Нити судьбы. Дорога жизни 2

Глава 28

Фенрис ходил в город один. Известие, что отряды империи уже в королевстве, действовало отрезвляюще. Чонсок и Тэруми остались дома, доверив эльфу докупить то, что не успели вчера. После обеда все в полном составе расположились на первом этаже.

Воин сидел на полу возле уютно потрескивающего камина и коротал время за чтением. Судя по сосредоточенному лицу, книга его увлекла. Тэруми вынужденное безделье утомляло. Она пробовала дремать возле Чонсока, но, осознав безрезультатность, оставила эту идею, затем принялась цепляться к задумчивому эльфу, но тот не поддавался на провокации, и это действо тоже быстро наскучило танэри. Тогда она разложила весь свой арсенал оружия на полу, выстраивая из него композицию «по размеру», и стала любовно натирать тканью.

Лайя сидела напротив Чонсока и вчитывалась в чужие строчки, оставленные неизвестной ведьмой в той самой тоненькой книжке. Помимо обычных бытовых заметок, там были и светлые заклинания. Какие-то Лайя знала, а какие-то видела впервые. Особенно девушку увлекли страницы с изображением камня. Заметки, оставленные под ним, явно имели отношения к камню, который висел на шее у Тэруми. Часть заклинания стерлась и прочитать полностью не удавалось. Когда пришло осознание, что узнать точно, что запечатано в защитном амулете, который носила танэри, не выйдет, Лайя расстроилась. Это было что-то очень важное – она чувствовала всей душой.

– Тэ, я хотела спросить, тот камень, что ты носишь на шее, – медленно проговорила Лайя, переводя взгляд на девушку. – Он всегда был при тебе?

– Ну да… – ответила танэри и отложила метательную звездочку, которую до этого до блеска натирала тканью. – А что?

– Ты говорила, что твоя мать была ведьмой и умерла…

– Ну да… А что?

– Ничего, просто… не могу пока объяснить… – Лайя действительно не могла объяснить, что не так. Просто что-то крутилось и никак не могло сформироваться, а что именно, тоже было непонятно.

Тэруми ещё раз окинула настороженным взглядом Лайю и вернулась к прежним занятиям. Воин тоже смог расслабиться: разговоры о магии в роду Тэруми его очень нервировали, и он был рад, что тему не стали развивать.

Лайя сбросила с себя странное наваждение, которое оставляли записи об этом камне, и перелистнула страницу. Ничего обычного, просто какие-то записи чуть более размытые, словно пока их писали… плакали? И слёзы, падая, размывали чернила. Лайя стала вчитываться в уцелевшие слова и не понимала… это просто список… еда, какие-то предметы, которые часто брала и сама Лайя в странствия… Что может вызвать такую реакцию? Почему-то стало жутко. И эта страница шла сразу после страницы с тем камнем…

Лайя закрыла книгу… нет, это была не книга, а чей-то дневник… блокнот… Она откинула её от себя. Сердце часто стучало от предчувствия. Ей стало казаться, что она знает этот почерк, что видела его раньше… Но откуда?.. Последняя ведьма, которую она знала и видела, исчезла из её жизни очень давно, когда ей было семь. Сердце застучало ещё чаще, стало труднее дышать. Она снова схватила откинутую книгу и стала листать в конец, чувствуя, что умрет, если не разгадает неизвестный секрет, который таила в себе эта вещь.

Следом за списком было ещё несколько страниц заклинаний. Лайя быстро их пролистнула. Потом рисунок какого-то ребенка. Пролистнула и его, а потом замерла… Сердце сбилось, пропуская удар, и застучало с сумасшедшей скоростью. То, что ещё не могла понять голова, увидела и почувствовала интуиция.

На листе был изображен малыш, настолько милый, что улыбка сама просилась бы на лицо, если бы… если бы Лайя могла сейчас в таком состоянии улыбаться. Длинные, до плеч волосы ребенка чуть вились, раскосые глаза сияли восторгом, пухленькие губы широко улыбались. И было в этой улыбке что-то такое до боли знакомое…

Тэруми

Так было выведено чьим-то красивым, знакомым и вместе с тем чужим почерком. Стояла и дата. Девочка сейчас должна быть старше Лайи.

