Дальний и Ближний

Глава 39

Варламова топчет лицом подушку, пришла час назад и упала без чувств спать. Перед этим кинула мне бумажки с результатами новых анализов, сказав, что нихера не понимает.

И я не понимаю. Вещество, которым отравили Ольгу нигде не проходит по базам. Оно как бы есть, и его как бы нет. Нужен хороший токсиколог из центра. А это значит, надо докладывать начальству.

Тяжело вздохнув, набираю полкана.

Стараюсь говорить ровно, без эмоций, и чётко. А он в матах не скупится. Ясно даёт понять какой я распиздяй и что со мной нужно сделать. Но ему можно.

— Отправляй человека, пусть везёт материалы в нашу лабораторию, — грубо приказывает.

— У нас нет времени катать их туда-сюда. Пришлите токсиколога.

— Ты, блядь, плохо слышишь?

— Я сам привезу.

— А за девчонкой кто смотреть будет? Если она умрёт, я тебя в асфальт закатаю. Мы бумажками на суде ничего не докажем. Нам живой свидетель нужен. Тот, кто этих урок в глаза видел! Адвокаты и так дело затягивают и разваливают.

— Я не врач, вряд ли я смогу ей чем-то помочь. А вот вы можете. Привезите этого чёртового профессора Полянского! — повышаю тон.

— Не ори на меня! У тебя четыре часа! — бросает трубку.

Твою мать! — передёргивает.

Сгребаю все бумажки со стола, пузырёк с отравленными таблетками запихиваю в карман.

Черкаю записку, что я уехал в Москву и оставляю на столе.

Даю распоряжение парням из охраны, сам прыгаю в микроавтобус и топлю в сторону столицы.

— Ты опоздал, — смотрит на часы полковник, когда захожу в кабинет.

— Я летел, как мог.

За длинным столом сидит ещё один человек. Небольшой пожилой мужчина умного вида в очёчках.

— Профессор Вениамин Маркович Полянский, — представляет его начальник. — Капитан Тарас Шип.

Профессор немного удивлённо приподнимает брови, смотря на нас по очереди.

Сажусь напротив, двигаю по столу в его сторону документы.

— Что это? — показываю глазами.

Он заинтересованно листает.

— Так-так-так… Этого не может быть… — снимает очки и сжимает переносицу пальцами.

— Профессор, давайте без этих ваших… Что за хрень, которой отравили девушку? — повышает голос полкан.

Терпимостью он никогда не отличался. Поэтому и работа кабинетная.

Полянский складывает руки на бумаги и смотрит на нас.

— Я не думал, что это возможно, но… Помните, полгода назад из лаборатории пропала ампула с экспериментальным препаратом CXF67?

— Которую ваша лаборантка спёрла, а потом божилась, что ничего не брала? И присела за это?

— Ну, да… — поправляет очки.

— Помню, — откидывается в кресле полковник. — Это он?

— Да… И эта девушка единственный человек, на котором его испытали, — восторженно.

— Вы прикалываетесь⁈- начинаю звереть. — Она там умирает! Собирайтесь, берите эти ваши антидоты и прочую херню, которая её спасет, и едемте в клинику.

— Тарас, успокойся, — осаживает меня полкан. — Как этот препарат мог попасть к ней? — спрашивает у профессора.

— Через таблетки, — кидаю на стол пузырёк с витаминами. — В назначении врача их нет. Не выписывают они дорогие лекарства. Кто дал их Ольге неизвестно, пока она без сознания.

Полянский крутит его в руках.

— Хитро придумано. Чтобы убить, нужна небольшая доза, хватит пару капель, но помещенный во флакон и равномерно распределённый по таблеткам яд действует значительно медленнее из-за мизерных концентраций. Кто-то хотел, чтобы она умерла не сразу, а мучилась перед смертью.

— Не трудно догадаться кто, — смотрю на полковника.

По глазам вижу, он со мной согласен.

— Вопрос в том, кто это сделал?

— Мысли есть? — две пары глаз устремлены на меня.

— Была одна… Но вы её в корне порушили. Этот человек не смог бы достать экспериментальный препарат из секретной лаборатории.

— И всё же?

— Глеб Морозов.

— Это парень, с которым Коваль закрутила роман в ссылке? — вспоминает полковник.

— Да. Но он бы этого не сделал. Я видел его глаза… Не способен он на такое.

— Люди часто способны на то, чего мы от них не ожидаем, — задумчиво произносит Полянский. — Но я всё же согласен с вами. Парень из глубинки… Нет, он бы не смог достать препарат. Тут кто-то из наших. Или из ваших, — смотрит на полковника.

— Я просмотрел списки всех, кто покупал такие витамины в аптеках города. Список не очень большой из-за ценника. Напряг людей искать хоть какие-нибудь пересечения со знакомыми Ольги в том городе. Но пока результатов нет. Большая часть была продана за наличные.

— Ох, уж эта периферия и её любовь к живым деньгам, — ворчит начальник. — Вениамин Маркович, вы поедете с Тарасом в Питер.

— Хорошо, — бесшумно собирает вещи и исчезает.

— Спасибо, что не подумал на меня, — благодарю, когда остаёмся с полканом наедине.

— Я ещё из ума не выжил, — фыркает громко. — Колись, я же понял, что у тебя есть ещё какие-то мысли, сынок.

