Нити судьбы. Дорога жизни 2

Глава 20

Ханна больше не появлялась, как и её бабушка. Чонсок, пользуясь законным основанием находиться здесь, наносил теплой воды. Приходилось спускаться на первый этаж: возможность греть её была только там, – но это его не тяготило. Видеть кого-то и разговаривать не хотел, а это был такой способ остаться одному. Себя стал приводить в порядок уже после всех.

Его желание уединения никто не нарушал. Тэруми подавленно молчала и задумчиво сушила вымытые волосы, ероша их рукой. Лайя сидела на кровати и расчесывала мокрые волосы, старательно их распутывая. Глаза привычно нашли Фенриса. Вот кому беда с волосами не страшна. Лайя ни разу не видела, чтобы Фенрис с ними что-то делал, но при этом они у него не путались и были на ощупь словно шелк. Она даже на секунду зажмурилась, так и захотелось снова запустить свои пальцы в его шевелюру и притянуть к себе голову для поцелуя. Девушка резко прервала свою фантазию, пока снова не начала гореть от собственных желаний.

Лукас стоял в стороне и пытался проделать ту же процедуру со своими волосами, что и Лайя, только пальцами: расчески у него не было. Его босые ступни ежились от холода, но сапоги юноша не собирался одевать. Кровавые мозоли очень красноречиво говорили, почему он предпочел холод пола обуви.

– Иди сюда, – позвала его Лайя и похлопала по кровати рядом с собой. Лукас подозрительно на неё посмотрел, но послушался. – Почему не сказал, что ноги в таком состоянии?

– А что бы это изменило? – немного недовольно произнес он.

– Я могла бы облегчить тебе боль.

– Да, но вместе с этим бы прилетела порция насмешек, – не сдержался и пожаловался юноша.

– Ой, какой ранимый, что вы, что вы, – съязвила Тэруми, понимая, в чей огород камень.

Лукас тихо хмыкнул и бросил выразительный взгляд на Лайю, всем видом показывая: «Ну я же говорил».

– Она просто вредничает, но не со зла, – улыбнулась Лайя.

– Знаю, – согласился вдруг он, – но всё равно обидно.

– Прекрати ныть, – бросила ему Тэруми. – Ты же мужчина!

Вроде как обидела, но Лукас от последних слов неожиданно разволновался и стал сдерживать счастливую улыбку.

Лайя достала остатки мазей и отдала Лукасу, подождала, пока он нанесет вокруг ран, и убрала обратно, а потом развернула его, усаживая спиной к себе. Он догадался, что сейчас будет, и послушно замер. Лайя принялась аккуратно, чтобы сильно не тянуть, распутывать его золотистые волосы.

Взгляд невольно скользил по его фигуре. Так сильно похудел с того момента, как они встретились. Так сильно изменились его глаза. Стали ещё более серьёзными и взрослыми. Казалось, что крупицы его юности, которые ещё были в их первые совместные дни, растерялись по дороге. И хоть Тэруми часто подтрунивала над ним по поводу слабости и нытья, Лукас, особенно учитывая его возраст и обстоятельства пути, редко позволял себе жаловаться. Он не просил еду, даже когда его живот призывно и громко пел. Он не уговаривал сделать привал, даже когда лицо бледнело от боли и потери сил. Он с радостью принимал лечение, но не настаивал на нем. Зато всё чаще в глазах проскакивали решимость и упорство. У него была своя цель, и он был готов к ней идти до конца. И Лайя точно знала, что это не что-то мелкое и в угоду себе. Вспомнился его огонь уверенности: он собирался узнать способ создания посоха.

Лайе стало невыносимо грустно. Самый сильный дар – дар магии духа, стал проклятием. А сам Лукас беглецом. И вместо красивой девчонки, первых поцелуев и признаний, вместо доброго ворчания матери, похвалы от отца, Лукас жаждет справедливости для таких, как он… Вот только нет её, этой справедливости.

Его волосы стали уже гладкими и шелковистыми, но Лайя не перестала их расчесывать. Тихие слова песни, что пела ей раньше мама, когда расчесывала её волосы, полились сами по себе. Когда она умолкла, то обнаружила стоящую в комнате тишину. Все так странно смотрели на неё, что захотелось оправдаться.

