Друг отца. Под запретом

Глава 2

Растягиваю губы в улыбке, когда отца Ирки вижу.

— Добрый вечер, Игнат Валентинович.

— Привет, Тая, пришла проведать? — Отец Ирки ближе подходит, тяжело вздыхает, когда головой в сторону лестницы кивает.

Игнат Валентинович — хороший дядька. Строгий немного, так и мой отец не зефирка. Они оба нас в одиночку воспитывают. Помню момент переходного возраста, так они тогда чуть не спились. Каждый вечер общие собрания у нас в бане. Все обсуждали как такое быть может. Как по щелчку пальцев два ангелочка могли превратиться в невыносимых подростков со своим мнением. Если у меня папа просто со стороны наблюдал, всё надеялся, что само как-то рассосётся. То Игнат Валентинович пытался с Иркой воевать. Ведь всему логичное объяснение быть должно, правда? Ответ гормоны его не устраивал. Нужно что-то такое, что контролировать можно. Управлять.

— Ну а как ещё? Кто бросает боевого товарища?

Игнат Валентинович смеяться начинает. Головой качает. А я скромно умалчиваю о бутылке игристого в моём небольшом портфельчике. Ну и что, что Ирка на обезболах. Просто посмотрит, как я стресс запиваю. И послушает. Она мне должна, я ей какую отмазку придумала с физ-рой и справкой.

— Таисия, придумано хорошо. Чую твои авторские права.

Я моментально глаза округляю и быстро-быстро ресничками хлопаю. Не пойман — не вор. На горячем нас никто не словил. Доказывать нечем. А все подозрения беспочвенны без доказательств.

"Нам напиться нужно! У нас стресс! Какие ещё подозрения? Давайте не сегодня, а?"

— Понятия не имею, о чём вы говорите, Игнат Валентинович.

— Я могу отличить вывих свежий и уже подгулявший.

— Каждый организм индивидуальный. Вот, например, на мне всё как на собаке заживает, никто не верит, а...

— Всё, прекращай тараторить, — отец Ирки пальцами виски сжимает, — ты бы ещё дочь мою так научила. А то, как сказать что-то нужно, она только глазами хлопает. А у тебя язык подвешен. Слышал, что отец тебя к Гордееву на практику отправляет?

Внутри всё вспыхивает за секунду.

"Ну вот и зачем этого вспоминать?! Мы только успокоились!"

— Да, подарок мне сделал, — улыбка шире становится и, кажется, приобретает злобные нотки.

— Вот и отлично, встряхнёшь его там. Помощницу его работать научишь.

Встряхну. Я так его встряхну!

— Ага, ну я пойду?

Игнат Валентинович кивает, и я с места срываюсь. Ну вот почему сегодня все меня выбесить хотят?

— Ну наконец-то! — Взвизгивает подруга, стоит мне только на пороге оказаться.

— А не до фига ли? Со всего дома насобирала? — Подхожу к Иркиной кровати. Подруга прямо как на троне из подушек восседает. Осталось только малыша с опахалом рядом поставить, и тогда картина будет просто шикарной.

— Это отец переживает, чтобы я ещё сильнее ногу не вывихнула.

— А ты, вижу, и рада, совесть совсем не грызёт? — Намекаю на то, как мы её отца вокруг пальца обвели. И что Ирка ногу подвернула ещё вчера. На вечеринке, когда мы в комнату к бандюкам зашли. Трещала очень много и подвернула.

— Я кусаться тоже умею, — подруга тут же в ответ жалит, — обсудим, как ты с другом отца умудрилась трахнуться?

— Ауч, — кривлю носик. Рядом с Иркиной ногой кидаю свой портфельчик. Ирка тут же ногу в сторону отодвигает. Почувствовала опасность. То-то же.

— Думаешь, хорошая идея шампунь с обезболом смешивать? — Подруга взгляд от бутылки не отрывает.

— Шампунь для меня, — улыбаюсь, Ирка расстроенно вздыхает, — подробности для тебя.

— Ну это уже другое дело. Мне вот интересно, ты как из всей этой жопы выбираться будешь?

— Активно буду лопатой работать. — Тут же в ответ выпаливаю. Ирка от смеха прыскает. Ну а что? Склеить ласты и весело падать на дно — точно не мой вариант. Тем более — Гордеев бесит. Стоит только вспомнить его оскал на лице, как я тут же с бабахом откупориваю шампанское.

Я выпить ещё с ресторана хотела. Это как доктор прописал. Поэтому я даже не дожидаюсь, чтобы развеялся дымок из бутылки. Тут же к губам горлышко подношу и делаю большой глоток. Приятное покалывание, тепло в горле... Немножко ударяет в голову. Отлично.

— Начнём с приятного, Гордеев — козлина. Ты была права.

— Ха! Мудачело! — Ирка довольно хмыкает. Я же ещё глоток шампанского делаю. — Но... в постели он то, что надо, да?

Грустно вздыхаю. К сожалению, да.

— Это травматические воспоминания, их нужно стереть из моей памяти.

— Зачем? Ты больше не собираешься с ним трахаться?

Я шампанским давлюсь. На Ирку смотрю как на идиотку.

"Скромняга, почему это как?"

— Ты не читала мои сообщения?! Гордеев — друг отца! Я буду проходить у него практику. И мы хотим со свету друг друга изжить!

— Совсем не вижу противопоказаний для секса, — Ирка пожимает плечами.

— А тебе там что колют, Ир? — Прищурившись, подругу окидываю взглядом.

— Ну ты сама подумай. У вас секс на всех этих эмоциях будет просто зашибенный!

