Чувства на камеру

Глава 6

Мэгги

— До того как мы начнем, — продолжает Джеримайя, — я хочу поговорить о сегодняшнем. Нет никакого давления. Хочу, чтобы вы делали то, что для вас комфортно. Если что-то не устраивает, я хочу, чтобы вы сказали «нет». Если вы захотите остановиться в любой момент, скажите мне, и мы закончим. Хорошо?

Эйден поворачивается ко мне. Он отвлекает, его присутствие невозможно игнорировать. Широкие плечи. Вдумчивые глаза. Морщинки между его бровями, которые хочется стереть, потереть большим пальцем и разгладить по незапятнанной коже.

Он молчит, пока его голова склонена набок и разговор проходит между нами. Нам не нужно говорить; я понимаю этот жест с удивительной легкостью. Это предложение создать единый фронт, бороться сегодня в тандеме.

Я опускаю свой подбородок в знак согласия и его глаза снова сверкают, как люминесцентный вихрь коричневого и зеленого.

— Звучит отлично, Джер, — говорю я. — Мы приложим все наши усилия, что бы справиться.

— Потратьте несколько минут, что узнать друг друга, а потом мы стартуем. — Взмахнув рукой, Джеримайя исчезает.

Установилась приятная тишина, тихий покой нарушается лишь шарканьем ботинка Эйдена по полу. Он проводит рукой по волосам. Несколько прядей выбиваются из идеальной уложенной укладки и волнами рассыпаются по его лбу. Седина, которую я заметила раньше, глубже укоренившаяся, чем предполагалось мной ранее. Она начинает проникать в остальную часть его кожи головы, сексуальный серебристый тон похороненный под более светлым оттенком.

Мой взгляд перескакивает на его руки, осматривая все видимые места, чтобы изучить его. На его указательном пальце есть родинка, а по выступах его костяшек проходит неровный шрам. Он наклоняется вперед, опираясь на ступни, это положение делает его на дюйм ближе. Я чувствую запах его одеколона, смесь древесных специй и свежих цитрусовых. Аромат проникает в мои ноздри и я глубоко вдыхаю его, фиксируя этот запах в памяти.

— Ты…

— Как ты…

Мы говорим одновременно, перебиваем друг друга. Я прикусываю губу, чтобы не захихикать. Эйден краснеет, яблоки его щек становятся розовыми.

— Извини, — извиняется он. — Ты первая. Пожалуйста.

Рычаги власти находятся в моих руках с помощью этого единственного слова. Я — капитан, отвечающий за направление нашего разговора. Я не могу перестать думать, как это «пожалуйста», любезное, вежливое «пожалуйста», прозвучало бы прошёптанным мне на ухо. Спускаясь по моей шее и груди, как ласка любовника. Малозаметная встряска моей головой рассеивает эти мысли.

Я останавливаюсь, прежде чем задать вопросы, отходя подальше от большой стойки с тремя лампочками, прикрепленными к верхушке. Я вежливо улыбаюсь ассистентке, которая извиняется за то, что чуть не уронила ту штуковину нам на ноги и быстро уходит, оставляя нас наедине.

— Ты нервничаешь? — определилась я. Это простой путь, позволяющий перейти к непринужденному общению без погружения в личные подробности. Может быть, мы дойдем до этого позже, когда кирпичные стены, которые я возвела, начнут рушиться и это напряжение неизвестности растворится.

Эйден расслабляется. Слабые морщинки в уголках его рта разглаживаются. Он стоит ровнее. Я замечаю, что он все еще немного ниже меня. Он, вероятно, ростом сто семьдесят три сантиметра в лучшем случае.

Интересно, беспокоит ли это его.

Это определенно не беспокоит меня.

— Нервничаю? Я в ужасе. Мой друг, Шон, провернул все за моей спиной. Не сказав мне об этом, до того, пока я не выпил три бутылки пива и не смог бы бороться с ним из-за его тупости. Что, черт возьми, я должен делать со своими руками? Есть ли у меня фотогеничная сторона, о которой я не знаю?

С его искренним ответом выскальзывает кирпичик, эта крепость вокруг моего сердца становится все менее защищенной, все более склонной к слабости и разрушению.

— Значит, нас двое. Джеремайя может быть очень убедительным, — говорю я. — Это и благословение, и проклятие.

— Вы двое близки?

— Мы познакомились в старшей школе и с тех пор лучшие друзья. Он безумно талантлив и прекрасный человек.

— Я слышал, как он увлечен этим проектом. Очень важно любить то, что делаешь. Ты хороший друг, раз помогаешь ему.

— Как ты думаешь, нам придется раздеться? — выпалила я. Я закрываю глаза и шлепаю себя по лбу, желая, чтобы земля поглотила меня. — Черт. Прости, это было чертовски странно. Давай представим, что я не спрашивала об этом вслух. Как неловко.

Эйден улыбается. Эта улыбка немного неровная, правая сторона его рта приподнята больше, чем левая. И спустя несколько секунд я понимаю, что это одна из самых прекрасных вещей, которые я когда-либо видела. Он улыбается всей своей душой, яркий взрыв красок и веселья, отразившиеся на его лице. Зубы и морщинки у глаз. Сморщенный нос и откинутая назад голова, пока его плечи трясутся.

— Прости. — он тихо смеется. — Я не смогу забыть об этом. Хотя, если мы тут говорим по-честному, в моих интересах, надеюсь, мы снимем ее. — Его взгляд блуждает по моей фигуре, оценивая ее далеко не дружески. Я ерзаю под медленным передвижением его зрачков, замечая, как они дольше всего задерживаются на моих бедрах.

— Почему? — спрашиваю я. Хриплым голосом. У меня пересохло в горле, а легкие сдавливаются, отчаянно нуждаясь в кислороде. Из комнаты высосали весь воздух, остались лишь потухшие угли от зажжённого огня.

— Ты красивая женщина, Мэгги. Я был бы идиотом, если бы надеялся на что-то другое.

Волоски на руках встают дыбом. Моя кровь гудит. Сердце замедляется и замирает, цепляясь за эти откровенные слова, в надежде, что я могу сохранить их навсегда. Уверена, это не типовая фраза, которая используется для других женщин. Она неподдельная, предназначенная только для меня.

— Мэгс. Эйден. Уже время делать прическу и макияж. Пойдемте, — кричит Джеримайя с другого конца комнаты. Еще один момент нарушен и я потираю затылок. Обычно я не из тех, кто может игнорировать окружающую обстановку, но сейчас я совершенно растеряна.

Эйден бледнеет, веселье сменяется ужасом.

— Почему он говорит как мудак?

— Потому что у него все под контролем. Как только включается свет и в его руках оказывается камера, я словно никогда не была знакома с парнем, с которым ходила на выпускной бал. Мы можем остановиться, когда захотим, но пока мы не дошли до этого момента, будь готов. Он безжалостен. Все делают то, что Джер скажет.

— Во что мы ввязались?

— Черт, — искренне говорю я. — Хочешь услышать хорошую новость?

— Пожалуйста.

Опять это проклятое слово.

— Ты не будешь страдать в одиночку. Мы вместе в этом деле.

— Мне нравится, как это звучит, — говорит он. Хрипло и более низко, чем раньше. С обещанием. Такой голос я бы хотела услышать снова, за пределами этих стен и где-нибудь наедине, может быть. Бросив прощальный взгляд, Эйден поворачивается и быстро уходит вон, направляясь к Джеримайе.

О, дерьмо.

У меня неприятности.