Джоуи

ГЛАВА 30

Макс

«Эй, здоровяк», — мягкий голос Кэт Моретти пронзает туман в моем мозгу, когда свет просачивается сквозь мои мерцающие веки. Я смотрю в сторону, чтобы увидеть ее, стоящую у кровати, и мне требуется несколько ударов, чтобы понять, что я в особняке Моретти. Каждая часть моего тела гудит от тупой боли.

Я смотрю на свой живот и замечаю бинты и явные признаки того, что мне сделали операцию. «Вы меня сами вылечите, док?»

Кэт — медсестра, но мы ласково зовем ее доктором, потому что она лечит наших ребят так же хорошо, как и любой другой врач, которого я когда-либо встречал.

«Нет. Тебе повезло, что я не смогла подобраться к тебе ни со скальпелем, ни с иглой», — говорит она, закатывая глаза. «Нам пришлось вызвать хирурга. У тебя было небольшое внутреннее кровотечение, поэтому мы хотели убедиться…»

«Ну и ну», — простонал я, устраиваясь поудобнее.

Мне нужно позвонить Кристин и убедиться, что она в безопасности, но есть еще кое-кто, кого я отчаянно хочу увидеть в первую очередь. «Где Джоуи?»

«Джоуи?» Кэт моргает, и от ее взгляда у меня скручивается живот. Или, может быть, это просто из-за лекарств, которые мне дали. «Разве нет кого-то еще, о ком тебе стоит беспокоиться?»

Я хмурюсь, сбитый с толку, но потом слышу ее голос. «Макс?» — тихо говорит Кристин из угла комнаты, ее лицо бледное, а глаза красные от слез. Она кладет руки на свой живот, защищая его.

«Кристин? Слава богу, ты в безопасности. Но… Подожди. Что ты здесь делаешь?» Моя голова пульсирует. Что, черт возьми, происходит?

«Если бы не твоя девушка, мы бы даже не узнали, что ты пропал». Голос Кэт источает презрение, и моя голова раскалывается сильнее. Почему у меня такое чувство, будто я проснулся в альтернативной вселенной?

Подожди. Что, черт возьми, она только что сказала? «Моя девушка?»

«Извини, Макс. Я не знала, могу ли я им доверять», — говорит Кристин.

Сжав переносицу, я делаю глубокий вдох, который обжигает мои легкие. Этого не может быть. «Ты всем сказала, что ты моя девушка?» — спрашиваю я, игнорируя свирепый взгляд Кэт.

«Д-да», — отвечает моя сестра, широко раскрыв глаза и испугавшись. Думаю, она не могла знать, почему это так важно, но мысль о том, что Джоуи хотя бы на секунду поверила… Свежая желчь обжигает мне горло.

«Блядь, Кристин!» Я приподнимаюсь и спускаю ноги с края кровати.

Кэт подбегает и пытается столкнуть меня обратно. «Тебе нужно отдохнуть!»

«Мне нужно поговорить с Джоуи», — настаиваю я, срывая с руки манжету для измерения кровяного давления. Спрыгнув с кровати на пол, я стону от жгучей боли, которая пронзает мой живот.

«Макс. Тебе только что сделали операцию», — говорит Кэт, вздыхая.

«Где она?»

"Я не знаю."

«Прости, Макс», — шмыгает носом Кристин.

«Тебе не за что извиняться, милая», — уверяет ее Кэт, но я не обращаю на них внимания, потому что все, о чем я могу думать, — это Джоуи и то, что она, должно быть, думает обо мне сейчас. Как долго я был без сознания? Сколько часов, минут, секунд моя девчонка провела, думая, что я тот кусок дерьма, который мог сделать что-то подобное?

Я выбегаю в коридор, адреналин бурлит во мне, делая меня сильнее и решительнее с каждым шагом. «Джоуи?» — кричу я, направляясь в её комнату. «Джоуи!»

Сначала я вижу Данте, когда он выходит из своего кабинета. «Говори тише», — приказывает он.

«Мне нужно увидеть Джоуи. Где она?»

«Она не хочет сейчас с тобой разговаривать».

«Мне плевать. Где она, Данте?»

Лоренцо подходит к нему, застегивая пуговицы пиджака. Они стоят бок о бок — напротив меня. Я кручу головой из стороны в сторону, вперед и назад, готовый пройти сквозь них двоих, чтобы добраться до нее, если придется.

«Ей это неинтересно, Макс».

Кровь гремит в моих ушах. «Джоуи», — кричу я громче. Я знаю, что она где-то здесь. Она должна быть.

Данте делает шаг ко мне. «Я сказал, держи свой голос потише. Моя дочь спит», — рычит он, скаля зубы, словно он рвется в бой. Я никогда не думал, что буду стоять по эту сторону печально известной стены ярости Моретти, но я уложу и его, и Лоренцо, если они не позволят мне увидеть ее. И если я не смогу пройти через них, я, черт возьми, умру, пытаясь.

Мы смотрим друг на друга, никто из нас не готов отступить даже немного. Каждый из нас верит, что он прав.

Я чувствую ее еще до того, как слышу ее мягкие шаги, и меня переполняет адреналин и тоска, когда я поднимаю глаза и вижу, как она спускается по лестнице. Ее налитые кровью глаза заставляют меня задуматься, сколько часов она провела в слезах. Что, черт возьми, я натворил?

«Джоуи?» — ее имя звучит как мольба.

«Разве ты не должен быть со своей девушкой?» Она выплевывает последнее слово, словно это яд на ее языке.

«Она не моя девушка, клянусь».

