Дальний и Ближний

Глава 46

— Летяга! — пинает кто-то мою раскладушку.

— Что ещё? — отрываю голову от подушки и спросонья плохо соображаю, что от меня кому-то надо.

— Майор к себе вызывает.

— Зачем? — сажусь и сонно лупаю глазами, глядя на сержанта Носкова.

У него нос на солнце обгорел и теперь облазит.

— А я знаю⁈ Сказал прийти, я передаю. Накосячил, наверное, на вылазке. Злой, как собака.

Усмехаюсь.

Собака майора Власова как раз спокойная и добродушная. Овчарка по имени Офелия. Ищейка. Найдёт всё: от наркоты, до человека.

У нас с ней взаимопонимание, увидев меня, всегда хвостом виляет. Но не активно. Немного. Побаивается, что хозяин ругать будет.

Волоча уставшие ноги, которые за пять часов не отошли от суточного хождения по развалинам разбомблённого посёлка, направляюсь к палатке командира базы.

— Глеб! — окрик со стороны.

Твою мать…

Вот ты-то, откуда взялась на мою голову?

София Львовна, между собой зовём её Софочка. Наша докторша из санчасти.

Она мне Альбину напоминает, один типаж. Такая же наглая и высокомерная. И приставучая, как банный лист.

С первого дня моего пребывания на базе глаз на меня положила и прохода не даёт.

И что ко мне вечно такие липнут?

Догоняет.

— Зайдёшь ко мне?

— Зачем? — лениво смотрю на неё.

— Поговорим.

— Хмм… Посмотрим. Меня майор вызвал.

Останавливается, а я продолжаю идти.

Не будешь ты разговаривать, приставать будешь. С обнимашками, поцелуями и в уши журчать, какой я красавчик, и как ты меня хочешь. Я устал уже эту херню слушать день ото дня. Мне похуй на чьи-то чувства и желания. Я не Дед Мороз их исполнять.

Ладно, было один раз у нас. Но это всё!

Просто мы тогда днём под обстрел попали на маршруте, и у меня от хапнутого адреналина помутнение было. Я ещё несколько дней в таком состоянии пребывал. Первый раз. Но уже привыкаю.

— Разрешите? — притормаживаю у входа в палатку.

Полог откинут в сторону.

— Заходи, — поднимает на меня глаза майор, отрываясь от просмотра карты на столе.

Встаёт у него, скрестив руки на груди. Распил взглядом.

Внутри машинально сжимается всё от выражения его лица. Скривился весь. Значит, будет распиздон давать.

— Думаешь, тут дебилы служат? — резко.

— Нет…

— Вот именно! Тогда какого хуя ты специально под пули лезешь?

— Я не лез, — неуверенно.

Потому что лез.

— Да, ладно⁈

Поворачивает ко мне переносной чемоданчик с ноутбуком и включает видео с камеры. Мы их надеваем перед выездом. Они снимают всё происходящее вокруг.

Это снимала не моя. И видно, как я, нарушив приказ лейтенанта, бегу под линию обстрела.

— У тебя девять жизней?

— Одна…

— Вот именно, блядь! Я из-за тебя не хочу встрять. Дедушка твой меня натянет.

Кто-то растрепал, что я генеральский внук. Никогда этим не гордился и старался скрывать. Но не получилось. И теперь каждый пытается меня уколоть.

«А чё дед не помог от армии отмазаться?»

«Не стрёмно сержантские погоны носить?»

И в таком роде.

Бесят, суки.

Руки так и чешутся кому-нибудь врезать. И я сорвусь рано или поздно.

— Так какого хера ты на рожон лезешь? — прикрикивает Власов.

— Мне показалось, что там кто-то есть, — оправдываюсь.

— Когда кажется, Морозов, креститься надо. А в армии нужно приказы выполнять и не подставлять своих командиров и собратьев. Если ты сюда выебнуться приехал, то напрасно. Здесь тебе не под боком у дедушки, здесь стреляют.

