Дракон. Тихий Омут (СИ)

Глава 44 Обитель смерти

— Добро пожаловать в Обитель тишины, господин следователь, — приветствовал меня Хармс, местный хранитель Обители смерти, предпочитающий избегать удручающего названия, заменяя его более благозвучным.

Высокий, невероятно узкий в плечах, он обладал крупными ярко выраженными чертами лица: огромные, проваленные в глазницах зеленоватые глаза, длинный узкий нос и широкий рот, улыбка которого заставляла волосы на затылке становиться дыбом более впечатлительных личностей, чем я.

Плод греховной любви между вурдалаком и человеком по привычке развел руки в стороны в приглашающем жесте, мягко склонив голову набок.

— Хармс, — кивнул я в ответ. — Мне не до любезностей сегодня. Покажи парнишку.

— Вам никогда не до любезностей, господин дракон. Но даже сегодня, видя вас живым и невредимым, вы лишаете меня удовольствия поздравить вас с победой. Жив ли господин директор, или мне приготовить особенное место для высокочтимого главы? — Надежда прозвенела в голосе высокой нотой.

— Он жив и почти невредим, хотя несколько дней все же отдохнет.

— Досадно, — тонкие брови изогнулись в печали. — А я так надеялся, что вы подарите мне шанс пообщаться с кем-нибудь из вас поближе.

Юмор у Хармса был очень своеобразным. Я предпочел проигнорировать последнюю реплику молодого человека, явно находящегося не в себе. Верн представлялся более предпочтительным собеседником, и потому я обычно заслушивал доклады Хармса в исполнении шефа Отдела правопорядка. Оборотень и сам не торопился показывать неподготовленным местное чудо-юдо.

— Парнишка, Хармс. Его должны были доставить сегодня, — напомнил я.

— Конечно, господин следователь. Вас всегда интересуют исключительно остывшие тела, — печально вздохнув, отозвался работник Обители смерти и, обойдя один из столов по кругу, сдернул покрывало.

— Рад познакомить вас с весьма приятным молодым человеком. Его зовут Корсон, и он чрезвычайно интересный собеседник. Мы как раз разговаривали с ним об эстетической составляющей смерти. Как вы считаете, господин следователь, уместно ли постучаться во врата Забвенья, будучи разобранным на части? Мой новый друг полагает, что в этом нет ничего необычного. — Хармс недовольно сложил бледные губы бантиком и надул щеки, разглядывая останки, лишенные конечностей. — Но, на мой вкус, это довольно вызывающее поведение. Я как раз раздумывал, с какой бы ноги начать шить, когда вы потревожили нас.

— Приношу извинения, но мне необходим отчет. Так что случилось с парнем?

— Это же очевидно! — воскликнул Хармс, захлопав лишенными пигмента ресницами. — С ним произошло нечто удивительное.

— Подробнее, — сквозь зубы потребовал я.

— Что ж, — уныло всплеснул длинными нескладными руками полукровка. — Сначала его лишили воды и пищи, вероятно, готовя к ритуалу. Несмотря на то, что тело разбухло от речной воды, многие внутренние органы истончились и усохли в размерах. На руках и ногах все те же следы веревок, как и на остальных телах. На бедрах следы насилия. Все же молодые люди такие бесстыдники, он даже не потрудился свести ноги после акта любви! — Хармс негодовал.

— Продолжай.

Чувствую, что еще пара плоских шуток — и терпение меня покинет.

— Внутренние органы брюшной полости серьезно повреждены, словно его насиловали чем-то огромным и острым.

— Ты думаешь, это предмет?

— Вероятно. Огромный заостренный предмет. Возможно, покрытый кожей или чешуей.

— Как ты это понял?

— Очень просто. Сделал анализ на дерево и металл. Никаких следов. Значит, это орудие пытки чем-то покрыто. Хотя, не представляю, для чего это нужно, — задумчиво продолжил хранитель смерти, рассматривая невезучего дроу.

— Что ты имеешь в виду?

— Представляю размеры этой штуки… как ее держать вообще? Если захват как у ножа, то и лапища должна быть не меньше, чем троллья. А если рукоять маленькая, то орудовать такой штуковиной и вовсе затруднительно. Она должна быть неимоверно тяжелая. И к чему вообще все это? Ни красоты, ни изящества. Месиво сплошное.

Разбираться в логике Хармса у меня не было никакого желания. Но некоторые из его замечаний заставляли задуматься.

— Ты прав. Ритуалы с убийством жертвы, как правило, носят сложный, замысловатый характер.

— И я о том же. Применяют иглы, ножи, кинжалы, мечи в конце концов. А это… просто животное какое-то, — согласился недовурдалак, снова всплеснув руками. — Будто член запихивали! Хотя, под такой огромный я бы и сам рискнул лечь. Жаль, таких экземпляров не бывает… Правда, драконьего я ни разу не видел. Не желаете ли угоститься чаем, господин следователь? — снова сменил тему сумасшедший. — Есть у меня чудесные листочки. После них весь мир обретает краски, так удивительно.

— Спасибо, но вынужден отказаться, — я уже направлялся к двери. — Много работы.

— Пропал кто-то еще?

Я замер, так и не коснувшись ручки двери.

— Местный учитель истории.

— О, господин Алияс.

— Вы были знакомы? — я обернулся.

— Не лично. Но, конечно же, я знаю единственного эльфа в этих землях. Хотелось бы потрогать тело светлого, — болезненный огонь вспыхнул в сумасшедших глазах, — говорят, их кожа словно шелк.

— Забудь! — рыкнул я, заставив Хармса испуганно вздрогнуть. — Я найду его раньше.

— Желаю удачи, господин следователь, — справившись с собой, подернул плечами хранитель.

Окинув тело дроу последним взглядом, я покинул холод подземелья, обещая себе, что Алияс никогда здесь не окажется.