Она достигает нижней ступеньки и направляется к своим братьям. Все трое братьев и сестер Моретти смотрят на меня так, будто я враг. Но что-то в том, что она стоит рядом с ними, выглядит совершенно правильным. До сих пор я не замечал, как много общего у нее с братьями. Она также умна, сильна и способна — и хотя она пытается скрыть свои истинные чувства за маской сарказма и дерзости, когда ей больно… ну, моя девочка демонстрирует весь арсенал Моретти. «Значит, она просто бедная девочка, которая от тебя залетела?» — резко говорит она, ее глаза полны ярости.

Я закрываю глаза, когда раскаленная кочерга пронзает мне живот, но это ничто по сравнению с жгучей агонией презрения Джоуи.

«И не мой ребенок», — стону я, прижимая руку к животу. Такое ощущение, будто мои кишки вываливаются на пол.

«Блядь, он истекает кровью», — говорит Лоренцо и пересекает коридор, кладя руку мне на плечо. «Давай вернем тебя к Кэт».

Я отмахиваюсь от него. «Я никуда не пойду, пока не поговорю со своей чертовой девушкой», — кричу я, хотя голова у меня кружится, и я покачиваюсь на ногах.

Джоуи делает шаг вперед, скаля зубы. «Я не твоя девушка, ты, лживый, кусок дерьма».

«Да, черт возьми, это так».

Она крадется ко мне, и ее запах будоражит мои чувства. Я не знаю, упасть ли мне на колени у ее ног, поцеловать ее или поддаться головокружению и отключиться. «Скажи это той девушке, которая носит твоего ребенка, Максимо. Которая рыдала у твоей кровати последние шесть часов».

«Это не мой гребаный ребенок», — протестую я.

«Тебе нужно вернуться к Кэт, чтобы она могла тебя осмотреть», — настаивает Лоренцо, обнимая меня за талию.

«Мне нужно поговорить с моей чертовой девушкой». Я снова пытаюсь стряхнуть его с себя, но на этот раз у меня нет сил.

Она закатывает глаза. «Ты ничего не можешь сказать…»

«Кристин — моя младшая сестра, Джоуи. Тот ребенок, которого она ждет, — мой племянник, а не сын».

«Что?» Джоуи хмурится и качает головой. «У тебя даже сестры нет».

«Я, черт возьми, так и знал», — говорит Данте.

Джоуи шлепает брата по руке. «Если ты это знал, почему, черт возьми, ты мне не сказал? Придурок».

Данте вздыхает. «Я имею в виду… я не знал…» Он качает головой. «Это чертовски долгая история».

«А можно мы обсудим это позже? Макс тут весь мрамор в крови», — нетерпеливо огрызается Лоренцо.

Я смотрю на пропитанную кровью повязку, обмотанную вокруг моего живота, и закрываю глаза, чтобы побороть тошноту. «Я думал, твоя жена хорошо накладывает швы, приятель?»

Смех Данте прерывается топотом его жены, направляющейся к нам.

«Она хороша, но я тебя не зашивала, и тебе еще не положено вставать с кровати, придурок!» — кричит Кэт. «Тащи его обратно в кровать».

«Ты слышал, что сказал док», — говорит Лоренцо, разворачивая меня и практически неся по коридору.

Я оглядываюсь через плечо, пытаясь сохранить сознание. «Джо…»

«Я здесь, Макс», — говорит она, но я не могу понять ее тон. Она мне верит? Имеет ли это для нее значение? Неважно, я сделаю так, чтобы это, черт возьми, имело для нее значение. Она все еще моя.

Вернувшись в импровизированную больничную палату, Кэт осторожно снимает мокрую повязку с моего живота. «Разве должно быть такое кровотечение?» — спрашивает Джоуи рядом со мной.

«Немного разошлись швы, вот и все. Насколько я могу судить, они были не так уж и надежны». Кэт поднимает взгляд и хмурится на Данте. «Думаю, запрет действовал в последний раз, когда тот хирург, которого ты нашел, оперировал». Я стараюсь не вздрагивать от ее сурового взгляда в мою сторону. «Кроме того, такие вещи могут случиться, если бегать по коридорам сразу после серьезной операции на брюшной полости».

«Серьезная операция на брюшной полости», — фыркает Лоренцо. «Это была всего лишь царапина».

Кэт с эффективностью принимается за обработку моей раны. Я сдерживаю проклятие и хихикаю. «Да, едва».

«Могу ли я дать тебе что-нибудь еще от боли?» — предлагает Кэт.

«Нет. Больше никаких наркотиков». Я качаю головой. «Я хочу, чтобы мои мысли были ясными».

«Как скажешь. Но это будет чертовски больно».

Кэт убеждает меня лечь, а затем быстро зашивает меня обратно.

Только когда голова перестает кружиться, я поднимаю глаза, осматривая комнату, пока не встречаюсь взглядом с Джоуи. Я протягиваю ей руку, и кажется, что прошла чертова вечность, прежде чем она нежно переплетает свои пальцы с моими. «Ты единственная чертова девушка для меня, Джоуи Моретти». Я говорю громко, чтобы ни у кого не возникло сомнений в этом факте.

«Макс?» Мое внимание переключается на Кристин, которая все еще сидит в углу, с ужасным выражением лица на лице, ее глаза блестят от слез. «Мне… п-прости. Я н-не знала».

Я слабо ей улыбаюсь. «Я знаю. Все в порядке. Но ты можешь доверять всем в этой комнате. Я обещаю тебе это. Расскажи им, кто ты на самом деле».

