Совершенные. Эхо Равилона

Глава 9. Что скрывают пески

Глава 9. Что скрывают пески

Когда я вернулась, Джема сидела на песке, обхватив голову, а Юстис в сопровождении крысеныша обходил развалины.

– Вэйлинг! – Рыжая вскочила, увидев меня, и тут же застонала. – Милостивые святые! У меня не было похмелья с той поры, как я получила белый браслет! Но похоже, в этих развалинах от него и правда нет толка. Даже хмель не выводит!

– Попробуй это, – сунула я ей в руки кувшин.

– Предлагаешь опохмелиться?

– Предлагаю освежиться. Это вода. И еще кое-что, – я показала на одежду.

– Вода? – вскинулась Ржаник. Сдвинула брови, соображая. И завопила, забыв про головную боль. – Ты снова ходила в Эхо! Одна! Вэйлинг!

– Ой, не ори, еще привлечешь сколопендр.

Джема жадно напилась, вытерла рот и усмехнулась.

– Не переживай о тварях. Пока ты гуляла, мы с Юстисом кое-что обнаружили. Смотри.

Она отступила и ткнула пальцем.

– Видишь? Цветочки. Крошечные, едва различимые. Черные листья, красные бутоны.

Я прищурилась, глядя на цепочку растений. В наступившей ночной темноте они были почти неразличимы, удивительно, что Джема их нашла.

– Смотри внимательно, Вэйлинг. Там, где они растут, иной песок, видишь? Желтый. Самый обычный, желтый, а не черный! Я увидела это еще днем, а потом сообразила, что это значит. Верно, похмелье помогло!

– И что же это значит?

– Уничтожение скверны, вот что! Там, где растут эти цветы, нет антиматерии. И твари скверны туда не суются. Понимаешь? Им нет хода в чистые земли! Они мутанты, созданные самой тьмой, и не могут зайти туда, где скверна отсутствует! Это места безопасности, Вэйлинг! Вот почему сколопендры ушли. Они просто… потеряли нас.

– Ого, – уважительно кивнула я. Джема и Юстис переглянулись и улыбнулись, довольные. Похоже, эта парочка удивительным образом нашла общий язык. – И почему же скверна в этих местах исчезла.

– Может, от времени, – пожала плечами рыжая. – Много десятилетий прошло с дня Падения Равилона.

Я помолчала, но сомнение повисло в воздухе. В империи есть и более старые ямы скверны, возраст которых насчитывает несколько столетий. И скверна в них по-прежнему сильна. Хотя кто знает точно? Может, и там есть цветочки, подобные этим? Никто не желает соваться в ямы, чтобы проверить.

– Вы молодцы, – улыбнулась я. – Все не так уж и плохо, да, Ржаник? У нас есть еда и вода, а теперь еще и островки безопасности, отмеченные бутонами. Шансы выжить значительно увеличились!

– А когда вода закончится, мы сможем снова наведаться в Эхо! – радостно подхватила подруга. – Слушай, я вот что еще подумала: ведь это научный прорыв! Никто не знает доподлинно, каким был Равилон, а мы можем это увидеть своими глазами! Представляешь, что будет, когда мы расскажем об этом в Неварбурге?

Я не стала осаживать сияющую Джему. Воодушевленная Ржаник выглядела куда лучше, чем умирающая. Юстис позади нее зыркнул белыми глазами и покачал головой, запрещая обрывать мечты рыжей. Интересно, с каких пор это тухлое привидение начало защищать мою подругу-врагиню?

– Для начала надо вернуться. – Я не стала говорить о золотоглазом мужчине в Эхо, это уже не имело значения.

– Точно, – осеклась Джема. – И узнать, каким стал Неварбург.

Она покосилась на меня. Мы не говорили о том сражении, в котором пострадали и которое забросило нас в развалины. Словно даже слова могли причинить боль.

– Дождемся утра и в путь. А пока – отдыхать, мне необходимы несколько часов крепкого сна под охраной этих милых цветочков. – Я села на песок, закинула в рот несколько орехов и фиников. Потом завернулась в наше походное одеяло и легла. Нащупала тонкий ободок на пальце. Серебро казалось прохладным.

Каким стал Неварбург? И чем на самом деле закончилось сражение? Аманда сказала, что Август проиграл. Что он умер, сраженный силой императора и совершенных. Но так ли это?

Я не знала, что думать. Лишь ощущала, что мысли ранят меня, изводят, лишают сил! И потому заставила себя не думать. Не вспоминать. Не представлять лицо Августа в тот момент, когда черный браслет на его руке сомкнулся. Каким Август стал тогда… чужим. Незнакомым.

Тихо вереща, рядом устроился Опиум, и я отдернула пальцы от кольца.

