Совершенные. Эхо Равилона

Глава 16. Танцы во тьме

Глава 16. Танцы во тьме

Когда я вернулась, Юстис – накрашенный, расчесанный, без единого волоска на теле и очень-очень мрачный – сидел возле Джемы. Склонившись друг к другу, они разговаривали, а увидев меня, вздрогнули и отодвинулись.

– Мадриф забился в свою темную нору и не выходит, – сообщила я. – Охрана никого к нему не пускает. Выйти из дома тоже непросто: здесь полно стражников и ишваро. Придется ждать подходящего момента.

Но ждать пришлось долго. День закончился, наступила ночь. Расстроенная Мельхиор уронила, что хозяин уехал, а значит, забрал с собой и посох. Ржаник все чаще терла центр груди, словно что-то внутри мешало ей свободно дышать. Неужели зерно уже прорастает? От мысли, что внутри девушки могут расползаться ростки, становилось жутко. Я не стала спрашивать Джему о самочувствии. Прежде всего она – солдат, а значит, будет терпеть до последнего. Юстис-Опал, которого мы ввели в курс дела, не спускал с рыжей задумчивого взгляда. И я видела, что он беспокоится. Это было странно и удивительно, но похоже, моя бывшая врагиня сумела расположить даже высокомерное высочество.

Лишь рассвет третьего дня принес хорошие новости. Проснулась я от того, что кто-то хрустел над ухом, издавая смешные и отчего-то знакомые звуки. Я открыла глаза и…

– Опиум!

Крысеныш, неизвестно как нашедший меня среди песков, сидел на подушке и деловито умывал мордочку. Я так обрадовалась, что едва не чмокнула зверя в розовый нос. Вовремя одумалась.

– Никогда не видела такого умного крысеныша, – сказала Джема, тоже улыбаясь.

А через пару часов старуха Халла, заглянув в женские комнаты, ткнула пальцем в наложниц:

– Ты. Ты, ты и вы трое. Собирайтесь, хозяин желает танцев! Да поживее, ну!

Пустынницы, которых здесь величали Хрусталь, Агат и Яшма, радостно вскрикнув, торопливо накинули разноцветные платки и накрасили губы. Мы с Джемой и Юстисом-Опал переглянулись в недоумении, и старуха злобно цыкнула.

– Вы, вы. Что смотрите? Для вас особое приглашение нужно? Живо к господину! Да повеселее, хозяин кислых рож не любит!

Хотелось огрызнуться, но подумав, я решила не обострять. В конце концов, приглашение нам на руку, мы ведь хотели попасть в комнату Мадрифа. Вот сейчас там и окажемся!

Обиженная Мельхиор, которую на аудиенцию не пригласили, взвилась и осыпала нас проклятиями. Я помахала ей рукой и выплыла в коридор, поправляя шелка и шифон своего наряда. Пустынник не экономил на гареме, сундуки женских комнат были набиты платьями и украшениями. Сегодня я выбрала одежду цвета фуксии и турмалинов, этот цвет напоминал о прошлом. Примеряя великолепные развевающиеся ткани, я удивилась, что почти ничего не чувствую. Восторг, который раньше вызывали роскошные одежды, почему-то не наполнял душу. А ведь платье было действительно красивым. Но я ощущала лишь холодную собранность, как солдат, идущий на войну. Многочисленные браслеты на моих руках и лодыжках звенели, пока я двигалась по коридору за кряхтящей старухой.

Впрочем, среди черных песков Мертвого города шелка и золото стоят не дороже кружки чистой воды. Умирая от жажды, начинаешь иначе смотреть на вещи.

Поплутав по лабиринту коридоров, мы наконец оказались у нужной двери.

В комнате Мадрифа ничего не изменилось – те же бесчисленные ковры, тяжелые занавеси и несколько ламп в центре комнаты. Но сам хозяин таился где-то за пределами света, в душной бархатной тьме. Оттуда же лилась негромкая музыка.

– Танцуйте. – Голос из тьмы прозвучал хрипло и недовольно.

Юстис так скривился, что это больше походило на оскал. Я незаметно пнула его, чтобы не забывался.

– Ну? Я жду.

Агат и Яшма вскинули ладони, медленно покачивая бедрами. Их подруга присоединилась. Мрачная Джема уперла руки в бока, всем своим видом выражая несогласие. Ее я пнула тоже, упрямство не всегда на благо. И выразительно подняла брови, встретив взгляд Ржаник. Смирившись, рыжая тоже подняла руки, подражая наложницам.

