Совершенные. Эхо Равилона

Глава 14. Арена

Глава 14. Арена

Я ослепла? Моргая, приподнялась на локте. Нет… просто пылающее небо Оазиса сменилось ночной тьмой Мёртвого Города. Я лежала на руинах хранилища, подо мной осыпался черный песок. В лопатки упирался острый камень – я рухнула прямо на него.

Но все же это лучше, чем стать добычей жуткого монстра из эгрегора. Несколько оскаленных морд все еще стояли перед моими глазами. Если этот эгрегор – малый, то что за нечисть может выползти из большого?

Я содрогнулась.

Звезды заслонила тень.

– Ты принесла его? Принесла?

Мадриф, словно истинный безумец, принялся трясти меня и ощупывать, пытаясь найти свой клад. Я отбросила его руки и пошатываясь, встала.

– Не получилось. Там был страж. Иерофан.

– Что? —Лицо пустынника стало таким яростным, что я отступила и, выхватив атмэ, наставила на мужчину. На его пальце блеснул ярким бликом тяжелый перстень, и в ладони возник посох. Так-так… Я с интересом присмотрелась к мужским рукам: перстней и колец на них было множество. Но кажется, мне нужен лишь один…

– Не приближайся, – уронила я. Некоторое время мы мерялись взглядами, потом пустынник отступил, но не успокоился. В ярости пнул черный песок, описал посохом полукруг – и в развалины ударил золотой луч. Камни вскипели и брызнули осколками. Стена, выдержавшая груз времени, но не силу посоха, накренилась и рухнула. Еще несколько зданий обрушилось, а черный бархан поменял местоположение прежде, чем Мадриф успокоился.

Некоторое время он стоял ко мне спиной, тяжело дыша.

Россыпь оранжевых искр скверны вспыхнули у его ног. К моему удивлению и вопреки логике – втянулись в посох, словно вода в иссушенную почву. Песок расцвел ломаными оранжевыми линиями, эпицентром которых стал мужчина. Это длилось несколько мгновений, пока не исчезло, а Равилон не стал прежним – мертвым городом.

Любопытно.

– Ничего. Ты попытаешься снова. – Мадриф обернулся, смуглое лицо со шрамами и белесым глазом словно постарело. – Врата возле хранилища откроются опять. Через месяц. Ты снова войдешь в Оазис и заберёшь эгрегор.

Месяц? Да он с ума сошел!

– Зачем тебе эта штука?

Пустынник сжал зубы, не отвечая. Но я успела кое-что рассмотреть: посохи Иерофана и Мадрифа были похожи. В основе – черное дерево, золотые оплетки. А вот детали разные: у стража Оазиса навершие инкрустировано белой костью, в которой виден серый овал. И что-то подсказывает, это тоже эгрегор. А вот у пустынника – наконечник из металла, и внутри пустой. Выходит, я была права, считая посох оружием! Но удивительным открытием стало то, что питается он от двух сил – живой и мертвой. Скверной и эгрегорами. То есть – душами. Принцип чем-то схож с ритуалом Возвышения, ведь для создания Совершенных Пантеон тоже использует два главных ингредиента…

– Страж из Оазиса знает тебя, – бросила я, внимательно глядя в лицо мужчины. – Его зовут Иерофан. И он сказал, что ты безумен.

– Это он сошел с ума, раз не видит очевидного! – оскалился пустынник. Имя явно лишило его душевного спокойствия.

– Он утверждает: ты желаешь уничтожить Оазис. Но он тебе не позволит.

Мадриф моргнул. А потом откинул голову и расхохотался.

– Глупый мальчишка, – пробормотал он. – Глупый щенок, который ничего не понимает. Как он выглядел?

– Иерофан? – пожала я плечами. – Выше меня, но худой. В синей мантии и с росписью на лице. А глаза золотые.