Кристин делает глубокий вдох, когда все глаза в комнате, за исключением Кэт, устремлены на нее. «Я младшая сестра Макса». Она смотрит на мою девочку. «Мне так жаль, Джоуи. Не могу представить, что ты обо мне подумала. Я не знала тебя, а он… Если бы я…»

«Но почему ты сказала нам, что ты его девушка?» — спрашивает Джоуи, ее прекрасное лицо хмурится. «Почему бы просто не сказать нам правду?»

Кристин открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег, но не может произнести ни слова.

«Из-за того, кто твой отец?» — предлагает ей Данте.

Закрыв глаза, моя сестра кивает.

«Я не понимаю». Джоуи переводит взгляд с Данте на Кристин и на меня. «Кто ее отец? Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сестра? Почему никто из нас не знал о ней, Макс?»

Я сжимаю руку Джоуи. Так много вопросов, и у меня пока нет всех ответов. «Я и сам не знал, пока две недели назад Кристин не появилась на моем пороге».

«Так ты знал две недели. Почему ты не мог мне сказать? Поэтому мы не вернулись в твою квартиру той ночью?»

Я открываю рот, чтобы ответить, но Кристин опережает меня. «Я попросила Макса никому не говорить, что я здесь», — говорит она, вставая и направляясь к кровати. «Мой отец сказал мне, что я не могу доверять Моретти, поэтому я заставила Макса пообещать хранить мой секрет».

Джоуи качает головой. «Но почему ты здесь? Почему сейчас? Почему ты не могла доверять нам, но доверяла Максу? Ты же знаешь, что он один из нас, да?»

«Потому что он мой старший брат», — шепчет Кристин. «Мой отец говорил мне, что если я когда-нибудь попаду в беду, Макс — единственный человек, на которого я могу положиться».

«Тогда ты знала о Максе?» Глаза Лоренцо сужаются от интереса и подозрения.

Она энергично качает головой. «Нет. Еще два месяца назад. Я понятия не имела».

Данте щиплет себя за переносицу. «Но твой отец — Вито ДиМарко, да?»

Джоуи хмурится еще сильнее. «Вито ДиМарко?»

«Мой дядя», — объясняю я.

«Твой дядя также является отцом твоей сестры?» Ее брови взлетают до линии роста волос.

"Ага."

Лоренцо хлопает в ладоши и привлекает всеобщее внимание. «Кто-нибудь может начать с самого начала и объяснить, что, черт возьми, здесь происходит?»

«Кристин? Ты знаешь всю историю, и сестра Рэтчед здесь не совсем нежная, понимаешь?» Морщась, я смотрю на Кэт, которая только что вонзила иглу в мою плоть с большей силой, чем прежде.

«Я надеру тебе задницу, ДиМарко», — добродушно говорит она, не поднимая головы и оставаясь сосредоточенной на поставленной задаче.

«Ты уверен?» — спрашивает меня Кристин.

Я успокаивающе киваю. «Эти люди — моя семья. Нет ничего, чего ты не могла бы им рассказать, клянусь».

«Ладно». Она секунду кусает губу, прежде чем продолжить. «Несколько месяцев назад мой отец начал вести себя странно. Как будто он всегда был довольно параноидальным, но он повысил ставки, понимаете? Не позволял мне выходить из дома. Всегда проверял меня».

«Похоже, он не слишком внимательно за тобой следил». Данте наклоняет голову и смотрит на ее округлившийся живот.

Кристин вздрагивает и трет живот рукой, защищая его. «Ну, это, гм. Это уже другая история».

Мои братские инстинкты вспыхивают. Она здесь не для того, чтобы ее действия судила комната, полная незнакомцев. Хотя я знаю, что это не было намерением Данте — он мудак, но он не такой мудак — она не должна им ничего объяснять. Особенно не так, не прямо сейчас. Нам нужно будет поговорить об этом придурке достаточно скоро, но ей не нужно быть здесь, когда мы обсуждаем, как мы собираемся найти и убить отца ее ребенка.

Протянув свободную руку, я нежно сжимаю ее запястье. «Может, нам не стоит сейчас фокусироваться на том придурке, который тебя обрюхатил?»

Кристин благодарно кивает и продолжает. «Папа был очень подозрительным, но он сказал, что просто осторожен. Мы переезжали дважды в течение шести месяцев. Когда я наконец устала и потребовала рассказать, что, черт возьми, происходит, он все еще был подозрительным, но именно тогда он наконец рассказал мне о Максе. Как наша мама вышла замуж за отца Макса, когда она влюбилась в него. Как они рисковали всем, чтобы сбежать вместе».

Лоренцо фыркает, и я бросаю на него предупреждающий взгляд. Это явно та версия событий, которую Вито рассказал своей дочери, и это та история, в которую она верит. Ни один из выборов, которые сделали тогда наша мать и ее отец, не касается Кристин. Она чувствует себя достаточно одинокой в этом мире прямо сейчас и без того, чтобы мы все говорили ей, какой ее отец на самом деле кусок дерьма.

«Продолжай», — говорю я, призывая ее продолжать.

«Он сказал, что если с ним что-то случится, то мне нужно найти Макса, потому что с ним я буду в безопасности. Он вдалбливал мне два сообщения. Единственный человек, которому я могла доверять, был Макс, и что я никогда не должна доверять Моретти». Она делает паузу, давая информации усвоиться.

Напряжение в комнате нарастает на несколько пунктов, и я рад, что она достаточно интуитивна, чтобы не поделиться сообщением, которое мой дорогой старый дядя велел ей передать мне. Это почти наверняка вывело бы Лоренцо и Данте из себя.

«Затем, как-то ночью, около трех недель назад, он не вернулся домой. Я звонила и ждала, надеясь услышать от него хоть что-то, но через два дня я поняла, что случилось что-то плохое. Поэтому я взяла чрезвычайный фонд и приехала в Чикаго».

