Джоуи

ГЛАВА 25

Джоуи

Я сижу на скамейке в саду, болтаю ногами и грызу ноготь большого пальца. Мне нужно найти способ это исправить. Я не могу нести ответственность за то, что разрушила свою семью и Макс больше никогда не будет одним из нас. Если бы я знала, что это цена, которую нам всем придется заплатить, возможно, я бы боролась со своим желанием к нему сильнее.

Вскочив со скамейки, я направляюсь в дом, чтобы найти Аню и Кэт. Мне нужна помощь моих девочек.

Я нахожу Кэт и Аню в детской моей племянницы. Кэт укладывает Габриэллу спать днем, пока Аня наблюдает за ними из кресла-качалки. Мне нравится, как они сблизились с тех пор, как Аня и Лоренцо вернулись из Италии в прошлом году.

«Эй, мне нужна ваша помощь», — говорю я тихо, стараясь не разбудить ребенка, хотя этот ребенок может проспать даже торнадо.

«С Максимо?» — спрашивает Аня с озорной ухмылкой.

"Конечно."

«Что мы можем сделать?» — говорит Кэт, выводя нас двоих из комнаты, чтобы мы могли говорить немного громче.

«Мне нужно, чтобы вы сегодня вечером отвлекли своих мужей, чтобы я смогла улизнуть. Если кто-то из вас сможет открыть ворота, я могу вызвать Uber или попросить Макса забрать меня с улицы».

«Я согласна», — говорит Аня.

Но Кэт кусает губу, на ее лице глубокое хмурое выражение. «Нет», — наконец говорит она, качая головой.

Я моргаю в шоке. Кэт Моретти — чёртова хулиганка. Данте — глава Коза Ностры, но она заставляет его есть с её чёртовой ладони. Она мой самый большой союзник в этом доме. Она всегда болеет за меня. Я не могу поверить, что она не собирается помочь мне сейчас, когда я больше всего в ней нуждаюсь.

«Кэт?» — ругает ее Аня.

«Это не тот мир, который я хочу для своей дочери. Сбегать и лгать о том, что она делает».

«Но Кэт…» — жалуюсь я, надув губы, не в силах понять эту новую благовоспитанную версию моей невестки.

«Ты не сбежишь тайком, Джоуи. Ты выйдешь через эту чертову входную дверь». Она хватает меня и Аню за руки, и я ухмыляюсь ей. Вот это та Кэт Моретти, которую я знаю и люблю.

Данте и Лоренцо, как обычно, в своем кабинете, и их общее потрясенное выражение, когда я вхожу с их женами, заставляет меня верить что все получится. Мы могли бы просто сделать это.

«Что-то не так, котенок?» — спрашивает Данте, нахмурившись, обращаясь к Кэт.

«Да», — говорит она с милой улыбкой.

Лоренцо хмурится. «Пассеротта?» — говорит он Ане.

«Нам нужно кое-что обсудить с вами обоими», — холодно говорит Аня.

Затем взгляды моих братьев устремляются на меня, и они свирепо смотрят на меня, несомненно, понимая, что мои невестки здесь, чтобы сражаться на моем углу вместе со мной. Потому что это не только мой угол, это также и их угол. Это угол моей племянницы, и любой другой девушки, которая в итоге родится в этой семье.

«Вам, наверное, стоит присесть», — говорю я.

Мои братья переглядываются, а затем садятся за огромный деревянный стол.

«Если это касается Максимо, вы все можете поберечь дыхание», — говорит Данте с глубоким вздохом. «Ни один из вас не сможет сказать ничего, что изменило бы то, что он сделал».

Я скрещиваю руки на груди и делаю несколько шагов вперед, пока не оказываюсь прямо перед столом. Кэт и Аня стоят по обе стороны от меня, молчаливые, но готовые поддержать меня, когда они мне понадобятся. «Дело не в Максе. Дело в том, что к женщинам в этой семье относятся как к людям второго сорта».

Они оба насмехаются над этим заявлением.

«Ты думаешь, это смешно?» — резко говорю я, мой гнев уже кипит.

«Когда я обращался с тобой как с чем-то меньшим, чем с королевой?» — спрашивает Лоренцо Аню. Конечно он думает, что он нашел легкую цель. Она его покорная, а также его жена, и обычно она никогда не бросает ему вызов на публике, хотя она часто делает это наедине. Но сегодня он ее недооценил.

«Да, ты обращаешься со мной как с королевой, любовь моя». Она дарит ему приторную улыбку. «Я твоя маленькая птичка в клетке».

Лицо Лоренцо становится красным, как свекла. «Ты думаешь, я держу тебя в клетке?»

«Я так не думаю, любовь моя. Ты держишь меня в клетке, потому что это жизнь, которую я хочу. Жизнь, о которой я просила, когда влюбилась в тебя. Но я всегда думала, что если мне когда-нибудь понадобится немного больше свободы, ты мне ее дашь».

Его глаза сужаются. «Я бы отдал тебе все, ты же знаешь».

