Они оказались почти ровесниками — разница невелика — и понравились друг другу с первого взгляда, как порой совершенно необъяснимо внушает симпатию и располагает к себе незнакомый человек.
Секретарша Любочка принесла на подносе две маленькие чашки кофе, сахарницу и блюдце с аккуратно нарезанным лимоном.
— Спасибо, милая! — ласково поблагодарил ее Григорий.
Она вспыхнула от счастья и выскользнула за дверь весенним лепесточком.
— Хорошая девочка! — сказал Илья, проводив Любочку задумчивым взглядом, и в раздумье почесал нос-уточку. — Настоящая незабудка! Из Красной книги!
— Понравилась? — Малышев подвинул клиенту кофе. — Пей, пока горячий! А про эту девочку либо не думай вообще, либо думай всерьез! Это наш идеал и верный спутник, наша хранительница офиса и его украшение. Правильно, что из Красной книги. Украсть или сломать ее никому не позволим! Точка!
Илья пригубил кофе и пососал ломтик лимона:
— Интеллигентно живете!.. А почему ты сразу решил, что я собираюсь ее красть или ломать? Так просто сказал, поделился первым впечатлением. У меня своя девушка есть, менять не надумал. Ладно, перейдем к делу. Мне сказали, что помогут только в твоем бюро. Слава о тебе идет по Москве завидная.
Григорий невозмутимо наклонил голову, не показывая удовольствия:
— Спасибо…
— Не за что! Это ты слухам спасибо говори! Кузину у меня убили. Хотелось бы выяснить и разобраться, кто, зачем да почему. Если получится.
— Получится, — хладнокровно вновь кивнул Малышев. — С нами удобно.
Охлынин хмыкнул. Ну и наглость у этого типа!.. Неужели о нем говорят чистую правду?.. Тогда именно он в силах помочь Илье.
— Гарантируешь?
— Что можно гарантировать на Земле, кроме смерти? — глубокомысленно изрек детектив-философ.
— Оптимистично! Тогда как у тебя что-нибудь получится? — усмехнулся Илья.
— По-моему, — с прежним хладнокровием заметил Малышев, — здесь вопросы задаю я. Так что будь добр, выкладывай все по порядку. — Он подключил запись. — И подробнее. Кто, откуда, как…
…Инга показалась ему в то лето очень странной, необычной, непохожей на себя. Правда, ликующему Илье было тогда совсем не до нее: он никак не мог прийти в себя после триумфального поступления в Литинститут и плохо замечал окружающее.
Мать тоже выглядела счастливой до полной растерянности. Видимо, все-таки в глубине души не верила, что простой безблатный мальчик из провинции сумеет самостоятельно сдать экзамены. На радостях распили бутылку шампанского, а потом мать бросилась звонить в Анапу. Трубку брали и дядька, и тетка. Дружно поздравляли племянника и хвалили в два голоса.
— Толенька, Илья завтра едет к вам! Ничего? — на всякий случай перепроверила мать. — На неделю. Немного отдохнуть. А то скоро пора собираться в Москву на учебу.
— Ну, о чем ты спрашиваешь? — пророкотал дядька. — Мы всегда ему рады! Пусть живет, сколько хочет. А он там к моему братцу и своему отцу случайно не заходил?
— Случайно заходил, — засмеялась Тамара. — Умора! Выцыганил у отца деньги на компьютер. Приедет — сам все подробно расскажет. А почему не слышно Инги? Она не хочет поздравить брата?
Анатолий помолчал и сказал совсем другим тоном:
— Беда у нас с дочкой, Тома… Не поймем, что случилось. Ходит еле живая, словно болеет, ни в чем не признается, ничем не делится… Я надеюсь на Илью. Может, он сумеет привести ее в норму и что-нибудь у нее выведать. Они ведь всегда крепко дружили…
— Да, конечно, — сказала Тамара и, повесив трубку, тотчас все пересказала сыну.