Нельзя думать. Нельзя вспоминать. Надо выжить и выбраться из Равилона, а потом…

Я не стала додумывать.

Получив команду, мой нейробраслет заблокировал все эмоции. Уже через минуту я погрузилась в сон.

***

Проснулась перед рассветом – отдохнувшая и бодрая. Даже после короткого сна тело ощущалось сильным, а сознание – ясным и готовым к работе.

Растолкав Джему, я собрала остатки провианта и воды, ее в кувшине осталось на донышке. Поклажу закинула на спину, решив пожалеть Ржаник. Мы снова двинулись в лабиринт черного песка и стен, но на этот раз шли бодро. Равилон пугал уже не так сильно, как в наш первый день.

– Слушай, все хотела спросить про этого крысеныша, – произнесла Джема, когда мы пошли вдоль бывшего канала. – Почему он такой странный? Пятнистый.

– Особая порода. – Я тоже посмотрела на Опиума, который уснул в платке на моем поясе, высунув в дырку нос.

– В Кастеле пятен на нем было гораздо меньше, а когда ты взяла его в руки во время сражения, пятна покрыли почти всю шкуру. Это странно, Вэйлинг. Кое-что напоминает.

Черт, я и забыла про наблюдательность Ржаник!

– И что же? – без особого интереса буркнула я.

– Индикатор. – Джема смотрела во тьму развалин, но не стоило этим обманываться. – Проверку внутреннего состояния. Твоего состояния, Вэйлинг. Это странно, да?

– Разве?

– Да. И еще кое-что. В Равилоне пятна на шкуре этого крысеныша начали исчезать. Почти все исчезли.

Серьезно? Я покосилась на торчащие крысиные усы. Я и не заметила, что Опиум изменился! Черт, да мне было не до крысы – то сколопендры, то Темное Эхо!

А вот Ржаник успела рассмотреть звереныша. Чертова Ржаник! И почему она такая внимательная?

– Может, ты… – начала рыжая, но я увидела, что рухнувшее здание образовало впереди тупик.

– Дальше хода нет! – почти радостно сообщила я, увидев груду камней. Однажды мне придется сказать Джеме правду, но только не сегодня. И пока я сама не разобралась с тем, что произошло и даже с тем, как я к этому отношусь. Да и других проблем полно. Не время для выяснения отношений. – Попробую забраться наверх и осмотреть окрестности.

– Куда наверх? – вскинулась Ржаник. – С ума сошла? А если здание обвалится?

– Ты сама говорила, что я легкая и у меня идеальный баланс! – отмахнулась я. Сбросила на песок одеяла и Опиума, примерившись, схватилась за каменный выступ, подтянулась, нашла выемку для ноги.

– Вэйлинг, вернись немедленно! – шепотом заорала Джема, Юстис смотрел мрачно, но я уже ползла по стене, распластавшись, словно ящерица.

Первый пролет, второй, третий… из-под пальцев сыпался черный песок, но страха не было. Напротив! Душу охватили странная радость и азарт. Тело казалось новым – невероятно сильным, послушным. Каждое движение, каждое усилие доставляли радость. Нога соскользнула. Вниз посыпались камни, а я повисла на одной руке. Джема внизу побледнела, глядя на меня, Юстис хмурился. Их фигуры казались совсем маленькими, высоко же я забралась! А главное – быстро…

Я качнулась на камне – раз, другой. А потом еще раз – изо всех сил. И разжала пальцы. Тело выгнулось дугой, бурлящий азарт вскипятил кровь, и я рухнула на плоский балкон без ограды.

–…эйлинг! – донесся снизу испуганный вопль.

Я перевалилась через парапет.

– Я жива! Все в порядке!

Выпрямившись, я осмотрелась. Здание, в которое я забралась, даже сейчас выглядело внушительно, а когда-то это был настоящий исполин. Нижние этажи замело песком, там, где стояли мои спутники, остались лишь каменные стены без окон и дверей. А вот выше они имелись. А еще здесь была полуразрушенная терраса, некогда окольцовывающая здание, на ней-то я и оказалась. Левее темнел провал, ведущий внутрь башни.

Я сделала пируэт и перепрыгнула дыру в кладке. Вниз снова посыпались камни, не вызвав в моей душе ни капли страха. Напротив! Опасность словно наполнила меня новыми силами. Я снова прыгнула – через широченный провал. Не допрыгнула. Ноги соскользнули, но я успела ухватиться за камни, подтянулась. Выползла на террасу и посмотрела вниз. Если бы я рухнула…

Но почему-то снова совсем не испугалась. Собственные эмоции вызывали удивление, но думать о них совсем не хотелось. Подумаю потом. Все же я ползла наверх не для того, чтобы предаваться рефлексии!