«Так почему же тогда мне вообще не дают никакой свободы?» — требую я, ударяя ладонями по столу.

«Тебе позволено приходить и уходить, когда ты захочешь. У тебя такая же свобода, как у меня и Лоренцо», — резко говорит мне Данте.

«О, правда?» Теперь моя очередь усмехнуться. «Неужели кто-то может сказать вам, в кого вы можете влюбиться?»

«Это из-за Макса?» — Данте саркастически усмехается.

«Нет, речь идет о нелепом обещании, которое ты заставил дать своего лучшего друга, только потому, что я родилась без члена».

«Дело не в тебе, Джоуи», — вздыхает Лоренцо.

«Нет?» Я снова скрещиваю руки. «Если бы я была парнем, тебя бы волновало, с кем я встречаюсь?»

Данте хмурится, а я переключаю внимание на своего старшего брата.

«Лоренцо, ты когда-нибудь осмелился бы сказать Данте, с кем он может встречаться, а с кем нет?»

Он щиплет себя за переносицу. «Это из-за того, что Макс нам лгал, Джоуи. Он дал нам обещание».

«Он солгал тебе только из-за этого обещания. Зачем ты заставил его это сделать? Зачем?»

«Потому что он мутит воду, трахая нашу младшую сестру», — говорит Лоренцо, сложив руки домиком под подбородком.

«Лоренцо», — упрекает его Аня.

«Скажи мне, почему ты так против того, чтобы мы были вместе. Я взрослый человек. Ты был не против меня и Тоби, а он наполовину такой же мужчина, как Макс».

Они оба продолжают сверлить меня взглядом.

«Если вы оба собираетесь встать между нами, то хотя бы скажите мне, почему», — требую я.

«Потому что ты заслуживаешь лучшего, чем он», — кричит Данте. «Он не тот мужчина, который тебе нужен, Джоуи».

«Почему? Потому что он делает плохие вещи?» — бросаю я вызов.

«Ты понятия не имеешь, что он сделал, Джузеппина», — рычит Лоренцо, его тон настолько тихий и угрожающий, что у меня по спине пробегает дрожь.

«Что он сделал во имя тебя. Во имя нашей семьи», — кричу я, чувствуя, как гнев и разочарование разгораются в моих венах. «Почему ты решаешь, кого или чего я заслуживаю? Я люблю Макса. Я хочу быть с ним».

«Нет», — Данте качает головой, а Лоренцо проводит рукой по лицу.

«Ты же знаешь, что не сможешь это остановить, да?» — раздается голос Кэт, стоящей рядом со мной, за что муж бросает на нее испепеляющий взгляд.

«Я думаю, ты поймешь, что я могу, котенок», — отвечает он.

«Неужели ты действительно хочешь такой жизни для нашей дочери?»

«Где она защищена каждый день своей жизни?» — парирует он.

«Где ей не предоставлены те же возможности, что и ее братьям?»

«Братья? Ты…?» Он хмурится. Данте отчаянно хочет еще детей, и, учитывая, что он едва ли может продержаться пять минут, не утащив Кэт в тихую комнату, я полагаю, что он думает о том же, о чем и я — что она, возможно, уже беременна и выбрала именно этот момент, чтобы объявить об этом.

«Я имею в виду, что у нас тоже могут быть сыновья в один прекрасный день», — говорит она, и ее щеки розовеют. «Но если такова будет жизнь Габриэллы, Данте, то я не уверена, что хочу заполнять этот дом детьми».

Давай, Кэт! Она нацелилась прямо на его слабое место. Мучение, мелькнувшее на его лице, почти заставляет меня пожалеть его. Но затем его маска снова на месте, и мое сочувствие иссякает при виде его хмурого лица. «Это мы еще посмотрим, котенок».

«Как ты можешь отвернуться от человека, который был твоим братом во всем, кроме крови, только потому, что он влюбился?» — спрашивает Аня, и я поворачиваюсь к ней, открыв рот от удивления, когда ее слова обрушиваются на меня.

«Ты думаешь, Максимо влюблен в Джоуи?» Лоренцо хмурится, озвучивая тот же вопрос, который крутится у меня в голове.

«Ты думаешь, что мужчина, который рискнул всем, чтобы провести с ней всего одну ночь, не таков?» — спрашивает она, смягчая тон.

И вот тут я вижу первый проблеск надежды.

«Я знаю, что ты не можешь простить ему ложь сейчас, но, пожалуйста, просто позволь мне увидеть его», — умоляю я. «Ты же знаешь, что я в безопасности, когда я с ним. Он никогда никому не позволит причинить мне боль».

«А кто защитит тебя от него, Джоуи?» — спрашивает Данте.

Кэт встает на его защиту. «Макс никогда бы не причинил ей вреда».

«Не намеренно», — добавляет Лоренцо.

