Дикие Фейри

15. Райдер

Я пересел на диван перед мисс Найтшейд, достал из кармана лезвие, и по привычке покрутил его в пальцах. Я не отрывал взгляда от окна слева от меня, мой пульс сильно колотился в черепе.

Гребаная Элис. Она была гвоздем, вбитым в мой мозг. Холодный твердый кусок металла, глубоко загнанный и причиняющий мне невыразимые муки. Но если я вытащу ее, то умру на хрен.

— Давай посмотрим ваш гороскоп, — попросила Найтшейд. Она любила начинать сеанс таким образом. Каждый клочок информации, который она могла получить обо мне, был для нее как кусочек лакомства.

Я достал свой Атлас, вывел на экран свой гороскоп и нетерпеливо бросил его ей, зная, что у нее будет просто охренительный день из-за этого.

Она постучала своими длинными ногтями по экрану, затем начала читать вслух. — Сегодня вы окажетесь в непосредственной близости от объекта ваших симпатий. Хотя эти новые чувства могут испугать вас, это может быть хорошее время, чтобы прислониться к ним. С переходом Марса в вашу карту вам может казаться, что вы временами воюете с самим собой, но грядет война более физическая. Приняв более мягкие вибрации Венеры, вы можете обрести сегодня спокойствие. Если нет, то, скорее всего, вы прольете кровь еще до заката.

В ожидании вердикта Найтшейд я скрежетал зубами, но на этот раз она его не дала. Она просто нацепила на лицо самодовольное выражение, которое говорило, что я права насчет Элис. И мне захотелось содрать его с нее ногтями. Она не упомянула о кровопролитии, потому что, честно говоря, мой гороскоп предсказывал это пять раз в неделю. Но когда Марс был в моей карте, это обычно означало, что этот ублюдок собирается потерять больше, чем несколько зубов.

— Вы собираетесь поговорить о ней на этой неделе? — спросила Найтшейд, делая какие-то пометки, прежде чем передать Атлас обратно мне.

В моей жизни было четыре женщины, которые были важны для Найтшейд. Моя мама, Мариэлла Оскура, профессор Кинг, и теперь Элис Каллисто.

— О какой из них? — Я хмыкнул, проведя бритвой по большому пальцу, лезвие грозило пролить кровь. У Найтшейд всегда была под рукой коробка салфеток для тех, кто проливает слезы. Но она знала, что это не то, для чего она передаст их мне. Она никогда не говорила мне прекратить резать себя, просто писала заметки в своем гребаном планшете, как будто я был интересной головоломкой, которую она хотела разгадать. Хреново ей было, потому что решения у этой головоломки не было. Слишком много кусочков не хватало, а те, что оставались, не подходили друг к другу.

— Начнем с Элис, — сказала она, подняв темную бровь, ее ручка лежала над страницей, а планшет лежал на колене. — Хотите поговорить о тех эмоциях, которые вы почувствоваи, когда увидел ее только что? Похоть… разочарование… потеря?

Я провел языком по зубам, надавив на лезвие чуть сильнее, но не настолько, чтобы разорвать кожу. Часть меня хотела послать Найтшейд видение, как я бью ее головой о стену, и она сдвинулась на своем месте, почувствовав это. В любом случае, ее ментальные щиты были надежны. Не стоило тратить на это время.

— Вы можете злиться на меня сколько угодно, Райдер, но на кого ты действительно злишься?

На себя. На Элис. На весь мир.

Я пожал плечами, наблюдая за пауком, ползущим по своей паутине к окну. Муха парила достаточно близко, чтобы попасться в его ловушку, но в последний момент увернулась.

Мне знакомо это чувство.

Найтшейд прочистила горло, чтобы привлечь мое внимание к ней и я понял, что должен ей что-то дать. У нее была власть сказать, что я нестабилен. Несколько галочек в нужных квадратиках могли бы заставить специалистов по здравоохранению присмотреться ко мне повнимательнее, а мне не нужна была головная боль. Поэтому иногда я предоставлял ей то, чего она хотела. И похоже, что сегодня должен был быть один из таких дней.

