Нити судьбы. Дорога жизни 2

Глава 24

Едва стало темнеть, Лайя повела всех за собой. Они так долго шли вдоль городской стены, что у всех начало закрадываться подозрение, что ведьма пошутила, говоря, что знает, как пробраться внутрь.

Лайя остановилась прямо посередине стены. Никаких опознавательных знаков, указывающих, что это место чем-то отличается от всего того, что они прошли, не было. Она немного прощупала стены и подцепила ногтями камень, вытащила его на расстояние, достаточное для того, чтобы нога смогла встать. Потом ещё один чуть выше. Девушка встала на них, вытянула руку и подцепила следующий, посмотрела вниз и скомандовала:

– Лукас лезь за мной. Фенрис, подстрахуй его.

Юноша испуганно смотрел, как высоко лезет Лайя, и помотал головой.

– Как ты собираешься свергнуть Инквизитора, если не способен залезть на стену? – злобно зашептала она.

Он собрал волю в кулак и дрожащими ногами встал на первый камень. Лайя убедилась, что Лукас не собирается отступать, и продолжила восхождение. Где-то на середине пути, камни выдвигать уже не надо было, там уступов было больше. Она забралась на самый верх, перелезла и стояла, уже сверху смотря на них. Фенрис внизу помогал магией, создавая ледяные ступеньки, чтобы парень мог более устойчиво стоять. Когда Лукас добрался, Лайя подала ему руку, и он вцепился в неё мертвой хваткой. Лицо было бледным, а руки тряслись.

Тэруми забралась без особых проблем, словно ей было не впервой покорять столь высокие вертикальные поверхности. А вот Чонсоку восхождение далось немногим легче Лукаса. Фенрис поднялся на стену самым последним.

– Такого я ещё в жизни не делал, – тяжело дыша, произнес Чонсок уже наверху.

– А вниз теперь как? – спросила Тэруми, осматриваясь.

– Сейчас увидишь, – тихо сказала Лайя и махнула им рукой, зовя за собой.

Стена, окружающая Треканию, была не особо широкой. Некоторые места сверху и вовсе нуждались в ремонте. В таких местах и приходилось замедляться, поскольку разрушение сделало их более тонкими. Лайя, низко пригнувшись, шла первой. Её нога иногда соскальзывала, зависая в воздухе. И вместе с её ногой в этот момент ухало и сердце Фенриса.

– Сейчас будем прыгать, – сказала вдруг Лайя и указала на стоящее рядом строение.

Не дожидаясь реакции остальных, она прыгнула, встала на ноги и тут же махнула рукой, приглашая. Лукас зажмурился и последовал за ней, но не устоял на ногах и стал скатываться вниз. Лайя присела, хватая его за руку, но парень был слишком тяжелым, и её потянуло вниз по крыше вместе с ним. Фенрис оказался рядом и, схватив Лукаса за вторую руку, помог забраться. Рядом приземлилась Тэруми, а за ней и Чонсок. Воина чуть не постигла такая же участь, как и Лукаса, но Тэруми, словно предвидя, сразу отреагировала: схватила его за одежду и потянула на себя. Этого оказалось достаточно, чтобы воин смог устойчиво встать.

Лайя поднялась, обошла дом по периметру, ища, как спуститься. Бочек, по которым она раньше забиралась и спускалась, не было. Их переставили. Досадное изменение, но в целом, ожидаемое – столько лет прошло. Теперь до них не допрыгнуть, а просто вниз – слишком высоко.

– Что-то не так? – спросил Фенрис, видя замешательство девушки.

– Те бочки, раньше они стояли тут, как ступени. Видимо, хозяин сменился и переставил их.

– Ясно, – коротко ответил Фенрис. – Ждите.