– Значит, уже принял сан. – Пустынник смотрел сквозь меня, словно видел в черных песках что-то, доступное лишь ему. – Значит, ему уже больше двадцати… Я сбился со счета дней… Иерофан скоро тоже ощутит это. И поймет меня.

– Что – это?

– Безумие.

– Значит, ты все-таки безумен?

– Как и все в Мертвом Городе. Достань мне эгрегор и я подумаю…

Достать шкатулку? Ждать еще целый месяц до открытия нового Темного Эха в нужном месте, проводя дни среди томных красавиц и душных шелков? Я свихнусь прежде, чем этот месяц завершится!

– Да повались ты к червям! – в сердцах выкрикнула я. – Не буду я никуда входить! Сам добывай свой эгрегор!

– Упрямишься? – вскинул он брови. – Забыла, что я могу сделать?

– Да что ты мне сделаешь!

Мадриф схватил меня за руку, посох разлил пятно света – и черный песок исчез, а меня оглушил рев толпы. На миг я ослепла и оглохла, слишком резким оказался переход от песчаной тьмы к бушующей, стонущей, орущей и грохочущей… арене?

Я несколько раз моргнула, осматриваясь. Где это мы?

Однозначно – под землей, где-то глубоко под черными песками. Огромный подземный амфитеатр явно построен давно, еще во времена расцвета Равилона. Свет примитивных вонючих ламп и чадящих факелов озарял огороженную металлическими прутьями площадку, от которой вверх ползли по кругу каменные ступени-сидения. И почти все они были заполнены разгоряченной и признаться – очень дурно пахнущей толпой. Я пробежалась взглядом по тем, кто занимал ближайшие ступени, и скривилась от отвращения. Одни в рванье, другие почти голые, прикрытые лишь тряпками на бедрах, третьи в каких-то жутких кожаных лоскутах, четвертые и вовсе не похожи на людей. Подняла взгляд: выше очевидно располагались более привилегированные места, сидящие там люди кутались в шелка и блестели многочисленными украшениями. Но их суть от этого не менялась. Деструкты. Бандиты всех мастей, головорезы и чудовища. И все они пришли в это странное подземелье, чтобы насладиться кровавым зрелищем.

Толпа снова взревела, вскакивая и оглашая арену воем. Я перевела взгляд вниз и против воли отшатнулась. За частоколом железных прутьев виднелись две фигуры: одна – с зеленоватой пупырчатой кожей, стояла на коленях, низко опустив голову, а вторая – рогатая, огромная и почти нечеловеческая, пристраивалась сзади… Светлый песок под ними заливала темная кровь.

– Это что?..

Толпа снова взревела и захохотала, когда рогатый монстр начал резко и поступательно двигаться.

Он там что же?..

Я попятилась. Со всех сторон выступали жуткие лица и морды, воняло прогорклым жиром факелов, потом, кровью и жареной сколопендрой. Жуткое местечко!

– Зачем мы здесь?

Мадриф, который все это время жадно ловил эмоции на моем лице, усмехнулся.

– Думаешь, я не могу тебя заставить делать то, что мне нужно, Алмаз? Ты сильно ошибаешься.

Он схватил меня за руку и потащил вниз по ступеням. Кто-то оборачивался нам вслед, кто-то кричал скабрезности. Но все расступались, стоило увидеть моего проклятого спутника, похоже, в этой клоаке Мадриф обладал непререкаемым авторитетом.

– Ты что это задумал? – начала я упираться, поняв, что гад тащит меня в самый низ, туда, где прутья расходились грубым входом.

Мадриф, не отвечая, что-то на ходу бросил худому мужику в засаленном кафтане, а потом… решетка распахнулась – и меня втолкнули внутрь! Туда, где был светлый песок арены, пятна крови и запах чужой боли. Рядом упала кривая сабля.

– Ты сдурел? – Я вцепилась в прутья загрождения. – Выпусти меня отсюда!