«Вот тогда она и появилась у твоей двери?» — спрашивает Данте.

«Ну, у моего многоквартирого дома, но да. Я понял, как только увидел ее…» Я замолкаю, вспоминая, как увидел ее в первый раз. Какой испуганной и бледной она выглядела. Как сильно она напоминала мне нашу маму.

«И она с тех пор тайно прячется у тебя дома?» Слова Джоуи сочятся ядом. Я не могу ее винить. Она имеет полное право злиться на меня.

«Мы искали Вито. Я собирался рассказать тебе…» Вздохнув, я качаю головой. Я никогда раньше не скрывала от них ничего подобного. «И я не хотел сейчас приносить к твоей двери еще больше драмы…»

«И она заставила тебя пообещать, что ты нам ничего не скажешь, да?» — огрызается Джоуи и обращает свой гнев на мою сестру. «Никогда не доверяй Моретти, так учил тебя отец?»

Кристин смотрит в пол, ее щеки заливаются румянцем.

«Джоуи, не надо». Я сжимаю ее руку крепче. «Она всего лишь ребенок. Она испугалась. Она знает только то, что сказал ей отец. Это не ее вина».

Моя девочка хмурится, но руку не убирает.

«Значит, когда ты пришла сюда, ты сказала нам, что ты девушка Макса, потому что не доверяла нам настолько, чтобы сказать, что ты на самом деле его сестра?» В тоне Лоренцо нет злобы или обвинения, но горло Кристин сжимается, когда она сглатывает под его жарким взглядом.

«Д-да».

Я жестом приглашаю ее подойти поближе и обнять ее за талию. «Все в порядке. Им просто нужно знать, что происходит».

Данте прочищает горло и обращается к Кристин. «Ты можешь остаться здесь, пока Макс не восстановит свои силы, и мы не узнаем, что случилось с твоим отцом».

Ее глаза расширяются от удивления. «Я не могу оставаться здесь теперь, когда вернулся Макс».

«Ты можешь и ты сделаешь это», — говорит Кэт стальным тоном, заканчивая последний из моих стежков. «У твоего отца, возможно, были свои причины не доверять этой семье, но ты сестра Макса, а он наш брат. Тебе не нужно бояться никого в этом доме».

Кристин слабо улыбается Кэт. Жене Данте, с ее уверенностью и добротой, невозможно не доверять.

Но сестра все равно смотрит на меня, ища поддержки. «Здесь ты в безопасности, обещаю. И я буду здесь с тобой. Хорошо?»

«Хорошо», — говорит она, кивая и смаргивая слезы.

«Мы устроим тебя в гостевой комнате, которая находится прямо по коридору от комнаты Джоуи. А ты, Макс, где остановишься?» Кэт выгибает бровь, глядя на меня, и озорной блеск в ее глазах заставляет меня сдержать ухмылку. Мне нужна вся возможная помощь, и ее поддержка — это больше, чем я мог надеяться.

Данте усмехается, глядя на жену. «Он будет в гостевой комнате на другой стороне дома».

«Данте», — фыркает Джоуи.

Данте фыркает. «Он не останется в твоей комнате»,

Лоренцо кладет руку на плечо младшего брата и говорит тихо. «Может, нам стоит позволить Джоуи решить?»

«С каких это пор ты на ее стороне?» — спрашивает Данте, нахмурившись.

«Поскольку у меня есть дела поважнее, чем следить за нашей взрослой сестрой», — отвечает Лоренцо со вздохом. «Джоуи теперь взрослая женщина, хотим мы это признавать или нет. Разве она не доказала, что способна вести себя как взрослая?»

«Спасибо, Лоренцо», — говорит Джоуи, искренне улыбаясь старшему брату. «Приятно, что кто-то из вас верит в меня».

Данте закатывает глаза и обнимает ее за плечи. «Ты же знаешь, что я знаю, что ты способна, Джоуи. Конечно, я верю в тебя».

«Значит, ты не веришь в Макса? Так что ли?»

Покачав головой, он тяжело вздыхает. «Все не так просто».

«Ничего стоящего не существует», — возражает она.

Черт, я бы хотел, чтобы они все убрались отсюда и дали мне поговорить с ней наедине. Я не собираюсь спать с ней в ее комнате, но это не значит, что я не буду проводить там много времени с ней. Братья и сестры Моретти могут спорить об этом всю ночь. Я громко кашляю, и они снова переключают свое внимание на меня. «Могу ли я минутку поговорить с моей девочкой?»

Лоренцо и Данте переглядываются, но Кэт выводит всех из комнаты, перекрикивая их протесты, говоря, что мне нужно отдохнуть. Бросив на меня понимающий взгляд через плечо, она беззвучно просит меня быть осторожнее и закрывает за собой дверь, оставляя Джоуи и меня наедине.

Моя девочка опирается бедром на край кровати рядом со мной, ее пальцы все еще переплетены с моими.

«Прости, что не рассказал тебе о Кристин, малышка. Я собирался рассказать, как только понял, что происходит. Просто не было подходящего времени».

«Когда она мне сказала… и я подумала…» По ее щеке течет слеза, и она смахивает ее.

«Я знаю, детка». Подняв свои тяжелые руки, я обнимаю ее, притягиваю к себе и крепко обнимаю. Я так долго отчаянно хотел прикоснуться к ней, что до сих пор не совсем уверен, что этот момент не плод моего воображения, но ее знакомый запах и горячие слезы, пропитывающие мою грудь, убеждают меня, что это реально.

Она тыкается мне в грудь. «Я думала, что потеряла тебя, Макс…»

«Я здесь».