Стараясь двигаться бесшумно, я заглянула внутрь башни. Взгляду открылась комната – почти пустая, с остатками развалившейся мебели и вездесущим черным песком. На противоположной стороне виднелся проем двери. Я вышла на каменную лестницу. Прогулялась по коридору, осмотрела другие помещения. Но искать здесь бесполезно – в этих руинах не осталось ничего ценного. Все рассыпалось черным ненавистным песком. Спираль каменных ступеней вела вниз, и я уже хотела спуститься, как заметила в окне красный отблеск.

Нахмурившись, я вернулась на террасу и приложила руку ко лбу, всматриваясь в горизонт.

Нет, мне не показалось. За черными остовами зданий пылал огонь. Красное пламя маковым лепестком трепетало в остроконечных арках сохранившегося здания.

«Благословенный Доменик сжег свой бессмертный Дух во славу павших…»

Я содрогнулась. Отец Доменик сжег свой Дух вовсе не ради людей или их памяти. Он сделал это от злости и отчаяния, заключая сделку с самим мирозданием и обещая отомстить… Старик с добрыми глазами и черной душой, когда-то правящий в этом городе наравне с южным наместником. Столько лет прошло, а его злобный Дух все еще пылает в Равилоне. Удивительно, на что способен человек, обуреваемый столь сильными чувствами!

Алое пламя билось на ветру, словно живое. В шестиграннике башни двигались тени, созданные всполохами.

Или… нет?

Я присмотрелась, напрягая глаза. Даже мое зрение, усиленное нейропанелью, с трудом справлялось с немалым расстоянием. Огонь казался живым, скрывающим в своем сиянии… что? Я моргнула. Нет, не что.

Кого.

В противоестественных, странных тенях двигались и жили… существа. Одно на миг мелькнуло в проеме арки-окна, и я невольно вскрикнула. И… словно услышав, существо замерло. А потом медленно развернулось в мою сторону. Постояло. Ушло в тень. И вдруг снова оказалось на свету, в центре арки!

Алое свечение огня окрасило его кожу в кровавый цвет, резкими штрихами высвечивая безобразное лицо, ниточки черных губ, провал носа. Глаза казались какими-то странными, неправильными, но в чем заключается эта неправильность, я понять не могла. Чудовище – а это было именно оно, потому что назвать существо человеком язык не поворачивался, – даже на огромном расстоянии казалось высоким и болезненно-худым. Сутулую фигуру покрывал грязно-серый то ли плащ, то ли свободный балахон с длинными рукавами.

Но самое страшное, что это создание смотрело в мою сторону. На меня. Оно меня… видело. На огромном расстоянии! Мне не хотелось в это верить, но чертова интуиция орала, что я права. Чудовище видело меня.

Черные губы приоткрылись, мелькнул ярко-красный язык. Чудовище что-то сказало. И рядом возникло еще одно существо – с ног до головы закутанное в черные тряпки. А потом еще одно. И еще!

Я вздрогнула и отступила назад, во тьму здания. А потом понеслась, уже не замечая катящиеся из-под ног камни. На песок возле Ржаник я свалилась, просто прыгнув с террасы вниз. Джема вскочила и вытаращилась на меня.

– Что… как ты?..

– Не сейчас!– оглянулась я на черные барханы. – Сваливаем отсюда, живо!

– Что?..

– Бегом! Вот же проклятье!

– Да что случилось?!

– Деструкты! В развалинах мы не одни. Надо убираться! – выдохнула я. Показалось, или среди песка что-то двигается?

Рыжая подавилась новым вопросом.

– Чтоооо? Что ты натворила, Вэйлинг?

Я прикусила губу. Черт возьми! Зачем я вообще полезла на эту башню! Хотя если бы я на нее не полезла, мы просто напоролись бы на чудовищ и оказались легкой добычей, ведь наш путь пролегал как раз мимо того здания!

– Бежим!

Я схватила поклажу и крысеныша, дернула Джему за рукав и понеслась, уже не думая о палящей силе поднимающегося солнца. Рыжая, к счастью, перестала задавать вопросы и устремилась за мной. Рядом, словно ожившая тень, несся Юстис.

Черный песок вспучился, выпуская песчаных змей! Огромных, жутких. И невероятно быстрых! Мы кубарем скатились с бархана, но твари настигали. Они двигались по песку словно молнии, почти сливаясь цветом и неуклонно настигая нас.

– Надо найти цветы! – на ходу выкрикнула Джема. – Юстис, ищи цветы!

