Дар колдуна

Глава 11

- Что ты такое говоришь? — пролепетал принц. Ему показалось, что брат шутит. — Зачем тебе исполнять просьбы преступника?

Мефет удивлённо поднял брови и слез со стола. Захлопнувшаяся книга легла на дубовую поверхность.

- Почему бы мне не помочь другу? — поинтересовался он и кинул поверх плеча брата взгляд на волшебника. — Выйди. Этот разговор тебя не касается.

Маг покорно поклонился и покинул кабинет. Как только они остались одни, обычно спокойный Рудольф продолжил с нарастающим раздражением.

- Как Рикард может быть твоим другом? Его имя никогда не звучало при дворе. Я сам впервые услышал о нём, когда начались события в Румии, а теперь выходит, что вы давно знакомы? Почему я узнаю это лишь сейчас?

Мефет хмыкнул. Лицо у юного правителя Хорванды было жёстким, а во взгляде сквозила снисходительная насмешка. Для королевской семьи они всегда неплохо ладили, но всё же по-настоящему дружны не были. Теперь Рудольф особенно остро ощущал, сколь многое не знает о брате, и это злило.

- Раньше не было нужды говорить, — пояснил Мефет. В отличие от принца он прекрасно сохранял бесстрастность. — Так ты пытался помешать Рикарду захватить трон в Румии? Зря. Лучше бы помог.

Рудольф удивленно вскинул брови.

- Помогать убийце и узурпатору? Если бы наш трон попытались захватить, ты бы тоже уступил?

Мефет покачал головой, и на его лице впервые за время разговора промелькнуло недовольство.

- Это разные вещи, Руди. Я говорю не о каком-нибудь неизвестном захватчике, а о Рикарде. Если он считает, что имеет право претендовать на румийский престол, значит, так и есть. Хорванду Рикард завоевывать никогда бы не стал. Какое тебе дело до чужого королевства? Если Рикард решил забрать власть себе, пускай забирает.

Рудольф хмуро скрестил руки на груди.

- Кто он такой, этот Рикард, что ему всё дозволено? Божество, гений? Он обыкновенный человек, к тому же убийца.

Мефет снова покачал головой.

- Простым человеком его точно не назовёшь. Он действительно гений — добрый гений нашей страны. Рикард столько раз помогал нам, что это не поддаётся исчислению. Поэтому если этому человеку что-то потребуется, я буду на его стороне.

Рудольф прикрыл глаза рукой.

- Опомнись. Ты говоришь о нём так, будто это он король, а ты его вассал. Разве достойно властителя Хорванды слушаться какого-то колдунишку?

Убрав ладонь, Рудольф поднял глаза на брата. Он знал, что так разговаривать нельзя, что от подобных слов Мефет вспыхнет, как лесной пожар, и явит во всём великолепии скверный характер всех рождённых на хорвандских землях. Только очень уж хотелось сбросить с брата это насмешливое равнодушие и немногословность.

Реакция последовала незамедлительно. Мефет шагнул вперёд, и его лицо исказилось от ярости. Светлые глаза гневно прищурились, ладони сжались в кулаки. Рудольф готов был поклясться, что скажи такое брату кто-то другой, его бы давно зарубили за дерзость. Теперь же рука Мефета инстинктивно метнулась к висящему на поясе мечу и с усилием опустилась.

