Нити судьбы. Дорога жизни 2

Глава 23

Когда вдалеке, наконец-то, показались стены города, все облегченно выдохнули и радостно ускорили шаг. Остановились на краю леса, оставаясь в тени деревьев.

– Там есть еда, – мечтательно сказал Лукас, – дядя Мирк так вкусно готовит…

– Там есть нормальная одежда, – так же мечтательно произнес Чонсок.

– А мне и эта на тебе нравится, – прошептала Тэруми и, пользуясь моментом, что все рассматривают городские стены, провела рукой вдоль позвоночника Чона, спускаясь от шеи к пояснице.

– Да, я тоже оценила, – не удержалась Лайя.

– Я всё слышу, – незлобно проворчал эльф, девушка засмеялась. Фенрис задумчиво продолжал смотреть на ворота. – Как попадем внутрь? Все посты наверняка предупреждены, тайных ходов я тут не знаю.

– Если в Налии я жила, как принцесса в замке, то Трекания – это мой город, – загадочно произнесла Лайя. – Дождемся темноты, и я проведу вас.

– Как много ещё у тебя сюрпризов? – удивился Фенрис, смотря на неё.

– Эльфы живут долго, мне нужно соответствовать, чтобы не надоесть тебе, – повернулась она к нему.

– Не думаю, что это когда-то произойдет. – Он обнял её за талию, притягивая к себе.

Лайя посмотрела в его глаза и утонула в этом океане.

– Кхм-кхм, – привлекла внимание Тэруми. – А можно себя контролировать и не забывать, что вы не одни? Тут есть и дети, как бы…

– Это ты о себе? – подтрунила над ней Лайя. – Интересно, тебе двадцать два-то есть?

Тэруми польщено улыбнулась и промолчала. Теперь Лайе стало по-настоящему интересно. Она отметила про себя, что надо будет при случае узнать у Чонсока возраст танэри, ведь сама Тэруми вряд ли скажет.

Они расположились недалеко от дороги, но так, чтобы их не было видно другим путникам. До заката времени было ещё много, и Лайя достала гримуар, стала разбирать записи. Фенрис дремал у неё под боком. Тэруми бродила неподалеку. Чонсок сидел в стороне, прислонившись к дереву, и задумчиво жевал травинку. Лукас воспользовался моментом и подсел к Лайе, сразу же утыкаясь в книгу.

– Это похоже на чей-то дневник, – сказал он.

– Я тоже так думаю. Много личных заметок, даже с краю попадались списки покупок, которые обычно составляют, чтобы не забыть чего. Вот, смотри, – девушка перелистнула пару страниц назад и показала. – А тут под списком даже дата указана, смотри… 3.12.

– Мой день рождения, – сказала Тэруми. Лайя и Лукас непонимающе уставились на танэри. Она пояснила. – Я родилась третьего числа последнего месяца года.

– А год? – тут же нашлась Лайя.

– А это секрет! – Тэруми показала язык и продолжила мерить пространство шагами.

– Кто-то в твой день рождения купил, скорее всего, орехи, мед, сахар, муку, кофе… – зачитал Лукас.

– Одобряю, – с уважением в голосе сказала Тэруми, – люблю орехи, да и мед тоже. Вот кофе? Не думала, что иллинуйцы его любят.

– У нас в семье не принято было пить его, хотя мама иногда покупала, – вспомнила Лайя. – У меня кофе ассоциируется с грустью. – Тэруми приподняла одну бровь, словно спрашивая: «Как это?» Лайя пояснила: – Бывали дни, когда мама грустила, тогда она заваривала себе кофе, обнимала кружку руками, садилась на порог дома и задумчиво смотрела вдаль, словно ждала кого-то. Каждый раз, когда я чувствую этот терпкий аромат, я вспоминаю тоску в маминых глазах и не могу воспринимать кофе по-другому.

– Ерунда какая-то, – фыркнула Тэруми. – Доберемся до города, я заварю тебе самый лучший кофе и подарю новые воспоминания! Счастливые, со мной! С эльфом-то такие вряд ли получатся!

– Я всё ещё слышу, – пробурчал эльф, не открывая глаз.

– Ишь какой, всё он слышит! – притворно возмутилась Тэруми. – Чего б не слышать? С такими-то ушами!

Эльф в один прыжок вскочил на ноги. Тэруми среагировала мгновенно, становясь в боевую стойку и доставая кинжалы, в глазах заплясали хитрые огоньки.