Дух кивнул и унесся вперед. Слева выросла стена, и змеи, не сбавляя хода, понеслись по ее поверхности… Одна достигла нас и упала сверху, сворачиваясь кольцом.

Выхватив кинжал, я рубанула тварь. Две половинки тела зашевелились и… увеличились! Каждая стала полноценной змеей, готовой атаковать.

– Проклятье, – выдохнула я, пораженная. Если тварей не берет сталь, то как с ними сражаться?

Две змеи на наших глазах сплелись в тугой комок, к ним присоединилась третья. Четвертая, пятая… черные твари сплетались, сливались, их тела осыпались песком, на наших глазах становясь чем-то иным, вырастая в фигуру на двух ногах…

– Бежим! – с ужасом выдохнула Джема.

Рядом мелькнуло серое лицо Юстиса, Дух настойчиво звал за собой.

– Там цветы! Скорее!

Мы снова побежали.

Змеемонстр за спиной глухо заворочался, снова распадаясь и устремляясь в погоню. Крошечные красные бутоны оказались совсем рядом, за поворотом. Мы ворвались на небольшой островок и встали спина к спине, сжав оружие. Змеи шевелились со всех сторон. Словно сам песок ожил и сложился в бесчисленное множество извивающихся тел! Но миновать преграду он не мог и Ржаник издала торжествующий вопль.

Рано.

На развалинах мелькнули грязные балахоны, сверху упала сеть и спеленала нас с Джемой. Юстис, почти неразличимый в тенях развалин, отступил в глубину улицы.

– Режь! Режь сеть! Скорее!

Но я уже и так дергалась, пытаясь избавиться от ловушки и не поранить нас с Джемой. Сеть, словно живая, обвивала тела, пеленая нас все туже. Мои руки оказались плотно прижатыми к телу. Я зарычала, надеясь добраться до кинжалов и с яростью понимая, что не успеваю. Силы моего тела не хватало, черт возьми! Пылающая внутри искра начала разгораться, требуя освобождения. Но я не успела. Сеть дернули, вытаскивая нас из-под защиты цветов. А потом по шее скользнула крошечная, с мизинец, змейка и вонзила в мою шею блестящие ядом клыки. И Равилон исчез во тьме забвения.

***

– …поймали солнцеглазых. Девчонки, представляешь? Вот так удача. Мадриф будет доволен. Наградит нас. Может, и нам от девчонок перепадет…

– Жди… Надо пользоваться, пока Мадриф не прибыл. Когда будет?

– В полночь, как обычно. Солнцеглазые – большая удача! Нам изрядно фартит, Слизь! Может, пощупаем, пока не приехал… Эй вы, копайте, что встали? Пошевеливайтесь, черви!

Резкий звук, словно удар кнута. Чей-то вопль.

Я открыла глаза и прищурилась.

Дневной свет сменился ночью и заревом огней. Это сколько же мы провалялись в беспамятстве? И куда нас притащили? Стараясь не привлекать внимания, я медленно осмотрелась и едва не застонала, поняв, что нас с Джемой засунули в клетку. Тесную, мы едва помещались за толстыми прутьями. Выпрямиться внутри было невозможно, только сидеть, упираясь макушкой в потолок. Рядом горел воткнутый в песок факел, освещая площадку внутри зданий. И людей, которые занимались своими делами.

Не людей, нет. Деструктов, пораженных ямой скверны.

С нашего места в углу я насчитала двадцать человек. Выглядели они по-разному: большинство одеты в лохмотья – эти махали допотопными лопатами, роя яму в углу, иные в странные балахоны и тряпки, а кто-то даже в некогда добротные, а сейчас грязные до черноты ахвары – платья пустыни и длинные накидки. Но ни рванье, ни одежда не могли скрыть странностей их тел, дерганных или слишком плавных движений, словно у некоторых не было костей, а суставы располагались не там, где у обычных людей. Мимо прошел один из деструктов, и я увидела скорпионий хвост, приподнимающий подол его пустынного платья. У другого торчали клешни, третий казался пугающим жутким насекомым…

– Джема, очнись, – я толкнула подругу, но рыжая не отреагировала. Она спала глубоким неестественным сном.

Быстро осмотрев нас обеих, я убедилась, что ни оружия, ни запасов при нас не осталось. Благо не раздели, хотя и это вряд ли надолго.

У полуразрушенной стены стояли криво сколоченные клетки, некоторые пустые, в других, подобно нам, ютились пленники. В ближайшей я рассмотрела какое-то существо, то ли зверь, то ли птица… Дальше груда рванья, из которого торчат грязные ноги. Я не поняла, есть ли у ног продолжение.

За клеткой навалена груда костей и черепов. И присмотревшись, я увидела там не только животные. Человеческих тоже хватало. Белые обглоданные кости складывались в жуткий курган.

