Дикие Фейри

8. Габриэль

Габриэль:

Кто это блядь???

Я скрежетал зубами, сидя на краю башни общежития и глядя вниз на отвесный обрыв. Мои глаза расфокусировались, а пульс участился и бился о череп.

Дерьмо!

У кого телефон Гарета? Как это может происходить снова?

Что, если они знают, что я сделал?

Мой атлас пиликнул, и сердце забилось в бешеном ритме. Я нажал на сообщение от вымышленного Гарета и приготовился к худшему.

Фейкер:

Я думаю, ты знаешь.

Прежде чем я успел ответить на эту чушь, пришло еще одно сообщение.

Фейкер:

Я все еще жду платежа. Похоже, ты пропустил несколько после метеоритного дождя Солярид. С чего бы это…

— Блядь, — пробормотал я, проводя рукой по челюсти, стараясь не паниковать. Но я был в таком дерьме, если у кого-то был телефон Гарета. Если бы они знали то, что знал Гарет. Если у них было мое досье, фотографии… что, если они начали собирать все воедино? Что если они узнают, кто охотится за мной, и передадут им мою чертову информацию?

Я успокоительно вдохнул. Шансы на то, что это произойдет, были невелики. Они должны были быть такими. Какова была вероятность того, что они знают, от кого я скрываюсь? Я даже, блядь, не знаю. Но, черт, я должен был разобраться с этим быстро.

Габриэль:

Я точно знаю, что ты не настоящий владелец этого телефона. И если ты думаешь, что наебать меня — хорошая идея, может, тебе стоит подумать о том, как он закончил.

Мое сердце болезненно забилось, когда я нажал кнопку «Отправить».

Отвали, придурок. Пойми намек. Со мной не стоит шутить.

По ушам ударил писк, когда пришло еще одно сообщение.

Фейкер:

Может быть, я призрак, вернувшийся, чтобы преследовать тебя за то, что ты сделал.

Лед пополз по моей коже и глубоко вгрызся в вены.

Они не могли знать. Никто не знал. Никто, кроме Билла Фортуны. И это не он, блядь, писал мне, так кто?

При мысли о своем частном детективе я быстро отправил ему сообщение.

Габриэль:

СРОЧНО. Орбита. Сейчас же.

Я ответил Фейкеру с яростью и паникой внутри меня.

Габриэль:

Я ни хрена не делал. Наша деловая сделка закончилась в ту ночь, когда «ты» умер. Так что возвращайся за завесу, призрак.

Я бросился в палатку, натянул треники и ботинки, а затем заправил рубашку в штаны. Сегодня было чертовски холодно, поэтому я достал из своего тайника огненный кристалл и повернулся в сторону Марса, вращая его перед собой по медленному кругу. Внутри него вспыхнуло глубокое малиновое свечение, и тепло потекло по моим венам.

Я положил кристалл в карман, и его тепло продолжало распространяться по моему телу. Это продолжалось в течение шести часов, а затем все, что оставалось, это кучка красной пыли. Купить их было недешево, но я явно не бедствовал. И хотя я старался как можно меньше использовать деньги Падающей Звезды, они были необходимы для полетов зимними ночами.

Я вышел из палатки, когда мурашки на моих руках затихли, и проверил свой атлас на наличие новых сообщений от Фейкера.

Ничего.

Возможно, они получили сообщение. Впрочем, это не имело значения. Даже если они перестанут писать мне сейчас, я не успокоюсь, пока не узнаю, кто они на самом деле. И я буду уверен, что они никогда не распространят информацию, которая была у Гарета на меня. Но что для этого нужно? Что, если мне придется применить силу? Что, если мне придется снова стать монстром?

Черт, что, если они прямо сейчас загружают мои фальшивые данные на Фейбук?

Я спрыгнул с края крыши, расправив крылья и сильно взмахнув ими, чтобы проложить яростный путь по небу.

