Дочь звёздного палача

Глава 15

Я не выходила из каюты два дня.

Не потому что боялась встретить его — хотя страх, безусловно, присутствовал, тяжёлым грузом лежал на груди. А потому что просто… не знала, что сказать. Как смотреть ему в глаза после того признания, после той боли, что я причинила.

В первую ночь после признания корабль дрогнул — я почувствовала изменение курса даже сквозь пелену отчаяния. Вибрация двигателей стала другой. АТЛАС прокладывал новый маршрут.

Орион изменил курс. Мы больше не летели в Каирос-12.

Куда? Не знала. И не спросила.

Потому что было всё равно. Абсолютно, полностью всё равно. План рухнул. Жизнь рухнула. Куда нас несёт корабль — какая разница? К звезде, к чёрной дыре, к краю галактики — не важно.

Пусть Орион решает. Он заслужил это право.

Выходила только на камбуз поздно ночью, когда через узы чувствовала, что он спит или хотя бы находится в своей каюте. Хватала что-то из припасов наспех, не разбирая что именно, и возвращалась обратно, как вор в собственном доме.

Ела механически, не чувствуя вкуса. Пила воду. Спала урывками — тревожный сон, полный обрывков кошмаров, от которых просыпалась с колотящимся сердцем и мокрой от пота спиной.

И всё это время чувствовала его через узы.

Постоянно. Непрерывно. Как второе сердцебиение в груди.

Он тренировался в зале — я ощущала выброс адреналина, физическое напряжение мышц, концентрацию. Работал в пилотской — спокойствие, сосредоточенность, рутинные действия. Ел. Спал беспокойно, судя по всплескам эмоций среди ночи.

Но никогда, ни разу не пытался связаться. Не пришёл. Не позвал.

И я не знала, облегчение это или разочарование.

Руны на запястье светились тускло, постоянно — напоминание о том, что между нами есть связь, которую я не смогла разорвать. Я ловила себя на том, что смотрю на них часами, провожу пальцами по тонким линиям, пытаясь понять, что они означают теперь.

Удавка исчезла. Физическое принуждение снято.

Но узы остались. Стали глубже.

Что это значит для нас?

Ответа не было.

На третий день я проснулась от того, что корабль вышел из гиперпространства.

Характерная вибрация, лёгкий толчок, что прошёл по всему корпусу. Затем — тишина. Другая. Не та монотонная, что сопровождала полёт в гиперпространстве.

Я медленно встала с кровати, подошла к иллюминатору.

Звёзды. Обычные, не растянутые в полосы. И впереди — массивная космическая станция. Огромная, многоярусная, окружённая сотнями кораблей всех размеров и типов.

Любопытство кольнуло впервые за три дня.

Куда он нас привёз?

— АТЛАС, — позвала я тихо, касаясь панели у иллюминатора. — Где мы?

— Система Нейтрон-Прайм, — ответил корабельный ИИ спокойно. — Автоматическая заправочная станция класса "Дельта". Дозаправка завершена. Готовность к прыжку — восемьдесят процентов.

Я нахмурилась. Заправочная станция — значит, промежуточная точка. Не финал.

— Какой наш курс? — голос дрожал слегка.

— Тюремная станция Тартар-9, — ответил АТЛАС без эмоций. — Время до прибытия: четыре стандартных дня при текущей скорости.

Сердце ухнуло вниз.

Тартар-9. Тюремная станция.

Зачем?

Через узы хлынула волна эмоций — его эмоций.

Решимость. Твёрдая, непоколебимая.

Напряжение. Готовность к действию.

И что-то ещё… ожидание?

Я замерла, положив ладонь на холодное стекло иллюминатора.

Он что-то решил. Принял какое-то решение, пока я пряталась в каюте.

Сердце забилось быстрее.

Что? Что он решил?

Как будто в ответ на мою мысль, в дверь негромко постучали.

Я вздрогнула, обернулась.

Ещё один стук. Спокойный. Настойчивый.