Истинодух и все святые! Эти гады что же, едят людей?

В центре площади горел костер, над которым жарилась туша сколопендры, тошнотворный запах плыл над развалинами. Бродяга, одетый в одни лишь штаны и перевязь кожаных ремней, из которых вываливались складки огромного и грязного живота, подошел ближе, голой рукой залез в огонь, поворошил угли. Пламя не причинило ему никакого вреда. Перевернув сколопендру, мужик облизал жирные пальцы. Я увидела его лицо – бородатое, испещрённое многочисленными шрамами. В противовес растительности на лице, череп его был совершенно лыс. Если не считать костяного гребня, тянущегося ото лба и переходящего на позвоночник. Присев у костра, толстяк склонил голову, достал напильник и принялся точить наросты на голове, стесывая их, словно слишком длинные ногти!

Чудовище!

Все здесь были чудовищами.

Кто они?

Остатки равилонцев, выживших после падения города и безвозвратно изменившихся под действием скверны? Или это деструкты, бежавшие от власти империи? А может, и вовсе иноверцы из других земель, случайно попавшие в город?

Граница с Равилоном и сами черные пески уже многие годы считаются местом проклятым. Сюда стекаются ренегаты и отщепенцы, здесь же проходят караваны диких кочевников и разрозненных языческих племен, промышляющих не только перевозом запрещённых дурманов, но и работорговлей. Посты империи наблюдают за развалинами издалека, предпочитая не вмешиваться и не углубляясь в огромную и непредсказуемую яму скверны. Ведь в этих местах даже физические законы меняются, а все приборы или оружие отказываются работать. Такова сила антиматерии. В этих местах слишком легко распрощаться с Духом, разумом и жизнью.

Отсутствием законной власти и пользуются банды, подобные этой.

И теперь главное понять, как нам отсюда выбраться! Я снова всмотрелась в круги света возле редких факелов и тьму за ними. Отщепенцы выбрали хорошее место: со всех сторон площадку закрывали стены, оставляя лишь узкий проход, у которого караулил грузный верзила с двумя черными кривыми мечами. А присмотревшись внимательнее, я поняла, что это вовсе не оружие, а части его тела.

Я содрогнулась.

– А девчонки хороши, – снова заговорил гнусавый. Его я пока не видела, человек находился позади клеток. – Шип, ты видел мордашку этой беленькой? А фигуру? Я чуть не лопнул, как увидал. Красотка… Волосы-то какие… Белый шелк!

– Рыжая не хуже. Аппетитная, с формами. Может, к червям Мадрифа? – в поле зрения показался толстяк с наростами на голове. – Сами попользуемся! Сначала развлечемся, потом зажарим. Надоело жрать эту гадость! От хитина все зубы ломит! – сплюнул он на песок часть клешни, и я скривилась от омерзения. – А милашки мягонькие… Можно и не жарить, так кусать… Свежий стейк с кровью! Обожаю!

Я задохнулась от злости. Он что же это… всерьез? Рассчитывает съесть нас?

– Дурак, – равнодушно оборвал новый голос. Тихий, скрипучий. Пугающий. – За девчонок из Оазиса Мадриф щедро заплатит. Можно просить сполна: верблюдов и овец, одежду, одеяла, горючее. А еще финики, инжир, масло. Воду. Много воды! Чистой, настоящей, а не той, что удается добыть в глубоких канавах под черными песками. А то и оружие! Может, даже Солнечный Перст! А тебе, Шип, лишь бы только полапать кого да пожрать…

На несколько минут в лагере повисла тишина, видимо, толстяк переваривал услышанное. Я осторожно покачала прутья клетки. Крепкие, чтоб их! Джема застонала во сне, и я зажала ей рот рукой, боясь внимания каннибалов.

– Ого, – пробасил Шип. – Ну ты голова, Пасть. Мадриф и правда столько даст? С Перстом Солнца банда Пасти всех порвет! Расправимся сначала с Паучьей сворой, потом с уродами из Песчаных Крыс! Весь Мертвый город приберем к рукам, все нам служить будут!

Я сжала кулаки. Помилуйте, святые! Выходит, эта банда в развалинах не единственная? Сколько еще жутких чудовищ прячется среди руин?

– Интересно, зачем Мадрифу девчонки? Любит с ними развлекаться?

Верзила загоготал. В круг света у костра начали сползаться и другие бродяги. Жуткие изломанные фигуры, пугающие уже не лица – морды. В шрамах, рубцах, язвах и черных татуировках. Бррр…

– Ты все-таки совсем идиот, Шип, – это произнес гнусавый.