– Мама пела мне похожую песенку, – тихо сказал Лукас, поворачиваясь к ней лицом.

– Все мамы такие поют, – грустно улыбнулась Лайя.

– Я так скучаю по ней, – вырвалось у него.

Слеза скатилась по его щеке, а потом ещё одна и ещё. Он упрямо их вытирал, но их было уже не остановить.

Лайя притянула его к себе и крепко обняла. Горе Лукаса было ей знакомо, и она в очередной раз пожалела, что не существует заклинания, способного забрать душевную боль. Всё, что она могла сейчас ему дать, – это объятия и поддержку. Время сгладит произошедшее, и Лукас научится жить без матери и её тепла, но это будет ещё очень нескоро.

Она ласково гладила его по голове и спине, забирая от всего мира, позволяя быть слабым. Он несмело обнял в ответ и уткнулся в плечо, на короткий миг забываясь, что не один…

Когда остались только редкие всхлипы, Лайя осторожно отодвинулась и подтолкнула его, заставляя лечь, а потом накрыла одеялом, укутывая поплотнее, чтобы было тепло.

– Спи, – прошептала она.

– Посиди со мной, – тихо и так по-детски попросил он.

– Конечно, я буду рядом.

Она ласково провела по его волосам, и Лукас закрыл глаза, представляя, что другая женщина сидит рядом и гладит по голове. Та самая, которую он уже никогда больше не увидит.

***

Фенрис открыл глаза, когда на небе уже вовсю светили звезды. Он аккуратно пробрался мимо спящих на полу спутников, задержав взгляд на Лайе. Она заснула, свернувшись на кровати в ногах у Лукаса. Рядом с ней лежал раскрытый альбом. Мальчишка на её рисунке выглядел реалистично. У неё очень точно получилось передать очарование его юности, силу духа и мальчишеское упорство. Было видно, с какой теплотой она прорисовывала детали. Фенрис грустно улыбнулся. Зря она так быстро привязывается к людям.

Он приоткрыл окно и тихо выскользнул наружу. Забраться на крышу не составило труда. Плащ он оставил в комнате, и ночная прохлада тут же взбодрила его тело. Фенрис выпрямился, запрокидывая голову к небу, позволяя ветру обдувать его лицо. Так тихо. Он любил ночь, она дарила ему ясность ума, покой и умиротворение.

Один на один со вселенной.

В такие моменты он чувствовал себя свободным, частью великого замысла, а не ошибкой природы, которой нет места среди простых людей. Хотел ли он родиться обычным? Нет, никогда. Он всегда ценил то, что у него есть, но иногда недоступность простых вещей сильно расстраивала его, заставляя завидовать людям. Например, память… Он смотрел на Лукаса и думал… долго… А было ли в его, Фенриса, жизни так? Его родители, какие они? Пела ли ему нежно мать? Или она была холодна и отчуждена? Хотя Лукас не совсем удачно подходил под сравнение. Если мальчишка попадет в Башню, у него всё заберут. И этот день тоже.

Фенрис сузил глаза, прикидывая расстояние между домами, улыбка тронула его губы. Он разбежался и, оттолкнувшись от самого края крыши, перепрыгнул на соседнюю. Умение контролировать свою поступь делала его бесшумным. Он снова разогнался и перемахнул на следующий дом, а затем ещё на один и ещё. До очередного дома не так просто добраться. Его улыбка стала ещё шире – он любил вызовы.

Тэруми заметила ускользнувшую фигуру эльфа и, подождав немного, выглянула в окно. Никого не обнаружив внизу, она решила посмотреть сверху. Крыша была покатая, но залезть туда всё же получилось. Танэри увидела Фенриса почти сразу. Его серебристые волосы были весьма приметны. Тэруми распласталась на крыше, не желая привлекать к себе внимание, и наблюдала за причудами эльфа. Расстояния, которые он преодолевал, вызывали завистливое восхищение. Когда эльф замер, замерло и дыхание Тэруми. Расстояние между домами было в три раза больше, чем предыдущее. Никто не сможет такое преодолеть, если только не умеет летать.