Лайя перевернула страницу. На неё смотрел незнакомый азур средних лет. Неприятность суровых черт лица мужчины перекрывали тепло и любовь во взгляде, которые художник мастерски передал в изображении.

Наверное, нужно было показать эту находку Тэруми. Вряд ли существует ещё одна дочь Тэруми от союза ведьмы и азура. То, что это отец танэри, которая сейчас увлеченно перебирает свои смертоносные игрушки, Лайя не сомневалась, и всё же что-то останавливало её…

Тело мелко задрожало. Пальцы зацепили лист, собираясь перелистнуть дальше, и замерли. Неважно, что там дальше, Лайя уже догадалась, ведь…

Почерк всё же узнала…

Да и талант рисовать у неё был от матери… А ведьма, которая это рисовала, была несомненна талантлива.

Страница перевернулась.

На новой странице нарисована семья. Тот же мужчина, только его глаза светились от ещё большей теплоты и любви, отчего в уголках глаз собрались морщинки. Он смотрел вполоборота на женщину с малышкой на руках и нежно улыбался. Малышка положила свою пухлую ручонку на грудь женщины, а вторая пряталась за её длинными волосами, обнимая шею. Девчушка довольно улыбалась, комфортно чувствуя себя в окружении родных людей. Женщина на рисунке выглядела счастливо и царственно. Идеально ровная осанка, покровительственный взгляд, за которым угадывалась мудрость и степенность. Ровный тонкий нос, острый подбородок, большие зеленые глаза и слегка волнистые, светлые, песочного цвета волосы, мягкими локонами спускающиеся до самой талии.

Рисунок был черно-белым, но Лайя точно знала, как выглядит женщина, ведь именно такой она её и запомнила.

Стены покачнулись вместе с её миром. Вопросы… их тысячи, но вместе с тем и ни одного… Все обрывки случайных фраз Тэруми и собственные воспоминания сталкивались и не могли совместиться.

– Тэ, – позвала Лайя, старательно гоня от себя охвативший её ступор, – ты говорила, что твоя мать умерла…

– Ты только что спрашивала, – недовольно отозвалась Тэруми.

– Как давно? – проигнорировала её замечание Лайя.

– Я была совсем маленькой.

– Ты точно знаешь или тебе отец сказал?

Тэруми вдруг растерялась, ответила не сразу.

– Мы с ним не говорили на эту тему, – наконец сказала танэри.

– Тогда как ты узнала?

– Ну это же логично, – вспылила вдруг Тэруми.

Лайя не видела логики. Если судить по дате, то Тэруми была старше, это значит, что Лайя родилась позже, а отцы у них разные… значит, с отцом Лайи их мать познакомилась позже… но тогда… выходит…

– И всё же поясни, – рискнула спросить Лайя.

– Ведьм убивают, и раз она не со мной и отцом, значит, мертва.

– Но твои родители могли расстаться, – предположила Лайя.

Тэруми дернулась, словно ей отвесили пощечину, даже цвет лица изменился.

– Нет. Она умерла, – справившись с собой, произнесла танэри, следом упрямо поджимая губы.

– Твоя семья раньше жила в королевстве? Я не представляю себе ведьму-иллинуйку на территории империи.

– Да, отец вернулся со мной в империю после смерти матери. К чему эти вопросы? – Тэруми начала злиться.

Лайя непроизвольно прижала к себе книгу. Что делать с собственным знанием она так и не решила, нужно было время, чтобы подумать… Тэруми жест заметила и подошла, протянула руку, требовательно сказала:

– Дай сюда.

– Это просто книга, – голос Лайи на доли секунд дрогнул, и этого хватило, чтобы Тэруми преисполнилась решимости.

– Да, книга, после которой ты стала задавать странные вопросы.