«Или непреднамеренно», — настаиваю я. «Я знаю, что он за человек. Он никогда бы…»

Данте и Лоренцо смотрят на меня. Я веду проигранную битву. Они думают, что знают его лучше меня. Он безрассуден и неуравновешен — но не когда дело касается меня. Я переключаюсь. «А что, если он причинит мне боль? Я могу выбирать, кто причинит мне боль, а кто нет. Я. Не ты. Разве Кэт не причинила тебе боль, когда пыталась уйти, Данте? Разве Аня не причинила тебе боль, когда отказалась от дальнейшего лечения?» Мне стыдно за то, что я подняла вопрос об их боли, но Кэт и Аня стоят рядом со мной, не дрогнув, их присутствие успокаивает. «Ты бы обменял любую боль, если бы это стоило тебе хотя бы секунды твоего времени с ними?»

Данте вытягивает шею, а Лоренцо скрежещет челюстями, в то время как воздух в комнате становится густым от напряжения. Но наконец, после самого долгого молчания в мире, Данте говорит. «Он никогда больше не переступит порог этого дома».

«Но я могу его видеть?»

«Ты возьмёшь с собой охрану», — говорит Лоренцо.

«А если он заберет меня за воротами? Тогда мне не понадобится охрана, верно?» Я имею в виду, Макс был моим вооруженным охранником, зачем мне ещё?

Данте закатывает глаза. «Не дави, блядь, Джузеппина. У тебя будет вооруженный эскорт в любое время, блядь. Я ясно выразился?»

Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. Я увижу Макса. Это все, что сейчас имеет значение.

«Спасибо». Я сглатываю комок в горле и сдерживаюсь, чтобы не броситься через стол и не обнять их обоих. «Я обещаю, что все получится».

Лоренцо фыркает, встает и обходит стол, направляясь к Ане. Он утешающе обнимает ее за талию. «Ты выглядишь уставшей, Пассеротта. Думаю, тебе нужно прилечь», — говорит он, и изменение его тона очевидно всем в комнате. Она больше не главная здесь. Аня действительно выглядит уставшей, но теперь она выглядит так постоянно. Она слабеет и угасает с каждым днем, и мне больно видеть мою яркую невестку такой. Я подавляю рыдания. С ней все будет в порядке. Лоренцо никогда не позволит, чтобы с ней случилось что-то плохое.

«Да, сэр», — тихо говорит она и выходит за ним из кабинета.

Кэт смотрит на часы. «Я лучше пойду проверю Габриэллу. Она скоро проснется».

Данте качает головой. «Джоуи может это сделать».

«Я позвоню Максу».

Он смотрит на меня. «Ты ведь умеешь делать несколько дел одновременно, да?»

«Я могу пойти», — уверяет меня Кэт.

«Я так не думаю, котенок. Мне кажется, нам есть что обсудить, не так ли?» — холодно говорит Данте, и моя невестка густо краснеет.

«Фу, вам двоим нужна отдельная комната», — простонала я.

«У нас есть одна, и ты в ней», — парирует Данте, не сводя глаз с жены.

«Ладно. Я присмотрю за вашим ребенком, пока вы двое делаете то, что планируете». Я театрально вздыхаю, но ловлю взгляд Кэт и улыбаюсь, прежде чем уйти.

Моя племянница дергает ногами, когда видит меня. Подняв ее, я прижимаю ее к себе, пока набираю номер Макса, но его телефон сразу переключается на голосовую почту. Я оставляю ему сообщение, чтобы он перезвонил мне как можно скорее. Тот факт, что я снова могу его видеть, заставляет меня чувствовать, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. И он, должно быть, тоже хочет меня видеть, верно? Все те вещи, которые он мне сказал, когда я провела с ним ночь, не были ложью. Я знаю, он сказал, что все сложно, но мои братья изменят свое мнение. Несмотря на то, что они упрямы, они слишком любят нас обоих, чтобы не принять это.

Габриэлла сжимает мои щеки и хихикает. Боже, как я люблю этого ребенка. «Привет, моя маленькая бусинка».

Я сажусь в кресло-качалку и наслаждаюсь чистотой ее любви. «Знаешь, что я, твоя мама и твоя тетя Аня только что сделали, детка?» — спрашиваю я, и клянусь, она издает милый тихий звук, который заставляет меня задуматься, понимает ли она, что именно я ей говорю. «Мы только что разбили патриархат, Гэбс». Я целую ее в пушистую мягкую голову и вдыхаю ее свежий детский запах. «Я обещаю, тебе никогда не придется иметь дело со всем тем дерьмом, который был в моём детстве». Я целую ее еще раз, и она хихикает. «Не говори ему, что я это сказала, но твой папа довольно классный и не полный придурок, как мой. И я уверена, что у тебя будет много братьев и сестер, с которыми придется сражаться. Но есть твоя мама, Аня и я, мы будем бороться за нас, девочек, на каждом чертовом шагу».

Неожиданный рыдания подступают к моему горлу при мысли о нашем будущем. Невозможно скрыть, насколько больна Аня сейчас, и есть все шансы, что моя племянница никогда не узнает свою замечательную тетю.