– Ты же не дерешься с женщинами, – напомнила она ему.

– Для тебя я сделаю исключение.

Фенрис с грацией хищника медленно наступал на Тэруми, и она довольно улыбалась от предвкушения.

– Оружие-то хоть возьми, – насмешливо бросила она.

– Чтобы тебя одолеть, мне не нужно оружие. Но ты своё оставь. Всё ж преимущество…

Тэруми хмыкнула и спрятала назад кинжалы, дерзко сверкнула глазами. Атаковала танэри первая… Фенрис позволял ей задавать тон сражения, сам не касался её, лишь только блокировал. И это очень злило Тэруми. От улыбки не осталось и следа – лишь злое упорство.

Чонсок стоял возле Лайи и с едва заметным оттенком беспокойства наблюдал за сражением.

– Если Тэ проиграет, даже не представляю, как она это переживет, – тихо сказал он.

– Она никогда не проигрывала? – удивленно спросила девушка, не сводя глаз с боя.

– Проигрывала, конечно. Но потом одолеть победившего становилось делом чести. Даже сейчас, понимает, что Фенрис физически сильнее её, и всё равно не собирается на это делать себе поблажку.

Лайя, пристально наблюдавшая за Фенрисом, увидела промелькнувшее в его глазах настроение. Словно… словно, он решил, что уже пора заканчивать. Она так часто за ним наблюдала со стороны, что уже научилась распознавать и замечать перемены. Не ошиблась и в этот раз. После очередного выпада танэри Фенрис отпрыгнул назад, перекатываясь несколько раз и увеличивая расстояние между ними, затем вскочил на ноги и с места рванул в сторону Тэруми, разгоняясь.

Не добегая до неё, Фенрис оттолкнулся от земли, делая в воздухе взмахи ногами, как будто взбираясь по лестнице вверх, и перелетел, именно перелетел, настолько высоко он был над землей, через танэри. Она не успела среагировать, Фенрис уже сбил её с ног, опрокидывая на землю, и размахнулся, занося кулак.

Лайя испугалась, что он сейчас ударит, но его кулак замер в нескольких сантиметрах от носа Тэруми. Когда Фенрис выпрямился и убрал руку, Лайя услышала, что вместе с ней выдохнули и остальные. Она мельком посмотрела на Лукаса и Чонсока, оказалось, что испугалась не только она.

Всё произошло так быстро, что Тэруми не поняла, как так вышло. Она планировала провести ещё серию атак, как вдруг Фенрис перепрыгнул через неё и в следующую секунду его кулак замер совсем рядом, а несколько серебристых локонов коснулись её лица. Синие глаза, что смотрели на неё, были светлее обычного, в них царило безразличие льда.

Фенрис сделал шаг назад. Триумфа на его лице не было, он и не сомневался в том, что победит.

– Я хочу научиться прыгать так же, – вылетело у Тэруми.

Фенрис, который уже направился к Лайе, обернулся.

– У тебя не получится, – сказал он равнодушно.

– Это почему это? – недовольно спросила танэри, поднимаясь и отряхиваясь.

– У тебя нет таких ушей, – серьёзно ответил Фенрис. – Всё дело в них.

Он снова направился к Лайе. Смысл сказанного дошел первым до Чонсока. Он громко засмеялся, обхватывая руками бока и сгибаясь. Потом захохотали Лайя и Лукас.

– А я серьёзно! – крикнула Тэруми эльфу.

– Я тоже, – невозмутимо ответил он, сдерживая улыбку.

***

Лайя снова сидела рядом с Лукасом и разбирала чей-то почерк в книге, Фенрис уютно посапывал рядом. Чонсок задумчиво рассматривал едва виднеющуюся городскую стену, а Тэруми улеглась у воина на ногах и лениво перебирала пальцами пряжку его ремня.

– Я был однажды в Трекании, – сказал вдруг Чонсок.

Лайя вздрогнула и перевела на него взгляд.

– Официальный визит? – праздно уточнила Тэруми, разворачиваясь, чтобы смотреть на его лицо, а не на живот.

– Да. С родителями был. Они обычно в столицу, в Иллию, ездят, если нужно, а в тот раз зачем-то остановку сделали в Трекании. С нами ещё были семьи моих друзей Да-Хуна и Минджуна, поэтому поездка обещала быть интересной. – Тэруми поморщилась при этих именах, Чонсок не заметил и продолжил: – Старшее поколение ушло на переговоры, а меня, Да-Хуна и Минждуна расположили в поместье Главы, приставили охрану и оставили скучать.