— Элис — это осложнение в моей жизни, которое мне не нужно, — заявил я. Это был простой факт, хотя Найтшейд, несомненно, могла почувствовать мои скрытые чувства по этому поводу.

— Что значит «осложнение», — спросила она, и я вздохнул, уже устав от этого разговора.

— Она не будет моей. Ей нужны другие засранцы в этой школе. Что тут еще можно сказать? — прошипел я.

Найтшейд откинулась на стуле, расправляя складки на своей темной юбке. — Ну… я чувствую, что вы хотите сказать что-то еще. Вы хотите заполучить Элис, а она хочет принять вас обратно, это так? Потому что вы сказали, что это сложно, а для меня это звучит довольно просто.

Чертов шах и мат. Я ненавидел методы этой стервы, но должен был признать, что она была отвратительно хороша в своем деле. — Все усложняет то, что она хочет вернуть меня, но ей нужны и другие парни, — прорычал я, ярость бурлила во мне и заставила Найтшейд сделать медленный вдох, когда она обрушилась и на нее.

— И вам хочется, чтобы она встречалась исключительно с вами? — догадалась она.

Я нахмурился, лезвие в моей руке было на грани того, чтобы вонзиться в большой палец. — В основном я хочу, чтобы она находилась рядом с Данте, мать его, Оскурой.

Найтшейд кивнула в знак понимания. — А, теперь я вижу, что все усложняется. Возможно, было бы неплохо поговорить с Элис. Если бы вы были честны в своих чувствах, возможно…

— Каких чувствах? — огрызнулся я, сжимая левую руку в кулак, и направляя на нее татуировку на костяшках пальцев. — Это похоть. Я хочу трахнуть ее, вот и все.

Она снова изогнула бровь, записывая что-то в блокнот. — Райдер, как профессионал, я должна сказать вам, что это не совсем так. Я могу чувствовать ваши эмоции, помните?

— Как я мог забыть? — сухо сказал я. — Следующая тема. С меня хватит разговоров о ней.

Она кивнула в знак согласия и напряжение ушло из моих плеч. Кровь сочилась между пальцами, хотя я даже не помнил, как порезался.

Найтшейд протянула мне салфетку, положив ее на колено, где я продолжал решительно игнорировать ее существование.

— Я бы хотела немного углубиться в мотивы вашего увлечения профессором Кингом. У меня есть несколько теорий, которые я хотела бы обсудить с вами и мне нужно, чтобы вы были непредвзяты и позволили своим эмоциям течь как можно более естественно, чтобы я могла понять, верны ли мои предположения или нет.

Ей нравилось играть со мной в эту игру. Это означало, что мне не нужно было много говорить, что меня вполне устраивало, пока она получала возможность заглянуть под капот моего разума.

— Помните, если мое предложение покажется вам возмутительным, вы не должны бурно реагировать на меня. Это простое упражнение.

Я отрывисто кивнул. Она все еще была насторожена после того, как я набросился на нее за вопрос о том, была ли моя мать наркоманкой.

Найтшейд раздвинула ноги, положив планшет на бедра. — Как мы выяснили, профессор Кинг удовлетворяла ваши потребности, позволяя вам потакать своим мазохистским и садистским желаниям, а взамен она получала удовольствие в виде сексуального удовлетворения и вас в качестве Источника крови.

Я бросил на Найтшейд пустой взгляд, не реагируя на ярлыки, которые она с удовольствием прикрепила бы к моему лбу.

— Итак, вот мои теории о том, почему у вас возникла такая потребность, основанные на разговорах, которые мы вели здесь в течение последнего года… — она прочистила горло. — В очень раннем возрасте вы пережили травму, связанную с потерей матери.

Мое нутро сжалось, и я постарался не дать ей почувствовать этого, но я понимал, что она чувствует.

