Джоуи

ГЛАВА 23

Джоуи

Моя грудь болит. Кажется, мое сердце разрывается. Я смотрю на затылки моих братьев, пока Лоренцо везет нас домой. Как моя жизнь превратилась из мечты, ставшей явью, в мой худший кошмар за полчаса?

Никогда в жизни я не видела Данте и Лоренцо такими злыми на Макса. Я не помню, чтобы они когда-либо спорили. А теперь из-за меня они его ненавидят. Ты для меня мертв. Так сказал Данте.

Но ничто не ранит сильнее, чем Макс, который говорит мне уйти. После всего, что он сказал вчера вечером, всего, что мы сделали, он не боролся за нас.

Рыдания застревают у меня в горле. Я могу это исправить. Я заставлю своих братьев увидеть, что они большие властные придурки. Что они слишком остро реагируют. Потом я поговорю с Максом, и мы решим, что делать дальше.

«Ты выбрала его, чтобы, черт возьми, насолить нам?» — спрашивает Данте, его голос чуть громче рычания. Это первое, что он мне сказал с тех пор, как сел в машину десять минут назад.

"Что?"

«Ты слышала, что я сказал, Джоуи. Ты что, связалась с Максом, чтобы просто доставить неприятности?»

Клянусь, он не смог бы шокировать меня больше, даже если бы повернулся и ударил меня по лицу. Ярость в моей груди распространяется на руки и ноги, заставляя их покалывать. «Ты сейчас серьезно?»

Данте поворачивается на своем месте и смотрит на меня. «На сто процентов серьёзен. Это не первый раз, когда ты вытворяешь какую-то хрень, чтобы просто позлить меня».

Я хмурюсь на него. Он имеет в виду тот случай, когда я помогла Кэт с ее попыткой побега после того, как Данте похитил ее. Это было до того, как я узнала, как много она для него значит и как сильно она его любит. До того, как я узнала, что она беременна моей племянницей. До того, как она стала одним из моих самых любимых людей на свете. Но я не могу поверить, что он думает, что я буду использовать Макса таким образом. Его низкое мнение обо мне ранит больше, чем должно. «Не всё в этом мире вращается вокруг тебя, Данте». Гнев внутри меня выливается в мой голос. Им мало того, что они обращаются со мной как с ребенком, он еще и обвиняет меня в том, что я полная стерва?

"Итак, почему он, Джоуи? Почему не любой другой парень?"

Я наклоняюсь вперед, глядя на него, пока он продолжает одаривать меня этим печально известным взглядом Данте Моретти. «Как будто вы двое когда-нибудь позволяли мне быть рядом с другими парнями?» — кричу я. «Куда бы я ни пошла, с кем бы я ни встречалась, как только они слышат мою фамилию, парни съеживаются и отступают быстрее, чем я успеваю моргнуть. Думаешь, легко быть мной, Данте?»

«А как же Тоби?»

Я качаю головой. «Тоби мне не нравится в этом плане».

Лоренцо молчит, устремив взгляд на дорогу впереди, в то время как у Данте практически идет пена изо рта. «Тогда кто-нибудь другой!» — кричит Данте.

«Мне не нужен никто другой. Мне нужен Макс. Я всегда хотела только Макса, и несмотря на твое огромное эго, которое думает, что это из-за тебя, на самом деле это не так. Это совсем не из-за тебя. Это из-за Макса и меня. Больше никого».

Он что-то бурчит себе под нос и откидывается на спинку сиденья. Он ведет себя как капризный ребенок, устраивает истерику, потому что я играла с его лучшим другом. И это я избалованный ребенок?

Звонит мой телефон, и я достаю его из сумочки, внутренне застонав. Если я не отвечу сейчас, Мо просто продолжит звонить.

«Привет, Мо».

«Привет, крошка. Как прошло твое свидание?»

"Отлично."

«Отлично?» Она фыркает. «Звучит весело. Ты хоть сорвала свою вишенку?»

"Нет."

«Нет?!» — кричит она. «Ради всего святого, Джоуи. Какого черта ты ждешь?»

«Я сейчас не могу говорить. Я в машине с Данте и Лоренцо».

«О, я поняла». Она хихикает. «Так ты всё таки была с парнем?»

«Нет. Дело не в этом», — вздыхаю я.

«Ты в машине в 7:45 утра со своими братьями, и это не потому, что им нужно было забрать тебя из дома какого-то парня?»