— Астра, — голос Ориона сквозь закрытую дверь. Ровный. Без гнева. Без боли. Просто… нейтральный. — Нам нужно поговорить. Сейчас.

Я стояла, не решаясь пошевелиться, глядя на дверь.

— Я знаю, что ты слышишь меня, — продолжил он терпеливо. — И знаю, что ты не спишь. Чувствую через узы. Так что открывай дверь, или я попрошу АТЛАС открыть. Техническая неисправность замка — он согласится.

Не угроза. Просто факт.

Я медленно подошла к двери. Положила руку на сканер.

Глубокий вдох.

Дверь открылась.

Орион стоял в коридоре, и вид его заставил сердце пропустить удар.

Он выглядел… собранным. Чистая тёмная рубашка, тактические штаны, ботинки. Волосы аккуратно зачёсаны назад. Лицо спокойное, хотя усталость всё ещё читалась в линиях вокруг глаз.

Но главное — в золотых глазах больше не было той пустоты, что была два дня назад.

Была решимость. Холодная. Контролируемая.

Он смотрел на меня долго, оценивающе.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал прямо, без обиняков.

Я невольно коснулась лица, чувствуя, как вспыхнули щёки.

— Я…

— Когда ты в последний раз нормально ела? — перебил он. — Спала больше трёх часов подряд?

Вопросы были практичными, лишёнными эмоций. Словно он оценивал состояние союзника перед миссией, а не… чем бы мы ни были друг другу.

— Не помню, — призналась я тихо.

Орион кивнул, словно ожидал этого ответа.

— Приведи себя в порядок. Поешь. У тебя час. Затем приходи в кают-компанию. — Пауза. — Нам нужно обсудить план.

— План? — повторила я, не понимая. — Какой план?

Он посмотрел на меня долго, и в золотых глазах промелькнуло что-то, что я не успела поймать.

— План спасения твоей сестры, — сказал он ровно. — Что же ещё?

Мир качнулся под ногами.

— Ты… ты согласен помочь? — голос сорвался на шёпот.

— Час, — повторил он вместо прямого ответа, но в этом слове было всё.

Развернулся и пошёл по коридору. Не оглядываясь.

Я осталась стоять в дверях, глядя ему вслед.

Он согласился. Он поможет.

Несмотря ни на что.

Закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной.

Час. У меня есть час.

Я привела себя в порядок на автопилоте.

Душ — долгий, горячий, смывающий два дня изоляции. Чистая одежда — серая туника, тёмные штаны. Волосы заплела в косу мокрыми.

Прошла на камбуз. Заставила себя поесть — не наспех, не на ходу. Медленно. Методично. Заставляя желудок принять пищу.

Всё это время через узы чувствовала его. Спокойного. Сосредоточенного. Готовящегося к разговору.

Ровно через час я стояла у дверей кают-компании.

Глубокий вдох, наполнивший лёгкие до отказа.

Что бы он ни сказал — я приму. Любые условия. Любой план.

Вошла.

Кают-компания была освещена мягким голубым светом голограммы, что парила в воздухе над столом.

Орион стоял спиной ко мне. Руки сцеплены за спиной. Военная выправка — прямая спина, расправленные плечи, что подчёркивала облегающая рубашка.

Он выглядел собранным. Опасным. Готовым к бою.

Красивым.

Мысль пришла сама, предательская, и я тут же устыдилась её, прогоняя прочь.

Не сейчас. Не после всего. Не имею права даже думать об этом.

Я остановилась в дверном проёме, не решаясь войти дальше.

— Заходи, — сказал он, тихо.

Я вошла медленно, осторожно.

Орион обернулся.

Взгляд скользнул по мне быстро — задержался на забинтованной ладони секунду, поднялся к лицу. Золотые глаза изучали долго, оценивающе, читая что-то в моём выражении.

Что-то сжалось в груди от этого взгляда.

— Твоя сестра. Лиана, — он произнёс имя спокойно, ровно. — Я принял решение за эти три дня. Мы идём за ней.