– С арены нельзя уйти, не сразившись. – Кривая усмешка Мадрифа в свете факелов напоминала оскал. – Ты очень строптива, Алмаз. Но я найду управу и на тебя. Многие пытались перечить мне, но в итоге каждый ломался. Если хочешь выйти оттуда – сразись и победи.

Что?

От желания свернуть чертову придурку шею зачесались руки. Но увы, между нами были толстенные прутья решетки и натянутая железная сеть, за спиной Мадрифа маячили фигуры охранников, закутанные в черные тряпки, а позади меня…

Кстати, а что позади меня?

Я медленно обернулась.

Рогатый монстр, подняв над головой окровавленный топор, как раз уходил с арены – с другой стороны круглой площадки поднялась литая железная дверь. Второго – зеленого – унесли на носилках. Я даже не поняла, какого пола было это существо. Я вообще не желала думать о том, что только что увидела!

– Круг Третий! – взвился над амфитеатром гнусавый голос распорядителя. – Алмаз против Сокрушителя Песков! Делайте ставки, милорды!

Толпа на ступенях зашевелилась, задвигалась, забурлила. По рядам понеслись чумазые мальчишки с вертелами истекающего соком мяса и кувшинами воняющего спиртом горячительного, за ними двигались девушки в шароварах и с оголенными грудями. На шее каждой виднелся ошейник. Рабыни несли подносы, быстро заполняющиеся бумажными огрызками, а то и просто каким-то мусором – деревянными кругляшами, камушками и бусинами. Но судя по улыбкам наложниц, такие подношения их вполне устраивали и имели свой смысл. А я догадалась, что бандиты делают ставки. То есть тут еще и тотализатор? Хотя чему я удивляюсь!

Интересно, и на кого же ставят в Третьем Круге?

Ответ я получила почти сразу. У прутьев решетки остановился толстый, словно раздувшаяся лягушка, мужик, с ног до головы увешанный блестящими побрякушками. На жирных пальцах сияли десятки самоцветов, голову оттягивал высоченный белый тюрбан.

– И что еще за Алмаз? – неожиданно тонким голосом протянул он. – Девчонка? Вот эта? Мастер, верно, издевается над нами? Поставь все на Сокрушителя, Выпь.

Прислужник в сером халате послушно кивнул, но осмелился переспросить:

– Вы уверены, мой пресветлый высокочтимый лорд?

Я едва не прыснула с этого напыщенного обращения.

– Ее привел Мадриф, мне доложили… Не разумнее ли подстраховаться и распределить ваше золото?

Толстяк бросил еще один взгляд сквозь прутья и цокнул языком.

– Вот эта красотка против чемпиона Арены? Да ты сдурел, Выпь! Ты посмотри на нее! Тонкая как прут! Ни мяса, ни силы! Одно лишь смазливое личико да сладкие губки! И как она сражаться будет? Глазки строить и задом вертеть, ха-ха? – толстяк мерзко причмокнул, облизал влажные губы и захохотал. – Жаль, что девчонка сразится не с домом Черепа, у них всегда интересный финал! Ох, я бы посмотрел, как эту милашку поставят на колени, то-то она заголосила бы! Готов поспорить, это были бы сладкие вопли и знатное развлечение для благородных милордов! А Сокрушитель ее просто сожрет, да и все дела. И минуты красотка не продержится. Видали мы таких… И где только Мадриф поймал ее?

– Девушка не похожа на рабыню-кочевницу, – задумчиво глядя на меня, произнес Выпь. – Я не видел таких как она. Ее волосы словно серебро…

– Наверняка осветлили мочой верблюдов, – отмахнулся толстяк. – Все знают, что светловолосые бойцы стоят на Арене дороже. На них лучше видна кровь! Говорю же: девчонка не продержится и пары минут. И зачем только полезла на белый песок? Лучше бы развлекала своего господина телом – прожила бы дольше! Верно, провинилась, вот Мастер ее и…

Толстяк отошел, продолжая бубнить. Выпь все еще смотрел с сомнением, но его господин уже потерял ко мне интерес. Парочка двинулась наверх, к мягким подушкам на высоких местах.