Поэтому Илья приехал в Анапу с определенным заданием, которое, впрочем, ни серьезным, ни обременительным не считал. Он был переполнен собой, своим первым настоящим успехом, завоеванием, свершением… Он ликовал… И ехал отдыхать настоящим победителем, а не спасателем сестры неизвестно от кого и от чего. Поэтому в день приезда допоздна сидел за столом, бойко рассказывая родственникам об экзаменах, общежитии, новых друзьях, преподавателях, о своих творческих планах на будущее и о визите к отцу…
Тетка и дядька изумленно ахали, переспрашивали, смеялись, осуждающе качали головами и одобрительно кивали. Особенно Охлыниных потряс рассказ Ильи о московском житье-бытье Вадима, о его дочери и сплетне, опутывавшей его имя.
Илья давно забыл о своем обещании, данном отцу, и тотчас все растрепал родным.
— Приеду в Москву, куплю крутой компьютер, поставлю в общежитии — там можно, я узнавал — и буду заниматься.
— Молодец! — искренне похвалил довольный достижениями племянника Анатолий Анатольевич и показал Илье глазами на Ингу.
Тогда Илюша обратил на нее внимание, словно увидел в первый раз, и поразился.
За то время, что он ее не видел, сестру стало не узнать. Какая-то деревянная, неправдоподобно застывшая, она ничего не слышала и только тупо смотрела на скатерть перед собой.
"Что это с ней? — удивленно подумал Илья. — Вроде не похудела, но сникла, съежилась, будто потеряла что-то важное и никак не может его найти… А жить без этого ей невмоготу… И теперь уже не он Привидение, как ласково прозвала его сестра за неизменную худобу и бледность, а как раз его кузина…"
Илья понимающе кивнул дядьке.
— Завтра с утра на пляж? — спросил он сестру.
Она безразлично кивнула, не поднимая глаз.
Тетка и дядька разом помрачнели.
— Пошли спать! — решительно сказал Илья, вставая. — Уже поздно! — И подмигнул родственникам.
Дескать, не кисните, не грустите, не вешайте чересчур унылые носы!.. Еще не пришло время панихиды. Дело поправимо! Илья, берется исправить все в два счета. Пусть дядька и тетка верят ему и надеются на него. Они ненадолго воспрянули духом, но напрасно. Илья слишком много на себя взял.
Утром после завтрака он вместе с такой же безразличной к миру кузиной отправился на пляж. Илюшка шагал радостно впереди, размахивая сумкой, весело посматривая по сторонам и заигрывая со всеми встречными девушками от избытка радости, сил, вдохновения, от ощущения своей победы… Инга неслышно плелась сзади. Привычно гомонили отдыхающие, шумели дети, перекликались продавцы… Звучали попсовые мелодии, перекрывая одна другую, накладываясь одна на одну. Анапа жила обычной курортной, сине-желто-зеленой жизнью.
— Ой! — вдруг вскрикнула сзади Инга. — Мамочка, это опять ты!
Илья остановился и оглянулся.
Перед Ингой, насмешливо, уверенно и злобновато улыбаясь, стоял загорелый дочерна качок с отличной фигурой — Илье бы такую! — чем-то неуловимо напоминающий молодого волка.
— Это не мамочка, а действительно опять я! — усмехнулся парень. Его узкие зеленые глаза загорелись нехорошим азартом. — Так что? Я пришел за ответом. Мне уже надоело за тобой шляться. Кто ты такая, чтобы я тратил на тебя столько времени?!
— Вот и не бегай! — торопливо, явно нервничая, заговорила Инга. — И правда, зачем?
— А затем, дура, что твой хахаль улетел, ты гуляешь в одиночку, никем не занятая, а я первый претендент на это нежное местечко! Давно мечтаю там побывать! Не забывай!
И он нагло бесстыдно царапнул Ингу взглядом, выразительно уперевшись зеленым немигающим взором ей в низ живота.