- Что ты понимаешь, сопляк, — прошипел Мефет, остановившись вплотную к брату. — У каждого короля есть свой наставник. У меня это Рикард. Тебе нравится, какой стала Хорванда за последние годы? — Мефет неприятно ухмыльнулся, глядя в глаза напряжённому Рудольфу. — Но, конечно, ты не задумывался, откуда на нас свалилось процветание. Мой бедный наследный принц, которому никогда не стать королём, — издевательски протянул мужчина, а Рудольф только зло стиснул зубы. — Ты часто жаловался на своё положение, даже отправился в Румию в надежде сесть хоть на её трон. Поэтому и защищал так Леону — надеялся разделить с ней власть. Но, вечно думая о себе, ты ни разу не интересовался, откуда берутся мои законы. Почему наша нищая, отстающая от соседей страна вдруг так поменялась? Неужели тебя ни разу ничего не насторожило? — теперь Мефет кричал, брызжа слюной. — Помнишь, как мы росли после гибели родителей? Все эти регенты, совет, грызущийся за право управлять будущим монархом. Помнишь, как ненавидели их и ничего не могли сделать? А потом я сдружился с Рикардом, тоже мальчишкой, но старше, умнее, сильнее. Он помог отцепить от меня псов из совета, и мы начали спасать страну вместе. Рикард давал советы, а я подписывал указы. Взгляни, как теперь прекрасна наша страна! — Мефет в порыве эмоций взмахнул руками. — Хорванда становится всё богаче и сильнее. Мы больше не отсталое королевство варваров, на которое все смотрели с презрением. А преступность? На улицах безопасно, как на небесах. Когда покойный Гильем наносил нам визит, я хвалил полицию, только вот это не её заслуга. Преступность искоренил Рикард. Он один освободил Хорванду от этого сброда и сделал так, что новые боятся появляться. И он в твоём представлении монстр и враг? Это тебе нужно опомниться. Рикард — великий человек, и я буду делать всё, что он скажет, потому что мой друг не посоветует плохого.

Принц смотрел на короля, приоткрыв рот и не произнося ни слова. Его мир пошатнулся и рассыпался на куски. Столько лет он был вторым по значимости человеком во дворце и даже не догадывался, что всё вокруг придумано одним рассчетливым колдуном. Новые знания ужасали. А ещё, кажется, румийский престол ему теперь не светил. Рудольф поморщился. Он так рассчитывал на него.

- Это безумие. А если он когда-нибудь решит подвинуть и нас с тобой? Учитывая, как прекрасно справляется Рикард с государственными делами, ты можешь оказаться ему не нужен.

Мефет презрительно фыркнул. Вспышка гнева прошла, и сейчас он снова казался воплощением холода.

- Он никогда так не сделает. Ступай. Я всё тебе рассказал.

Ещё минуту они стояли друг напротив друга, а потом Рудольф повернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Мефет слабо усмехнулся ему вслед и вернулся за стол. Раскрыв книгу, он снова погрузился в чтение.

Волшебник ждал Рудольфа под дверью с обеспокоенным видом. Он явно всё подслушал, но никакого желания отчитывать его у принца не было. Рудольф молча пошёл по коридору, досадливо хмурясь, а маг поспешил следом. Узнал бы он об этой странной дружбе, если не последние события? Вряд ли. Что ж, значит, возвращаться в Румию не имело смысла. Придётся остаться в родной стране, вновь продолжая пустое существование принца, которому никогда не стать королём. Зло сжав губы, Рудольф свернул за угол, и кабинет короля скрылся из виду.

Утром Леону остановила в коридоре кухарка. Сухонькая, немолодая уже женщина, коммандовавшая всеми поварами, поварятами и разносчицами огромной кухни присела в реверансе и озабоченно заговорила:

- Ваше Величество, тут кто-то оставил на кухне целую корзину ягод. Клюква, брусника — чего только нет, и всё свежее, будто сегодня собрали. — Женщина покачала головой. — Никто не признается, что принес, как корзина появилась тоже не видели. Возникла из ниоткуда. Главный чародей уже проверил её на злые чары, говорит, всё в порядке. А мне-то как быть? — Кухарка с надеждой посмотрела на Леону. — Может быть, это принёс господин Мервей?

Леона сдержанно улыбнулась, чувствуя, как ей отчего-то становится грустно. В носу призраком вчерашнего вечера пробудился запах жасмина. Она знала, кто мог прислать эту корзину.

- Может быть и Мартин, — вопреки правде согласилась она и насилу улыбнулась. — Не беспокойся так. Думаю, с ними и правда всё хорошо.

Кухарка с облегчением выдохнула.

- Спасибо, Ваше Величество. А то я уж боялась, вдруг заговор какой, отрава. Мало ли.

Леона поморщилась. Продолжать разговор не хотелось.

- Всё в порядке, — произнесла она и равнодушно добавила: — Иди.

Кухарка удивленно посмотрела на ставшую вдруг неприветливой королеву и, снова поклонившись, удалилась. Леона проводила женщину тяжёлым взглядом и медленно пошла в сторону столовой. На душе было до невозможности горько. Когда вчера Леона вошла в спальню, она замерла от восторга. Лежащие на столике цветы были прекрасны, как свет луны. В их облике мешались нежность и чувственность, запах, наполнивший комнату, пьянил и очаровывал. Леона никогда не думала, что аромат жасмина может быть таким приятным, почти колдовским. Но, вопреки словам на короткой записке, заснула она с трудом.