Он, оттолкнувшись от края крыши ногой, прыгнул в сторону соседнего дома. Нога получила опору и замедлила падение. Фенрис сразу же выбросил тело в противоположную сторону, совершая новый прыжок. Нога снова нашла опору в виде стены. Когда высота была уже не столь критична, Фенрис спрыгнул на землю.

Тэруми восхищенно присвистнула.

– Он точно не умеет летать?

Они наблюдали, как эльф переставляет бочки к стене, делая из них пирамиду. Это заняло довольно прилично времени, несколько раз приходилось прятаться от патруля. Конструкция была готова, но никто не решался прыгнуть первым, настолько шатко это выглядело.

– Кто будет первый? – с насмешкой поинтересовалась Тэруми. – Самый тяжелый, самый младший или дамы вперёд?

– Если меня выдержит, то и вас тоже, – наконец-то решился воин.

Тэруми быстро спрыгнула вниз, приземляясь на ближайшую бочку, потом ещё на одну и ещё. Когда танэри оказалась на земле, то счастливо замахала, показывая, что всё нормально. Лайя спустилась следующей и сразу же сердито ткнула пальцем Тэруми.

– Чего сразу не прыгнула, если собиралась?

– Я не собиралась, – весело произнесла танэри. – Думала, добровольцем будешь или ты, или малой. А вас не жалко. Но допустить, чтобы пострадал Чон, я не могла.

Лайя дернулась, чтобы отвесить ей тумака, но Тэруми оббежала её с другой стороны и ущипнула за бок. Фенрис сердито на них посмотрел, и месть Лайя оставила на потом.

– Пойдёмте, – тихо позвала Лайя. – Я знаю, где можно снять дом, где не будут задавать лишних вопросов.

Она уверенно повела их по темным переулкам, старательно избегая привычных маршрутов патрулей.

– Перестаньте на меня так пялиться, – спустя время, раздраженно прошептала девушка, – проделаете дырку в спине.

– Может туда, куда ты нас ведёшь, задавать вопросы и не будут, но вот у меня тысячи вопросов к тебе, скажи только, когда можно начинать спрашивать, – не удержалась Тэруми.

– Не раньше, чем ты ответишь на мои, – огрызнулась Лайя.

– А ты знаешь толк в переговорах, – насмешливо, но с нотками уважения ответила ей танэри.

Лайя оставила их и попросила не высовываться. Накинула капюшон на голову и перешла на противоположную сторону. Дом, каких на улице было с десяток, ничем не выделялся, но Лайя точно знала, что не ошиблась: неприметные символы всё так же красовались в самом углу двери. Осталось только надеяться, что условный сигнал не поменяли. Не поменяли. Узкое окошечко в двери приоткрылось, Лайя положила туда мешочек с монетами и сказала только одно слово «дом». Окошечко закрылось, а когда открылось снова, чья-то рука в перчатке положила ключ с лоскутом ткани, на которой был написан адрес. Когда Лайя забрала себе ключ, дверца снова захлопнулась. Девушка поспешила вернуться к остальным.

– Ты контрабандисткой была? – спросила Тэруми.

Лайе было неловко. Она не хотела, чтобы Фенрис знал её с какой-либо негативной стороны более той, что уже известна, но врать не собиралась, считая ложь недопустимой в отношениях. Спросила Тэруми, но Лайя чувствовала, что Фенрис думает о том же.

– Не совсем, – это не отвечает на вопрос, но всё же честно.

– Заинтригована, – по голосу танэри было слышно, что она восхищена.

Лайя не разделяла восторг Тэруми, поэтому оставила замечание без внимания.

Дом они нашли без труда, когда зашли внутрь, то обнаружили, что он был точной копией того, в котором они жили в Налии. Такое же расположение комнат, даже мебель расположена примерно так же.

– Лукас, последняя комната на этаже будет твоей, завтра с утра отведем тебя к твоему знакомому, а пока отбой!