— Товарищ майор, давайте не будем касаться моего деда, — грублю в ответ. — Я сюда вопреки его желаниям приехал. Мог бы дома в тепле отсидеться, но я здесь и на передовой. Как все. Без привилегий.

— Ещё б тебе привилегии… Свободен! После отбоя зайдёшь.

— Для чего?

— Секса у меня давно не было, Морозов. Иметь тебя буду, — не смешно шутит.

Не было. Ага! Ври больше.

Все прекрасно знают, что ты большую часть женского медперсонала перетрахал. Они как видят твою лысую голову на горизонте, млеют от радости и бегут прихорашиваться.

Выйдя от майора, обхожу палатку. Там в теньке обычно после трудовых будней отдыхает Офелия.

Увидев меня, собака с довольной мордой подскакивает и садится.

— Привет! — треплю за шею.

Ластится.

Майор её любовью не балует. Для него она служебная. А я по Дикому скучаю, вот и стараюсь ей по возможности внимание уделить.

Скармливаю карамельку.

А Власов говорит, что она сладкое не любит.

Не умеете вы, товарищ майор, к собакам подход находить.

Мы с ней уже дважды на вылазке были. Бок о бок. Умница. Все ловушки и мины профессионально находит.

— Морозов, я кажется, сказал тебе — свободен! — появляется рядом майор. — И перестань мою собаку тискать. Испортишь.

— Это вы её портите, — приподнимаюсь.

— Чего? — злобно прищуривает глаза.

— Собак любить надо, а не просто эксплуатировать. Тогда и отдача от их работы лучше.

— Поучить меня решил, собачник херов⁈ Наряд вне очереди!

Да пох, — жму плечами.

— Два наряда вне очереди!

— Могу идти?

— Проваливай!

— А после отбоя заходить? — вдруг он передумал.

— Этого приказа я не отменял.

— Так точно.

Смываюсь побыстрее, пока он мне за дерзость третий наряд не влепил. Сержантам в нарядах торчать — зашквар.

Но не тут-то было.

— Сержант Морозов, зайдите ко мне, — перехватывает по дороге Софочка с серьёзным видом.

Когда так официально обращается, я не имею права не подчиниться. Она старше по званию, старший лейтенант.

— Что? — захожу к ней в палатку.

Закрывает вход на молнию.

Ммм… Началось.

— Может, перестанешь от меня бегать? — подходит, поглаживая отворот белого халата.

В песках вообще непрактичная вещь. Пачкается быстро.

— Я не бегаю. У меня времени нет. Патрулирование, задания. Сейчас вот майор два наряда влепил. Я просто занят.

— Хочешь, я с ним поговорю, и он отменит? — проводит пальцем по щеке.

— Неа. Виноват, отработаю. Мне не привыкать, — отвожу голову в сторону.

— Глеб, ну, что ты как не родной? — берется за пуговицу на куртке, намереваясь расстегнуть.

— Ничего. И я с тобой родниться не собираюсь. Это тебе от меня что-то надо, а я не обещал, — убираю её руку.

— То есть? — непонимающе хлопает ресницами. — Ты меня как шлюшку подзаборную использовал?

— Скорее ты меня, — язвительно. — Не я к тебе первым приставать начал.

— А ты и не сопротивлялся, — выпускает на свободу стервозу вместе с паром.

— Да, не сопротивлялся. Но не думал, что ты случайный перепихон за большое чувство примешь. Я другую девушку люблю…

— Вот как… И где она, твоя девушка? — скалясь.

— А это не твоё дело. Я пойду. А то майор увидит, что я по медчасти без дела слоняюсь, и ещё нарядов накинет.

— Вот и иди! И это забери! — кидает мне в спину забытую мной на столе кепку.

Ура! Свобода!

Наконец-то она от меня отвяжется.

Все, кто не в карауле, дрыхнут. Носков храпит, как трактор. Вернусь, придушу подушкой этого тигра, чтобы не рычал.

