Друг отца. Под запретом

Глава 36

Я нервно поправляю платье, сидя на заднем сидении такси. Сердце в груди исполняет какой-то дикий брейк-данс, а пальцы дрожат, как у первокурсницы перед экзаменом.

— Девушка, с вами всё в порядке? — таксист бросает на меня подозрительный взгляд в зеркало.

"Отлично, нас считают чокнутыми за первые пять минут поездки. Рекорд, бляха".

— Конечно! Я просто так счастлива, что не могу спокойно сидеть, — широко улыбаюсь ему в ответ, чувствуя, как улыбка выходит слишком натянутой и похожей на гримасу.

Таксист молча кивает, явно решив, что я слегка тронулась, и больше вопросов не задаёт.

"Правильно, не фиг с нами связываться. Мы сегодня и так на нервняке".

Телефон снова молчит. Я уже три раза проверила, не было ли пропущенных сообщений от Артёма или отца. Нет. Молчание в эфире. Спокойно, Тая, это ещё ничего не значит. Просто все заняты. Скорее всего, каждый готовится к бою по-своему.

Если честно, вся эта история с рестораном и совместным ужином с отцом и Гордеевым мне категорически не нравится. Нет, я, конечно, понимаю — у Артёма, вероятно, благие намерения. Но, учитывая, как эти двое друг друга "обожают", стоило бы заранее позвонить в ресторан и попросить не приносить столовые приборы. На всякий случай. Потому что вилка и нож вполне могут превратиться в оружие массового поражения, и вечер вполне реально закончиться в машине скорой помощи.

"Господи, хоть бы один из них взял с собой успокоительное!" — мысленно причитаю я, поправляя причёску и стараясь вернуть себе хоть каплю уверенности.

Таксист останавливает машину у ресторана, и я выхожу, едва удерживая равновесие на каблуках. Глубокий вдох. Выдох.

"Ну, вперёд, Таисия. Пусть начнутся эти грёбаные Голодные игры!".

Захожу в ресторан. Гордеев не пожадничал — выбрал самый лучший.

"Как грустно, что после сегодняшнего ужина мы все окажемся здесь в чёрном списке".

Официант проводит меня к столику, за которым пока сидит только Гордеев, и я, внутренне молясь всем существующим богам за отсутствие отца, быстро и изящно подхожу к нему, пытаясь выглядеть спокойной, а не как нервно дёргающаяся марионетка. Но выходит хреново.

Сажусь на своё место. Поправляю платье и наклоняюсь к Артёму:

— У нас ещё есть все шансы отсюда спокойненько улизнуть, — тихо шепчу Гордееву, улыбаясь как можно невиннее.

Артём приподнимает бровь и наклоняется ко мне ближе, его губы растягиваются в широкой, довольной улыбке.

— Предлагаешь сделать ноги? Ты мне всегда казалась смелой девушкой, — в его голосе проскальзывает насмешка, а глаза откровенно веселятся.

— Поверь, оказаться в новостях — не самая моя большая мечта. Так что да, я бы слиняла. Готова даже пообещать тебе что-то совершенно непозволительное, явно не граничащее с моим воспитанием, но тебе очень и очень понравится.

Гордеев резко давится водой, кашляет и смотрит на меня с таким удивлением, будто я прямо сейчас на столе предложила станцевать ему стриптиз.

— Даже в голову не приходит, что именно, — хрипло произносит он, приходя в себя и ухмыляясь. — Мы уже столько всего перепробовали, что даже порнушка отдыхает.

Я громко фыркаю, не успевая сдержать смех, и в тот же миг чувствую, как кровь отхлынула от лица. Боковым зрением замечаю фигуру, медленно и неотвратимо приближающуюся к нашему столику. Сердце мгновенно падает куда-то вниз, где-то в район пяток, и там тихонько умирает. Отец.

Сжимаю пальцами бокал с водой так, что удивляюсь, как он до сих пор цел. Господи, пожалуйста, скажите, что он ничего не слышал из нашего разговора!

Отец садится за стол с подозрительно непроницаемым выражением лица, кивая Гордееву и лишь затем бросая быстрый взгляд на меня. Я натянуто улыбаюсь, мысленно молясь, чтобы моя улыбка не выглядела так, словно меня только что застали за притуплением.

"Давай словим официанта и графинчик беленькой закажем. Кому-кому, а тебе он точно пригодится" — саркастично подсказывает внутренний голос.

Пожалуй, сегодня его советам стоит прислушаться. Я нервно начинаю оглядываться по сторонам. Алкоголь точно нужно заказать. Потому что иначе я не переживу этот вечер.

Господи, если я пообещаю быть хорошей девочкой, ты проследишь, чтобы сегодня всё прошло мирно?

Внутренний голос громко ржать начинает.

Я сижу за столом и не могу отделаться от ощущения, что хочется сбежать.

"Ага, драпать пока можем. Я — за! Погнали!" — внутренний голос вопит на всю катушку. Мне даже кажется, что его люди за другими столиками слышать начинают.