Лайя поспешила вверх по лестнице, приговаривая на ходу «ванна, ванна, ванна» и таща за собой за руку эльфа. Как только дверь от их комнаты закрылась, Фенрис прижал девушку к двери, целуя. Лайя уперлась ему в грудь ладошками, уворачиваясь от поцелуев.

– Нет, Фенрис, сначала в ванну, – сопротивлялась она, пытаясь ослабить его хватку.

– В ванной, так в ванной…

Фенрис, всё ещё сжимая её в объятиях и покрывая поцелуями её шею, потянул её в ванную. Лайя засмеялась.

Тэруми и Чонсок закрыли плотно входную дверь и поднимались в комнату, как услышали весёлый голос ведьмы:

– Оружие не снимешь? Вдруг заржавеет…

Металлический лязг и звук глухого удара.

– Одежда может намокнуть…

Всплеск воды и счастливый смех девушки, прерывающийся звуками поцелуев и стоном…

Азуры смущенно переглянулись и поспешили уйти к себе.

***

Тэруми заметила сияющий взгляд Чонсока и улыбнулась. Чистая и уютная комната приводила его в восторг. Как же он всё-таки любит комфорт. Хотя наличие теплой воды и саму Тэруми очень даже радовало. Слава Богам, в Трекании, как и Налии, с этим проблем не было. Возиться с тазиками и ковшиками – это не то, чего хотелось бы после стольких часов пути.

Тэруми ушла в ванную первой и, как бы ни хотела задержаться, понимала, что Чону тоже не терпелось привести себя в порядок. После мытья она завернулась в чистую простыню и придирчиво себя осмотрела: грудь спрятана и ног не было видно. Хоть тело было стройным и подтянутым, собственная нагота её смущала, а руны и вовсе вызывали желание надеть штаны.

– Я быстро, – пообещал Чонсок, скрываясь в соседней комнате, что служила ванной.

– Всё нормально, плещись, – ответила ему Тэруми.

Она подошла к зеркалу. На неё устало смотрела сильно похудевшая девушка. Под глазами залегли тени, щеки впали, четче обозначая скулы, на коже было множество мелких царапин. Последние как следствие долгих скитаний через порой непролазные заросли. Про шрамы на ногах после ножа той сумасшедшей эльфийки вообще думать не хотелось.

Из-за стены доносились характерные звуки, похоже, одним разом эльф и ведьмочка не ограничились. Тэруми хмыкнула. Вот где взрывной темперамент. Никаких условностей – чистая страсть. В принципе, ожидать такого от Лайи вполне можно было, а вот от холодного и угрюмого эльфа?.. Да уж… Тэруми в чем-то даже завидовала. Она так не могла. Не то чтобы была ледышкой, просто привыкла быть сдержанной, а когда в двадцать один появились эти руны и вовсе приучила себя к мысли, что эта сторона жизни ей не нужна. И поскольку одними платоническими отношениями ни один мужчина довольствоваться не будет, то, соответственно, не начинала вообще никаких.

Грусть обняла её внезапно, заключая в надежный кокон.

В отражении показался Чон. Взгляд скользнул по его фигуре. Черные волосы были аккуратно причесаны и убраны назад. Широкий обнаженный торс поблескивал от капелек воды, а босые ноги оставляли на полу мокрые следы. Тэруми уже знала, что он не любит вытираться и предпочитает сохнуть сам. Она подозревала, что в одиночестве он даже не оборачивал бедра полотенцем, как это делал при ней.

Картина завораживала совершенством, вызывая внутри трепет, но взгляд наткнулся на уродливые шрамы, пересекающие его плечо, руку и бок, и грусть стиснула её в своих объятиях ещё сильнее. Тэруми помнила, каким Чон был до их побега, каким было его тело. И вот… это её вина.