«Я позвоню тебе позже, Мо».

«Обязательно. Мне не терпится услышать все пикантные подробности».

Затем она вешает трубку, а я продолжаю сверлить взглядом затылки своих братьев.

Как только мы вернулись домой, меня отвели обратно в дом, как сбежавшего подростка. Игнорируя сочувственные взгляды Кэт и Ани, я потопала наверх в свою комнату.

Я сейчас просто зла на своих братьев. Я даже не могу нормально думать. Я не хочу иметь с ними ничего общего, и это касается и их жен. Мне надоело, что со мной обращаются как с человеком второго сорта в этом доме.

Я лежу на кровати, непролитые слезы застилают мне глаза, пока я смотрю в телефон. От Макса ни слова. Даже смс. Ничего. Была ли прошлая ночь ложью? Все это лишь часть его собственнической рутины? Он такой со всеми женщинами, которых трахает?

Я прокручиваю последние звонки, и мой палец зависает над его именем. Я могла бы позвонить ему, да? Но фу! Зачем мне это? Он сказал мне уйти.

Кто-то тихонько стучит в мою дверь.

«Уходи!» — кричу я.

«Я бы с радостью, но не могу. Твоя племянница требует встречи с тобой», — отвечает Кэт.

Черт! Этот негодяйка притащила тяжелую артиллерию. «Моя племянница, которой пять месяцев, и она не умеет ничего, кроме как хихикать и визжать?»

«И плакать», — добавляет Кэт, смеясь. «Но, да, это она».

Я стону, бросая телефон на тумбочку и вытирая глаза. «Войди». Кэт входит, держа Габриэллу, и я сажусь и ухмыляюсь, когда моя племянница дарит мне самую широкую улыбку, которую я когда-либо видела. По крайней мере, один человек в этой семье не разочаровывается во мне постоянно.

«Эй, бусинка». Я беру ее из рук Кэт, как только она оказывается в пределах моей досягаемости. «Теперь можешь идти», — говорю я, не утруждая себя взглядом на свою невестку.

Кэт игнорирует меня и садится рядом со мной на кровать. «Как дела?»

«Что они тебе сказали?» Насколько много моей сексуальной жизни обсуждалось в семье за последние несколько часов? Я прижимаюсь губами к голове Габриэллы, целуя ее мягкую как у младенца кожу и вдыхая ее сладкий аромат.

«Что ты провела ночь с Максом».

Мои щеки розовеют от смущения, и я закатываю глаза. У меня нет причин смущаться — мои братья и их жены едва могут держать руки подальше друг от друга. Я потеряла счет тому, сколько раз я заставала Кэт и Данте, лапающих друг друга на кухне. Аня и Лоренцо занимаются каким-то странным дерьмом. Он ее Дом, а она носит ошейник. Но об этом никогда не говорят. Просто так устроены дела здесь. Так почему же моя сексуальная жизнь стала темой для обсуждения?

«Хочешь о чем-нибудь поговорить?» — тихо спрашивает она.

«Например, это была лучшая ночь в моей жизни, пока мои братья ее полностью не испортили?»

«Да, если хочешь».

Слезы снова наворачиваются на глаза, и я качаю головой. Это кажется слишком ранимым и личным, чтобы поделиться этим, даже с Кэт, как бы я ее ни обожала.

«Он сказал мне уйти, Кэт. Он сказал, что я должна пойти с ними». Я смахиваю слезу, и Габриэлла тянется к моему пальцу, обхватывая его своей пухлой маленькой ручкой.

«Ну, судя по реакции твоих братьев, он, вероятно, подумал, что это к лучшему».

«Он мне даже не звонил и не писал».

«Он не поедет обратно? Если он на мотоцикле, он не сможет позвонить».

«Наверное», — признаюсь я, пожимая плечами. «Но он сказал мне идти. Как будто то, что мы сделали, ничего не значило».

«Джоуи». Кэт хмурится и кладет руку мне на щеку, ловя дерзкую слезу и смахивая ее. «Ты правда думаешь, что он рискнул бы своей дружбой с твоими братьями просто так?»

Я позволила впитаться её словам. Макс любит моих братьев. Он не только их друг, он часть нашей семьи. Внезапно в мои ноздри проникает невероятно отвратительный запах, и я давлюсь.

«Ух ты! Бусинка». Я хихикаю, глядя на племянницу, которая все еще держится за мой палец и улыбается. «Это отвратительно».

Она хихикает, когда я подношу ее к маме.