Мне нужно было добраться до Билла. Он разберется с этим, как разобрался с беспорядком, который я устроил в ночь метеоритного дождя Солярид.

Я летел над городом, забираясь все выше, так что спина задевала облака. Сверкающие огни Алестрии смотрели на меня, как искаженное отражение звезд.

Я полетел к самой северной дороге, ведущей из города, и, покружив внизу, заметил мотель «Орбита» в сотне ярдов от границы города. Большая серебристая вывеска стояла рядом с шоссе, и с тех пор, как я в последний раз посещал это место, кто-то закрасил первое слово ярко-красными буквами. Спасибо Пошёл ты за то, что посетили Алестрию.

Я приземлился на стоянке гротескного мотеля и прошел мимо вереницы пикапов к ряду дверей под длинным крыльцом. Свет мерцал, и группа мотыльков пыталась убить себя, врезаясь в единственную лампочку, которая работала непрерывно.

Я подошел к одиннадцатой комнате и постучал костяшками пальцев в дверь.

— Кто там? — раздался хрипловатый голос изнутри. Голос Билла.

— Я, — ответил я, и он распахнул дверь. Его коричневая рубашка висела расстегнутой на несколько пуговиц, и вонь сигаретного дыма доносилась до меня, когда он пыхтел одной сигаретой в уголке рта.

— Эй, сынок. Просто чтобы ты знал, я отказался от вполне приличной проститутки ради этого, так что лучше бы это было действительно важным. — Он затащил меня внутрь и захлопнул дверь.

Я оглядел комнату, где мы часто встречались, — все тот же старый декор семидесятых годов, на который я смотрел, и вонь от тысячи сомнительных клиентов.

— Ты можешь запросто познакомиться с женщиной обычным способом, — заметил я. — Например, в баре, — я сел на деревянный стул в углу, а Билл опустился на край двуспальной кровати, расчесывая пальцами свои темные волосы.

— Секс намного проще, когда это лишь сделка, — сказал он, вдыхая очередную порцию рака.

Я подумал о Элис и задался вопросом, действительно ли Билл был прав. Она была для меня кем угодно, но только не простой.

— Так что же происходит? — Билл наклонил голову, внимательно изучая меня.

Я достал свой атлас, нашел сообщения от Фейкера и бросил ему. Он поймал его, нахмурился, пролистывая сообщения, его брови медленно сошлись.

— Я получил их сегодня вечером, — сказал я.

— Да… я вижу, — сказал он задумчиво. — Ладно, чтоб мне провалиться, похоже, у тебя на хвосте еще один засранец, сынок, — Он посмотрел на меня с искренним беспокойством в глазах, но оно быстро исчезло. Иногда я задавался вопросом, что Билл Фортун действительно думает обо мне. Он работал на меня много лет, и, как это ни печально, он был моим единственным доверенным лицом во всем мире. Мои приемные родители ни черта мне не рассказывали и проводили больше времени, обманывая меня, чем внимая мне. Билл с его усиками, безразличным отношением и пристрастием к сигаретам был самым близким другом, потому что он был единственным, кого я мог себе позволить. Но он, конечно, никогда не услышал бы таких слов из моих уст.

— Так что ты хочешь, чтобы я сделал? Я не могу отследить телефон, с которого это было отправлено, мы уже пытались…

— Я знаю, — перебил я его. У нас с Биллом был план по поимке Гарета еще тогда, когда я не знал его личности. Я согласилась посылать Гарету тысячу аур в месяц — не так много, чтобы подпортить мой банковский счет, но достаточно, чтобы он не скучал. Тем временем Билл проводил каждый свободный час, пытаясь выяснить, кто он такой. В конце концов, он нашел его, и я просто… обалдел.

Я вытер рот и запустил руку в свои черные волосы, борясь со своими эмоциями. — Я думаю, что в жизни Гарета было только определенное количество людей, которые могли получить в свои руки этот телефон и заботиться о нем настолько, чтобы написать мне.