Он стал приближаться, и Тэруми подобралась, постаралась сбросить с себя хандру. День и так был слишком утомительным, она не хотела давать ему лишних поводов для переживаний. Озорной блеск вернулся в глаза, улыбка тронула её губы, делая игривой. Она поймала его взгляд через отражение и удерживала, дразня и маня. Чонсок никак на это не отреагировал, подошел и обнял, прижимая к себе. Сильные руки легли на её руки и обняли поверх, укрывая. Он пристроил подбородок на её макушку и замер.

– Не обижай меня притворством, – тихо сказал он. – Если тебе грустно, грусти. Если больно, плачь. Если радостно, смейся. Будь настоящей. Со мной.

– У нас были другие планы на вечер, – угрюмо напомнила ему Тэруми, сбрасывая маску веселости, – а не разбор моего душевного состояния.

– Планы можно и поменять, – мягко сказал он и вдруг расстроенно добавил: – Я хотел бы столько тебе всего дать… Так бы хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась…

– Ты дал мне больше, чем я смела когда-либо мечтать, – серьезно сказала Тэруми. Чонсок удивленно на неё посмотрел, не понимая. – Себя…

– Это сделать было проще всего, – с теплой улыбкой сказал он.

– Ну так сделай это ещё раз, – попросила она, невольно тая от его улыбки.

– Как прикажет моя Императрица, – прошептал он ей на ухо и коснулся её поцелуем.

Тэруми поморщилась.

– Не называй меня так, у меня неприятные ассоциации… – сказала она и вдруг спохватилась, стала оправдываться: – Ты не подумай, мне очень нравится наша Императрица…

Чонсок тихо рассмеялся.

– Я так и понял…

– Чон, я… – виновато начала Тэруми.

– Тише… – Он наклонился ниже и поцеловал изгиб её шеи, а затем сместился, целуя плечо. – Руми… моя Руми…

То, как он сокращал её имя и каким голосом произносил, вызывало у неё внутри каждый раз целую гамму эмоций. Тэруми откинула голову ему на плечо, блаженно прикрывая глаза, отдаваясь во власть тепла его губ.

Простынь упала на пол, оставила нагой – Тэруми не заметила. Рука Чонсока сместилась выше, обвивая и пряча грудь девушки, а вторая тяжелым, тягучим движением скользнула по животу, на несколько мгновений замирая и согревая. Его губы продолжили дорожку поцелуев, наслаждаясь бархатностью кожи её шеи и плеч.

– Посмотри, – раздалось у самого уха.

Тэруми открыла глаза, устремляя опьяненный от его близости взгляд в зеркало. Чон поймал его в отражении и прошептал:

– Ты прекрасна…

Удерживая её взгляд, он опустил руку ещё ниже, скользнул по увлажнившимся складочками между её ног. Тэруми ахнула от удовольствия, а когда его пальцы пришли в движения, нежно лаская, стоны против воли стали слетать с губ. Она выгнулась, прижимаясь к его бедрам, а потом качнулась вперёд, стараясь поймать ритм и усилить разгорающуюся агонию. Он чутко подстроился под её нетерпение, вторая рука принялась играть с её грудью, то с силой поглаживая, то нежно дразня.

Тэруми снова откинула голову ему на плечо, до боли закусила губу, чтобы погасить готовые сорваться мольбы.

– Я хочу, чтобы ты смотрела, чтобы видела нас… – тихо приказал он, и она не посмела ослушаться.

Его карие глаза были почти черными и звали её за собой, просили открыться, расслабиться, отдаться полностью, сбросить стеснение…

Его пальцы проникли внутрь… Тэруми протяжно выдохнула и схватилась за его бедра, прижимаясь теснее и выгибаясь. Постепенно движения ускорялись, с нежных переходя на быстрые и ритмичные. Тэруми не осознавала, что говорит и делает… Она стонала и просила, теряя себя, забываясь в разрастающихся эмоциях…

– Я хочу больше… войди в меня, Чон, хочу… да… – шептала она, истекая желанием, не в силах перестать смотреть на его руку, отраженную в зеркале.