И я наконец увидела его на свету. Мелкая тощая фигура, облаченная в слишком большой балахон без рукавов, который тащился за ним по песку. Мелькнуло неприятное крысиное лицо. С тощих рук и ладоней Слизи капало что-то отвратительно-зеленое, оставляя следы на песке и его грязной одежде. Вот же гадость!

– Мадриф ищет не развлечений, кха-кха, – послышался неприятный смех. – Ему нужен безопасный путь в Оазис. Чтобы его ныряльщики могли продержаться там дольше и вытащить больше. А глупые солцеглазые девчонки этот путь укажут. И лучше бы добровольно, кха-кха!

– А может, Мадриф в награду сделает и нас своими ишваро?

– Мечтай, дурак! Для ишваро мы мордами не вышли. В ныряльщики берут только чистеньких, тех у кого тела еще похожи на человеческие! С твоими клешнями возьмут только на Арену, развлекать безумную толпу! Будешь рвать на части таких же уродов или с ними же и сношаться! Как велят, так и будешь!

Бандиты загоготали, видимо, шутка показалась им смешной.

– Жаль… вот бы самому увидеть Оазис. Хоть разочек… И солнцеглазых. Ишваро говорят, они там все в белой одежде ходят. Обвешаны золотом, а вокруг сплошные цветы и пальмы, представляешь?

– Да вранье это… Какие цветы? Наверняка там просто груда хлама, которое они и тащат наверх. А все остальное лишь сказки на потеху…

Оазис? Солнцеглазые? Ишваро?

Я нахмурилась. О чем здесь говорят?

Ответом вспыхнуло воспоминание о странных золотых глазах парня в золотой маске. Иерофан, так его зовут. И он принял меня за каких-то ишваро. «Пес. Вор. Ныряльщик. Мертвец. Ты», – так он сказал.

Монстры у огня тоже упоминают ныряльщиков и неведомого Мадрифа, который ими руководит. А еще – ресурсы, которые можно у него получить. Только где их взять в развалинах мертвого города? Только там же, где взяла я. В Темном Эхе Равилона!

Джема снова застонала, и я прижалась к ней.

– Тише.

Рыжая распахнула глаза, и я приложила палец к губам, призывая молчать. Моргая и морщась, Ржаник осмотрелась и побледнела.

– Где мы?

Я не стала отвечать. И без того ясно!

– Где Юстис? – прошептала Джема, я мотнула головой. Может, Дух наконец-то развеялся, как и положено порядочному привидению! Рыжая помрачнела. Но тут же взяла себя в руки и начала исследовать клетку со своей стороны. – Кэсс, здесь прут шатается.

– Сможешь выломать? – притиснулась я к ней. Узкая клетка не давала повернуться. Даже одному человеку в ней было бы тесно, не то что нам двоим. Ржаник побелела от напряжения, ее сил не хватало. Я перегнулась через девушку и вцепилась в прут. Дернула и услышала треск – деревяшка вылетела из паза.

– Не протиснуться, узко, – с отчаянием в голосе пробормотала Джема. – Ломай еще!

Я вцепилась в следующий прут. У ладони мелькнул белый зверек. Опиум! Возникший из тьмы крыс начал иступлено грызть деревяшки, помогая мне. Чудовища у костра расправлялись с жареной сколопендрой, над площадкой разносились чавканье и смех. Деструкты радовались добыче и будущим наградам.

– Еще немного… – упал на песок второй прут. Я сунула в узкий лаз руку и ногу, изогнулась всем телом и… по-кошачьи выползла из клетки.

– Вот это да, – изумленно протянула Джема. – Прости, но я не смогу это повторить, Вэйлинг. Кажется, ты научилась смещать свои кости.

– Да ничего я не научилась.

Спрятавшись в тень, я оглянулась на костер. Но занятые пиршеством монстры не смотрели в нашу сторону. Надо бежать, пока они не видят! Все еще оставался открытым вопрос, как миновать верзилу у входа, но для начала надо освободить Джему. Я уперлась ногами в песок и, вцепившись в прутья, снова дернула. Треск ломающейся клетки показался оглушающим. Еще один прут, и Ржаник точно пролезет! Еще один…

Быстрый взгляд в сторону костра. И я застыла. Показалось, или фигур у огня стало меньше?

– Так-так, – раздался негромкий голос за спиной. Тот самый – тихий и пугающий. – Птичка хочет улететь из клетки? Не получится, солнцеглазая.

Я резко выпрямилась и обернулась. Это было оно – чудовище, увиденное в пламени огня башни. Сморщенный, словно обугленный череп, провал носа, безгубый рот. И черные глаза без белков. Из широких рукавов его накидки упали на песок черные змеи, бросились на меня – безоружную! Понимая, что больше нет смысла прятать атмэ, я сжала в ладони появившийся белый меч. За моей спиной Джема изо всех сил трясла клетку, ей помогал Опиум.