Чонсок какое-то время молчал, избегая смотреть на кого-нибудь. Когда снова заговорил, голос приобрел оттенки осуждения, в том, что осуждал именно себя, было так очевидно, что интерес к рассказу появился и у проснувшегося Фенриса.

– В общем, пить мы начали ещё в поместье, там же нашли и себе подходящую компанию среди женщин. Вот только Да-Хуна это не устроило, он уговорил нас отправиться гулять по ночному городу. Мы охотно согласились, тем более что Да-Хун обещал нам настоящее веселье и шикарную девушку, которая выступала в местном музыкальном салоне. С хозяйкой того заведения он каким-то образом умудрился договориться заранее. Понятно, что одних бы нас никто не отпустил, а гулять с охраной… Мы сбежали.

– Погоди, ты хочешь сказать, что ты, пьяный, отправился гулять по чужому городу без сопровождения в поисках сомнительных развлечений? Ты? – в изумлении уточнила Тэруми.

– Да. Свою охрану и охрану, приставленную хозяином поместья, удалось перехитрить даже легче, чем мы думали.

– Что сделали за это потом с охраной? – поинтересовалась Тэруми, всматриваясь в лицо Чонсока.

– Неважно.

Это прозвучало так… мимолетно и небрежно, что тело Лайи покрылось мурашками. Она невольно взглянула на Тэруми. На лице той отразилась такая гамма чувств, что Лайя чуть сдержала порыв, чтобы не схватить её и не спрятать от воина.

– Да-Хуна всё впечатляло, – снова заговорил Чонсок. – Он таскал нас по пыльным, тесным улицам, рассказывал, где он уже успел побывать до нас. И хоть я в королевстве был впервые, его восторга не разделял. На свежем воздухе уже выветрился алкоголь, и я в отличие от моих друзей представлял, что ждет нас троих по возвращении. Собирался повернуть назад, но мы уже добрались до того музыкального салона.

Лайя закрыла глаза и стиснула в руках книгу. Зачем он это всё рассказывает? Почему?..

– Да-Хун не наврал, посетителей не было, хозяйка закрыла заведение специально для нас, – тихо проговорил Чонсок.

– Тани! Ты же говорила, обещала мне, что никаких приватных танцев не будет! – воскликнула девушка.

– Тхан, дорогая, они заплатили целое состояние! Мы сможем сделать ремонт в салоне! Выйти на новый уровень! Нанять ещё больше охраны! Сможем помочь остальным девочкам! Всего одно выступление! Что тебе стоит? Представь, что это обычный вечер. – Девушка колебалась, но Тани так умоляюще смотрела. – Я тебя когда-нибудь обманывала? – Тхан отрицательно покачала головой. – Простое выступление и мало зрителей. Это гости из другой страны. Они не хотели сидеть в окружении незнакомцев, поэтому и были щедры. – Тани взяла её за руки и сжала их, приободряя. Видя, что Тхан почти согласилась, добавила: – Готовься, я за тобой скоро приду.

Тани скрылась за дверью. На душе было неспокойно, но девушка постаралась убрать это чувство и сосредоточиться на своем образе. Тхан закрепила парик на голове, длинные чёрные волосы приятной шелковой волной заструились по спине, затем густо накрасила глаза чёрным, визуально делая их раскосыми, и спрятала нижнюю половину лица за шелковым платком. А вскоре легкая, воздушная одежда и многочисленные браслеты на её изящных кистях украсили стройное юное тело.

– Готова? – Тани заглянула в комнату. Она осмотрела девушку, оставшись довольна, вышла, уводя её за собой.

– Охрана на месте? – спросила Тхан, ища глазами знакомые лица.

Тани потянула её дальше.

– Твоя работа – волновать сердца мужчин и женщин, а всё остальное – моя забота.

Тани подтолкнула её на сцену. Посетителя было всего три. Азуры. Внешний вид не оставлял сомнений об их материальном положении. Может, Тани и не соврала. Да о чём это она? Конечно, не соврала. Заиграла мелодия, и Тхан выключила все свои сомнения. Была только она и музыка.

Чонсок вспомнил своё первое удивление от увиденного. Он не ожидал, что заведение окажется весьма приличным и ухоженным. В глубине стояла сцена, чуть прикрытая темными, бардовыми, тяжелыми шторами. Дальше от неё располагались столики и стулья. Первый ряд отличался от остального зала. Там находились широкие диваны с множеством подушек и низкие резные столики, где уже заботливо стоял алкоголь и бокалы. Освещение в зале было мягким, создавая иллюзию будуара, заранее настраивая пришедших на интимность момента.