— Да я его в жизни к себе больше не подпущу! Пускай наяривает на воспоминания!

Снова глоток шампанского делаю. Внутри всё кипит от ярости и желания урыть этого мудака.

— Тай... А ты... ну того? — Ирка ниже наклоняется, краснеет вся. Я же глаза закатываю.

— Того, Ир, того. Долбанулась конкретно! В такую жопу влипла. Отец если узнает, то у меня домашний арест до пенсии будет!

— А может, Гордеев тебя замуж возьмёт?! Отец точно от такой партии не откажется. Да и он симпатяга вроде. Ну характер это такое... Перевоспитаешь.

— Ты там втихаря прибухиваешь, что ли?! Ты что за хероту несёшь?!

— Ладно, — Ирка вздыхает, — давай обсудим, как ты собираешься его до нервного срыва довести. Я же вижу, что ты хочешь. Давай план накидаем.

После пар в университете я как электровеник мчусь к выходу. Настроение — огонь. Настрой — убивать. А это я ещё рожу Гордеева не видела. Нужно будет у него под шумок повыспрашивать про дела в состоянии аффекта. Как много было оправданных. Насколько сильно в таком состоянии можно зайти.

"Какая ты добрая"

А это я ещё сегодня даже кофе не пила. А уже сколько позитивных мыслей. Вы заметили, да?

Забегаю в кофейню, беру латте. Вспоминаю, что через пару минут увижу Гордеева, и чуть ли не прошу бариста налить что-нибудь покрепче. Только чудом сдерживаюсь. Я ему не доставлю такого удовольствия. Гордеев будет искать любой повод, чтобы от меня избавиться. Сказать папе, что я бездарь невозможная. И папа с чистой совестью скажет, что хрен мне, а не юридический. От этих мыслей стаканчик сжимаю так, что кофе чуть на пальцы не выкликивается.

"Вот бы вместо стаканчика шею Гордеева" — мечтательно произносит внутренний голос. А кто я такая, чтобы с ним не согласиться?

Подхожу к высокому зданию. Голову вверх задираю, этажи пересчитываю. Сознательно тяну время и настраиваюсь.

"Это кто тут струсить решил? Ану собралась! Он между прочим сказал, что мы в постели на троечку!"

Сука! Немного себя подбадриваю. Всем уже ясно, в каком состоянии я в здание захожу? Полна сил, позитива и с новыми вариантиками как его можно незаметно прихлопнуть, а после всем сказать, что он вышел и не вернулся.

На входе в здание вижу огромного охранника.

"Да тут всё серьёзно"

— К Гордееву, — произношу и губы в улыбке растягиваю.

Охранник окидывает меня с головы до ног взглядом. Я же продолжаю ослепительно улыбаться. После кивает и в сторону отходит.

Ах, да, я же совсем забыла рассказать, что сегодня на мне юбочка, которую я люблю протирать на лавке в универе. И обтягивающий гольф. Это просто, чтобы Господин Гордеев помнил, что ему больше ничего не обломится. Так, небольшой раздражающий фактор.

"Как будто нашего присутствия ему будет мало"

Ну что ты, конечно, мало. За свои слова придётся отвечать. Как минимум распрощаться с нервной системой.

"Она у него и так шаткая"

Я расшатаю ещё сильнее.

На третьем этаже я замираю перед дверью с табличкой "Гордеев Артём Юрьевич" и пару раз глубоко вздыхаю. Что ж, с Богом.

Постучав в дверь приёмной, захожу и вижу картину маслом. Бледная девушка поправляет указательным пальцем очки на носу и трясётся над стопкой документов, нервы у неё явно на пределе, она чуть ли не всхлипывает. И тут мы обе вздрагивает от крика Гордеева:

— Как ты могла потерять документ?! О чём ты вообще думала?! Не реви, а ищи!

Хочется головой встряхнуть, потому что уши моментом заложило.

Бедная девушка пытается что-то сказать, но у неё нет слов, только отчаянные попытки не расплакаться. Я замираю, наблюдая за этой сценой.

"Что ж, будет весело"

И тут меня обжигает за секунду. Кожа буквально пылать начинает. Гордеев повернул голову. Меня заметил.

"Улыбаемся и машем"

— Добрый день, Артём Юрьевич, — скалюсь, голос такой сладкий, что Гордеев тут же кривится.

— Ну конечно, куда же без тебя, — рычит и что-то в руке до треска сжимает.

"Это я только пришла, милый. Твой день вспыхнет новыми красками"

— Я так понимаю это вместо приветствия?

Гордеев медленно окидывает меня взглядом с ног до головы. Глаза яростью вспыхивают.

— Кофе в мой кабинет принеси. Живо! — рявкает так, что бедная девушка снова вздрагивает. У неё из рук выпадает целая стопка бумаг, и всё рассыпается по полу. Мне её жаль, честно. Но ещё я понимаю, что практика у Гордеева не будет лёгкой. Не просто же так она всё это терпит. А мне продержаться нужно всего пару месяцев. Зато после для меня будут открыты все двери.

Бросаю свой стаканчик из-под кофе в урну, а после перевожу взгляд на девушку, которая, кажется, уже начала потихоньку скулить.

— Пс, — привлекаю её внимание, она на меня оборачивается, хлопает ресницами.

— Это вы мне?

— Про трудовой кодекс слышала? Он права не имеет вот это всё.

— Таисия, твою мать, кофе! — Раздаётся новый рёв Гордеева.

Девушка вздрагивает, а после едва губами шевелит:

— Беги отсюда.

Ясно. Будет весело.