— Есть. Но ты должен позвонить в Благовещенск и сказать, что Ольга умерла.

— Зачем?

— Нужно будет отследить все счета служащих местного отдела и их родных. Если тот, кто отравил Коваль, сообщит заказчику о положительном результате, то в скором времени на счёт капнет приличная сумма. Так вычислим исполнителя.

— А если не капнет? Если наличка? Они её там любят, как видишь.

— Не думаю. Везти так далеко огромные деньги никто не рискнёт. Гораздо проще перевести на кого-то, — высказываю свои предположения. — А банки отследят крупную транзакцию.

— Логично. Денису доверишь?

— Естественно. У него чутьё на бабки.

— Не подведите, сынки. А то все вылетим с треском.

— Прорвёмся! Разрешите идти?

— Иди. И чтоб всё мне там было… — теряет слова.

— Так точно, товарищ полковник.

Пока профессор готовится к поездке, захожу к Дэну, он сейчас вместо меня на месте, и даю задание.

— Будут сложности, подтяни Леброна. Он со своими желтоклювыми в курсе.

— Желтоклювые, — скептично хмыкает. — Они всё как орехи ломают.

— Юные гении… Мне пора.

Полянский всю дорогу дремлет. Возраст. Да и понимает, что по приезду придётся пахать усиленно.

А мне тишина только в удовольствие. Есть время подумать.

Прокручиваю в памяти по минутам день, проведённый в Благовещенске, пытаясь ухватиться за малейшую деталь, которая подтолкнёт к разгадке.

Блядь, не помню!

Удар по рулю.

Хоть убей, не помню, сколько пузырьков с лекарствами стояло у неё на тумбочке. На даче — да, а в больнице…

У Морозова при себе витаминов не было, но мог прихватить дома.

Да нет…

Не он это. Нахера ему её травить?

Дурак влюблённый, а не душегуб… Он скорее сам за неё башку оторвёт.

Давай вспоминай, Шип!

Почему Ольга так странно вела себя перед приёмом лекарств? В панику впадала.

Клара говорит, там не настолько жизненно необходимые препараты. Тем более витамины. А у неё истерия.

А если?..

Твою ж! Как я сразу не догадался. И рюкзак с таблетками он в руках держал.

— Дэн, — набираю братишку. — Уделите особое внимание окружению Алексея Аксёнова. Проверяйте всех: дедушек, бабушек, сестёр семиюродных, внучатых племянников. Всех!

— Думаешь, он?

— У него есть причина согласиться — сын. Было бы неплохо за ним проследить, но мы здесь, а он там.

— Отправить кого-нибудь?

— Пока не надо. Дождёмся, когда Коваль придёт в себя. Хочу быть максимально уверен, что это он.

— Хорошо…

Просыпаюсь от звука хлопнувшей двери.

— Тасс, возьми ключи от моей квартиры и нормально выспись там, — бухтит Варламова, наливая себе в кружку кофе. — Скоро на человека будешь не похож. Не высыпаешься, похудел, осунулся. А это проблемы с нервами, стресс и как следствие — импотенция.

— Моя потенция тебя должна волновать в последнюю очередь, — провожу руками по лицу, разгоняя сон.

— Я о твоём здоровье пекусь. А то проснётся твоя спящая красавица, а ты на чёрта похож. Испугается, разлюбит.

Проснётся… Неделю уже спит. Профессор колдует, но улучшения пока малозаметны.

— Я тебе уже сто раз говорил, что у меня с ней ничего нет, — встаю и наливаю кофе себе.

— Пока… Будет же. Шип, перед тобой ни одна баба устоять не может. Вроде в уши не журчишь, угрюмый всегда, а бабы млеют. По себе знаю. Вот что в тебе такого?

— Без понятия.

В кабинет вламывается запыхавшийся Полянский.

— Пришла! — падает на стул, отбирает у меня кружку и делает большой глоток, морщится и отдаёт обратно. — Гадость.

— Кто пришёл?

— Коваль в себя пришла! Надо срочно назначить дополнительные тесты, — разворачивается к Кларе. — Проверить динамику, степень поражения и восстановления тканей.

Похрен что он там уже нёс, я быстрым шагом направляюсь к реанимации.

Ольга расфокусированным взглядом смотрит по сторонам.

— Привет! — беру в руку холодные хрупкие пальчики. — Ты меня слышишь?

Слегка кивает.

— А говорить можешь?

— Чуть-чуть… — очень тихо.

— Ольга, я попрошу невозможное, наверное, но постарайся вспомнить, как к тебе попал пузырёк с витаминами?

— Вы что творите, капитан⁈- заходит профессор. — Пациентка только в сознание пришла, а вы допрос устраиваете.

— Помолчите, Вениамин Маркович! — затыкаю его. — Оля, миленькая, постарайся вспомнить, — поглаживаю её ладонь.

Приподнимает слегка бровки, смотря на наши руки.

— Тебе их в больнице кто-то дал?

На секунду прикрывает глаза, вспоминая.

— Я не помню… — хриплым шёпотом. — Мне кажется, я их впервые увидела в самолёте. Не знаю… Я не помню… Простите…

— Всё нормально. И последний вопрос. Кто тебе сказал, что нужно принимать лекарства по времени?

— Врач… Кажется… Хотя… Нет… Аксёнов…