Инга полыхнула горячим румянцем.
— Смотри, лапка, — продолжал парень, — сама не дашь, возьму силой! Таких только и лапать. Выслежу и все равно возьму! Парней попрошу помочь. Загоним тебя вконец. Себе хуже сделаешь! Добром — оно выгоднее и безопаснее. Так что лучше соглашайся. И поскорее. Не тяни зря время! Со мной играть и шутить опасно. Предупреждаю заранее!
Илья медленно повернулся и двинулся назад. Он подошел к парню и осторожно тронул его за плечо:
— Послушай, ты чего к ней привязался? Тебе чего от нее надо?
Парень резко обернулся:
— А это еще кто? Что за новый задохлик? Везет тебе, девка! Лихо ты себе подбираешь, как на подбор — плюгавых да костлявых! Сплошные Кощеи Бессмертные! И давно этот шибздик с тобой? Что-то я его раньше не замечал…
— Это брат, — прошептала Инга. — Он вчера приехал…
— Брат? — фыркнул парень. — И, конечно, как водится, двоюродный?..
— Да… — пролепетала Инга.
Парень захохотал:
— Я так и знал! Это обязательно! Почему у девок никогда не хватает фантазии выдумать что-нибудь другое? Ну, никак не получается! Только брат — и все тут! Ладно, пусть будет по-твоему! — Он жестко оскалился. — Тогда ты, двоюродный брат, вали отсюда подобру-поздорову! И к этой девахе дорогу позабудь навсегда! Понял?
— Понял, — безмятежно пожал плечами Илья. — Чего тут не понять? Только насчет дороги ничего не получится: мы живем вместе.
— Как это вместе? — злобно ощерился качок. — Вот новости! Быстро вы стакнулись! А как же твои мамочка с папочкой, лапка? Как они согласились на это безобразие?
— Я же объясняю тебе: это мой кузен! — в отчаянии крикнула Инга. Народ безразлично спешил мимо них к пляжам. — Из Краснодара! Приехал отдохнуть. Он всегда гостит у нас летом.
Кажется, до парня стало доходить. Он улыбнулся вполне приветливо и дружелюбно:
— Ну, это совсем другое дело! Чего ты сразу не сказала? Ничего толком не можешь объяснить! Балда балдой, но зато сдобная пышечка. А я уж собрался ему двинуть пару раз в морду, чтобы отбить у него охоту лазить тебе под подол. Пошли, не ломайся! — он грубо и больно схватил Ингу за руку и поволок за собой. — Сплаваем разок подальше и вернемся! — Парень выразительно хохотнул. — Не забыла еще, как теряла в море купальнички?
Инга беспомощно оглянулась на Илью. Он сильно, с размаху ударил парня по локтю. Последний год Илья занимался в секции карате. И хотя больших успехов не добился, но кое-какими приемами овладел и постоять за себя и сестру мог.
Парень поморщился от боли и удивился. Инге удалось вырваться и быстро спрятаться за Илью.
— Ах, так, значит?! — прошипел парень. — Капризничаешь, лапка?! Цену себе набиваешь?! Знаем мы твою цену! Небось, в койке ничего не умеешь, только пыхтишь, как поднимающееся тесто! Твой глист, этот мешок костей, был неопытный. Ладно! Пожалеешь, да будет поздно! Здесь людей полно, а вот вечером да в море я тебе не советую попадаться мне на глаза. И помни: я тебя все равно найду и получу то, что мне надо! Любым доступным способом! Не обижайся потом, если будет слишком больно. Гуляй пока!
И он смешался с толпой.
— Кто это? — удивленно спросил Илья. — Чего он к тебе привязался? И кто у тебя там был? Пашка, что ли?
— Я его не знаю! — сбивчиво и возбужденно заговорила Инга, не упоминая о Павле. — Он преследует меня вторую неделю, прямо прохода не дает! Я одна стараюсь из дома не выходить, боюсь! Он выведал, где я живу, и караулит под окнами.