– Нас встретила хозяйка заведения, – продолжил Чонсок вспоминать. – Её, если я правильно помню, Тани звали. Весьма серьёзная дама средних лет в скромной, можно даже сказать в чопорной одежде, удивила манерами и деловым подходом. Это так отличалось от того, что я себе рисовал в воображении, что снова вызвало интерес. Я думал, что музыкальный салон – это что-то типа борделя… Тани попросила подождать, пока главная звезда готовится, предложила выпить, а после тактично удалилась. Я больше не пил, зато Да-Хун не отказывал себе в удовольствии и планомерно накачивался, сопровождая это восторженными одами в адрес танцовщицы. Её он, оказывается, тоже уже видел.

– Почему мне кажется, что мне не понравится то, что я дальше услышу, – тихо пробормотала Тэруми.

– Прости… – с грустью отозвался Чонсок. – Я и сам бы хотел, чтобы того вечера в моей жизни не было, но… – Он умолк лишь на мгновение, чтобы снова продолжить вспоминать: – На сцену вышла юная и худенькая девушка. Визуально она вполне могла бы сойти за азурианку: черные волосы, густая челка, раскосые глаза. Видимо, именно этого эффекта она и старалась добиться. Вот только бледная кожа и высокий для нашей нации рост, выдавали в ней иллинуйку. Наверное, этот контраст мы все и оценили, потому что замерли, открыто разглядывая стройное полуобнаженное тело. Её представили, как Тхан. Имя вряд ли было настоящим, но оно ей очень подходило.

– Почему? – вдруг спросила Лайя.

– Оно означает «яркая»! – пояснил Чонсок. – Когда заиграла музыка, и Тхан стала танцевать, я забыл, как дышать. Это не описать словами. Мне казалось, что она жила и танцевала только для меня, – голос наполнился восторгом, а глаза загорелись ярче от воспоминания. – Я старался лишний раз не моргать, чтобы не пропустить мельком обращенный на меня взгляд. Тихий возглас сбоку отвлек меня, я посмотрел на друзей. Их лица были… В общем, они тоже в тот момент думали, что Тхан танцует только для них.

– Это было вызывающе? – тихо и немного смущенно уточнила Лайя. – Слишком интимно?

– Нет, – сразу ответил Чонсок. – Странно, но нет. Это было прекрасно. Она словно через движения рассказывала свою историю. Трогательно и волнительно. Хотелось забрать её оттуда и укрыть от всего мира, хотелось защитить, и неважно отчего. Особенно очаровывали её руки и тоненькие пальчики. Когда кисти её рук плавно двигались в такт мелодии, браслеты на её запястьях негромко звенели, смещаясь то вверх, то вниз. Завораживало…

– Прекрати! – взмолилась Тэруми, закрывая лицо ладонями, не справляясь с одолевавшей её ревностью.

– Красоту момента испортил Да-Хун. – Выражение лица Чонсока изменилось, восторг исчез из его голоса, уступая месту горечи. – Он наклонился ко мне и пьяно произнес: «Вижу, что тебе понравилось. Так и быть уступлю». Стало гадко. Я словно в грязь наступил. Вроде как это и подразумевалось, но я разозлился. Я уже не мог смотреть на неё, как раньше. Она осквернила искусство. Прежние светлые порывы сменились другими. Унизить. Наказать. Минджун и Да-Хун, не дожидаясь окончания танца, стащили её со сцены.

Тхан пыталась не паниковать. Она знала, что зачастую сопротивление раззадоривает ещё больше пьяных, поэтому старалась быть вежливой и спокойной. Глазами не найдя охрану, она поняла, что Тани продала не только её танец. Сердце тревожно забилось.

Один из азуров протянул руку, сорвал платок и грубо провел пальцем по её губам, размазывая яркую помаду. Тхан отвернулась, избегая дальнейшего контакта. Сзади к ней подошел ещё один, отрезая путь к отступлению, его руки уперлись ей в обнаженную спину и скользнули на ягодицы, крепко сжимая. Ещё один мужчина сидел на диване и презрительно на неё смотрел, ничего не предпринимая.

Тхан вспомнила, что девочки под столами и на краю сцены спрятали оружие на случай непредвиденных обстоятельств. Тани, конечно, не знала об этом. У Тхан никогда до этого случая не было необходимости пользоваться тайниками.