Сердце пропустило удар от облегчения, что хлынуло горячей волной.

— Ты… ты действительно согласился помочь? — голос сорвался предательски.

Он посмотрел прямо, без уклонений.

— Твоя сестра не виновата в твоём выборе, Астра, — сказал ровно, безжалостно честно. — Она не заслужила страдать за то, что её младшая сестра оказалась лгуньей и манипулятором.

Слова резали, как лезвия, но я приняла их молча, сжав губы.

Заслуженно. Я сама виновата во всём.

— Так что да, — продолжал он тем же нейтральным тоном, в котором не было ни тепла, ни холода. Просто констатация факта. — Я помогу освободить её. Не ради тебя лично. Ради неё. Потому что освобождать невинных людей из заточения — это правильно, и именно это я собирался делать после побега.

Что-то потеплело в груди — слабая, робкая надежда, что я боялась чувствовать.

Он поможет. Несмотря на ложь. Несмотря на всё.

Он повернулся к голограмме полностью. Пальцы коснулись сенсорной панели — уверенно, точно, привычно.

— Но, — добавил он, и плечи под тканью рубашки напряглись заметно, — есть серьёзная проблема с прямым штурмом Хранилища.

Одним резким, почти злым движением он смахнул схему Хранилища.

Голограмма рассыпалась тысячами светящихся осколков данных, растворяясь в воздухе, исчезая.

Пальцы снова забегали по панели управления — быстрые, точные, безошибочные касания.

Даже в этом видна его суть. Полководец. Стратег, просчитывающий каждый шаг.

Новая проекция вспыхнула в воздухе ярким светом.

Звёздная карта сектора. Несколько систем, маршруты между ними.

Я шагнула ближе невольно, вглядываясь в изображение.

Астероид на самом краю карты. Неправильной формы, изрытый кратерами. Станция, прилепившаяся к каменной поверхности как опухоль.

— Что это? — голос вышел тише, чем хотелось.

Орион не ответил сразу. Стоял неподвижно, руки снова за спиной. Смотрел на проекцию астероида с нечитаемым выражением лица.

Профиль чёткий в холодном голубом свете голограммы — прямой нос, волевая челюсть, резкая линия скул.

Он словно высечен из камня. Несгибаемый. Непоколебимый.

И я разрушила зарождающееся доверие этого человека своей ложью.

Стыд обжёг изнутри привычной волной.

— Орион? — позвала я тише, осторожнее.

Он повернул голову медленно. Посмотрел через плечо.

— Тюремная станция «Тартар-9», — произнёс ровно, без эмоций. — Четыре дня пути отсюда — от этой заправочной станции — при максимальной скорости. Я изменил курс три дня назад, сразу после нашего… разговора.

Пауза, во время которой он изучал моё лицо внимательно.

Я моргнула, не понимая сути.

— Почему… — подбирала слова осторожно, боясь сказать что-то не то, — почему ты показываешь мне другую тюрьму? Мы же должны лететь в Хранилище, к Лиане…

Он развернулся полностью, медленно. Скрестил руки на широкой груди.

Мышцы предплечий напряглись под тканью рубашки, проступили рельефом.

Не смотри туда. Не сейчас. Не имеешь права замечать такое.

— Потому что там заточён мой брат по оружию. Мой друг и соратник. Вейлан. Бог снов и иллюзий.

Что-то изменилось в его голосе — едва заметное смягчение, тепло, что прорвалось сквозь холод.

— Больше тысячи лет мы сражались бок о бок. Брали крепости, что считались неприступными. Он — единственный, кому я доверял спину в бою без оговорок. Самый близкий человек за всю мою жизнь.

Он развернулся к голограмме, но продолжал говорить.

— Я обязан вытащить его оттуда. Не просто потому что он нужен для операции. А потому что это долг. Братский долг. Я не оставлю его гнить в заточении, когда могу освободить.

Пауза.

— Вторая причина — практическая, — голос стал жёстче, безжалостнее.

Он жестом вызвал схему Хранилища рядом с Тартаром.