Слуги, как и старая повариха, решили, что это подарок от Мартина. Леона чувствовала это даже без слов. В постель девушка легла с тяжёлым сердцем. Свет луны серебрил комнату и хрустальную вазу, запах жасмина дурманил рассудок, а внутри нарастала злость, к которой почему-то примешивалась обида. Зачем он это делает? Решил наиграться перед победой и развлекается за её счёт? Да лучше бы он пропадом пропал. Леона и правда не понимала, к чему эти подарки и ужины. Это не может быть настоящим. В ответ на её мысли в голове предательски всплыло насмешливое лицо с белой гривой волос, и Леона вздрогнула. Призраком прозвучали в ушах слова "до новой неизбежной встречи". Чего он добивается?

Леона вошла в столовую, с улыбкой поприветствовала маму и Мартина. В последнее время он завтракал вместе с королевской семьей. Длинный стол заставили пирожными и пирогами, фруктами, выпечкой и кувшинами с напитками. Леона опустилась на место во главе стола, и слуга поставил перед ней тарелку. Сейчас девушка не хотела рассказывать близким, что её мучает. Лучше привычно сделать вид, что всё в порядке. Леона отпила из бокала и вздохнула. Всё-таки простой обед у мамы в кабинете, как раньше, или же… ужин с Рикардом в собственном были много лучше подобных церемоний. Она принялась за еду, отрешенно вспоминая ещё одну вещь, не дававшую ей последнее время покоя. Леона будто на яву увидела длинные аристократические пальцы, обвитые ранами, и снова задала себе вопрос: что произошло такого в Пропасти? После чего Рикард захотел защитить себя таким жестоким образом? Она мучилась от любопытства и желания раскопать хоть что-нибудь о прошлом юноши. Леона сделала новый глоток, избегая взглядов Мартина и мамы. Вряд ли они бы одобрили то, что она задумала. Мысль походила на безумие и всё-таки манила, казалось, единственным верным в данный момент поступком. Леона вздохнула, думая только об одном — как бы ей не дойти до того, к чему привёл подобный поступок отца.

Сегодня у Леоны нашлось много дел. Наконец пришли послания из других королевств. Их правители признавали новую сестру и приветствовали в своих рядах. Некоторые поднимали в своих письмах спорные ещё со времен Гильема или же давно решённые вопросы. Фрайя желала пересмотреть старое торговое соглашение, Леманду волновало подтверждение границ, Глетера уточняла, будет ли продолжаться обмен мастерами между двумя державами. Нужно было ответить каждому, кого-то осадить, кому-то дать добро на дальнейшую дружбу. Погрузившись в работу, Леона лишь краем глаза просматривала записки главнокомандующего о ходе сражений с восставшими, отмечала, что ничего нового не произошло, и всё писала и писала ответные письма. В пропитанной запахом жасмина комнате это давалось невероятно сложно, но и уходить не хотелось. Леона сидела за столом, вдыхала просочившийся из спальни аромат и изо всех сил заставляла себя думать о письмах.

Накопившуюся почту она разгребла только под вечер. К этому времени желание претворить задуманное в реальность возросло до нестерпимого томления. Ей хотелось как можно скорее покинуть дворец и идти, подчиняясь внутреннему порыву, туда, куда её тянуло с такой силой. Леона отложила последний запечатанный ответ и убрала всю пачку в ящик стола. Письма она отправит позже. А сейчас… Леона подошла к гардеробу. Усмехнулась уголками губ — наверное, у каждого монарха есть простая одежда на случай тайного выхода в город. Быстро переодевшись и накинув на голову капюшон плаща, Леона шагнула в тайный ход из комнаты. В ближайшее время её разыскивать не должны.

Улица встретила Леону вечерней прохладой и сгущающимися сумерками. Девушка поглубже натянула капюшон и поспешила нужным путём. Лучше не задерживаться на улице зря. Конечно, висящий на поясе кинжал вселял некоторую уверенность, но всё равно не стоило разгуливать по столице после наступления темноты. Не хотелось бы, чтобы Рикард снова её спасал. Или, того хуже, спокойно забирал себе внезапно освободившийся трон. Леона покачала головой, отбрасывая дурные мысли. Она только взглянет и сразу обратно. Ничего страшного не случится.