Человек, которого называли Пасть, рассыпался сотней змей, и все они бросились на меня! Искра внутри снова разгорелась, желая вспыхнуть, я ощутила, как жжет внутри сила и как блеснул мой меч, наливаясь светом. Усиленный этим сиянием атмэ разрубил змею и – о чудо! – она осталась лежать на песке. Успех окрылил, и я закружила с удвоенной скоростью. Увы, нас увидели. У костра закричали, к клеткам кинулась толпа бродяг. Меч в моей руке удлинился, во второй возник такой же. Второй атмэ… я рубанула обоими, снося сначала Пасть, который попытался снова собраться в человеческое тело, потом подоспевшего на помощь верзилу. Не ожидающие подобной атаки каннибалы откатились, шипя и ругаясь, а потом с дикими воплями набросились снова!

Внутри меня царило спокойствие. Ни страха, ни сожаления, ни волнения. Тело превратилось в карающие мечи, уничтожающие врагов. Сила лилась потоками, сметая жутких деструктов и откидывая их прочь от клетки, из которой уже выбралась Джема.

– Стой позади, – ровно приказала я.

Мне под ноги плеснула слизь, брошенная вертлявым мелким деструктом. Подошвы обуви зашипели, а ступни обожгло, словно я наступила в кислоту! Слизь гнусаво рассмеялся и швырнул комок гадости мне в лицо, метя в глаза. Я уклонилась в последний миг, атмэ описал полукруг, и Слизь завизжал, зажимая рану в плече.

Сразу несколько чудовищ бросились на меня, замелькали клешни, мечи, жуткие оскалы! В пляшущем свете огня деструкты уже не напоминали людей и виделись истинными чудовищами!

Но они отступали. Отходили, бежали, напуганные моей силой и яростью. Мы побеждали! Я побеждала!

И тут за спиной закричала Джема. Пока я размахивала атмэ, лысый толстяк поймал ее и привязал к вертелу. Ржаник кусалась и дралась, пытаясь вырваться, но ее сил не хватало.

– К червям Мадрифа! – крикнул Шип, поджигая погасший костер. – Зажарим вкусную цыпочку! А потом развлечемся со второй милашкой!

Пасть закричал, протестуя, но его приказ утонул в общей какофонии. На меня снова напирали бандиты, за их спинами разрастался огонь. Отбросив очередного каннибала, я увидела, как пламя облизнуло светлое платье Джемы. Подол загорелся.

– Вэйлинг! Помоги! – отчаянно закричала Ржаник.

– Я стараюсь! – Ужас придал сил и, крутанувшись, я вогнала атмэ в прочный хитин на груди человека- насекомого. Получилось удачно – лезвие вошло между сочленениями костяных пластин, и враг, захрипев, упал. Второй споткнулся о его тело, потерял опору и тоже налетел на мой меч.

У разгорающегося костра пританцовывал радостный Шип.

– Вкусненькая, мягонькая, сладенькая! – он ущипнул Джему за бедро, и та завопила. – Как я тебя буду кусать! Как я тебя буду смаковать! Оближу каждую косточку! Сладкую белую косточку!

Джема позеленела, кажется, ее едва не стошнило. Каким-то чудом вытащив из веревок ногу, она с силой пнула верзилу и завертелась, пытаясь сбить пламя.

– Кассандра!!!

С подступающим яростью я понеслась подобно урагану, буквально снося с пути каннибалов. Испуганные моим напором, они отхлынули, образовав коридор. Я рванула к костру.

– Куда! Мое! – заверещал Шип.

Я отшвырнула его с дороги, и не размышляя всем телом бросилась на вертел. Рогатины, на которых он держался, не выдержали и рухнули, а мы с Джемой покатились по земле, разбрасывая пламя и угли.

Мой наряд тоже начал тлеть, я сбила огонь руками и тут же снова выхватила атмэ, обернулась. Бандиты подступали. Уже осторожнее и злее. Толпа каннибалов перекрыла выход – единственный выход из каменного мешка внутри развалин. Обиженный Шип низко склонил голову, его костяной гребень выдвинулся, делая громилу похожим на прямоходящую ящерицу.

– Куда? Мое мясо… – Голос тоже изменился, становясь нечеловеческим шипением.

Я огляделась, пытаясь найти путь спасения. Вот только был ли он?

Сжав оружие, я решила драться до последнего. Живой точно не дамся и с собой заберу столько бандитов, сколько смогу!