Карие глаза Тэруми стали огромными, а рот открылся в изумлении.

Фенрис стянул с руки перчатку и убрал за пояс. Немного постоял, прицеливаясь к конечной точке своего предстоящего перемещения, выдохнул, концентрируясь… Магия заиграла на кончиках пальцев, приятно холодя кожу. Оттолкнувшись от самого края крыши, он выбросил тело на максимально возможное расстояние, группируясь. Рука очертила линию в воздухе. Небольшая полоска льда возникла под ступней и послужила точкой опоры. Мимолетный шаг, и Фенрис снова устремился вперёд, сразу же чертя новую опору. Достигнув нужной крыши, он обернулся и щелкнул пальцами. Опоры изо льда, всё ещё висящие в воздухе, сразу рассыпались, превращаясь в маленькие колючие снежинки. Улыбка озарила лицо. Такая глупая шалость.

Он случайно обнаружил такие возможности своей магии. Однажды, падая с большого обрыва, он инстинктивно выставил руки. Ледяное препятствие, которое он случайно сотворил, замедлило его падение и позволило ему выжить. Этот случай и породил идею целенаправленного использования. Подобные небольшие ледяные опоры стали результатом его долгих экспериментов. Какое-то время удерживать в воздухе лед неподвижным не получалось, но упорство и тренировки развили навык сначала до нескольких секунд, а потом и вовсе до минуты. А учитывая, что сила земли непременно берёт вверх, притягивая недвижимое к себе, это был феноменальный успех, который – он был уверен – мало кто сможет повторить, по крайней мере настолько длительно по времени удержания.

Такие забавы как сегодня Фенрис мог позволить себе только в редкие дни отпуска. Но даже тех считаных дней одиночества и свободы, ему хватало, чтобы быть счастливым.

Фенрис снова откинул назад голову, устремляя взор на звёзды. Было так хорошо, что он тихонько рассмеялся. Магия заиграла на кончиках его пальцев, и над лицом закружились в хороводе снежинки. Он восторженно смотрел на такие разные и такие изумительные, крохотные проявления холода и думал… Раньше он считал, что в мире нет ничего более прекрасного, чем снег… а потом появилась рыжая девушка с удивительными зелеными глазами и потрясающей улыбкой…

Фенрис прыгнул вниз, ловко приземляясь на землю, и, всё ещё улыбаясь, направился к дому. Сначала он увидел, что окно было открыто шире, чем когда покидал дом, а потом заметил человека на крыше. Присмотревшись, узнал знакомую фигуру.

Тэруми уже не пряталась, а просто сидела, ожидая приближения эльфа. Смотря, как легко и быстро вскарабкался на крышу Фенрис, девушка завистливо поморщилась: хотела бы она так же уметь. Эльф пристроился рядом с ней. Сидел и молчал. Это почему-то нервировало Тэруми, что было само по себе странно, ведь за время пути они часто сидели рядом.

– Не спится? – глухо спросила она и чуть дернулась, не ожидая, что её голос прозвучит так.

Он промолчал. Желание взглянуть в его лицо стало нестерпимым. Тэруми повернулась. Ему пришлось тоже. Синие глаза мага всё ещё сияли, сохраняя отголоски озорства и мальчишечьего восторга. От этого бледное лицо было совершенно иным. Такая разница между этим Фенрисом и тем, кто каждый день был рядом, обезоружила. Дыхание Тэруми замерло, стало теснее в груди.

– А тебе?

– Я первая спросила, – шепотом сказала она, не в силах перестать его рассматривать.

– Жаль было тратить такую ночь на сон, – ответил Фенрис и небрежно пожал плечами, а потом улегся на крышу, положил руки под голову и стал любоваться ночным небом.

Даже голос у эльфа сейчас был другим, более мягким и бархатистым… У Тэруми пробежали мурашки. Она невольно растерла предплечья руками, а потом не выдержала и повернулась. Взгляд скользнул по его худой фигуре и вернулся к лицу. Порыв ветра подбросил серебристые волосы и игриво опустил на губы. Фенрис и не думал убирать их, лежал и мечтательно изучал небосвод.