«Ты чуть не умер», — шепчет она, поднимая голову и глядя на меня, а по ее щекам текут слезы.

«Я бы никогда не умер из-за тебя».

«Если ты еще раз попытаешься позволить себя похитить, ты пожалеешь, что не умер, ДиМарко», — говорит она, притворно хмурясь.

«Я обещаю никогда даже не думать об этом».

Она садится, ее темные глаза пристально смотрят на мое лицо. «Я ненавижу, что ты не был честен со мной».

"Я знаю."

«Если бы ты был…» Она вытирает еще одну слезу.

Я обхватываю ее лицо руками. Тот факт, что она вообще считала меня способным на что-то подобное, сжигает меня изнутри. Разве она, из всех людей, не знает меня лучше, чем я сам? Но я не могу с ней сейчас бороться. Я могу чувствовать только благодарность за то, что она здесь со мной. «Я ненавижу то, что ты думала, что я предам тебя таким образом, Джоуи. Тот факт, что ты могла поверить, что я способен причинить тебе боль таким образом, хуже ножа в живот. Я сожалею о каждой секунде, которую ты провела, ненавидя меня».

«Я никогда не ненавидела тебя, Макс».

"Нет?"

«Нет. Я не могу».

«Даже когда ты думала…?»

Джоуи качает головой. «Даже тогда нет».

Я провожу кончиками пальцев по ее щеке. Боже, я хочу отнести ее в постель и остаться там с ней на всю оставшуюся чертову жизнь. «У нас все в порядке?»

«Наверное», — шепчет она.

Это не совсем то решительное «да», на которое я надеялся, но пока что сойдет. «Мне нужно поговорить с Данте и Лоренцо».

«Сделай это завтра. Отдохни сегодня. Наверху для тебя готова комната».

«Та, что по другую сторону дома от тебя?»

«Ну, мы же придумали это для тебя. Это должно было быть для тебя и Кристин, поэтому я хотела, чтобы это было как можно дальше от меня».

«Прости, детка».

"Я знаю."

Тот факт, что она все еще была готова видеть меня здесь, нас обоих, ну, это напоминает мне, какая чертовски невероятная эта девушка. «Ты собиралась позволить мне остаться здесь? Мне и Кристин?»

«Да. Хотя, я думаю, ты не захочешь делить комнату с младшей сестрой?» Она тихо смеется, и этот звук заставляет мое сердце биться быстрее.

Я провожу кончиками пальцев по ее щеке. Я бы с удовольствием поделил с ней комнату, но как мне сказать ей, что я не могу, может быть, никогда не смогу? Как, черт возьми, я могу доверять себе рядом с единственным человеком, который дороже мне самой жизни?

Ее глаза темнеют, а кожа на шее розовеет. «Думаю, ты можешь остаться в моей комнате», — соблазнительно шепчет она.

Комок эмоций застрял у меня в горле. Я не хочу ничего, кроме как остаться с ней в ее комнате. Засыпать рядом с ее мягким, теплым телом и просыпаться с ней в моих объятиях. Трахать ее каждую ночь и каждое утро до конца моей чертовой жизни.

«Мне нужно поговорить с твоими братьями, детка», — говорю я, пытаясь сесть.

Она отступает назад, хмуро смотрит на меня и жует губу. «Кэт сказала тебе отдохнуть».

«Она меня зашила. Я в порядке. К тому же, я собираюсь прошаркать по коридору, а потом посидеть в их офисе. Ничего тяжелого. Обещаю».

«Пожалуйста, не ввязывайся сейчас ни во что, Макс», — умоляет Джоуи. Я беру ее за руку и притягиваю к себе, проводя забинтованными пальцами по ее волосам. «Я только что вернула тебя», — шепчет она.

Я прижимаю губы к ее уху, и она дрожит в моих объятиях. «Детка, я обещаю тебе, что никуда не уйду, ладно? Но мне нужно поговорить с твоими братьями. Я должен сделать это правильно».

Она смотрит мне в глаза, и хотя я знаю, что она хочет поспорить со мной по этому поводу, ее плечи опускаются в знак поражения. «Ладно. Я подожду тебя в кабинете».

«Хорошая девочка». Я не скучаю по тому, как ее дыхание перехватывает при этих словах, а мой член пульсирует. Мысли о ней поддерживали меня в здравом уме, пока я был связан и подвергнут пыткам, и я чертовски отчаянно хочу снова почувствовать ее. Попробовать ее на вкус. Заявить права на каждый ее дюйм как на свой собственный. Но сначала мне нужно все исправить.

Когда я дохожу до кабинета Данте и Лоренцо, за дверью, как обычно, стоит охранник. Интересно, ему приказали не пускать меня, но он кивает в знак приветствия и открывает мне дверь, что, как я понимаю, означает, что братья Моретти не оставили меня в живых только для того, чтобы самим убить.

«Макс», — говорит Данте, кивая.

«Садись», — Лоренцо указывает на стул напротив них, но я пока остаюсь стоять.

«Мы думали о том, кто мог тебя похитить и почему…» — начинает Данте, но я его перебиваю.

«Прежде чем мы перейдем к этому, мне нужно спросить вас обоих кое о чем».

Они смотрят на меня, и я внезапно понимаю, каково это — оказаться по эту сторону стола хоть раз — образно говоря.

«Я хочу получить ваше разрешение встречаться с вашей сестрой», — говорю я, засунув руки в карманы моих окровавленных спортивных штанов.

Глаза Данте сужаются. «А если мы скажем нет?»

Я пожимаю плечами. «Думаю, это не меняет исхода. Я все равно буду с ней встречаться, но предпочел бы сделать это с твоего благословения».