Удар, прогиб, удар! Вопли, стоны, ругань! Снова удар! Я вертелась безумной фурией раскидывая каннибалов и раздавая увечья и раны. Еще удар!

И…

Сбоку скользнула еще одна фигура, и белый атмэ со скрежетом врезался в поднятый посох, оплетенный золотой нитью. Но вопреки логике, хрупкое на вид дерево не сломалось. Напротив! От удара рассыпался сноп золотых искр, а меня отбросило в сторону. Я едва устояла, крутанувшись как в танце, и снова вскинула атмэ. Банда Пасти отхлынула и столпилась позади, воя и прикрывая раненые мною части тел. Передо мной стоял незнакомец в светлом, идеально чистом платье пустыни и изящном тагельмусе, прикрывающем нижнюю часть лица. В свете факелов я увидела его глаза – один темный, второй – затянутый белесой пленкой и убегающими под ткань тагельмуса шрамами.

«Мадриф, Мадриф пришел…» – понесся шепот, и лица-морды каннибалов сделались испуганными.

Мадриф тоже впился в меня внимательным взглядом и опустил свой странный посох. Сделал шаг назад. Смуглое лицо исказилось от гнева.

– Гнилые черви! – выругался он. – Это не солнцеглазые! Хотели продать мне бесполезных кочевниц? Желали обдурить Мадрифа? Знаете, чем грозит обман?

Я отшатнулась, увидев еще с десяток человек. Поверх песчаных ахваров у них имелись кожаные доспехи, а в руках песчаники держали внушительные арбалеты. Звякнула тетива, спущенный болт описал противоестественную волнистую линию, и Шип упал. За ним еще несколько каннибалов.

– Помилуй, Мадриф! – Оставшиеся бандиты рухнули на колени. – Это точно не кочевницы! Ты видел, белые волосы этой девчонки? А ее умения?! Она точно из солнцеглазых! Ее белый меч разит не хуже твоего солнечного перста!

– В ее глазах нет и капли солнца! Они похожи на серый туман! – по-звериному зарычал пришлый. Резко обернулся ко мне и приказал: – Не дергайся, ахала! Иначе десятки болтов прошьют и твое тело.

Я замерла, понимая, что угроза вполне реальна. Десять арбалетов теперь повернулись в нашу с Джемой сторону.

Пасть собрался из черных змей и осторожно шагнул к мужчине с посохом. Я видела страх в узких глазах деструкта.

– Посмотри на их одежду, Мадриф. И на их вещи, – на песок упала наша поклажа, рассыпались остатки еды. – Фрукты. Фалафель. И вода. – Пасть протянул кувшин. – Ее вкус не с чем не спутаешь. Чистая, сладкая вода! В черных песках такой не найти. Такую можно взять лишь в Оазисе. И если девчонки не солнцеглазые, то кто же?

Мадриф выдернул кувшин из его руки, понюхал. Сделал глоток. Замер на миг. И снова посмотрел на нас с Джемой. Глаза пустынника угрожающе сузились.

– Хорошо. Я заберу их, Пасть. Так уж и быть. И даже дам за них плату. Но не рассчитывай на много! Ты обещал мне солнцеглазых, а кто эти девки, еще предстоит разобраться. Пеленайте их!

Я сжала рукояти атмэ, прикидывая количество врагов, но за спиной вскрикнула Джема: кто-то успел снова набросить на девушку сеть. Безоружная и злая Ржаник прошептала: «Беги».

Я прищурилась. Возможно, Джема права: я могу убежать. Отбросить с дороги Пасть, метнуться к стене, взобраться по ней и понестись по развалинам, петляя так, что не догонят болты. Что-то внутри уверяло, что у меня получится. Моих сил и скорости хватит. Но… как же Ржаник?

Вздохнув, я убрала оружие и подняла ладони.

– Хорошая ахала. Послушная, – хмыкнул Мадриф и махнул рукой своим людям. – Свяжите их да покрепче.

Мое тело снова оплели веревки, а потом нас, подобно мешкам с картошкой, закинули на спины верблюдов. Я болталась вниз головой, глотала черный песок и думала о том, что совесть – вещь отвратительная. Очень мешающая и вредная. Я ведь могла убежать. Без балласта в виде Джемы у меня есть все шансы добраться до аван-поста империи.

Но я не смогла. И теперь нюхаю вонючего верблюда и злюсь. Словно услышав мои мысли, проклятое животное приостановилось и навалило кучу. Не сдержавшись, я в голос выругалась и услышала наверху смешок. Похоже, вдобавок я еще и повеселила гребаного Мадрифа!

Лучше бы меня снова чем-нибудь усыпили! Но увы, никто этим не озадачился. Так что я тряслась на верблюде и проклинала весь свет, пока мы наконец не приехали.