Мадриф во тьме громко зевнул.

– Веселее.

Музыка нарастила темп, к грустным нежным переливам добавились барабаны. Ритм понесся по комнате, и наложницы ускорились, изгибаясь в разные стороны, подобно змеям. Гибкие пустынницы явно знали толк в подобных танцах. Чего нельзя сказать о нашей троице! Юстис со зверским выражением лица бестолково дергал бедрами и махал руками, танец Джемы походил на бой с тенью. Пару раз она едва не врезала кулаком в некстати подвернувшуюся Яшму. Та испуганно отпрыгнула, сбившись с ритма, и взвизгнула. Отошла от Ржаник подальше и постаралась снова поймать нарастающий ритм.

– Ты, в синем. Похожа на дохлого червяка. Будешь так танцевать, я решу, что зря трачу на тебя чистую воду.

В синем была Опал. А вернее, Юстис. Повернувшись в свету спиной, я глянула на высочество и показала ему кулак. Мы здесь не для того, чтобы злить хозяина! Юстис состроил страдальческую гримасу, но шевелиться стал активнее. Правда, назвать его телодвижения красивым танцем нельзя было даже при очень большой фантазии. Он размахивал руками, подобно ветряной мельнице, отчего шелка избивали воздух и всех, кто окажется рядом, выкидывал ноги словно кузнечик, а когда попытался повторить за изящно прогнувшейся наложницей – едва не рухнул на стол с закусками. Пустынницы с трудом сдерживали смех, поглядывая на незадачливую товарку. Верно, никто из них еще не видел подобного «искусства». Принц вошел в раж и выдавал такие коленца с присядками и прыжками, что вокруг него образовалось пустое пространство. Наложницы испуганно попятились, поняв, что лучше не попадать в зону взбесившейся Опал. Верно, подумали, что мертвая вода из-под черных песков слишком сильно повредила девичий разум. Я хотела снова пнуть высочество, чтобы вернуть его на путь истинный, но побоялась приближаться – еще зашибет пяткой. Даже тьма Мадрифа на некоторое время стала осязаемо-недоуменной, похоже, хозяин тоже впал в шокированную прострацию от этого представления.

Джема через некоторые время приноровилась к ритму и уже не выглядела столь пугающе, хотя и ее танец больше напоминал сражение. Похоже, Ржаник лучше удавались рубящие удары, чем женственная грациозность.

Решив не отвлекаться, я двинулась по кругу комнаты, пытаясь рассмотреть, что скрывает тьма. Делать это можно было лишь в движении, но мне это не мешало. Тело жило своей жизнью, подчиняясь нарастающему ритму и скользким шелкам. А взгляд искал лазейку. Я кружилась и двигалась, изгибалась и вскидывала руки, позволяя ткани обнимать мое тело и пытаясь увидеть Солнечный Перст. Чертов Мадриф словно специально затаился во тьме, куда почти не проникали лучи лампы.

– Вы все! Проваливайте! – Грубый оклик оборвал танец наложниц, музыка оборвалась. – Алмаз… останься.

Разгоряченные пустынницы, уже успевшие сбросить с себя покрывала, оголив смуглые плечи и животы, наградили меня завистливыми взглядами. Тяжело дышащий от усилий Юстис вытер со лба испарину, Джема кивнула.

И все они исчезли за дверью. Я осталась в кругу света одна.

– Ты хотела меня видеть. Зачем?

Значит, Халла все-таки передала мою просьбу.

Я провела рукой по бедру, укрытому шелком. Качнулась вперед. Полупрозрачные слои ткани шелестели и разлетались при каждом моем шаге. Босые ноги ощущали мягкий ворс и песок. Вездесущий песок, которого было полно даже внутри здания.

– Мы плохо начали. – Я снова качнулась, позволяя браслетам зазвенеть. – И я подумала, раз уж нам суждено провести вместе какое-то время… может, стоит подружиться?

– Подружиться? – Я все еще не видела Мадрифа. Голос, тонущий в коврах, казался больным, а сам хозяин не торопился выйти на свет. – Интересно. Значит, теперь ты желаешь моей… дружбы, Алмаз?

– Что тебя удивляет? – Еще один шажок – и шелка разлетаются, оголяя ногу почти до бедра.