«Ты поклялся, Макс. Джоуи была под запретом».

«Это было давно. Мы были детьми и давали друг другу глупые обещания. Я понимаю, что мне следовало сказать тебе первым, но все произошло так быстро. Я пыталась бороться, но не смог. И все же я хочу сделать все правильно. Вы двое — моя семья», — говорю я, задыхаясь на последнем слове.

«Семья, из которой ты был готов уйти? Потому что ты знал, что случится, если ты свяжешься с Джоуи», — говорит Данте холодным и отстраненным тоном.

«Я бы никогда не попросил никого из вас выбрать между мной и Аней или Кэт. Никогда. Но если вы заставите меня выбирать, я выберу ее. Каждый чертов раз». Я делаю шаг вперед и кладу ладони на их стол. «Я знаю, что вы беспокоитесь, что я могу причинить ей боль…» Я останавливаюсь, чтобы проглотить слова, которые застревают у меня в горле. «Но я бы никогда не стал. Я никогда не буду пить, когда я с ней. Никогда не приму даже аспирина, если она останется в моей постели. Я не знаю, если…»

Лоренцо поднимает руку. «Ты же не можешь серьезно думать, что наша проблема с твоим свиданием с нашей сестрой как-то связана с девчонкой Дельгадо?»

Я моргаю, глядя на него.

«Это было черт возьми двенадцать лет назад, компаньон», — добавляет Данте.

«Я ее убил, черт возьми», — напоминаю я им. «И я до сих пор ни черта не помню».

«Ты был пьян и под кайфом. Ты не мог ясно мыслить», — говорит Лоренцо, нахмурив брови.

«Я все равно это сделал. Если я бы когда-нибудь так же обидел Джоуи…» Я падаю в одно из кресел перед их столом и протираю лицо рукой.

Данте наклоняется вперед на своем месте. «Мы не хотим, чтобы ты встречался с нашей сестрой, потому что это грязно, Макс. Если ты и она…» Он качает головой. Если у нас с Джоуи ничего не получится, это поставит нас всех в невыгодное положение. «Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось с той девушкой».

«Но так и должно быть! Ты должен хотеть, чтобы я держался от нее подальше, потому что ты знаешь, на что я способен. На то, что я сделал. Я хочу держаться от нее подальше из-за этого». Я опускаю голову на руки. «Но я не могу».

Данте прочищает горло. «Так ты встречаешься с нашей сестрой, но никогда не проводишь ночь вместе? Какого хрена это вообще работает, Макс? Она никогда на это не пойдет».

«Пока я не засну…»

«Теперь ты перестанешь спать?» — резко говорит Данте.

«Нет», — лаю я. Я не знаю ответов. Все, что я знаю, это то, что я не могу жить без нее. И я не могу причинить ей боль. «Я что-нибудь придумаю. Может, мне пройти какую-нибудь терапию или что-то в этом роде?»

Лоренцо фыркает. «Терапия?»

«Да. Терапия», — повторяю я. «Чтобы разобраться, что произошло. Потому что если бы я только мог вспомнить…» Я качаю головой.

«Тебе нужно прекратить трахать себя, Макс», — говорит Данте со вздохом. «Вы оба были настолько пьяны, что не знали, что делаете. Она увлекалась каким-то извращенным дерьмом, как и ты, и это зашло слишком далеко, потому что вы оба были слишком обдолбаны, чтобы это остановить. Вот и все».

Я смотрю на него. Хотел бы я, чтобы мне было так же легко объяснить, но неспособность вспомнить, что случилось той ночью, преследует меня каждое мгновение бодрствования. Я убил много людей — число моих жертв больше, чем у обоих братьев Моретти вместе взятых — но я помню их всех. Я видел, как свет гаснет в их глазах каждый раз.

За исключением нее.

Я отнял у нее жизнь и даже не помню, как это сделал. Какого черта я должен спать рядом с самым дорогим человеком во всем мире и не беспокоиться, что однажды утром я проснусь и найду ее безжизненное лицо на подушке рядом со мной?

Лоренцо обрывает мой внутренний аргумент. «Ты должен ей сказать».

«Что я должен?»

«Скажи ей. Она имеет право знать», — отвечает Лоренцо, пожимая плечами.

«Раньше ты так не думал», — напоминаю я ему.

«Я и не думал, что это все еще так тебя гложет».

«А если бы это не съедало меня? Если бы я мог просто забыть о том, что я убил невинную девушку, пока мы занимались сексом, это было бы нормально? Мне бы тогда не пришлось ей рассказывать?» — огрызаюсь я.

«Если ты принимаешь решения относительно жизни Джоуи — относительно того, какую жизнь она будет иметь, если выберет тебя, то она заслуживает того, чтобы знать это, прежде чем влюбится в тебя больше, чем уже влюбилась».

Данте торжественно кивает, принимая сторону брата. «Он прав, Макс».

«А что, если она меня возненавидит?»

«Она этого не сделает», — парирует Лоренцо.

«Она заслуживает правды, compagno. Всю правду», — говорит Данте.

«Как еще ты объяснишь тот факт, что ты не спишь в ее комнате сегодня ночью, если не расскажешь как есть?» — спрашивает Лоренцо.

«Я скажу ей, что устал, или…»

Данте качает головой. «Ты разобьешь ей гребаное сердце. Если ты собираешься предложить встречаться нашей сестре, Макс, то ты скажешь ей гребаную правду».

Я падаю в кресло. Я знаю, они правы, но что, если это будет стоить мне всего? Что, если это будет стоить мне ее?

Тихий стук в дверь привлекает все наше внимание.