– Не на…

Договорить у Лайи не получилось, Тэруми рванула книгу и предусмотрительно отбежала, ожидая возможную попытку вернуть отобранное. Но Лайя лишь закрыла руками глаза, пуская ошеломляющую реальность на самотек.

Тэруми быстро листала книгу, постепенно недоумевая, что здесь такого, пока не наткнулась на рисунок себя, затем своего отца и уже совместный. Первая волна неверия и изумления стремительно сменилась радостью.

– Ты нашла дневник моей матери! – воскликнула Тэруми, жадно всматриваясь в рисунок семьи и с нежностью проводя пальцами по изображенным там людям. – У меня был похожий рисунок, – утащила как-то у отца – но он быстро забрал его обратно. Сколько потом не умоляла его вернуть, так и не отдал.

Чонсок нахмурился и подошел ближе, заглядывая в книгу. Тэруми не заметила его недовольства, всё ещё пребывая в восторге от находки.

– Смотри, амэнэ, это моя мать, – тыкнула пальцем в изображение Тэруми, – а это отец.

– Ты не похожа на неё, – с каким-то едва заметным облегчением произнес воин, возвращаясь на своё место.

– Спасибо, ведьмочка! Это так много значит для меня! – светясь от радости, поблагодарила её Тэруми.

Лайя смотрела на неё и не могла поверить. Это было так странно… На грани безумия… Нужно сказать это вслух, чтобы все посмеялись и сказали, что такого не может быть.

– Это и моя мать тоже, – тихо, но четко проговорила Лайя.

Воцарилась тишина. Чонсок и Фенрис уставились на неё, а следом перевели взгляд на Тэруми, невольно сравнивая.

– Что? – переспросила Тэруми.

– Это и моя мать тоже, – повторила Лайя, не сводя с неё глаз.

– Это я слышала, – нервно огрызнулась Тэруми. – Я имела в виду, как это возможно?

– У нас разные отцы, – прозвучало глупо из-за своей очевидности, но ничего другого на ум Лайе не приходило.

Тэруми шумно выдохнула и несколько раз прошла комнату от стены до стены, пытаясь осознать услышанное.

– То есть у меня есть старшая сестра? – наконец-то сказала танэри.

– Младшая. Если судить по дате на рисунке.

Тэруми вскинула руку, прося больше ничего не говорить.

– Погоди. Ты точно уверена? Эта женщина могла быть похожа на твою мать…

Лайя сходила в комнату, спустилась вниз с альбомом и долго в окружающем её молчании листала собственные рисунки, пока не нашла нужный.

Тэруми скользнула взглядом по изображению своей матери, которая в длинном легком платье кружилась в танце перед красивым мужчиной, что сидел под деревом и смотрел на неё. Изображение было столь живое, что Тэруми невольно выдохнула от восхищения, а потом прикрыла глаза, впадая в смятение.

– Это мои родители, – тихо сказала Лайя, – я эту сцену вспомнила совсем недавно после одного случая с Фенрисом…

Тэруми вернулась к оружию и стала обратно крепить на себя. Мысли, что кружились до этого сумасшедшим хороводом, замерли и стали выстраиваться в соответствии с услышанным. Если Лайя младше, значит, мать встретила другого мужчину уже после того… после того как… Дыхание перехватило, секунды на восстановления контроля…

Яркими всплесками стали воспоминания прошлого. Тэруми в детстве часто спрашивала отца, что случилось с её матерью. Ответом было: «Её больше нет». Позже, когда она узнала, что существует смерть, то захотела выяснить у отца, как умерла мать, тот сильно разъярился.

– Прекрати задавать вопросы! Её больше нет и никогда не будет в моей жизни! – кричал он на неё, в ярости сжимая кулаки, а по щекам текли слёзы, выливаясь горем из таких несчастных глаз.

С тех пор Тэруми никогда не поднимала эту тему, решив, что по-другому не может быть: её мать умерла, и отцу очень больно об этом вспоминать. Но тот случай ещё больше отдалил отца от Тэруми, а ещё через год он отдал её на обучение в танэри. Весьма ожидаемо было, что отец женится и заведет новую семью, ведь дочь, которая всегда почему-то раздражала его, больше не маячит перед глазами. Но этого так и не произошло: ни новой семьи, ни детей, ни жены.