В прошлый раз, когда они сломя голову мчались верхом, дорога казалась короче, сейчас же растянулась в вечность. Леона спешила ещё людными улицами, настороженно посматривая по сторонам. Её не узнавали. Основные бои происходили в других частях столицы, и на её пути бунтующих не попадалось, только простые люди, которые даже не подозревали, что рядом с ними сейчас проходит королева. Тёмно-синее небо раскинулось над столицей, и на нём одна за другой зажигались звёзды. Постепенно загорались фонари, освещая сумеречные улицы, и около каждого из них танцевали мотыльки. Воздух был так свеж, что его хотелось пить. Леона прикрыла глаза, чувствуя в порывах ветра дыхание приближающейся осени. Уже скоро с начавших желтеть и краснеть крон облетят листья, и лето окончательно растворится в сентябрьских холодах. Улыбнувшись, Леона прошла по очередной улице до конца и, свернув, увидела его.

Заброшенный дом выглядел точно так же, как в ту ночь. Жалкий, постаревший без хозяев, он жалобно смотрел на улицу пустыми окнами. Леона шагнула к нему, запрокидывая голову, и как заклинание одними губами произнесла:

- Улица Эспуар, дом Серебряной змеи.

Ей было горько. С того самого дня, как Леона узнала эту историю, она чувствовала вину перед семьёй Моди. Королева понимала, что отец поступил с ними бесчестно, и ей было неприятно от своей невольной причастности к его преступлению. Леона даже понимала Рикарда — больше с убийством короля, чем с настойчивым желанием занять его место. Пройдя по брусчатке, Леона остановилась у здания и коснулась потемневшего дверного молотка. Что они чувствовали, когда покидали этот дом навсегда? Она ведь так и не выяснила, как Гильем выманил семейство Моди на верную смерть, да и не очень хотела выяснять. На улице Эспуар стояла неестественная тишина, словно обитатели других домов разъехались, стремясь сбежать подальше от мёртвого дома. Вокруг не было ни души. Леона провела рукой по деревянной стене. Может быть, её тянуло сюда именно из-за чувства вины?

За спиной послышался тихий вздох, а потом кто-то спросил:

- И почему вас так сюда тянет? Новое место паломничества румийских королей?

Леона обернулась, чувствуя, как замирает сердце. Рикард стоял в отдалении и внимательно её рассматривал. Холодное лицо юноши не выражало никаких эмоций. Покачав головой, Леона смело посмотрела в потемневшие глаза.

- Не сравнивай нас. В отличие от него я сожалею о случившемся. Я просто хотела увидеть это место… где всё началось.

Рикард усмехнулся и плавно приблизился к девушке. Недалеко от него задрожали тени, и на мостовую скользнули призраки двух ночных зверей. Леона перевела взгляд на них, чувствуя одновременно страх и жгучий интерес. Было что-то завораживающее в этих жутких созданиях. Проследив за её взглядом, Рикард улыбнулся одними губами.

- Знакомься, это Первый и Второй. В детстве я называл их своими лошадками. Забавно, правда? — Заметив её удивление, колдун прислонился к стене старого дома рядом с ней и насмешливо блеснул глазами. — Да, ты верно поняла, они со мной очень давно. Двадцать лет, если быть точным.

Рикард протянул руку и потрепал одного коня по морде. Зверь рыкнул и покосился на Леону. У той всё внутри похолодело, настолько жутковатым был этот мимолётный взгляд горящих глаз, но ощущение тут же прошло. Кони были похожи — оба высокие, поджарые, как хищники, с сильными ногами и широкими мордами. С трудом оторвав взгляд от зверя, Леона повернулась к юноше.

- Ты часто сюда приходишь?

Рикард приподнял брови в искреннем удивлении и покачал головой. В темноте сумерек он был очень красив, и эта красота была естественной, как у человека, попавшего в свой мир.

- Только когда вы вынуждаете. Сам никогда. — Рикард отвернулся, задумчиво разглядывая обветшавшее здание. — Этот дом — моё прошлое, а прошлым жить глупо. Так что я не трачу время на излишнюю ностальгию.