«Войди», — кричит Данте.

Весь мой мир входит в комнату, и мягкая улыбка на ее лице заставляет меня хотеть вырезать свой язык изо рта, чтобы нам не пришлось вести этот разговор. «Уже немного поздно, и Кэт говорит, что Макс должен отдохнуть. Мы можем поговорить обо всем, что произошло, завтра, верно?»

Данте и Лоренцо выражают свое согласие.

«Хорошо. Ты можешь остаться в моей комнате», — говорит она мне, ее глаза сияют от счастья, которое я боялся больше никогда не увидеть. Черт, неужели я не могу провести еще один день, когда она все еще будет смотреть на меня так?

Лоренцо прочищает горло. «Может, мы дадим вам минуту?»

«Нет, оставайся». Они и так все знают. По крайней мере, если они здесь, я не отступлю, когда увижу ужас на ее лице. У меня не будет выбора, кроме как рассказать ей всю отвратительную правду.

«Что-то не так?» — спрашивает Джоуи, стоящая рядом со мной.

«Садись», — отвечает Данте.

«Почему? Что случилось?» — спрашивает она, и в ее голосе слышится гнев. «Ты не можешь оставить Макса и меня…»

«Дело не в этом, Джоуи», — перебиваю я ее, прежде чем она начинает ругать братьев. «Сядь».

«Ты меня пугаешь, Макс», — ее голос дрожит.

Я беру ее за руку, переплетаю свои пальцы с ее и тяну ее вниз, на стул рядом со мной. «Я должен рассказать тебе о том, что я сделал».

«Что… что ты сделал?»

«Я убил человека, Джоуи».

Откинувшись на спинку стула, она начинает смеяться, а я смотрю на нее с открытым ртом. «Макс. Ты придурок».

«Это серьезно, Джоуи. Не кого-нибудь. Девушку».

Ее смех резко обрывается. «Девушку? Какую девушку?»

«Ее звали Фиона. Она была… нашей подругой».

«Фиона?» Она хмурится.

«Это было двенадцать лет назад, Джоуи», — добавляет Лоренцо.

«Но почему? Что она сделала?» — спрашивает Джоуи, ее пальцы все еще переплетены с моими.

«Она ничего не сделала», — тихо говорю я. «Я даже не помню, что произошло. Я проснулся, а она лежала мертвая в постели рядом со мной».

Ее лицо бледнеет, а нос морщится от ужаса и отвращения, в то время как мое сердце грозит выскочить из моей чертовой грудной клетки. «Нет». Она решительно качает головой. «Фиона, да? Та девчонка с этими дурацкими косичками?»

«Да. Фиона Дельгадо».

«Нет», — снова говорит она, продолжая качать головой.

«Джоуи, я знаю…»

«Нет, Макс. Ты ее не убивал».

«Я это сделал, Джоуи. Я проснулся, а она была мертва. С отпечатками моих рук на ее шее».

«Нет!» — кричит она теперь, вырывая свою руку из моей и глядя на своих братьев. «Это были не отпечатки рук Макса». Ее рука летит ко рту, и дрожь сотрясает ее тело.

Я наклоняюсь вперед, кладу руку ей на спину. «Джоуи, детка?»

«Это были отпечатки его рук», — шепчет она, широко раскрыв глаза, когда смотрит сначала на своих братьев, потом на меня. «Сэла».

Лоренцо и Данте наклоняются вперед. Мы смотрим на нее.

«О чем ты говоришь?» — тихо спрашивает Данте.

«Он убил ту девушку. В ночь твоего выпускного. Я его видела».

«Н-нет», — запинаюсь я, качая головой.

«Он убил её. Я его видела. Я видела, как он и какой-то другой парень говорили о том, как избавиться от тела».

«Ты уверена, что это была Фиона? Тебе было всего десять, Джоуи», — говорит Данте.

«Я знаю, что я видела, Данте!» — кричит Джоуи. «Папа обещал мне двадцать баксов, если я не буду мешаться на вечеринке всю ночь, поэтому, когда ты и твои дружки были слишком пьяны, чтобы ходить, я пошла просить о своем долге. Но когда я пришла в его офис, он был с каким-то парнем, а Фиона лежала мертвая на полу. Я узнала ее косички. Я знала, что это она, потому что я всегда ненавидела ее и то, как она говорила мне, чтобы я исчезла, когда я разговаривала с Максом. Но потом она умерла…»

Я наклоняюсь вперед, опуская голову на руки. Я чувствую, что меня сейчас вырвет, по крайней мере, в третий раз за сегодня. Это чертовски невероятно. Двенадцать долгих лет я терзаю себя воспоминаниями о том утре. С образом Фионы Дельгадо, голой и мертвой рядом со мной. И с тех пор я почти каждый день ломаю голову, чтобы сложить воедино то, что произошло, потому что я не помню ни секунды. Я всегда списывал это на то, что был настолько пьян от бренди и кокаина, что отключился. И с тех пор я не прикасался ни к одному из них. Но, конечно, я не помню. Потому что я, черт возьми, не прикасался к ней.

«Ты уверена в этом, Джоуи?» — спрашивает Лоренцо.

«Я только что сказал тебе, что да».

«Что именно ты слышал от Папы?» — спрашивает Данте.

«Другой парень спрашивал, что они собираются с ней делать, и папа сказал, что у него есть идеальный план для нее. Он назвал ее жадной до денег маленькой шлюхой, и я тогда не понял, что это значит, но я помню, как он был зол. У меня от этого мурашки по коже пошли».

«И что потом?»