Я знала, что выгляжу превосходно, зеркало в женских комнатах подтвердило, что блуждание по мёртвому городу не испортило мою внешность. Напротив. Кажется, никогда в жизни я не была столь хороша. Тело приобрело окончательную гармонию, а лицо – завершенность. Даже без золотой пыли кочевниц моя кожа светилась, а глаза сияли, подобно туманным созвездиям. Водопад белых волос укрывал спину. Мое появление в этом наряде черноносые красавицы встретили скорбным молчанием, а Мельхиор едва не кинулась с кулаками. Когда я уходила, Лазурит пыталась ее успокоить. Я знала, что прекрасна. Но клюнет ли на это Мадриф?

– У меня было время подумать. Мы заключили сделку, и ты сам назвал нас своими… гостьями. Я не хочу с тобой ссориться.

Отщипнув от грозди виноградинку, я положила ее в рот, очаровательно прикусив губами. Моя внешность – мое оружие, за сладкой улыбкой и тонким станом мужчины не видят расчетливого ума и железной воли. И это мое преимущество.

– А чего хочешь? – показалось – или голос все-таки дрогнул. Мне отчаянно не хватало света и возможности увидеть реакцию мужчины. Все-таки говорить с тьмой сложно.

– Пока точно не знаю. – Еще одна чарующая улыбка и ненароком сползающая с плеча ткань. – Может, попробуем поговорить? Признаться, в твоем доме довольно скучно, глупые кочевницы меня утомили.

– Значит, хочешь других развлечений? Что ж… Танцуй, Алмаз. Покажи, что скрывается под этим шелком. Ты ведь пришла для этого?

Я опустила глаза. О да, не показалось. Новые бархатные нотки, выдающие мужской интерес. Он все-таки проглотил наживку.

И тут же обожгло воспоминание: тоже тьма, но такая желанная. Тьма и мужчина у моей кровати. Суровый монастырь и река Мун за окнами. Трели цикад… «Она пришла ко мне и начала танцевать… И что же ты сделал? Заставил читать святое Писание… тысячу раз…»

Я сжала зубы, на миг выбившись из образа. Нельзя об этом думать. Нельзя вспоминать.

– Для танца нужна музыка.

Из тьмы снова полилась мелодия. Ну что ж… Это даже лучше, чем разговор. Я переступила с ноги на ногу, качнулась, подстраиваясь под новый темп. Шаг, поворот, движение плечом. Пока не танец, а лишь демонстрация изгибов. Шелка разлетаются, но лишь манят, не давая увидеть больше. Браслеты звенят, вторя музыке. Движения изящны, как переливы воды в фонтане. Скольжение по полу, я – змея, выманивающая из норы добычу. Руки взлетают в такт ускоряющемуся ритму, а ткани распадаются и падают на ковер, словно шелуха. Томность становится страстью, почти яростью. И мужчина не выдерживает. Резко повернувшись, я вдруг оказалась в крепких объятиях. Мадриф – осунувшийся, но с горящими глазами, – подхватил меня и прижал к себе.

– Мне нравится твой танец, Алмаз.

Он попытался коснуться меня губами.

– Не так быстро, – со смехом я выскользнула из жадных рук, провела ладонью по мужским пальцам, то ли лаская, то ли отталкивая. Играя, увернулась. Пустынник качнулся следом, словно загипнотизированный. Я ощупала снятое с него кольцо – не то. Кинула на пол, радуясь коврам, смягчающим звуки. И снова закружила, уже резче, позволяя шелкам раскрыться, давая увидеть больше.

– Иди ко мне.

Мужское терпение закончилось слишком быстро. Мадриф снова сгреб меня, пытаясь поцеловать.

– Какая же ты красивая. Как луна в ночи… Недосягаемая.

Пустынник оказался удивительно сильным. Сграбастал меня медвежьей хваткой, дернул – и мы рухнули на перины и ковры. Ощущение чужих рук на теле едва не заставило меня выхватить атмэ. С трудом сдержалась. Еще не время… надо снять чертов перстень, вызывающий солнечный посох!

– Как ты любишь? Покажи мне свою страсть, плененная луна…

Мы покатились по бархату, путаясь в тканях. Еще два кольца свалились с пальцев Мадрифа, пока он пытался дотянуться до моих губ. И одно оказалось нужным – с желтым камнем в центре. Не сдержав радостного вздоха, я пнула пустынника и рванула в сторону.