Кэт тоже смеется. «Думаю, я пойду и разберусь с этим». Она кладет мою племянницу себе на бедро и направляется к выходу из комнаты.

Я зову ее по имени, и она замирает, оглядываясь через плечо.

"Спасибо."

Она нежно мне улыбнулась и покачала головой. «Я знаю, что иногда они ведут себя как излишне защитные придурки, но твои братья любят тебя, Джоуи. Они просто хотят, чтобы ты была счастлива и в безопасности».

Я устала спорить, поэтому больше ничего не говорю, когда она выходит из моей комнаты, закрыв за собой дверь. В безопасности? Да. Счастлива? Я не уверена.

Я плюхаюсь обратно на кровать и смотрю в потолок, и как жалкий неудачник, я думаю о том, что делает Макс. Когда через несколько секунд звонит мой телефон, я чуть не вывихнула плечо, пытаясь до него дотянуться. А когда я вижу имя Макса на экране, я чуть не рыжаю.

Я быстро отвечаю: «Привет».

«Привет, малышка. Ты в порядке?»

«Нет», — фыркаю я.

«Ты забыла свой кулон».

Я инстинктивно тянусь к шее, и мои пальцы касаются голой кожи. Черт! «Ты позаботишься об нём за меня? Пожалуйста, не потеряй его».

«Я буду носить его, пока не смогу вернуть его тебе. Может быть, он защитит меня так же, как защищает тебя».

«Ты не веришь в Святого Христофора», — напоминаю я ему.

«Нет, но я верю в тебя».

«Макс…» Я практически рыдаю, произнося его имя. Это слишком сложно.

«Мне жаль, Джоуи», — шепчет он.

"За что?"

«За то, что не сделал этого правильно. Мне не следовало привозить тебя в свою хижину».

Боже мой, мое сердце сейчас разорвется на две части. «Ты хочешь сказать, что сожалеешь о том, что мы сделали?»

«Нет, детка. Ни единой гребаной секунды. Но я сожалею, что доставил тебе неприятности».

«Я справлюсь с Данте и Лоренцо».

Он тихо смеется. «Лучше, чем кто-либо, кого я знаю».

«Мне жаль, за то, что они тебе сказали. Что они сделали». Я подавляю очередной всхлип, пока события этого утра проносятся у меня в голове.

«Тебе не за что извиняться. Я знал, что случится, если я отведу тебя туда».

«Но ты все равно меня привёз?»

«Да. Я эгоистичный ублюдок».

«Нет, Макс», — настаиваю я. Тот факт, что он знал, что произойдет, и все равно рискнул, заставляет мое бедное, ноющее сердце чувствовать, что оно вот-вот разорвется. «Но что нам теперь делать?»

Глубокий вздох, за которым следует тишина, которая, кажется, длится вечность. «Мне нужно кое-что сделать. Это займет у меня несколько дней».

"Что именно?"

«Я расскажу тебе все, обещаю. Мне просто нужно сосредоточиться на этом и дать твоим братьям время остыть».

"А потом?"

«Я же говорила тебе, ты моя, детка. Я найду способ это исправить, ладно? Ты просто держись и дай мне разобраться».

«Но как долго, Макс?» — выдыхаю я. «Я уже скучаю по тебе».

Он громко стонет. «Я тоже скучаю по тебе, Джоуи. Я не могу перестать думать о том, как ты хорошо чувствуешься. Как ты хороша на вкус».

Черт возьми. Моя киска болезненно пульсирует, напоминая мне обо всем, что мы делали прошлой ночью, в восхитительных подробностях. «Макс?» — стону я его имя.

«Всего несколько дней, детка. Обещаю. Я не смогу жить без тебя дольше».

«Не оставляй меня здесь одну, Макс», — умоляю я, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо с тех пор, как четыре года назад братья отправили меня в Италию.

"Ты не одна, детка. Ты, блядь, моя".

Я подавляю эмоции, решив не плакать.

«Чья ты?» — спрашивает он, и от глубокого тембра его голоса у меня по предплечьям пробегают мурашки.

«Твоя», — шепчу я с улыбкой.

«Каждая твоя чертова часть. Я скоро с тобой поговорю, ладно?»

«Хорошо. Могу я позвонить тебе позже?»

«Позвони мне перед сном».

"Хорошо."

«Я люблю тебя, Джоуи». Он вешает трубку прежде, чем я успеваю что-то сказать в ответ.