Он сделал несколько шагов вперёд, чуть наклонил её к зеркалу. Для устойчивости Тэруми оперлась ладонями в зеркальное полотно, закрепленное на стене. Оставшись без его ласк, девушка нетерпеливо проговорила:

– Чон… войди… ну же…

Он сделал, как она просила. Тэруми на миг задохнулась от наслаждения, ощущая его в себе, а потом устремилась навстречу, ускоряясь, сгорая в волнах дикой страсти. Он продолжал удерживать её взгляд, приковывая отраженной там властью над её телом, над её душой. Она жадно тонула в этом, жалея ещё большего… Быть с ним, в нем, забраться под кожу, проникнуть в мысли и остаться навсегда…

– Навсегда… – слетело с его губ слово, которое он прочел по её глазам.

Движения стали резкими, отчаянными… и оборвались внезапно, вознося обоих на пик блаженства. Громкий стон удовольствия сменился шелестом имени:

– Руми…

Придерживая её и давая опору, он добрался до кровати и упал, увлекая Тэруми за собой. Девушка скрутилась калачиком, поджимая колени к груди. Чонсок обнял, подстраиваясь под изгибы её тела, укрывая в сильных объятиях от всего мира.

– Кажется, мы немного шумели, – тихо и счастливо произнес Чонсок, с любовью глядя на её растрепанные волосы.

Тэруми вспомнила свои громкие стоны и просьбы и сжалась ещё сильнее.

– Да, – девушка покраснела, понимая, что их соседи всё слышали, – кажется, мы забыли, что не одни.

Немного придя в себя, воин перелег, увлекая за собой и Тэруми, укрыл обоих одеялом. Расслабленное после ярких эмоций тело, запах родного человека под боком и полумрак комнаты погружал Тэруми в сонное состояние. Уже засыпая, она тихо проговорила:

– Мне так хорошо с тобой… Ты Повелитель моего сердца…

Чон ласково поцеловал её губы и подоткнул одеяло с её стороны.

– Спи, моя маленькая танэри…

***

Чонсок проспал всего несколько часов. Переполненная царившими внутри эмоциями голова, отказывалась снова погружаться в мир грез. Попытки уснуть делали его суетливым. Тэруми во сне отодвинулась от него и скинула с себя одеяло. Сейчас, раскинувшись на простынях и так сладко спящая, любимая выглядела беззащитно и мило, ему захотелось её схватить в охапку, крепко сжать и никуда не отпускать. Он любил её такой всей душой и сходил с ума от другой: дерзкой, упрямой, делающей так, как хочет. И каждый раз удивлялся: в мире так много людей, а эта потрясающая женщина внезапно разделила именно его чувства. И если нужно было бы ещё раз от всего отказаться, то он, не раздумывая, сделал бы это снова.

Он любовался спящей девушкой и не удержался, провел рукой по её спине. Тэруми что-то сонно пробурчала. Он улыбнулся. Кончики пальцев скользнули по изгибам её талии и устремились вниз, очерчивая ягодицы, затем сместились ниже, бережным касанием спустились по ноге, замирая у рун.

– Чон, – зашептала Тэруми, просыпаясь, – ты что, спать не собираешься?

Чонсок поцеловал самый нижний рисунок ведьмовских рун, сразу же перешел к тому, что был выше. Рука легла на её бедра и принялась ласкать внутреннюю поверхность.

– Чон, – простонала Тэруми, снова чувствуя дрожь возбуждения.

Чонсок лег на неё сверху, сплетая свои пальцы с пальцами Тэруми, вдавливая её руки в матрац, сгорая от желания, наслаждаясь возможностью ощущать её под собой.

– Ты моё личное искушение, – голос Чонсока звенел от напряжения, когда он шептал это Тэруми в самое ухо. – Ты мой запретный плод. Ты мой рай. Моя тайна…

Снова заснули они не скоро…