— А отец знает?
— Нет… — прошептала Инга.
— Почему? Надо сказать. Дядька мгновенно найдет способ умерить пыл и страсти твоего ухажера, — Илья пристально взглянул на Ингу. — Ты что-то скрываешь от родителей? А что?
Сестра молчала, внимательно рассматривая пляж.
— Этот тип, судя по всему, конечно, приезжий. Значит, скоро отбудет восвояси. Пока я тебя буду охранять, а дальше как? Мы ведь не знаем, сколько времени он намерен здесь загорать. Не нравится мне все это… Ну, хочешь, я сам все расскажу дяде Толе?
— Ни в коем случае! — наотрез отказалась Инга.
— Тогда какой выход? — продолжал настойчиво допрашивать ее Илья. — Этот бугай действительно способен тебя где-нибудь подловить… Одну. Я тебя не понимаю…
— Пойдем на пляж! — вдруг весело сказала Инга, беря его под руку. — А то там скоро не найдешь места для одной ступни!
Загорая рядом с Ильей, часто озадаченно на нее поглядывающим, Инга постоянно ощущала на себе жадный, рыскающий, раздевающий зеленый взгляд оголодавшего молодого волка. В низу живота приятно холодело. Она наслаждалась этим наглым немигающим взглядом.
Илья ничего не замечал.
Домой Инга вернулась явно повеселевшая и почти спокойная, и родители тоже приободрились, обрадовались и заулыбались Илье. Но он по-прежнему недоумевал, ничего толком не понимая ни в сильно изменившейся за последнее время сестре, ни в самом происходящем.
И уехал сначала в Краснодар к матери, а потом в Москву учиться, точно так же теряясь в догадках, самых противоречивых, нехороших и ложных. Но учеба захватила его моментально, появились новые приятели, замаячила на горизонте первая любовь — Лидочка Маякова, и Илья забыл о сестре.
Да и она о нем теперь вспоминала редко.
Она хорошо четко понимала одно: теперь ей тяжко, почти невыносимо быть одной. Это уже не то, что раньше. Ее терзала память о близости с Павлом, о которой она напрасно мечтала, терзаясь в одиночку на своем диванчике. Тело бунтовало, буйствовало, настойчиво требовало своего… И однажды бессонной тяжкой ночью Инга в отчаянии поняла, что необходимо найти Павлу замену. Немедленно. И чем скорее, тем лучше.
Она еле дождалась отъезда брата и в тот же день бросилась на пляж разыскивать молодого волка. Долго искать не пришлось. Он валялся на песке на своем излюбленном месте с краю пляжа и резался в подкидного с тремя здоровяками, похожими не него.
Инга скинула босоножки и, мягко ступая по горячему песку, подошла к картежникам. Они ее не замечали или сделали вид и продолжали азартно дуться в карты. Инга робко постояла минуту-другую. Бугаи играли…
— Эй, — неуверенно позвала она и осторожно коснулась босой ступней руки зеленоглазого.
Он сдвинул с носа бейсболку и глянул на нее снизу.
— А-а, заявилась!.. — равнодушно сказал он, даже не обрадовавшись, что Ингу оскорбило, хотя теперь обижаться поздно. — Я знал, что этим все кончится! Ты правильно сделала!
Инга вспомнила Павла и сжала губы. Остальные картежники пристально рассматривали Ингу.
— Эта, что ли? — лениво спросил один из них у волка.
— Эта! — довольно хохотнул он. — Хороша?
— Да вроде ничего, видная! — так же лениво отозвался здоровила. — Попробовать дашь?
— Сам еще не угощался! — заржал волк. — Ну, бегом!
Он цепко больно вцепился ногтями в ее локоть и рванул за собой к морю. Инга еле успела сбросить с себя на ходу сарафан…
Вслед им понесся могучий одобрительный хохот трех здоровых крепких глоток.