– Третий Круг! – с ударом гонга снова ожил распорядитель. – Алмаз против Сокрушителя Песков из Гнезда! Ставки сделаны! – Еще один удар гонга. – Арена приветствует вас, бойцы! И пусть сильнейший выживет, а кровь проигравшего станет платой червям! К бою!

Трибуны взревели.

Я нервно обернулась, не зная, что делать. Дурная шутка Мадрифа явно затянулась. Или это вовсе не шутка?

– Сокрушитель! Сокрушитель! Сокруууушитель! – скандировали бандиты.

С лязгом дрогнула и поднялась дверь напротив. В черном зеве ворочалось что-то огромное. Я напряглась. Истиннодух и все святые! Что это?

С тихим шелестом на песок выбрался… паук? Огромный, черный, с ужасающе длинными и тонкими лапами, покачивающимся брюшком, на котором краснели пятна, с жуткими выпуклыми глазами и отвратительными жвалами. Монстр величиной с корову миг постоял, словно осматриваясь. «Сокрушитель!» – выли трибуны. Между раздутым брюшком и головогрудью я заметила белую металлическую полосу, что-то вроде… ошейника? Выходит, паук – это тоже чья- то собственность, что-то вроде приручённого питомца-убийцы? Пока я думала, по ошейнику проскочила синяя искра, ударила в брюхо паука, и тот дернулся, а потом яростно клацнул жвалами и выплюнул в меня комок слизи. Я отпрыгнула в последний момент. И тут чудовище бросилось в атаку с такой немыслимой скоростью, что я едва успела откатиться. Вжииик! Железные прутья заскрежетали от удара длинной черной лапы! Каждая паучья конечность заканчивалась чем-то, весьма похожим на остро отточенный клинок!

Я кувыркнулась по песку, вскочила, но монстр уже был совсем рядом. Я увидела фасеточные глаза, в которых не было ни капли разума, лишь обжигающее желание убивать и жрать! Загнутые жвала блестели сочащимися каплями. Одна упала на песок и тот зашипел. Яд? Кислота? Явно то, от чего стоит держать подальше!

Я снова откатилась, когда в меня метнулась лапа, следом полетела новая порция слизи и тянущейся паутины!

Вот же дьявол! Да эта тварь просто спеленает меня как мотылька, а потом подтянет к пасти и сожрет! Теперь понятно, о чем говорил толстяк. Жуткий паук был не только невероятно быстр, но еще ядовит, а также вооружен когтями-клинками! Да это тварь – просто машина для убийств!

Но и я не кочевница, украденная бандитами. Не испуганная девчонка языческого племени и не робкая пленная дева.

Я Кассандра – единственная и неповторимая!

Небрежно брошенная для меня сабля так и осталась лежать на песке.

Шипящий ядовитый сгусток шлепнулся совсем рядом со мной. Сокрушитель и правда быстр. Но я – быстрее. Изогнувшись мостиком, я встала на руки, потом снова на ноги. Разбежалась и, не останавливаясь, взлетела на копья, окружающие арену. И понеслась по ним. Плевки паука теперь летели со скоростью пулеметных снарядов, металл за моей спиной шипел и плавился. Кто-то, сунувшийся слишком близко, даже заорал, получив ожог от кислотных брызг. Но я уже не думала о зрителях. Сила притяжения не владела мною, я неслась по вертикальным прутьям, словно по тропинке в лесу. Паук вертелся, пытаясь уследить за мной, но он был слишком огромен. Я спрыгнула позади него и, кувыркнувшись, пролетела прямо под брюхом Сокрушителя. Сверкающий белый меч вспыхнул в ладонях и прочертил полосу на подбрюшье. Тело монстра тоже оказалось бронебойным, вряд ли я сумела бы ранить его обычным оружием. Жесткий хитин оказался прочнее стали. Но в моих руках было не просто оружие. В них сияло атмэ! Я прокатилась под лапами паука и, легко вскочив, обернулась в тот миг, когда чудовище завизжало. Высокий до невыносимости звук ударил по ушам так, что завопила вся арена. Надутое черное брюхо лопнуло, и из него полилась зловонная слизь.

