немного тишины на несколько минут. Душ, когда мои ноги смогут нормально двигаться. Разговор. Приготовить второй ужин. Мне без разницы. Просто хочу наслаждаться твоим присутствием. — Он зарывается лицом в мои волосы и вздыхает. — Десять часов с тобой, а ты уже претендуешь на звание лучшей женщины в моей жизни. Пугающе, да?

— Да, — шепчу я. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. По моей спине течет пот. Волосы в беспорядке. Мне нужно в ванную комнату, и икру сводит судорогой. Но всё равно, я не хочу быть нигде, кроме как здесь. Я нигде не чувствовала себя как дома, кроме этой квартиры. — Ужасающе.