– Я тебе не нравлюсь? – хрипло сказал ей молодой азур, и едкий запах перегара ударил ей в лицо. – Неужели мало денег предложил? – Он повернулся к сидящему на диване другу. – Купи мне её! У меня скоро день рождения, купи её!

– Они приставали к ней. Я не участвовал, но и не возражал. Считал, что она просто набивает себе цену, поэтому и отвергает их, – негромко рассказывал Чонсок. Тэруми с немым упреком посмотрела на него, и воин нервно потер шею. – Это не делало мне чести, знаю. Мне нечего сказать в своё оправдание, кроме как: «Я был пьян, юн и глуп». Да-Хун попросил меня купить её. Я кинул ей под ноги кошель с монетами со словами: «Надеюсь, этого хватит». Мы с жадным, больным интересом смотрели, как она медленно наклоняется и поднимает его, как развязывает и высыпает содержимое на руку. Не помню, сколько прошло времени, тогда это так сильно растянулось в восприятии… Но она вдруг сжала монеты в ладони и направилась прямо ко мне. Остановилась совсем рядом, возвышаясь, ведь я всё ещё сидел, развалившись на подушках. Монеты полетели мне в лицо…

– Богатые ублюдки! – злобно процедила сквозь зубы Лайя.

– Именно так она и сказала, – с горечью подтвердил Чонсок, – и залепила мне пощечину. Помню свой шок. Со мной никто не смел так раньше говорить и, уж тем более, поднимать руку. Помню, как поднялся с дивана. Не знаю, что я собирался сделать…

Он поднялся с дивана, широко распахнутые карие глаза ошеломленно на неё смотрели. Азур возвышался над ней стеной, взволнованно дыша. Он поднял руку, Тхан сжалась, приготовившись к удару, но он лишь коснулся своей щеки, на которой ещё виднелся отпечаток её ладони.

Боль пронзила голову, вызывая звон в ушах – ударили со стороны. Тхан отлетела, сильно приложившись скулой о сцену, из рассеченной губы потекла кровь. Её обидчик снова склонился над ней, Тхан стала быстро отползать, и хоть она понимала, что не успеет добраться до спрятанного оружия, не могла не попытаться.

– Да-Хун прекратить! – грозно произнес высокий азур, которого она ударила по лицу. – Это приказ!

Да-Хун не стал больше бить. Он наклонился и приложил большой палец к кровавому следу на её лице, затем с нажимом протянул вниз, размазывая кровь по подбородку и шее. Тхан отвернулась и… заметила тайник…

– Да-Хун напал на неё. Она упала и ударилась. Откуда у неё взялось оружие и где, она его прятала, непонятно, но в следующее мгновение его лицо заливало кровью. В отместку он ещё раз с силой ударил её, за что получил в плечо нож, всаженный по самую рукоятку.

– Так вот откуда у него такая изуродованная рожа, – тихо проговорила Тэруми, растирая плечи от сковавшего её холода ужаса, – его разукрасила девчонка.

– Всё произошло так быстро, что ни я, ни Минджун не успели как-то среагировать и повлиять на ситуацию. На крики Да-Хуна прибежала хозяйка заведения и какие-то люди, наверное, охрана, которая где-то пряталась до этого…

Тхан стояла и смотрела, как Тани бегает перед этим мерзавцем, перевязывает его. Девушку била мелкая дрожь запоздалого страха. За что Тани так? Она верила ей…

Азур стонал и хныкал, привлекая к себе внимание. Кровь на его лице тонкими струйками стекала вниз, окрашивая ворот дорогого наряда в красный цвет. Пробитое плечо выглядело ещё хуже, большим темным пятном растекаясь по боку мужчины.

Что же она наделала?! А если он умрет? Выходит, она станет убийцей? Тхан посмотрела на свои руки в чужой крови и разжала пальцы, бросая нож. Нужно отмыться от всего этого. Да. Отмыться.

Но… Как же так? Почему? Она просто хотела танцевать. Не думать. Не думать. Ей не больно. Всё происходящее не имеет никакого для неё значения. Девочки и Тани, это место, всё это неважно. Они все для неё ничего не значат.

Слёзы застилали ей глаза, а крики Тани и стоны раненого азура доносились, словно из тумана. Не чувствовать. Тхан сорвала браслеты со своих запястий. Бусины посыпались на пол. Она стояла и не мигая смотрела на их бег. Она же знала, что и это будет не навсегда, поэтому какая разница… нужно лишь не думать.