И все же тварь не желала умирать. Она бросилась на меня, щелкая жвалами и разбрызгивая кислоту, собираясь достать и уничтожить во что бы то ни стало! Даже песок возле Сокрушителя пузырился и кипел, приближаться к твари стало еще опаснее.

Я вскинула руку и сосредоточилась. Арена ревела, шуршал песок, визжал паук… Но я слушала лишь железо. Прутья, ограждающие площадку, пели. Я слышала их голос. Они рассказывали о всех боях, о всех смертях. И об еще одной, той, что уже почти случилась.

Повинуясь моему Духу, железный прут выскользнул из пазов, взвился в воздух и с убийственной силой пришпилил голову Сокрушителя к песку.

Паук рухнул, жуткие лапы вытянулись.

В одном толстяк оказался прав – этот бой был коротким.

Железные прутья звенели – уже все, готовые выскользнуть из цепких тисков арены и устремиться туда, куда я прикажу. Белый песок завертелся вокруг меня. Я стояла в центре, у тела поверженного Сокрушителя, сжимая в ладони сияющий белый меч. Мои волосы взметнулись от невидимого ветра.

На трибунах повисла тишина. Я различала ее оттенки, наполненные изумлением, шоком, ужасом. И…восторгом. Сотни грязных лиц и морд взирали вниз и на каждом я видела эти чувства. Наверное, никогда еще в этом месте не было такой оглушающей тишины.

А потом кто-то начал хлопать. Мадриф. Я, прищурившись, смотрела в его лицо, все еще искривлённое усмешкой-оскалом. Его хлопки подхватил кто-то сбоку, а потом… арена взорвалась. Все эти бандиты, головорезы и убийцы, вскочили со своих мест. Они орали, топали, свистели и хлопали, приветствуя победителя.

– Алмаз! Алмаз! Алмаааааз!!!

Настоящее безумие! Арена сошла с ума!

Дверь с лязгом поднялась, и я двинулась к выходу.

Рядом с Мадрифом уже толпились люди – те самые высокочтимые милорды Мертвого Города. Сейчас все они окружили пустынника и наперебой пытались меня выкупить.

– Продай девчонку! Продай! – Лысый здоровяк сплошь покрытый шрамами, показывал бумажку с цифрой, похоже, немалой. – Не для Арены, для меня… Продай!

Второй в тюрбане предлагал удвоить любую сумму, толстяк, который потерял на моей победе немалую сумму, орал фальцетом, обещая каких-то невиданных танцовщиц и рабов-ассасинов… Закутанная в черный шелк женщина смотрела двумя белыми глазами, а потом отодвинула со лба накидку, показав еще один – красный. Ее голос шелестел змеиным кольцами.

– Отдай девушку мне, Мадриф…

Красный глаз запылал, словно внутри него зажглось злое пламя. А я ощутила как давит на виски чужой приказ.

– Отойди с дороги, Хаза, – усмехнулся пустынник. – Ты разве забыла, что на меня твои штучки не действуют? Могу и рассердиться…

Он недобро прищурился. Женщина торопливо накинула на лоб черную ткань и отступила назад.

Ее место тут же занял новый покупатель. Пустынные милорды кричали наперебой, торговались и ругались. Мадриф на них даже не смотрел.

– Алмаз! Алмаз! – выла толпа. – Еще! Еще!

Мадриф, не отвечая бегущим за нами людям, схватил мою ладонь и вытянул посох.