Майор сидит на раскладном стульчике у своей палатки и курит. Завидев меня, выбрасывает сигарету и делает знак рукой, чтобы заходил.

— Прикрой, — показывает глазами на полог над входом.

Пока я вожусь, он выставляет на стол бутылку коньяка и закуску.

Мда… И как ему объяснить, что я не употребляю?

— Вообще-то я не пью.

— А что тут пить? Для двух здоровых мужиков пол литра — не доза, — берёт бутылку и разливает по рюмкам.

С чего он решил именно со мной бухнуть?

— Я совсем не пью.

— Тогда это приказ, — отдаёт мне рюмку. — Пей!

Морщусь, глядя на янтарную жидкость. Но приказы нужно выполнять. И опрокидываю алкоголь в рот. Он, обжигая, проваливается в горло.

Майор подаёт дольку лимона, чтобы не задохнулся от крепости.

— Ты что, реально не пьёшь?

— Неа, — кривлюсь от кислоты.

— И как ты умудрился остаться в наше время таким девственником? — усмехается.

— Я пробовал. В школе ещё. Отравился.

— Я заметил, что ты деточка с нежным желудком. Софочка сказала, что изжога тебя мучает.

Чего?

Напридумывала, чтобы оправдаться.

— Нормально у меня с желудком, — появляется нездоровая смелость от алкоголя.

Майор после второй рюмки даёт сигарету.

Затягиваюсь. Почти четыре месяца не курил.

Грудь сдавливает от дыма. Но продолжаю.

— Рассказывай, — смотрит на меня внимательно Власов.

— О чём? — плохо соображаю от выпитого.

— О том, что тебя сюда привело. Не воюют в наше время генеральские внучки. По тылам отсиживаются и бабки тратят. Так что тебя к нам привело? Только не пизди, я сразу просеку, — наливает ещё по одной.

Выпиваем.

У меня развязывается язык.

— Я в универе с девчонкой познакомился. Смешная. Мелкая, ярко-рыжая и с веснушками. Когда меня видела, глаза огромные делала. Стали общаться, с загонами оказалась. Решил заботой задавить. Сдалась. Круто всё было.

— Влюбился? — пошленькая улыбочка.

— Ну, да… В начале ноября на неё в подъезде напали. И тут выяснилось, что девочка с двойным дном. Её к нам в город фэйсы отправили по программе защиты свидетелей. Поднялся кипиш, приехал какой-то капитан из Москвы и увёз мою Белку. А через месяц мне сказали, что она умерла. От гриппа… От какого-то ебучего гриппа! — срываюсь.

— Подозрительно…

— Я тоже так думаю. Она была свидетелем по крупному делу с заказными убийствами. Догадываюсь, что её просто убрали.

— Имя капитана помнишь? — заинтересованно смотрит на меня майор, разливая по очередной порции коньяка.

— Неа. Он не представился.

— Херово.

— Фото есть, — опрокидываем в себя по очередному шоту.

Уже идёт как по маслу.

— Показывай.

Включаю телефон, чтобы постоянно работал — не разрешают. Запилинговать могут.

Фото с камеры в моём подъезде. Я нашёл и сохранил. Показываю майору. Он его куда-то скидывает.

Нахуа? — приподнимаю брови.

— Есть у меня друзья в их конторе, — объясняет. — Отправлю, пусть пробьют по своим каналам.

О, как! Круто!

Мы ещё часа два сидели, разговаривали за жизнь. Как дошёл до своей раскладушки не помню. Но башка утром трещала невыносимо.

Дня через три майор подозвал к себе перед выездом.

— Пробили мои друзья твоего капитана.

Ничего себе!

— Его фамилия Шип. Но есть одна загвоздка.

— Какая?

— Они не смогли точно определить какой из Шипов на фото. Их двое. Они близнецы. Тарас и Денис Александровичи.

— Двое не две тысячи, товарищ майор, — довольно улыбаюсь.