Леона понимающе кивнула. Рикард снова повернулся к ней, задумчиво заглядывая в глаза. Ночные кони вертелись вокруг хозяина, и промозглый ветер трепал их туманные гривы.

- Ты хотела знать, как я спасся. Я расскажу тебе, — спокойно произнёс Рикард и немного запрокинул голову. Слабый свет фонарей упал на худое лицо.

Леона затаила дыхание, понимая — вот сейчас, наконец-то…

- Ты знаешь, Лео, — начал колдун, и девушку снова передёрнуло от этого обращения, — я ведь, откровенно говоря, и не слишком спасся тогда. На самом деле я погиб. — Странные слова сопровождались коротким смешком. — Я умер, Лео, уже двадцать лет как. Часть моего сознания до сих пор живёт в пропасти.

Рикард прищурился, а его кони вдруг нервно заворчали, хлеща густыми хвостами по бокам. Леона не отрывала взгляда от бледного лица, а Рикард говорил спокойно, словно рассказывал сказку. Только Леона чувствовала, что каждое слово было правдой.

- Когда мы сорвались в пропасть и полетели вниз, я успел протянуть верёвку из магии к ближайшим уступам. Верёвка получилась дрянь — тонкая, короткая и растаяла через пару мгновений. Но за эти несколько секунд нас успело выдернуть из падающей кареты и швырнуть на скалы. Мы ухватились за уступы, повисли — я чуть выше, родители ниже, отец пытался придерживать маму, как сейчас помню. Карета улетела на дно и разлетелась в щепки, лошади разбились. Я видел их мертвые тела сверху. Я висел в этом проклятом месте и мне, маленькому шестилетнему ребёнку, было очень страшно. Ничего не выходило. — Рикард укоризненно покачал головой. — Моя верная магия, которая всегда защищала меня, молчала. Она не могла пробиться через чары пропасти, пожиравшей все моё волшебство. Я был абсолютно беспомощен и впервые за свою короткую жизнь не знал, что делать. Мы цеплялись за каменные выступы, понимая, что стоит устать, разжать ладони, и нас постигнет участь разбившихся лошадей. Выхода не было.

Рикард вздохнул. Вид у него был как никогда серьёзен, взгляд серых глаз — холоден и задумчив. Он вспоминал.

- Я часто думаю, что в тот день пережил больше, чем иные за жизнь. Конечно, людей, которым приходилось оказываться в смертельной опасности, хватает, но немногие из них прошли через подобное. Я был ребёнком. Мне пришлось вырасти за несколько минут. Так как именно я был магом, хоть и абсолютно отрезанным от своей силы, так как привык, что в чём-то сильнее родителей и должен их беречь… так как не только меня обрекли на смерть… Я решился на ужасный шаг. — Рикард слабо усмехнулся и развёл руками. — Видишь ли, Лео, у нас всегда была дружная семья, поэтому в тот миг я боялся вдвойне, за себя и за них. В те несколько минут мне пришлось смириться с пониманием, что спасти родителей я могу только ценой жизни.

Есть одни сложные чары. Понятия не имею, откуда узнал о них. Наверное, в тот миг мне подсказала их сама запертая в теле сила. Я не мог пользоваться магией, но всё же существовал способ на мгновение подчинить себе пропасть. Для этого и нужно-то было всего ничего — перекачать себя в неё полностью. Раствориться в камнях, сгинуть в глубине скал, стать частью пропасти мёртвых. Это означало смерть, абсолютную и бесповоротную. Я собирался перекачать своё сознание в камни и перестать существовать. Пропасть поглощала только силу, я же дал ей поглотить меня целиком. Только так в последний момент, когда я уже становился бы частью другого сознания, но ещё сохранял остатки мышления, я бы смог приказать ей изнутри. Один единственный миг, когда я мог повелевать скалами и заставить их, изменив форму, вырастить лестницу вверх. Родители бы выбрались по ней. Именно это было единственным выходом, и я решился на него, заставив себя смириться с собственной неизбежной гибелью.

Я сказал отцу, чтобы он держал маму крепче. Они заволновались, хотя, казалось бы, куда сильнее? Прижавшись к камням, я закрыл глаза и начал самоубийство. Я помню всё, что испытал в те долгие секунды, когда по собственной воле растворялся внутри горных пород, отдавая себя жадным скалам. Я чувствовал, как исчезал по кускам, как меня становилось всё меньше. Последнее, что помню, это как отдал мысленный приказ и сорвался с уступа в пропасть. Падая, я напоролся горлом на выступ скалы и разодрал себе шею.