Миг – и Арена исчезла, возвращая нас к дому повелителя развалин.

Я отдернула руку, как только мы переместились.

Несколько мгновений пустынник, не мигая, смотрел на меня.

– Ты убила моего чемпиона, – бесцветно произнес он, не отводя взгляда.

– О, то есть это был твой паук? И чего ты добился? Хотел испугать меня? Не вышло, как видишь.

Лицо пустынника снова исказила усмешка. В его глазах мелькнула какая-то новая эмоция, но мужчина тут же отвернулся, не давая ее рассмотреть.

– Ты не поняла, Алмаз, – он бросил быстрый взгляд на светлеющую вдали полосу горизонта, и по лицу пустынника прошла рябь. – Я знал, что ты не испугаешься сражения. Я показал тебе арену, чтобы ты узнала.

– Что?

– Что в следующий раз я отправлю туда твою рыжую подружку. Посмотрим, насколько хватит ее.

Мадриф усмехнулся и уже сурово посмотрел на меня.

– Ты добудешь мне эгрегор, Алмаз. Ты будешь пробовать снова и снова, пока не принесешь его.

– А если на это понадобятся годы?

– В твоих интересах добыть эгрегор скорее. И не забывай о золотом зерне в теле твоей подруги. Скоро оно даст первый росток. И причинит первую боль.

– Мерзавец.

Он пожал плечами, снова оглянулся на светлеющий горизонт и быстро пошел к дому. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

В комнату девушек я ворвалась злая, как фурия. И обомлела: душная комната за время моего отсутствия преобразилась. Подушки лежали в строгом геометричном порядке, постели аккуратно свернуты, а тяжелые занавеси сдвинуты, пуская в окна зарождающийся рассвет. Стало светлее и свежее, курительные колбы с дымом испарились без следа. Сами красавицы – умытые и причесанные, восседали на подушках и внимательно слушали прогуливающуюся перед ними Джему.

– …зарядка два раза в день, иначе растолстеете, и господин выкинет вас в пустыню. Мельхиор, тебя особенно касается, ты слишком налегаешь на финики, это вредно. Испортишь фигуру и зубы. Ты ведь не желаешь этого?

Кочевницы захихикали, Мельхиор гневно стрельнула черными очами, но промолчала.

Я присвистнула, удивленная, и Ржаник обернулась.

– Ну ничего себе, – пробормотала я, отводя рыжую в сторону. – Как ты это сделала? Всего день, а девчонки вымуштрованы, словно солдаты.

– Делов-то, – хмыкнула она. – Ты как? Получилось?

– Нет. – Я коротко рассказала о своих злоключениях, и Джема помрачнела, хотя говорила я сухо. А про Арену и вовсе многое скрыла, не желая это обсуждать.

– Выходит, я была права: Мадриф не отпустит. И эти нырки в Оазис с каждым разом все опаснее. Тебе надо бежать, Кэсс. Я отвлеку…

– Нет. – Я задумчиво смотрела на окно, в котором разгорался дневной свет. – Мы уйдем вместе. И кажется, кажется, я знаю, что надо делать.

– Знаешь?

– Занавеси, Джема. Истиннодух, да ты просто гений! Ну конечно же. Иерофан сказал: Мадриф желал тьмы и получил ее. Сдается, наш песчаный господин просто не может теперь выйти на солнце! Потому и живут здесь лишь ночью! Надо выманить его на свет. Есть идея!

Мы уселись в углу, подальше от девчонок, которые снова принялись упражняться в музицировании. План – сначала смутный – начал обретать очертания. Но тут из вороха тканей послышалось жалобное:

– Пииить…

Джема притащила воду и наклонилась над Безымянной. Лежащая в шелках девушка – все еще бледная и вялая, – натужно закашляла, но сумела сделать несколько глотков.