— Хотя ваш отец укрывал вас от бандитской жизни вплоть до ее смерти, после этого вы стали свидетелем все большего и большего кровопролития, еще до вашего десятого дня рождения. Ваш отец быстро стал единственной константой в вашей жизни. Вы жили в одном доме с несколькими членами банды, неоднократно становясь свидетелем сексуальных и насильственных действий.

Борясь с закатыванием глаз, я смотрел, как она описывает мое детство, складывая его в маленькую красивую коробочку, перевязанную ленточкой. Она почувствовала мое презрение и поспешила дальше.

— Катастрофический момент для вас произошел, когда ваш отец был жестоко убит Кланом Оскура, и ты оказался в руках Мариэллы Оскура на тринадцать месяцев. В чувствительном возрасте пятнадцати лет вы были восприимчивы к Принуждению и находились в хрупком состоянии из-за потери отца.

— Четырнадцать месяцев, — резко поправил я. Или, точнее, четыреста двадцать шесть дней.

Она кивнула, переведя дыхание и сочувственно улыбнувшись мне. Гнев скрутил мои органы и изнутри моего тела раздался глубокий скрежет.

Она поспешно продолжила. — Во время вашего плена у Мариэллы вы подвергались пыткам, которые исказили ваше представление о боли. Когда она начала вознаграждать вас за все более длительные мучения, вы стали предвкушать удовольствие в конце пытки.

Мое сердце бешено забилось, и я пытался не реагировать, пока она продолжала резюмировать мою жизнь, как будто это было так просто. Так чертовски прозрачно.

— По мере того, как вы проводили больше времени, наслаждаясь наградами, которые она вам давала — свободным временем, книгами, едой и собственным спортзалом для снятия напряжения — образ жизни, который она создала для вас, стал вашей новой нормой. Поскольку вы еще не были Пробужденным или сформированным, у вас не было ни магии, ни Ордена, чтобы противостоять ей и поэтому со временем вы стали ее рабом. Именно этого она и добивалась. Но, как сейчас уже достаточно очевидно, вы не покорны от природы, поэтому то, что она создала вместо этого, было бомбой замедленного действия.

В это время я осознал, что мой правый кулак был сильно раздроблен лезвием бритвы и кровь пролилась на колени, поцелуй боли дал мне некоторое облегчение, в то время как эмоции боролись внутри меня.

— Когда вознаграждения Мариэллы стали носить сексуальный характер…

— Достаточно, — резко оборвал я, тяжело дыша и чувствуя сдавленность в груди. Я не хотел туда возвращаться. И я не вернусь. Найтшейд заставляла меня переживать это слишком много раз, а теперь она выливала на меня все это, как чан с кислотой. И с меня было покончено.

Я поднялся на ноги и ее глаза загорелись, когда она пила эмоции, вытекающие из моего тела. Я поставил между нами ментальный щит, но она уже вцепилась в меня. В ее глазах светился триумф, словно она наконец-то меня раскусила. Как будто она знала обо мне все, что только можно было знать. И она должна была сказать это. Она просто должна была, блядь, сказать это, не так ли?

— Именно поэтому ты живешь между границами удовольствия и боли и именно поэтому твои отношения с профессором Кингом были для тебя такими полноценными. Но Райдер…

— Стоп! — я зарычал, кровь капала на ковер между нами.

Она поднялась на ноги, ее взгляд был блестящим. — Ты, наконец, начинаешь выходить из ловушки этих границ и я думаю, что это благодаря…

Магия вонзилась в мою плоть и лианы повалили Найтшейд обратно на сиденье, одна из них плотно обхватила ее горло.

Я направил на нее взгляд, ярость бурлила и плевалась под моей плотью. — Не существует никак границ, — прорычал я, адское пламя бушевало в моем теле, как инферно. — Не для меня.

Она задыхалась, поднимая руку, чтобы бороться со мной, но я все равно перерезал лозу, вышел из комнаты и захлопнул за собой дверью, отчего стены задрожали.

Кровь уже засохла на моей правой ладони, и я засунул лезвие в карман, нуждаясь не только в собственной боли. Мне нужна была чужая боль.