– Алмаз? Вернись!

Не отвечая, я потрясла перстень. Как эта штука работает?

– Так и знал, что тебе нельзя верить. Не смог устоять, дурак…– донесся из тьмы мужской голос. – Только ты ошиблась. Перст привязан не к кольцу. А к моему медальону.

В тусклом ореоле света я увидела маленький шарик, покачивающийся на груди Мадрифа. И в то же мгновение в его руках вырос посох, и золотой луч ударил в то место, где я только что стояла. Промахнулся! Отшвырнув чертовы перстни, я рванула во тьму комнаты. Луч метался, словно сеть, пытающаяся меня поймать и заморозить, как бабочку в полете. Но я была быстрее. На долю секунды, но быстрее! Вихрем пронеслась по комнате и стене, игнорируя силу земного притяжения. Повисла на тяжелом бархате, дернула, и занавеска с грохотом оторвалась. Еще одна, и еще! Мадриф расхохотался.

– Неужели ты верила, что все будет так просто?

За плотными портьерами оказалось не окно, а доски.

Я уцепилась за каменный карниз сверху и пнула их ногами, выбивая. Солнечный свет пронзил комнату, и пустынник, вскрикнув, отшатнулся. Его тело задымилось. Луч посоха на миг угас.

– Джема! Юстис!

Я заорала, падая и снова вскакивая. Дверь с треском отлетела, ждущие наготове друзья все-таки сумели обезвредить стражей и войти. Но и Мадриф уже опомнился. Снова ушел во тьму, а комнату пронзило золотое свечение. Рыжая и чернокосая девицы заметались, уходя от сияния. Я же снова рванула к окнам, освобождая второй проем. Ослепляющее солнце пустыни ворвалось светом и жарой. Пустынник закричал. Но тут Юстис споткнулся и попал в ловушку золота. Джема опустила на голову Мадрифа бутыль, разлетелось стекло – и луч снова угас, выпуская принца.

В коридоре послышались топот и лязганье оружия.

– Вам конец! – Пустынник тоже услышал подмогу.

Я поняла, что добраться до медальона мы не сможем. Даже обожжённый солнцем, Мадриф был слишком силен. А Юстис плохо владел чужим ослабевшим телом, каждое движение давалось ему с трудом. Оставалось лишь одно:

– Бежим!

Первый страж отлетел под ударами моего атмэ. Золотой луч – уже пытаясь не пленить нас, а похоже – убить, высек из камней крошево. В узком коридоре махать мечами оказалось затруднительно, к тому же ошеломленные охранники затормозили, увидев трех красавиц в шелках. Правда, когда чернокосая чаровница по-мужски двинула ближайшему стражу кулаком в челюсть, а рыжая с воплем добила ногой в ребра, сообразили, что девушки не так нежны, как хотелось бы. Но на нашей стороне был эффект неожиданности и растерянность стражей, они не понимали, что именно должны делать. Ловить? Убивать? В этих стенах не сражались с девушками, а обитательницы гарема не пытались сбежать.

– Сюда!

Джема довольно уверенно неслась по изгибам коридора к выходу. Мы за ней, уже не пытаясь отбиваться, а лишь уповая на скорость. Где-то по дороге на мою ногу вскочил Опиум, и я не думая сунула крысеныша в складки шелка.

Яркий солнечный свет ослепил на миг, но мы мчались, уже не останавливаясь. Черные барханы, черные стены…

– Остановите их! – Вопль за спиной. Слишком близко.

– Бегите!

Злыми пчелами прожужжали выпущенные болты. Я отпихнула Джему, и снаряды, предназначенные ей, обожгли мое тело. Рука и бедро… Больно. Шелка окрасились алым. А я стала злее.

Обернувшись, увидела десяток стражей с арбалетами и фигуру Мадрифа. Он покачивался, словно его тело преодолевало потоки воды. Кожа на его лице и руках плавилась и сгорала. Даже тело, защищенное тканями, дымилось. Ужасное зрелище… Багровые ожоги, потом черные. И все же пустынник преследовал нас. Солнечный Перст снова выпустил сияние, пытаясь достать. Взвились болты.

Я упала на колени, скрещивая над головой мечи атмэ. Два лезвия слились и расширились, становясь щитом. Град болтов ударил в него бесполезной шрапнелью, а золотой луч зашипел, словно кожа его хозяина.