– Вот так, милая, – защебетала Ржаник, и я даже удивилась, какой нежный у нее может быть голос. – Все хорошо, ты очнулась! Скажешь нам свое имя?

– Ю…

– Юлия?

– Ю…

– Юма?

– Юстис!

Мы с Ржаник переглянулись.

– Юстис! Это я, – снова зашлась кашлем девушка, выхватила из рук Джемы кружку и жадно допила. – Принц.

– Ваше высочество? – Мы выглядели одинаково пораженными.

– Шел за вами. Прятался, – то кашляя, то хрипя, девушка села. На свету стало видно лицо миловидной брюнетки с растрепанными косами, темноглазой, как и все кочевницы. – Пришел сюда. Не знал, что делать. Увидел ее. Сумел… завладеть телом.

– Звучит очень двусмысленно, – хмыкнула я. Ситуация стала более понятной. – Если ты мог занять чужое тело, то почему не сделал это с бандитами? Нас едва не сожрали!

– Только с такой… бесчувственной! Что непонятно?

Я снова хмыкнула. В целом – понятно. Активный разум и крепкий Дух сопротивляются вторжению. Нужна огромная сила, чтобы на короткий срок занять чужое тело. Но Безымянная напилась мертвой воды и стала пустой оболочкой, подвластной Юстису.

– Уже придумали, как вернете меня в Неварбург? – в звонком девичьем голосе прорезались знакомые высокомерные нотки.

– Бесплотным привидением ты мне нравился больше, – пробормотала я.

– Безымянная очнулась! – рядом возникла Лазурит. – Мельхиор, Янтарь, Нефрит, сюда! Все сюда!

В ворохе шелков, лент и золота налетела чернокосая стая. Охая и смеясь, девушки схватили Юстиса, который таращил глаза и мычал, пытаясь возразить. Но его никто не слушал. В скуке одинаковых дней возвращение Безымянной оказалось настоящим событием, которым чаровницы собирались насладиться сполна. Словно куклу, Юстиса усадили на край бассейна, и стащили ткань, в которую он кутался.

– Столько дней, столько дней! – причитала Лазурит, расплетая ей – ему – косы. – А я знала, что ты очнешься! Я говорила! Мертвая вода отпустила тебя. Как твое имя?

– Ю… Ю…– то ли принц ошалел от прикосновений и внимания красавиц, то ли все еще не мог толком говорить.

– Юю? Назовем тебя Опал.

– Юстис!

– Юстис – странное имя. – Мельхиор дернула из рук несчастного принца кусок покрывала, которым тот пытался прикрыться. – Некрасивое. Опал лучше. Так что ты теперь – Опал!

Юстис-Опал попытался возразить, но тут скромная Янтарь начала расчесывать его волосы, а Лазурит, отжав в воде губку, протирать кожу. Глаза бывшей Безымянной затуманились, лицо расплылось в блаженной улыбке, слишком сильно напоминавшей ухмылку принца. Забыв, что тело у него женское, Юстис сидел совершенно по-мужски.

«Ваше Высочество!», – предупреждающе прошептала Джема.

«Идиот», – сказала я.

Густо покраснев, Юстис-Опал рухнул в воду. Но в покое его не оставили. Начали вытаскивать, мыть, вытирать. Кто-то нанес на юное тело пудру, кто-то – золотой блеск. Лазурит вкладывала в рот новой подружки кусочки фруктов, не переставая щебетать.

– Мы его теряем, – мрачно произнесла Джема, наблюдая вакханалию. Впрочем, сам Юстис выглядел довольным, хоть и ошеломленным. – Будем спасать?

– Попозже, – мстительно сказала я, когда Мельхиор тоже отметила слишком довольное лицо очнувшейся рабыни и решила удалить с тела Опал ненужные волоски. Все до единого! – Пусть помучается, ему полезно. Пойду разведаю обстановку.

Покидая женские комнаты, я услышала за спиной вопль высочества и рассмеялась. Хоть что-то приятное!