Я направился обратно к общежитиям Вега, надеясь, что на моем пути встретится какой-нибудь Оскура, чтобы удовлетворить эту отчаянную потребность. Но мне не повезло.

Я протиснулся внутрь и застал Брайса, спускающегося по лестнице, который вскинул бровь, заметив меня. — Полагаю, вы уже видели ее? — сказал он, нахмурившись. — Я же говорил вам, что эта сучка — шлюха Оскуры.

— Что? — прорычал я, когда он остановился передо мной, запустив руку в свои грязные черные волосы.

— Видео на Фейбук, с Каллисто и Инферно, — Брайс нахмурился и яд потек по моим венам.

— Какое сранное видео? — потребовал я с убийственным рычанием и он быстро достал свой Атлас, постучал по экрану и поднес его к моему носу, пока видео проигрывалось.

Элис танцевала между гребаным Королем Львов и Инферно, ее тело прижималось к их телам. Когда Данте поймал ее подбородок и прижался губами к ее губам, в моей голове щелкнул переключатель. Она прижалась к нему, склоняясь в поцелуе и мои плечи затряслись. Я застыл на месте, чувствуя, как к моему виску приставлен пистолет с пальцем Элис на спусковом крючке.

Брайс откинул свой Атлас назад. — Вы в порядке, босс?

Я молчал, мои зубы скрежетали, когда ядовитая ярость овладела мной. — Свяжись с Оком, — прошипел я. — Сообщите мне их местонахождение. Сейчас.

Брайс быстро начал набирать сообщения на своем Атласе, а я повернулся и ударил левым кулаком в стену, расколов на части слово «похоть». Потому что нахуй похоть. К черту. И к черту ее.

— Босс… — Брайс бросил на меня настороженный взгляд. — Джейк уже положил глаз на Инферно, а он… ну, он с Каллисто.

— Отлично, — прорычал я, моя ярость поутихла до опасного спокойствия.

— Я отправил вам местоположение. Вам нужно подкрепление? — спросил Брайс, когда мой Атлас зажужжал в кармане.

— Нет. Я должен сделать это один, — я достал свой Атлас, вернулся на улицу и нашел их местоположение на карте кампуса. Они находились у озера Темпест. Это было идеально для того, что я собирался сделать. В любом случае, мне нужно было выполнить обещание. И пришло время его исполнить.

Я направился на север, пересекая кампус, проходя через Эмпирейских Поля и погружаясь в ветви Железного Леса. Ледяное спокойствие, которое я ощущал, всегда предшествовало убийству. Мои разбитые костяшки пальцев пульсировали и я черпал силу в этой боли, позволяя ей заполнить меня, пока во мне не осталось ничего, кроме силы.

Я силен, меня не остановить. И я не женская игрушка.

Вскоре я добрался до края леса, где он упирался в скалистый берег озера Темпест. Я остановился среди деревьев, заставляя свое сердце замедлиться до едва ощутимого стука, чтобы Элис не услышала моего приближения. Бесшумными шагами я двинулся на звук их голосов, как хищник, преследующий свою жертву.

Смех Элис зазвучал в моих ушах, когда я остановился рядом, прижавшись плечом к суку огромного дерева и глядя вниз на пляж.

Они сидели бок о бок, спиной ко мне, сцепив руки.

Из ладоней выросли две лианы, которые соскользнули на землю и устремились на пляж: одна за Элис, другая за Данте. Каждая капля моей магии влилась в них. Мне понадобится все, чтобы обездвижить их обоих. Однако я застал их врасплох. Значит, я был чертовски способным на это.

Одним движением руки я направил лианы по спирали к ним. Элис закричала, когда их отбросило друг от друга, лианы росли и обвивались вокруг них со скоростью. Я прижал Элис к дереву, а Инферно прижал к земле. Я выскочил из леса, и с ревом ярости помчался к своей жертве.

Мой кулак ударил Данте по лицу с такой силой, что боль от удара отозвалась в моем теле. Я удерживал его, пока он корчился от ударов, его глаза были расширены от шока.