Она почувствовала на себе взгляд, встретилась глазами с высоким азуром и прочла там ужас и… жалость. К ней? В то мгновение она возненавидела это чувство! Как смеет он так смотреть на неё? Как смеет жалеть её после того, как наблюдал за дружками, сам брезгуя замарать свои ручки?

– Официальный визит пришлось отложить. Мы все, вместе с нашими родителями, вернулись в Азуриан. Немного позже, уже в империи я узнал, что семья Да-Хуна отправила танэри убирать следы, компрометирующие нас из-за того вечера. Всех причастных устранили.

– Зачем ты рассказал? – зло сказала Лайя. – Почему не оставил прошлое в прошлом?

– Я хочу найти тот салон и узнать, что с ним стало. Хочу узнать судьбу той девушки, Тхан.

– Ты же сказал, что всех причастных устранили? – напомнила ему Лайя, ядовито цедя слова сквозь зубы.

– И всё же я надеюсь…

– Ну, допустим, ты найдешь её, и что сделаешь? Предложишь монет в качестве компенсации? Она тебя даже не вспомнит!

– Я хочу попросить прощение у неё.

– От этого никому не станет легче!

– Я виноват и сожалею о том, что сделал или не сделал. Мне нужно…

– Ты прав, – в гневе перебила его Лайя. – Ты виноват! Вот и живи с этим!

Чонсок промолчал и сник. Он не обижался на её слова, понимал, что заслужено.

Тэруми при виде этого вскипела. Она легко могла пережить любой выпад в свою сторону, но не в сторону Чонсока. Грубые слова завертелись на кончике языка, собираясь сорваться и напомнить Лайе, что та весьма далека от образца порядочности, как раздался тихий голос Фенриса:

– Зачем ты так? – Он тронул Лайю за руку. – У нас у каждого бывали в жизни моменты, где мы теряли опору и совершали то, о чем даже в мыслях страшно прикоснуться. Осознание этого не исправит произошедшего, но всё же станет шагом в сторону лучшего себя.

Встревоженный взгляд Фенриса, смотрящий на неё, разом утихомирили её бурю негодования внутри.

– Да, наверное не стоило так реагировать, – устало согласилась Лайя. – Я просто могу представить, что чувствовала та девушка. Я и сама периодически попадала в такие ситуации, сталкивалась с мужским неприятием слова «нет». Мне повезло. – Лайя горько усмехнулась. – Я умею постоять за себя, и в большинстве случаев всё заканчивалось весьма благополучно. Но сколько девушек не имеют возможности и сил дать отпор?

Её «в большинстве случаев» покоробило всех. Тэруми проглотила колкости, которые собиралась сказать, а Чонсок ещё больше помрачнел. Фенрис сжал ладошку Лайи в своей руке.

– Я пойду пройдусь, – сказала Лайя, поднимаясь, – буду рядом.

Тэруми проводила глазами Лайю и села, мимолетно тронула Чона за руку, привлекая в себе внимание.

– Ты как? – тихо спросила Тэруми, чтобы слышал только он.

– Порядок, – отозвался Чонсок.

– По тебе не видно, – парировала она.

– Знаешь, я рад, что не заметил тебя раньше, – сказал вдруг он.

– Думаешь, я не понравилась бы тебе? – спросила Тэруми, пытаясь перевести в шутку.

– Я не понравился бы тебе, – серьёзно сказал он.

– Тоже мне драма. Отдал бы мне тогда приказ воспылать к тебе чувствами, и всё, мы вместе, – снова пошутила Тэруми, но воин повернул к ней голову, заглядывая в глаза, и с горечью проговорил:

– Такого ты обо мне мнения?

Тэруми растерялась и часто заморгала.

– Амэнэ, нет, я… я же пошутила. Ты чего?

Он вдруг потянул её на себя, усаживая к себе на ноги, крепко обнял и спрятал лицо у неё на груди.

– Ты делаешь меня лучше, – прошептал Чонсок.

Тэруми сильно сомневалась в его словах, учитывая, какие высокие моральные принципы были у её любимого и какие были у неё, но сказать об этом сейчас не смогла. Она была нужна ему. Просто рядом. Просто в молчании. И Тэруми не посмела разрушить этот миг. Хотя столь открытое проявление чувств при всех её немного смущало, она стала бережно проводить рукой по его волосам и спине, иногда касаясь поцелуем виска.