Очнулся уже наверху. Меня вытащила мама. Она поймала меня, поднялась по каменной лестнице со мной на руках, умирающим, почти мёртвым. — Леона смотрела на Рикарда, чувствуя, как её трясёт от этого рассказа, а юноша говорил обыденным, будничным тоном. — Если то, что пережил я, было ужасно, то что испытала в тот день мама, лучше не представлять. Уже на поверхности она попыталась привести меня в чувство. Протёрла и перевязала рану, делала искусственное дыхание, массировала грудную клетку. Ничего не помогало. А потом мама начала рыдать и звать меня. Своими слезами, именем, выкрикиваемым вновь и вновь, она вырвала частицу меня из хватки Пропасти. Вот такая получилась история, — Рикард улыбнулся, — я спас родителей, а родители вытащили меня с того света. Сначала они звали меня, а потом просто обняли и держали, согревая, отдавая силы… Ты ведь слышала, что нельзя дотрагиваться до умирающих магов? Знаешь, почему? Все маги, умирая, превращаются в вампиров и высасывают силы и жизнь из окружающих. Это объясняется тем, что чародеи гораздо чувствительнее к потокам сил и просто не могут отказаться от такого шанса на спасение. Подобный вампиризм может привести к гибели источника силы, но мои родители не побоялись рискнуть. Видимо, для них тоже моя жизнь была дороже собственной. И я ожил — ребёнок, который за десять минут пережил безумный ужас, готовность погибнуть, собственную смерть и поглощение личности. Пропасть с трудом, но выпустила меня. Почти целиком. — Рикард опустил голову и внимательно посмотрел на Леону. Рядом нервно бродили ночные кони, слабо, едва слышно поскуливая от страха. — Так что у Гильема всё получилось, и я действительно погиб. Сама понимаешь, у меня были веские причины мстить.

Леона не выдержала и опустила взгляд. Она видела краем глаза, как Рикард остановил топчущегося рядом Первого и погладил по холке, успокаивая. Второй замер рядом, тревожно фыркая. А Леона дрожала, и холод тут был ни при чём.

- Мне очень жаль, что так вышло, Рикард, — тихо произнесла она.

- Жаль? А мне нет, — вдруг ответил Рикард. Леона подняла голову и наткнулась на неожиданно весёлый взгляд серых глаз. — Кто знает, какой иначе была бы моя жизнь. Благодаря этому случаю мне пришлось научиться сложнейшим чарам, чтобы больше никогда не попасть в ловушку. Мы были вынуждены выживать в новой стране, и потому стали сильнее, а позже нашли своё место там, где нас приняли лучше, чем дома. Останься мы в Румии, глядишь, вырос бы из меня простой маг средней руки, без мастерства или целей, — юноша усмехнулся. — Ужас. Так что я не жалею о случившемся. Всё оказалось только к лучшему.

Леона усмехнулась в ответ, как будто была его отражением. Сумасшедший. Мысль сопровождалась странным чувством восхищения.

- Ты шутишь.

Рикард покачал головой.

- Нисколько, — ответил он, поглаживая по гриве уже Второго. — Да и моей верной стаи без этого происшествия не было бы. Так что всё сложилось вполне себе удачно.

- Неужели это того стоило? — спросила Леона, невольно поглядывая на руки колдуна. — Все твои жертвы стоили этой силы?

Рикард приподнял брови. Глаза загадочно сверкнули в темноте.

- Так ты теперь тоже знаешь про ритуал? — протянул он, смыкая ладони. Взгляд девушки тут же предательски приклеился к ним, и маг хмыкнул. — Да, Лео, стоило. По крайней мере теперь ни у кого не получится застать меня врасплох. Даже у тебя.

Леона помолчала, раздираемая противоречивыми чувствами как голодными псами, и уже собралась что-то сказать, когда Рикард покачал пальцем. Вид у него был спокойный и немного задорный.

- Хватит вопросов. Уже холодает. — Рикард улыбнулся и протянул Леоне ладонь. — Идём, я тебя провожу. Нехорошо выйдет, если на королеву Румии при возвращении с тайной прогулки кто-то нападет. Это только мне позволено.