«А потом он увидел меня и был со мной весь такой милый — каким он иногда мог быть, понимаете? Он сказал, что глупая девчонка в его офисе пыталась навредить нашей семье, и что он с этим разберется. Он отдал мне мои двадцать баксов и сказал мне идти обратно в постель».

«Почему ты нам ничего не сказала, Джоуи?» — спрашивает Данте.

«Я-я на самом деле не знала, что это значит, и это был не первый труп, который я видела. Он заставил меня пообещать никому не рассказывать, а потом… ну, это было не самое худшее, что он когда-либо делал».

Меня тошнит, а Джоуи массирует мне спину.

Не проходит и дня, чтобы я не думал о ней и не пытался вспомнить, что я сделал. Особенно после Джоуи. Я тлею от отчаянной потребности узнать, что я сделал с той девушкой, чтобы быть уверенным, что больше никогда не повторю ту же ошибку.

«Н-но она была в моей постели». Я встаю, голова кружится. «Она была там со мной».

«Тогда он, должно быть, положил ее туда, потому что я вас уверяю, что она была мертва, когда я вышла из его кабинета».

«Нет». Я провожу рукой по волосам и качаю головой. «Нет. Он бы не… Он позволил мне думать…»

«Он бы так и сделал, Макс», — невозмутимо говорит Лоренцо.

«Н-но». Я моргаю, ища ответы в его темных глазах. Он так похож на Сала. Не думаю, что я когда-либо замечала это раньше. «Ты знал?»

Он хмурится. «Нет», — настаивает он.

Конечно, нет. Он ненавидел своего отца. Он никогда бы не стал его так покрывать.

«Мне жаль, Макс. Если бы я знала, что он заставил тебя… что он подставил тебя… я бы давно тебе сказала». Голос Джоуи, полный боли, заставляет мое сердце болеть за нее.

Я сжимаю ее руку. «Это не твоя вина, детка». Я выдавливаю слова, пока ярость и чистое, черт возьми, облегчение текут по моим венам.

«Я всегда знал, что во всей этой ситуации что-то не так. То, как ты нашел ее в постели тем утром», — говорит Лоренцо, погружаясь в глубокие раздумья.

Я моргаю ему. «Ты знал?»

«Я говорил тебе это много раз, Максимо. Но ты никогда не слушал».

«Я не мог…» Я качаю головой. Сразу после того, как это произошло, и в нескольких случаях, когда мы это обсуждали с тех пор, он подвергал сомнению события, которые привели к тому, что Фиона оказалась в моей постели, но я думал, что он просто пытался освежить мою память или заставить меня почувствовать себя лучше.

Данте уставился на меня. «Это имеет смысл, Макс. Фиона никогда не была в твоем вкусе. Она тусовалась с тобой месяцами, и неважно, насколько ты напивался, ты ни разу даже не коснулся ее руки».

«Да, но я был так пьян в ту ночь…» Моя голова кружится так быстро, что я думаю, что я могу потерять сознание. Сал дал мне последний стакан бренди, который я, как я помню, выпил в ту ночь.

«Ты не убивал ее, Макс», — говорит Джоуи. Наклонившись в кресле, она обнимает меня за шею и нежно целует в плечо. «Мне жаль, что он заставил тебя поверить, что ты это сделал».

«Тогда как, черт возьми, она оказалась в моей постели?»

Никто не отвечает — наверное, потому, что ответ настолько очевиден.

Я то опускаю голову на руки, то смотрю на своих лучших друзей, пока Джоуи держит меня, словно я могу уплыть в этот бурный водоворот. «Зачем ему это делать?» — спрашиваю я, когда нахожу нужные слова. Я всегда была верен Сальваторе Моретти. У него не было причин сомневаться во мне — подставлять меня за убийство, если это то, что произошло.

«Потому что он был больным, извращенным ублюдком», — выплевывает Данте. «Но мы и так это знали».

«Мне так жаль, Макс», — снова говорит Джоуи. «Если бы я просто упомянула что-то. Мне не нравится, что ты носил это с собой полжизни».

«Тебе не за что извиняться», — уверяю я ее.

Лоренцо щиплет переносицу. «Уже поздно, и мне нужно проверить Аню. Мы могли бы провести остаток жизни, обсуждая кусок дерьма, которым был наш отец, но ничто не изменит того, что он сделал».

«Согласен. Думаю, нам всем стоит немного поспать», — предлагает Данте. Он дергает подбородком в мою сторону. «Есть ли какая-нибудь информация о том, кто тебя забрал, которая не может подождать до утра?»

«Нет. Это может подождать». Сон сейчас звучит как чертов рай. Может, когда я проснусь, я не буду тратить последние двенадцать лет, сводя себя с ума, пытаясь вспомнить то, чего я не делал. «Но я должен проверить Кристин перед тем, как лечь спать».

«Я проверила ее, прежде чем прийти сюда», — говорит Джоуи. «Она спит. Я не думаю, что тебе следует ее беспокоить. Она почти не спала, пока тебя не было».

«Никто из нас», — добавляет Лоренцо, бросив на сестру обеспокоенный взгляд.

Черт, мне стоит перестать жалеть себя и лучше заботиться о своей девочке. Стоит сосредоточиться на откровении, что я не рискую убить ее во сне, потому что, как бы все это ни было хреново, тот факт, что я могу заползти к ней в постель сегодня ночью — черт возьми , каждую ночь — должен быть достаточной компенсацией за все, через что меня заставил пройти ее отец.

«Пойдем спать?» Хотя она произносит эти слова совершенно невинно, мой член все равно оживает.

Я смотрю на нее. Она заставляет весь этот чертов мир обретать смысл. «Да». Думаю, прошлое не так уж и важно, когда мое будущее стоит прямо здесь.