— Я провёл два дня, изучая все доступные данные о Хранилище. Планы этажей, системы безопасности, расписание смен. Тысяча солдат. Десяток боевых магов. Автоматизированные системы на каждом уровне. Энергетические барьеры. Магические ловушки.

Посмотрел на меня.

— Если мы пойдём туда вдвоём, Астра, за твоей сестрой — это будет самоубийство. Чистое, простое самоубийство. Мы умрём, не добравшись даже до блока, где её держат. Это не моё мнение. Это математика. Холодный расчёт.

— Но если нас трое…

Увеличил изображение, показывая расстановку сил.

— Я — прямая сила, пробивающая защиту. Вейлан — иллюзии, обман систем, искажение восприятия врагов. Больше тысячи лет мы сражались вместе. Идеальная синхронизация. Втроём у нас появляется реальный шанс не просто выжить в Хранилище, но и вытащить Лиану живой. Поэтому план именно такой: сначала Тартар, освобождаем Вейлана. Потом втроём штурмуем Хранилище.

Я стояла молча, переваривая.

Логика была железной.

Но…

— Четыре дня туда, — произнесла осторожно. — Плюс операция, плюс обратно к Хранилищу… Ещё неделя минимум…

Голос дрогнул.

— Пока Лиана…

Я замолчала, не зная, как продолжить.

Логика правильная. Втроём действительно больше шансов спасти её.

Но освобождать ещё одного бога… ещё одна переменная, которую я не контролирую…

Орион смотрел на меня долго. Холодно. Оценивающе.

Затем сделал шаг вперёд.

Ещё один.

Нависая надо мной.

— У тебя нет права голоса в этом вопросе, Астра, — сказал он тихо, но голос резал как ледяное лезвие, безжалостно, неумолимо.

Он наклонился ближе, приближая лицо к моему.

Я замерла, перестав дышать.

Видела каждую деталь — золотые глаза, жёсткие как сталь. Линию сильной челюсти. Тонкий белый шрам у виска.

Слишком близко. Я чувствую тепло его кожи.

Стыд обжёг мгновенно.

Не имею права даже замечать это.

— Ты утратила право что-либо решать в этой команде, — продолжал он холодно, каждое слово — удар. — Утратила право на мнение, на возражения, на сомнения. Всё это ты потеряла в тот момент, когда начала лгать. Когда манипулировала мной. Когда планировала хладнокровно продать меня Империи.

Он выпрямился резко. Отступил на шаг, давая пространство дышать.

— Теперь решаю я. Планирую я. Выбираю маршрут и союзников я.

Скрестил руки на груди.

— У тебя есть ровно два варианта, Астра. Только два. И никаких переговоров, никаких обсуждений.

Голос стал ещё жёстче, холоднее арктического льда.

— Первый вариант: ты соглашаешься. Прямо сейчас. Без возражений, без колебаний, без сомнений. Летишь со мной на Тартар. Используешь магию крови Вега, чтобы разрушить печать заточения на камере Вейлана. Делаешь ровно то, для чего ты мне нужна в этой операции. Потом мы втроём идём за твоей сестрой с реальным шансом вытащить её живой.

Пауза. Тяжёлая. Давящая на плечи.

— Второй вариант: ты отказываешься. Прямо здесь и сейчас. Тогда я ухожу. Высаживаюсь на ближайшей станции, беру минимум припасов — и больше не помогаю. Корабль твой, деньги твои, план твой. Узы больше не заставляют меня помогать, Астра. Так что я просто… ухожу.

Он смотрел прямо, не моргая, не давая уклониться от жёсткого взгляда.

— Выбирай. Прямо сейчас. Немедленно. Либо со мной на моих условиях, по моим правилам без исключений.

Молчание повисло тяжёлым, удушающим грузом между нами.

Я стояла, не в силах оторвать взгляд от пола, чувствуя, как жгут стыд и вина.

Справедливо. Абсолютно, полностью справедливо.