За время обучения отец ни разу не появился в казармах, чтобы проведать её, не забирал он её и на каникулах. Когда Тэруми достигла того возраста, когда сама могла приехать, всё же вернулась в отчий дом, чтобы провести каникулы с родным человеком. Отец встретил её с застывшей болью в глазах, такой же, какой она запомнила в тот самый вечер разговора о матери. Про радость встречи, конечно, и говорить не стоило, но Тэруми всё равно осталась. Думала, отец привыкнет к ней… Много чего она думала своим наивным подростковым умом, а отец просто напился…

Тэруми проснулась от шума внизу и вскочила, быстро закрепила оружие поверх ночной рубашки и стала красться в гостиную, откуда доносился звук. В полутьме комнаты лежащий на полу силуэт узнала сразу. Сердце бешено стучало в испуге, а в голове металась мысль: «Он умер!»

– Отец! – подскочила к нему Тэруми, приподнимая его.

Мужчина пьяно выдохнул ей в лицо, и сразу отлегло на сердце. Жив. Просто пьян.

– Чего тебе в Кейме не сиделось? Зачем приехала? Душу мне рвать? Да? – тихо и как-то совсем безжизненно проговорил он. – Столько лет, а я всё ещё люблю её, эту чертову ведьму… столько лет… Боги, за что?

– Пойдем, я помогу тебе дойти до спальни, – стала уговаривать его Тэруми, опасаясь, что если он продолжит пить, то алкогольная горячка совсем накроет его. Он уже несёт какой-то несвязный бред. Какая ведьма?

– Столько лет… Представляешь? А ей плевать… Она бросила нас… меня… Просто ушла, и всё… И чертова записка… Так будет лучше… Кому? Кому будет лучше?

Хорошая физическая форма помогла ей приподнять отца и пристроить его руку у себя на плече.

– Вот так, пойдем, – шумно выдыхая, проговорила Тэруми, пригибаясь от его веса. – Утром проснёшься и будет стыдно.

– Ты похожа на неё характером. Упёртая, сильная духом, не терпишь, когда указывают… Поэтому и отдал тебя в танэри… Отомстить хотел… ей… – вдруг признался он. – Сломать… чтобы было больно, как мне…

Тэруми замерла и осторожно опустила отца на пол.

– О чём ты говоришь?

Его откровения делали больно, но Тэруми продолжала твердить про себя, что это просто пьяный бред.

– Умом я понимаю, что ты не она, но не могу не думать о том, что ты её часть. Ты плод нашей любви, которую она предала… Поэтому и ненавижу…

Он заплакал, а у Тэруми внутри всё покрывалось льдом и отвращением. Это было так жалко, что находиться в этом доме стало невыносимо. Она взбежала в свою комнату, быстро собралась, покидала немногие вещи, что привезла с собой на каникулы, и устремилась прочь. Внизу она услышала его слабое:

– Сбегаешь, как и она?

Тэруми замерла и обернулась. Даже в темноте, даже с расстояния она видела, насколько безразличным был его взгляд. Было так нестерпимо больно, что захотелось отомстить… сломать… так же, как хотел когда-то он…

– Так будет лучше, – жестко ответила Тэруми, припоминая его недавнее откровение.

Из дома она вышла спокойно, а едва дверь за ней закрылась, перешла на бег…

Больше отца она не видела. Просила только друзей время от времени узнавать, жив ли он. Спустя время она переосмыслила разговор и опять приписала его пьяный бред к смерти матери. Бросила – умерла. Много кто так говорит. Остальные несостыковки не принимала во внимание. Те слова про ведьму подтвердились с появлением рун. Про остальные Тэруми до сегодняшнего дня не вспоминала. Она горько усмехнулась. Оказывается, и остальное правда. Мать не умерла. Она бросила её и отца.