- Тебе тоже нельзя нападать на королеву, — возразила Леона.

Рикард только рассмеялся.

- Ну да, конечно.

Его ладонь легла на руку Леоны. Та вздрогнула от этого неожиданного, немного пугающего прикосновения и возмущенно вырвала ладонь. Улыбнувшись, Рикард только кивнул вперёд по направлению улицы и добавил:

- Идём.

И они пошли по мостовой рядом, больше ни о чём не разговаривая. Два ночных коня стражами следовали за парой. Расстались Леона с Рикардом только у самых стен дворца. Кивнув на прощание и одними губами шепнув "спокойной ночи", колдун отступил назад. Леона побрела в одиночестве к чёрному ходу, чувствуя, как внутри то сжимается, то трепещет взволнованное сердце. Не выдержав, она обернулась и увидела, как светловолосый маг идёт прочь в окружении своих монстров. Будто почувствовав её взгляд, Рикард оглянулся и, помахав рукой, пошёл дальше. Никто из стражи или редких прохожих не обратил на него внимания. Задумчивая и обеспокоенная, Леона вошла во дворец и побрела секретными ходами к себе. Вечерняя вылазка вышла гораздо более насыщенной, чем она могла предположить.

Едва Леона успела переодеться, как в её дверь постучали. Быстро поправив волосы, девушка громко крикнула:

- Войдите.

Внутрь заглянул паж из тех, что вечно дежурит у двери на случай необходимости. Вид у слуги был озабоченный.

- Её Величество были заняты? — деликатно поинтересовался он. — Господин Мервей просил Вашей аудиенции, но Вы не откликались, и я попросил его подождать.

Леона благожелательно кивнула.

- Правильно. Можешь позвать его.

Паж кивнул и распахнул дверь. Мартин вошёл стремительно, и в его резковатых, нервных движениях сквозило волнение. Дверь за спиной друга тихо закрылась, оставляя их одних.

- Лео, где ты была? Я перерыл весь дворец в поисках тебя.

Леона потерла пальцами виски. После такой прогулки было сложно переключиться на другой разговор.

- У меня были дела, Марти, — спокойно ответила девушка. Не расскажет же она ему, чем занималась. — Я не могла с тобой увидеться.

Мартин вздохнул.

- Хорошо. Леона, я не понимаю, что происходит. По дворцу ходят слухи, что я подарил тебе цветы, принёс корзину ягод, завалил подарками. Но я ничего не делал. — Мартин слабо поморщился и внимательно посмотрел на неё. — Что это значит? Если кто-то начал ухаживать за тобой, то зачем приписывать его подарки мне?

Леона нахмурилась. Меньше всего ей хотелось врать и придумывать объяснения. И почему все решили обсуждать эти цветы?

- Я никому не говорила, что подарки от тебя. Это просто чужие догадки и домыслы.

Мартин изумлённо поднял брови, а потом вдруг сгорбился. Лицо юноши погрустнело.

- Значит это правда, — тихо сказал он. — И кто же твой поклонник?

Леона недоверчиво вгляделась в его лицо. Неужели ревнует? Ей сейчас явно не до подобных разговоров.

- Вы не знакомы, — соврала девушка. — А сейчас иди, Марти. Я очень устала, так что поговорим в другой раз.

Мартин постоял ещё немного, кусая губы, а потом, едва кивнув на прощание, вышел. Проводив его равнодушным взглядом, Леона удалилась в спальню и как была упала на кровать. Покачала головой, думая об этом разговоре. Нашёл к кому ревновать, к Рикарду. Леона потянула носом сладкий аромат, пропитавший комнату, почувствовала, как ёкнуло сердце в груди при воспоминании о внимательных глазах, белых волосах, мягком, спокойном голосе и с внезапным ужасом поняла, что переживания Мартина вполне обоснованы. В голове стояла картина, как Рикард уходит со своими зверьми от дворца, оборачивается, и от этого образа в груди становилось тепло и приятно. Леона прикрыла лицо руками, чувствуя, как в сердце разливается непривычная нежность — и понимая, как же сильно она попала.