Я лгала каждый божий день. Манипулировала. Использовала его. Планировала предать страшнейшим образом.

Теперь плачу цену — полную, безоговорочную потерю контроля над ситуацией.

Голос, когда я заговорила наконец, был тихим, надломленным, едва слышным.

— Ещё одна неделя для неё… пока она там, в темноте клетки…

Я закусила губу до боли, до крови, обрывая жалкие слова.

Не смей. Не смей жаловаться сейчас. Не имеешь права.

— Да, — сказал Орион безжалостно честно, не пытаясь даже немного смягчить удар правды. — Ещё одна неделя страданий для неё в заточении. Но с реальным, осуществимым шансом вытащить её живой и невредимой после этого. Или твой отказ прямо сейчас — и твоя сестра проведёт остаток жизни в той клетке. Потому что ты не доберёшься до неё одна. Это факт, а не угроза.

Короткая, тяжёлая пауза.

— Выбирай. Время вышло.

Я медленно, с огромным усилием подняла взгляд. Встретилась с немигающим золотым.

— Я согласна. Полностью. Безоговорочно. На твой план без изменений. На Тартар первым делом. На освобождение Вейлана моей магией. На любые твои условия, какими бы они ни были.

Сглотнула болезненный ком в горле.

— Просто… скажи мне, что делать. Куда идти. И я сделаю всё. Абсолютно всё, что потребуется.

Орион смотрел долго. Изучающе. Пронзительно.

Искал признаки лжи, скрытых возражений, невысказанных сомнений.

Не нашёл ничего подобного.

Он медленно кивнул. Один раз. Коротко. Удовлетворённо.

— Хорошо, — просто сказал он.

Развернулся к консоли, возвращаясь к работе над деталями операции.

— Четыре дня полёта до цели. Используй каждый из них с максимальной пользой. Завтра ровно в шесть утра — тренировочный зал, без опозданий. Начинаем интенсивную программу подготовки. Физическую, магическую, тактическую — всё сразу.

Он бросил быстрый, оценивающий взгляд через плечо.

— На Тартаре тебе придётся сражаться по-настоящему, Астра. Не учебные спарринги с контролем силы. Настоящий смертельный бой не на жизнь, а на смерть, где ошибка стоит всё. Ты должна быть абсолютно готова к этому. Это не просьба и не рекомендация.

Он выключил голограмму резким жестом. Развернулся, скрестив руки на груди.

— Иди. Отдохни как следует. Сегодня восстанавливайся. Завтра в шесть утра — тренировочный зал, без опозданий.

Разговор окончен. Тон не оставлял пространства для дальнейших вопросов или обсуждений.

Я кивнула молча. Пошла к выходу медленно, на негнущихся ногах.

У двери остановилась. Обернулась через плечо, не в силах удержаться.

— Орион?

Он поднял взгляд от консоли, что уже изучал снова.

— Спасибо, — повторила я тихо, вкладывая всю искренность, на которую была способна сейчас. — Правда. За всё. За то, что не бросил. За шанс.

Он не ответил словами. Просто медленно кивнул один раз и вернулся к работе над деталями плана операции.

Я вышла в коридор. Дверь закрылась за спиной с тихим шипением.

Прислонилась к холодной стене. Закрыла глаза.

Он согласился помочь. Дал шанс, которого я не заслуживала.

Через узы чувствовала его — спокойствие, сосредоточенность на деталях плана.

И невольно вспомнила момент в кают-компании. Как он стоял близко. Нависал. Как я видела каждую деталь лица. Тепло кожи. Как сердце участилось предательски.

Резко оттолкнулась от стены.

Нет. Не имею права.

Он помогает из долга перед невинной. Не ради меня.

Только благодарность. Только стремление не подвести. Больше ничего.

Пошла в каюту быстрым шагом, прогоняя мысли.

Легла, не раздеваясь. Слишком измождённая, чтобы думать о мелочах.

Сон пришёл медленно, пробираясь сквозь усталость.

Но когда пришёл — был глубоким.

Без кошмаров впервые за долгое время.