Тэруми опомнилась, когда его синие глаза устремились на неё. Как так вышло, девушка и сама не понимала. Видимо, у её руки была своя воля, когда та осторожно коснулась пряди его волос, убирая с лица.

Ещё недавнее озорство в его глазах стремительно таяло, сменяясь сначала удивлением, затем недоумением, в итоге превращаясь в ледяную настороженность. Тэруми спешно одернула свою руку, в ужасе смотря на неё. Это она сделала? Зачем?

Тэруми вскочила и стала спускаться.

– Куда ты? – донесся до неё уже привычный голос привычного Фенриса.

– Обворовывать селян, – ответила она, понимая, что он спрашивает просто из желания знать, где будут пропадать вверенные ему люди. И следом мелькнула страшная мысль… Лучше бы просто беспокоился…

Фенрис отказался анализировать поведение танэри. Нутром чуял, что ни к чему хорошему это не приведет. Списав всё на случайность, он с толикой сожаления покинул крышу, понимая, что ошеломляющая красота ночи вряд ли теперь принесет радость.

– Фенрис, – пробормотала Лайя, просыпаясь, – я почувствовала твою магию. Что-то случилось?

– Нет, всё хорошо, спи.

– Полежишь со мной?

– Я бы с радостью, но там Лукас, – тихо сказал он.

Лайя сонно зевнула и перешла на пол. Фенрис улыбнулся, принимая её в свои объятия, накрыл обоих плащом.

– Ты такой холодный, – пробормотала она, утыкаясь носом ему в грудь и щекоча дыханием.

– Это потому что без тебя…

– Люблю… – шепнула Лайя, засыпая.

Фенрис поцеловал её волосы, закрыл глаза и провалился в яркие сны, где красивая девушка с зелеными глазами улыбалась ему и звала танцевать под дождем.

***

Осторожное прикосновение разбудило Лайю. Открыв глаза, она обнаружила над собой Чонсока.

– Тэруми не говорила, куда собиралась пойти?

– Нет, а что её нет? – пробормотала Лайя, садясь.

– Я проснулся среди ночи, думал, она так куда вышла, но почти рассвет, а её всё ещё нет…

– Она ушла в деревню, – сказал Фенрис, просыпаясь.

– Когда? Почему сказала тебе, а не мне? – стал сыпать вопросами Чонсок.

– Тебе на какой вопрос ответить? – угрюмо поинтересовался Фенрис, поднимаясь и разминая затекшее ото сна тело.

– На все!

Фенрис бросил ещё один недовольный взгляд, но не стал реагировать более жестко, понимая волнение воина.

– Мы были на крыше, примерно в полночь, потом она ушла в деревню.

– Зачем?

– Обворовывать селян. Если дословно, – Фенриса уже стал утомлять допрос.

Смысл предыдущего наконец-то дошел до Чонсока, и его глаза гневно вспыхнули.

– А что вы делали на крыше вдвоем ночью?

– Сидели.

Терпение закончилось. Фенрис встретил ярость Чонсока холодом. Он не обязан отчитываться, куда ходит и зачем. Воин сделал шаг навстречу. В воздухе разлилась опасная смесь назревающей ссоры.

– Что происходит? – спросила Тэруми, которая только что залезла через окно.

– Кажется, они собрались делить тебя, – раздался бодрый голос Лукаса, который с мрачным удовольствием наблюдал за скандалом.

Такая формулировка обескуражила всех. Фенрис изумленно уставился на мальчишку, сомневаясь в своём ли тот уме. Чонсок смутился и вдруг устыдился своей несдержанности, сделал пару шагов назад от эльфа. Тэруми потупила взор, избегая смотреть на обоих мужчин. А Лайя обводила глазами этих троих и отгоняла от себя противные мысли, которые при виде немного смущенной Тэруми снова и снова возвращались.

– Где ты была? – с упреком спросила Лайя.

– Шуршала, – ответила Тэруми, показывая на полную еды сумку, которая стояла на полу. – Раз все проснулись, предлагаю уже выходить. Поселение на удивление обжитое, скоро основная масса поднимется и будет сложно уйти незамеченными.

Её идею встретили с энтузиазмом – это избавило всех от необходимости снова задаваться вопросами, на которые никто не хотел знать ответы.