Ночь вступала в свои права. Она полнилась волшебством и глубоким, насыщенным запахом цветов. Ветер колыхал лёгкие занавески у открытого окна. Сегодня Леоне снилось что-то странное. Она искала кого-то в дымке видения, и порой сердце девушки взволнованно трепетало в груди. Свежий ветерок влетал в окно и рассеивался в напоённой запахами спальне, а Леоне снились старое деревянное здание с потемневшим молотком в виде змеи и задумчивый маг. На утро она почти ничего не помнила из своих снов, и только в груди осталось странное томящее ощущение, да перед глазами почему-то то и дело всплывало знакомое лицо.

Когда Третья вернулась с охоты, Рикард уже сидел у камина и смотрел на пляшущее пламя. На коленях у хозяина лежала раскрытая книга, но маг даже не опускал на неё взгляда. Третья удивленно фыркнула. Хозяин всегда любил читать. Что же его так тревожит, что он не смотрит на страницы? Обернувшись на стаю, Рикард негромко позвал:

- Идите сюда.

Покорные его слову, звери один за другим разлеглись вокруг кресла. Третья пристроилась у правого бока хозяина, посматривая на него искоса чёрным блестящим глазом. Ей нравилось лежать рядом и смотреть вместе с ним на пламя. Но о чём же хозяин так думал?

Рикард покачал головой, отводя взгляд от огня. Лицо у него было мечтательное. Третья видала мага и таким, но каждый раз она знала причину хорошего настроения. Сейчас же не знала.

- Надо же, я всё ей рассказал, — вдруг произнёс Рикард и, протянув руку, неосознанно потрепал Третью за ухом. Та зажмурилась и сама подалась навстречу ласкающей руке. — Никому не рассказывал, а ей всё выложил. Что это на меня нашло?

Третья вопросительно рыкнула. Он говорил о королеве? Эта девушка ей нравилась. Рикард кивнул в ответ.

- Да, Леоне. Первый и Второй всё слышали.

Третья недовольно ощерилась. Почему она всё пропустила, а эти везунчики нет?

- Похоже, я схожу с ума, — с усмешкой заметил хозяин и провёл второй ладонью по лицу.

Третья не обратила на эти слова внимания. Она чувствовала, что хозяин счастлив. Она улавливала и другое незнакомое ей чувство, но и оно было тёплым, приятным и на сумасшествие не походило. Улыбнувшись чему-то, Рикард откинулся на спинку кресла. Его очерченная светом от камина фигура смотрелась внушительно.

- А вы не жалеете о том, что тогда случилось? — вдруг с иронией спросил маг. — О том, что я вас создал? Не в тягость существование или рождение?

Третья тут же вспомнила, как появилась на свет. Тело прошили отголоски боли и ненависти, детских, но невероятно сильных, из которых её создали, а перед глазами встала та ночь. Третья вспомнила запах свежей крови и долгую дорогу в столицу соседней страны, вспомнила, как выгоняла бродяг из холодного заброшенного дома, освобождая место хозяину. В груди ожили азарт схватки и наслаждение бегом. Она была создана для битвы, и в ту ночь хозяин нуждался именно в ней. Лошадь помотала головой, и её ответ подхватили Первый и Второй. Как можно жалеть о своём рождении? Оставшиеся звери молчали — они появились позже и ту ночь не застали.

Рикард усмехнулся и прикрыл глаза.

- Так я и знал. — Он снова провёл рукой по меху Третьей, и та довольно рыкнула. Хозяин тихо рассмеялся. — Только подумать, у тебя такая история, а ты ластишься, как кошка.

Третья фыркнула и ткнулась в ладонь магу. Тот слабо улыбнулся, снова думая о своём.

- Она восхитительна, — задумчиво протянул Рикард и тут же осекся. Его лицо посерьезнело. — И что же нам делать?

Третья промолчала. Не ей советовать. Хозяин умный, он создаёт гениальные планы и никогда не ошибается. Ну, кроме той ночи. Открыв глаза, Рикард снова мазнул взглядом по плящущему огню и пожал плечами.

- Потом решу. А пока насладимся моментом.

И, поднявшись из кресла, юноша ушёл на кухню. Третья проводила его ленивым взглядом. Наверное, за чаем. Сейчас хозяин вернётся, и можно будет снова тыкаться в его руки, выпрашивая поглаживания. Третья умиротворённо рыкнула и опустила голову на лапы. Она обожала такие вечера.