Папа и Гордеев обмениваются тяжёлыми взглядами, и атмосфера настолько напряжённая, что воздух, кажется, можно резать ножом и подавать вместо основного блюда.

"Приборы, забирай у них приборы!"

— Смотрю, Артём, ресторан ты выбрал приличный, даже удивительно, — замечает отец, лениво крутя в пальцах бокал с вином. Я же оглядываюсь в поисках официанта. Где мой напиток?!

— Мне показалось, тебе будет приятно побывать хоть раз в заведении, где меню без картинок, — невозмутимо отвечает Гордеев, делая небольшой глоток из своего бокала.

Папа слегка ухмыляется, но глаза сверлят Артёма так, словно он уже примеряет, куда именно нанести удар.

"Так, у него отца точно нужно свиснуть вилку. А то один удар — четыре дырки. Нужно обезопасить ситуацию".

— Забавно слышать подобное от человека, который обычно предпочитает столовые в полицейских участках, — бросает отец, усмехаясь ещё шире.

Я тут же закашливаюсь. Плохая была идея выпить воды. Очень плохая.

"Вечер перестаёт быть скучным".

— Каждый ужинает там, где ему удобно, Руслан. Учитывая твоё прошлое, ты должен это прекрасно понимать, — парирует Артём, совершенно спокойно, будто обсуждает погоду, а не прошлые грехи моего отца.

Я нервно сглатываю, понимая, что их примирительное настроение уже начало трещать по швам.

— Может, поговорим о чём-то менее взрывоопасном? — вмешиваюсь я, стараясь улыбнуться как можно непринуждённее. Я пытаюсь хоть как-то сгладить обстановочку. Они и так долго продержались. До этого было аж десять минут непринуждённого разговора.

Гордеев переводит на меня взгляд. В его глазах пляшут смешинки. Этот гад полностью наслаждается ситуацией.

— Ты права, Таисия, перейдём к делу. Я пригласил вас обоих, чтобы сразу обозначить ситуацию, — Гордеев снова поворачивается к отцу, выдерживая его тяжёлый взгляд. — Таисия переезжает ко мне. Я решил, что будет честнее, если ты узнаешь это лично от меня.

Я моргаю один раз, потом второй, потом, кажется, ещё пару сотен раз.

"Стоп. Что? Кто? Куда переезжает?!"

Моё сердце явно решает, что сейчас самое подходящее время, чтобы совершить побег из грудной клетки через горло. Ощущение такое, будто кто-то внутри меня резко нажал на красную кнопку с надписью "паника".

— Эмм… Артём? — мой голос звучит как-то неестественно пискляво.

Гордеев под столом моё колено сжимает. Смотрит ещё так, будто совсем не догадывается, что за подобный нежданчик можно и отхватить не по-детски.

"Что за подстава?! Божечки! Это так волнительно. Неожиданно. Вот это мужик!" — у моего внутреннего голоса явно взрыв гормонов происходит.

Я хватаюсь за бокал с водой, делаю большой глоток, чтобы хоть немного прийти в себя. Папа смотрит на меня так, будто ждёт подтверждения, что Гордеев окончательно съехал с катушек и его уже можно сдавать в соответствующее учреждение. Отец резко выпрямляется на стуле, взгляд становится ледяным. Он сканирует меня им так, что я готова орать на весь зал. Где этот грёбаный официант с моим коктейлем?!

— Ты, я смотрю, решил сразу все вопросы разом закрыть, — произносит отец холодно, сжимая кулаки.

— Так быстрее и проще, Руслан, — жёстко отвечает Гордеев. — Я не вижу смысла тянуть и разводить сантименты.

Я же часто-часто дышу. Во мне злость с восторгом перемешиваются и сейчас бабах устроят. Я злюсь на Гордеева за то, каким именно образом он всё это проворачивает. Но в то же время внутри всё сладкой ватой растекается оттого... Какой он. Ну охрененный же. Мужик. Сопли не разводит. Всё чётко. По делу. И ведь знал, что я даже не пикну в протесте.

"Какой продуманный козлина"

Папа переводит тяжёлый взгляд на меня:

— Ты уже всё решила?

— Да, пап, я уже решила, — тихо говорю, чувствуя, как голос предательски дрожит.

Гордеев под столом сильнее сжимает мою коленку. Я же скидываю с себя его руку. Гад, пусть хоть немного понервничает.

Отец хмурится ещё сильнее, кажется, секунду размышляет о чём-то, затем с трудом, через силу произносит:

— Ладно. Я принимаю твоё решение, Таисия. — Он снова обращает взгляд к Артёму. — Но предупреждаю тебя, Гордеев: хоть волос упадёт с её головы — ты пожалеешь, что вообще родился на этот свет.

— Предупреждение принято, — сухо и без эмоций отвечает Артём, спокойно выдерживая этот смертельный взгляд отца.

Сердце бешено колотится в груди. Я понимаю, что битва только началась, но по крайней мере первый раунд, кажется, остался за Гордеевым.