И следом потекли мысли… Даже если разлюбишь мужчину, разве можно бросить собственного ребенка? Или это по принципу, который озвучил Лукас? Она, Тэруми, азурианка, магией обладать не может, поэтому приравнивается к сыну, которого можно выбросить-отдать другим людям? Так было? А ребёнок от мага наделен даром, поэтому можно оставить при себе?

Всплыли все мимолетные упоминания о детстве Лайи и о том, какое это было счастливое время с любящими родителями… с нежной и ласковой матерью…

С равнодушием отца Тэруми давно смирилась, но смириться с пренебрежением матери… Внутри стало разрастаться отвращение, такое, какое было, когда она смотрела на заплаканное лицо жалкого, слабого человека, который почему-то звался её отцом. Отвращение к себе. Она никому не нужный выброшенный мусор. В глазах стало невыносимо печь, а потом полились слёзы. Тэруми глубоко вздохнула, сдерживая порывы всхлипнуть. Быстро стерла слёзы со щек. Обернулась. На неё смотрела растерянная Лайя. Сестра? Губы тронула ироничная ухмылка. Любимая дочь её матери…

Тэруми рванула свой амулет, а потом схватила со стола проклятую книгу, о существовании которой лучше бы никогда не знала, и бросила всё в камин. Огонь объял камень, ярко вспыхнул исками и сразу же погас, а после занялся кожаным переплетом чужого дневника.

Лайя бросилась к камину, собираясь достать книгу. Тэруми предвидела это и с силой отшвырнула рыжую ведьму.

– Клянусь, я убью тебя, если ты приблизишься к огню, – холодно предупредила Тэруми, выхватывая оружие.

– Какого черта ты творишь?! – закричала Лайя. – Это всё, что осталось от моей матери!

– Да, – с садистским наслаждением произнесла Тэруми, – и оно сейчас сгорит, как наверняка сгорела её жалкая жизнь!

– Заткнись! – Лайя бросилась к Тэруми, но Фенрис вовремя перехватил её и рванул на себя, спасая от смертельного удара танэри. Последующие её попытки добраться до камина он предотвращал, насильно удерживая рядом.

– Тэруми! Прекрати! – строго сказал Чонсок, медленно приподнимая руки и опуская, прося её успокоиться.

– Не указывай мне! – вспылила Тэруми.

– Тэруми, – уже мягче произнес Чонсок, подходя ближе, – можно просто поговорить, отдай оружие.

– Черта с два! О чем можно говорить? О чем?! Я всю жизнь думала, что моя мать… что она… а… на самом деле… Не подходи ко мне! – закричала она, видя, что Чонсок делает к ней шаги. И крепче перехватила оружие, показывая, что будет, если он сунется ближе.

Чонсок не обратил на её видимую угрозу никакого внимания. Он смотрел лишь в глаза, в которых за холодной яростью плескалось отчаяние. Он видел, как любимая погружается в чёрную бездну боли, и не мог оставить её там одну.

– Не подходи! – снова предупредила она.

Он закрыл обзор на Лайю и Фенриса, вырастая перед Тэруми и смотря с любовью, не смея обижать жалостью.

– Я не стану мешать. Пусть горит… – тихо сказал он. – Я просто хочу побыть рядом с тобой, если позволишь…

Он притянул к себе и прижал, укрывая в надежный кокон объятий. Оружие выпало из рук Тэруми, она вцепилась в одежду Чона, словно это единственное, что могло сейчас удержать её на этой земле.

– Забери меня отсюда, – тихо попросила она, чувствуя, что сейчас упадет и больше не сможет подняться.

Чонсок приподнял её, крепко перехватывая за бедра, чтобы она могла удобнее устроиться. Тэруми обняла его ногами и прижалась всем телом, обвивая шею руками и пряча лицо на его плече.

– Не отпускай… – прошептала она, как мольбу… Ведь если отпустит, то она просто умрет…

– Никогда… – прошептал он, сильнее прижимая к себе и унося прочь из этого дома.