— Райдер! — закричала Элис, но я проигнорировал ее, ударив Инферно головой о камни.

— Черт! — он сильно дернулся, сумев высвободить руку, и я привстал, когда магия воздуха разорвала лианы в клочья и отбросила меня от него. Моя спина ударилась о камни и мои магические резервы впитали удар боли.

Поднявшись на ноги, я снова бросился на него, когда вокруг нас разразился шторм. Молния ударила в воду справа от меня и я понял, что у меня есть всего несколько секунд до того, как он сделает более точный бросок. Я перехватил его ноги лозой и набросился на него сверху.

Молния послала жар по моей спине, ударив в то место, где я только что был. Позади меня взорвалась земля. Камни врезались мне в спину, и от синяков по телу, прошла еще одна жаждущая волна силы.

Мои руки сомкнулись вокруг горла Данте, а мощный ветер повалил меня на землю. Мои лианы обвились вокруг нас, привязывая его ко мне, чтобы он не смог сбросить меня. Мы перекатились и его голова врезалась в мою переносицу, когда он приземлился на меня. Воздух наполнился треском и Элис снова закричала, чтобы мы остановились.

— Ты мертв, — пообещал я сквозь оскаленные зубы, крепче сжимая его за шею. Он вырвал воздух из моих легких, но я переживу это. Я тренировался задерживать дыхание на несколько минут. Он задохнется раньше, чем я потеряю сознание. Я был готов к любому развитию событий.

Звуки окружающего мира исчезли, когда мои пальцы сжались, а Данте упрямо продолжал оставаться надо мной, мои легкие сжимались, когда он выжимал из меня последнюю каплю воздуха.

Появилась Элис, оторвав Данте от меня своей вампирской силой и разорвав связывающие нас лианы. Я в ярости рванулся вверх и бросился за ним, когда темнота заволокла мое зрение.

Элис ударила Данте достаточно сильно, чтобы разрушить силу его магии, и я сильно закашлялся, когда воздух снова вошел в мои легкие и звук ее голоса донесся до меня сквозь сгущающуюся атмосферу.

Я поднялся на ноги, кровь текла у меня изо рта, из-за сломанного носа, я шагнул вперед, чтобы добраться до Инферно. Над головой громыхнул гром и он зарычал на меня, его глаза сверкнули рептильными щелями его драконьей формы. Я бы с удовольствием подрался с ним, как со зверем.

Элис положила одну руку мне на грудь, а другую на Данте.

— Хватит! — приказала она и оцепенение, охватившее меня, отступило, позволив мне на секунду сосредоточиться на ней.

Ее бесстрастный взгляд нашел мой и я задумался, принадлежат ли мне какие-либо эмоции, кроме ярости.

Данте ощетинился, затем застыл так же неподвижно, как и я, его челюсть с каждой секундой становилась все краснее от удара, который я обрушил на него.

— Ты поцеловала его, — злобно прошипел я в адрес Элис. — Может, мне стоит сломать твою шею, — мое сердце вернулось к нормальному ритму и я постарался ничего не чувствовать по отношению к этим бессердечным словам, когда они слетели с моего языка.

— Это ничего не значит, — крикнула она, и у Данте отвисла челюсть, но он ничего не ответил.

— Лгунья, — прорычал я.

Она резко подалась вперед, ее рука обхватила мою челюсть, а ее рот внезапно прижался к моему. Я почувствовал вкус всего мира на ее губах, прежде чем она так же быстро отстранилась, ее глаза потемнели и расширились от каких-то эмоций, которые я даже не мог постичь.

— Как будто это что-то значило, — прошептала она, но это было достаточно громко, чтобы Данте услышал, так как он сложил руки и смотрел на нас. Ее рот покраснел от моей крови и, осознав это, она подняла руку, чтобы залечить мой сломанный нос, ее брови сошлись вместе, когда успокаивающий поток ее магии скользнул по моей коже.

