Чувства на камеру

Глава 5

Мэгги

Мои зубы стучат от холодного воздуха, досаждающего лёгкие. Я поднимаю подбородок и осматриваю склад площадью 10 000 квадратных футов, которым владеет Джеримайя. Промышленное здание вырисовывается передо мной, зловещий участок постройки кажется все менее привлекательным и все более пугающим, чем дольше я стою снаружи, оттягивая неизбежное.

Набравшись смелости, я открываю стеклянную дверь и вхожу внутрь с гордо поднятой головой. Порыв тепла окутывает меня, теплые, приветственные объятия помогают унять дрожь в теле. Мои плечи становятся податливыми, расслабляются и отходят от ушей, принимая естественное положение покоя.

— Ты можешь сделать это, Мэгги. Это всего лишь пара фотографий. Ты будешь дома к ужину. Ничего страшного, — шепчу я себе. Взглянув на современные часы на стене, я понимаю, что пришла на десять минут раньше, что едва ли можно считать вовремя по строгим стандартам Джеремайи. Ассистенты уже вовсю трудятся. Кто-то поправляет цветочную композицию, меняя розу на маргаритку в розовой вазе. Другой распушивает белые подушки на аквамариновом диване, выстраивая эти квадратики в идеальную линию.

— А вот и моя звёздочка! — голос Джеремайи разносится по комнате.

Я машу рукой и иду к нему. Серый пол из наливного бетона — единственный темный компонент помещения, резко контрастирующий со стенами, покрытыми различными цветами и узорами. Розовые полосы, зеленые прямоугольники, фиолетовые звезды и белые сердца подмигивают мне, когда я прохожу мимо.

Надо мной простирается высокий потолок — аж двадцать футов вверх. Световые люки освещают тусклую дорожку, по которой я перемещаюсь в эфирных оттенках жёлтого и оранжевого. Я оглядываюсь вокруг, вижу десятки расставленных реквизитов. Кровать, с изголовьем и изножьем, покрытая одеялом темного цвета. Ванна с декоративными ножками, танцпол и вращающийся диско-шар. В углу, в задней левой части комнаты, стоит припаркованный лаймово-зеленый «Хюндай».

— Привет. — я приветствую Джеремайю объятиями. Я обнимаю дольше, чем нужно, наслаждаясь молчаливой поддержкой, которую он мне посылает, передаёт через крепкие объятия и целуя в макушку.

— Святое дерьмо. — он отпускает меня и издаёт долгий свист. — Эти джинсы сидят на тебе великолепно. Покрутись. — он крутит пальцем и делаю небольшой круг на месте. — У тебя такая фигура, Мэгс, чертовски сексуальная.

Я краснею от комплимента. Одежда была безумной покупкой, купленной вчера днем импульсивно. Джинсовая ткань подчеркивает мои изгибы, обнимая бедра и делая акцент на ягодицах и спине. Когда я смотрелась в зеркало перед выходом, то чувствовала себя хорошо, мне нравилось, что на меня смотрят.

— Спасибо.

— Эйден уже скоро приедет, — продолжает Джереми. — Когда он приедет, я расскажу краткий план фотосессии, а затем вы пойдете на прическу и макияж. После этого мы начнём.

Я оглядываюсь через плечо на вход в ожидании. Во мне разгорается волна нетерпения.

Эйден Вуд.

Вчера ночью я лежала в постели и смотрела в потолок, гадая, как он может выглядеть. Высокий ли он? Темные у него волосы или светлые? Загорелая ли у него кожа, покрытая загаром и рыжевато-коричневая от часов, проведенных на улице? Или скорее оливковый цвет кожи? Как насчет очков? Татуировки? Волосы на лице?

Как по команде, словно я призвала его к материализации и наколдовала его присутствие из своего любопытства, дверь на склад распахивается. Солнечные лучи проникают через входной проем за фигуру, стремительно движущуюся внутрь. Мужчина — это очевидно по его позе — всего лишь тень. Неизвестный шепот, и я не могу разглядеть его как следует.

Моё зрение расплывается, твердые фигуры превращаются в неразличимые цвета и формы. Время останавливается, и мир сужается до единственного существа — его.

Я моргаю, и грозный туман рассеивается до первозданной ясности, так что я могу впитать его в себя.

Он не очень высокий. Если бы мы стояли бок о бок, разница в росте между нами составила бы дюйм или два, и преимущество было бы на моей стороне. Его уложинные волосы каштановые, слегка волнистые на макушке и подстриженные близко к ушам. Возле висков — пряди седины, соль и перец, смешивающиеся с коричневым. Аккуратно подстриженная борода покрывает щеки и скрывает линию челюсти. На предплечье накинуто большое пальто, а серый свитер закатан до локтей, дразня меня сантиметрами обнаженной кожи.

Он поразительно привлекателен. Это не голливудская красота, которая бы привлекла толпы женщин, ни явная сексуальная привлекательгость сурового героя из романа. Это более утонченно и изящно, оживлено мелкими деталями и тем, как он ведет себя. Одна рука в кармане, плечи расправлены. Уверенная походка, когда он идет к нам. Его взгляд скользит по моему лицу, потом по ногам и снова вверх, одобрение выгравировано в уголках его рта словно гранит и тщательно отточенный камень.

— Эйден. Так рад, что ты смог прийти, — говорит Джеримайя.

Губы Эйдена, полные и розовые, слегка подрагивают и кривятся в небольшой улыбке. Его ореховые глаза прищуриваются, почти искрясь под этим флуоресцентным освещением.

— Джеремайя. Очень приятно познакомиться.

Его голос глубокий, баритональный тембр, заставляющий мои бедра дрожать. Властный, но в то же время гладкий, как растопленный шоколад. Мое лицо раскраснелось, по спине разлилось тепло, пока я наслаждалась его идеальным произношением.

— Мне тоже. — Джеримайя подталкивает меня локтем в ребра. Я воспринимаю это как сигнал к разговору.

— Привет, — говорю я. Мой голос дрожит и я прочищаю горло. — Я Мэгги Хьюстон.

— Привет, Мэгги Хьюстон. Я Эйден Вуд. — Он заканчивает свое представление с широкой улыбкой и мне кажется я таю.

Он вынимает руку из кармана и протягивает в мою сторону. Я принимаю ее, и его пальцы обвиваются вокруг моих, как лианы, цепляющиеся за дерево, чтобы выжить. Подушечка его большого пальца прижимается к точке пульса на моем запястье, оказывая легкое давление.

Это прикосновение невинно, но уже кажется значительным. Какой-то монументальный миг в истории, происходящий на складе за пределами центра города, когда с неба падает снег. Я смотрю на место, где мы соединились, не в силах отпустить его. Я не уверена, что хочу этого. Эйден не выпускает меня из своих захвата и не отстраняется. Мне кажется, мы слились воедино, нас скрепила цементная оболочка.

Громкий лязг и целая череда ругательств завершают нашу интерлюдию. Я вижу, как один из помощников Джеримайи борется с большим светильником возле скамейки, а женщина с кучерявыми волосами — виновница нежелательного прерывания нашего уединения. Эйден крепче сжимает руку, пытаясь продержаться еще немного, но затем отходит и резко разрывает наш контакт. Мне холодно без него, на том месте, где только что была его теплая рука, оседает пустынный холод.

— О, — говорит Джеримайя радостно. — Это будет весело.