Лицо Мадрифа обгорело так сильно, что стало напоминать сожженный череп. И все же он не сдавался…

Ломанные линии скверны поползли со всех сторон, впитываясь в посох, и черный песок вспучился, выпуская тварь, созданную из него. Черный песчаный шакал, величиной с теленка и с оскаленной лысой мордой, кинулся на меня и, перепрыгнув через щит, напал на друзей. Ржаник закричала, а тело Опал-Юстиса взлетело в воздух и рухнуло на развалины.

– Вам не уйти. Вернитесь! – Голос тоже казался обожжённым, похоже, Мадриф даже говорил с трудом. Но его глаза горели такой злостью, что было ясно – он не отпустит.

– Кассандра! – неожиданно крикнул принц. – Не сдерживайся. Ты сильнее, чем думаешь!

Сильнее?

Песчаная тварь снова напала на высочество. Я приложила ладони к земле. Сильнее… Песок забурлил водоворотом, подчиняясь моему приказу. Выпущенные болты градом осыпались совсем рядом, один чиркнул по спине. Но песчаный водоворот расширился, он шел кругами, бурля, словно штормовые воды, и поглощая орущих, кидающих арбалеты стражей. Сам Мадриф зашатался, пытаясь устоять. И ему это удалось. Солнечный перст создал вокруг него золотой кокон, мягко воспаривший над поверхностью. Подчиняясь моему приказу, из центра песковорота выползла, клацая клыками, еще одна тварь – и напала на гиену. Две гадины сцепились и покатились, разрывая друг друга.

– Вэйлинг! Здесь точка Темного Эха! – вдруг закричала Джема. – Сейчас начнется!

– Алмаз! Остановись! – Рев Мадрифа заставил пески снова закипеть, выпуская еще одну созданную из недр тварь.

Но реальность уже менялась.

Уже знакомое марево, стремительно исчезающая чернота. Поверхность подо мной просела и потекла, я рухнула вниз, приложилась головой и спиной и пару мгновений лежала, созерцая круги и звезды. Кряхтя, села. Темное Эхо стерло мертвый город и развернуло Оазис. Неподалёку застонала Джема. Качнувшись, я встала, кинулась к ней, но рыжая уже поднималась, стирая с губ кровь.

– Где Юстис?

Меня меньше всего волновал наследник, но я все-таки обернулась. Высочество нашелся в кустах, ему повезло упасть на заросли.

– Что будем делать? Как только вернемся, тут же угодим в клетку Мадрифа!

– Значит, мы не вернемся. Не здесь и не сейчас.

– Что? – Друзья переглянулись, верно решив, что я слишком крепко ударилась.

Я обвела взглядом улицу, не замечая ее красот.

– Иерофан! – Мой вопль отразился от светлых стен и распугал стайку ярких пичуг. – Иерофан, где ты?

– Кого ты зовешь?

Но объяснять было некогда. На противоположной стороне улицы, разделенной узким каналом, возник мужчина в светлом ахваре. Вокруг его тела золотилась петля, кончик трепыхался на ветру. Поводок…

– Это ишваро Мадрифа! Бежим!

Ишваро вскинул арбалет, и болт врезался в дерево рядом со мной.

Мы бросились врассыпную, петляя как зайцы. Обернувшись на миг, я заметила силуэты еще нескольких гончих.

Улица сменилась площадью, потом снова улицей… Мы неслись наперегонки с болтами, роняя капли крови и теряя силы. Пока небо не потемнело. Это Эхо оказалось слишком коротким. Протуберанец вспыхнул и выпустил смерть.

Я кричала, я звала, но Иерофан не появлялся. Огненный шар врезался в здание позади, пламя сожрало нескольких ишваро и их вопли. Вернуться они не успели. А мы? Неужели все напрасно? Еще миг – и станет слишком поздно…

– Кэсс, разорви Эхо! – Расширенные глаза Джемы близко-близко. Измученный и окровавленный Юстис едва держится на ногах. – Кэсс, мы все погибнем!

Она была права. Надо вернуться. Мадриф посадит нас в клетку, а меня – на цепь. Но мы будем живы…

Улицу охватило пламя.

Огромный огненный шар несся прямо на меня.

А я все тянула.

– Кассандра, единственная и неповторимая, – произнес за спиной ехидный голос, и золотое сияние крыльями закрыло от обжигающего пламени.

– Какого черта ты так долго, – пробормотала я, без сил оседая на землю.