Ничего конечно на вкус было очень похоже на абсолютно все. Это был один жалкий поцелуй без языка, но я был уверен, что это взаимодействие изменило меня. Я отступил на шаг, отворачиваясь от этих бескрайних глаз, способных откусить кусок от моей души. Я был для нее никем. Как и Данте был никем для нее. И пока мы были равны, это знание стоило того, чтобы страдать.

— Давай, carina, пойдем. И если ты еще раз нападешь на меня, Райдер, я отвечу всей мощью моего Клана.

Я игнорировал его, ожидая, что она пойдет с ним и размышляя, не солгала ли она о своих чувствах к Инферно и не собирается ли подтвердить это.

Рука Элис поймала мою и потянула, чтобы развернуть меня. Другой рукой она обхватила руку Инферно и я чуть не отпрянул от связи, которую создало между нами ее тело. Но мне было слишком хорошо от прикосновения ее кожи к моей, и вдруг мне стало легче дышать.

— Я не могу продолжать в том же духе, — серьезно сказала она, глядя между нами. — Я никогда не стану выбирать между вами.

Я молчал, не отрывая взгляда от ее лица, в то время как Данте переместился ближе к ней по периферии.

— Так вот как это будет, — твердо сказала она. — Я буду дружить с вами обоими.

— Дружбу можно трактовать как угодно, — прорычал я, и ее рука сжалась вокруг моей, как будто она почувствовала, что я собираюсь отстраниться.

— Я знаю. Это значит, что нам нужны правила, — сказала она, и мой взгляд переместился к Инферно.

Его челюсть сжалась, и он кивнул в знак согласия, что означало, что я тут также кивнул, потому что, блядь, мне уже надоело, что в моей жизни нет Элис. И если это был единственный выход, то, черт возьми, я не собирался отдавать ее Данте Оскуре.

— Больше никаких поцелуев, — сказал Данте, и я легко кивнул. Я не хотел, чтобы ее рот когда-либо снова оказался рядом с ртом Инферно.

— И никакого траха, — добавил я, глядя на него, так как видел, как его маленький коварный ум придумывает лазейки.

— Отлично. Никаких минетов и рукоблудия, — сказал он, с ухмылкой подняв на меня бровь.

— Никаких прикосновений к Элис под ее нижним бельем, — прорычал я, и глаза Данте загорелись вызовом этой игры, в то время как Элис смотрела между нами в замешательстве.

— Никакого причинения боли Элис ради удовольствия, — сказал Данте, его улыбка расширилась и я сжал челюсть.

— Никаких совместных ночевок в постели, — прошипел я в ответ.

— Ребята… — начала Элис, но Данте перебил ее.

— И не дрочить на нее, когда она в той же комнате.

— Договорились, — согласился я, выхватывая свою руку из руки Элис и протягивая ее ему. Его ладонь врезалась в мою и между нами проскочила магия, когда сделка была заключена. Я буду знать, если он нарушит ее, и он будет знать если я сделаю также. И не только это, звезды будут наказывать нас неделями в виде невезения, если мы нарушим сделку.

Мы оба посмотрели на Элис, ее губы удивленно раздвинулись, а глаза метались между нами.

— Вы все еще мои Источники?

— Да, — мгновенно ответили мы, и я в раздражении сделал размеренный шаг в сторону от Данте.

— И вы оба довольны сделкой, которую только что заключили? — она нахмурилась, глядя между нами.

Данте ухмылялся, твердо кивая, словно он выиграл, не подпуская меня к Элис. Но черт побери, это я выиграл сегодня.

Хотя, когда я подумал о том коротком умопомрачительном звездном поцелуе, который она подарила мне, я понял, что также только что обманул себя. У меня больше никогда не будет такого поцелуя, не говоря уже о том, чтобы увидеть ее обнаженное тело.

Улыбка Данте увяла, когда он тоже понял это, и он обменялся со мной взглядом, когда его глаза расширились.

— Проклятье, — прошипел он себе под нос и в кои-то веки я был вынужден с ним согласиться.