Билл медленно кивнул, выпустив в воздух струйку дыма, и резкий запах ударил мне в горло. — Логично. Тогда я начну с семьи парня. Возможно, у него есть злой брат или разозленный кузен, который наткнулся на этот телефон и имеет достаточно большие яйца, чтобы угрожать тебе.

— Но почему сейчас? — прорычал я, разочарование закралось в меня. — Чего они хотят?

— Мое предположение? Холодной, жесткой мести, — сказал Билл мрачным тоном, и я сжал челюсти.

— За что? — прошипел я. — Никто не знает, что я сделал, как они могут?

— Если они нашли тот телефон, возможно, теперь у них есть подозрения, — Билл пожал одним плечом. — Я говорил тебе, что та ночь вернется и укусит тебя за задницу.

— Да, спасибо за напоминание, — сухо сказал я. — Очевидно, я бы никогда не сделал этого, если бы знал…

— Что знал? — насмешливо сказал Билл.

Я покачал головой, не в силах закончить эту мысль вслух.

— Ты сделал то, что должен был, парень, — сказал Билл. — Я бы сделал то же самое. В Алестрии долго не протянешь, если не нейтрализуешь своих врагов.

Я вздохнул, поднялся на ноги и начал расхаживать. — Я не могу позволить, чтобы эти данные были опубликованы в сети. Это чертовски рискованно. Тот, кто ищет меня, может увидеть их, пресса может написать обо мне статью. Я могу оказаться в центре внимания и умереть в течение недели.

— Если я найду преступника, я смогу сделать так, чтобы у него не было средств для размещения чего-либо в Интернете, — сказал Билл, его глаза мерцали тьмой. Я знал, что он и раньше убивал людей, но не по моему приказу. Я не знал, намекает он на это или нет, но он был чертовски способен на это.

Я судорожно сглотнул. — Нет. Если ты найдешь их, скажи мне. Я разберусь с ними.

— Я быстро их отыщу, — Билл бросил мой атлас обратно мне, окинув меня тяжелым взглядом. — Только разберись с ними лучше, чем с Гаретом Темпой. На этот раз никаких недомолвок. Мы найдем их, нейтрализуем и уничтожим телефон, который они используют, чтобы не осталось никаких улик.

Я кивнул, направился к двери, но остановился перед выходом. — Спасибо, Билл. Извини за проститутку.

Билл рассмеялся. — Ночь только начинается.

Я выдохнул от смеха, открыл дверь и вышел на крыльцо.

По моему телу, словно заряженный звездный свет, пробежала волна ощущений, голова двигалась сама собой, и казалось, что небеса направляют мои действия. Такое уже случалось несколько раз, словно путь судьбы вдруг стал достаточно видимым для меня. Но то, что я увидел, привело меня в замешательство.

Женщина вышла из комнаты несколькими дверями ниже, ее капюшон был надвинут на голову. Она посмотрела в мою сторону, ее плечи ссутулились, а голова слегка склонилась. Звезды гудели в моих ушах, и я знал, что делать. Я вынул из кармана свой Атлас, уперся ногой в стену и сделал вид, что изучаю экран.

Женщина приблизилась, торопясь пройти мимо, и я поднял глаза, когда она проходила мимо, я нахмурился, увидев лицо со шрамами, спрятанное глубоко под капюшоном. Один из ее глаз был стеклянным и белым, но я недолго разглядывал его, так как она снова опустила голову и поспешила к торговому автомату в дальнем конце крыльца. Она начала засовывать в него монеты, а я в замешательстве посмотрел на звезды, отошел от стены и расправил крылья.

Я взлетел в небо, бросив последний взгляд вниз на мотель, когда парил над ним, сбитый с толку Зрением, как всегда. Оно, казалось, никогда не работало правильно для меня. Если бы я только мог понять, как правильно его использовать, может быть, я бы не потерялся в море разрозненных воспоминаний. Может быть, я бы знал, кто я. И возможно, я бы знал, кого мне стоит опасаться в этом мире.