Это несерьёзно

Глава 15

Ощущения космические — один из самых умных и сексуальных мужчин, которых я только видела в жизни, сидит рядом. Согревает объятиями. И мы просто болтаем, потому что друзья. Настоящие друзья.

Демьян медленно вытирает руки салфеткой, снимает контактные линзы, надевает очки и выдыхает с облегчением:

— Кайф! — Потом меняет тон: — Я бы не хотел говорить о Яне.

— Ты ведь ее любил?

Пожимает плечами.

— Наверное. Сложно сказать. Мне редко нравятся люди, Яна — нравилась.

— Можешь рассказать, если захочешь. Всё окей. Что бы у вас ни случилось, я уже принимаю твою сторону.

— Спасибо.

Некоторое время мы молчим. Слишком устали и изрядно пьяны для содержательной беседы, недостаточно расслабились, чтобы делиться личным. Я ведь и сама не делюсь — мой брак с виду идеален даже для Баженова.

Рассвет близится, а вместе с ним и время покидать крышу. Придется включать телефоны, вызывать такси и мчать в гостиницу за сумкой, потом — в аэропорт. Я даже думать не хочу о том, что могу опоздать.

Через несколько минут Демьян достает сигареты, и мы оба закуриваем. Карусель кружит голову. Я на вершине мира, и я как будто лечу!

— Говори, что надумала, — подталкивает Демьян. — На твоем лице отражается борьба.

Этого оказывается достаточным, чтобы сделать еще один шаг.

— Знаешь, — вдруг начинаю озвучивать то, что гнала от себя. — Иногда мне кажется, что я поторопилась с замужеством. А еще иногда мелькает мысль, что хочу развода. В такие моменты становится страшно.

— Почему?

— Сложно объяснить. Я очень сильно хочу родить ребенка. Не прямо сейчас, может, через пару лет. Раньше, когда я представляла нас с Марком родителями, мне было тепло и безопасно, но больше этого ощущения нет. Мы пытаемся всё вернуть, но с каждым днем будто глубже закапываем наш брак. Прикинь, я дважды была у психолога на этой неделе. Никогда не думала, что докачусь до такого.

— Я не то спросил. Почему страшно становится при мысли о разводе?

— Марк очень важный человек в моей жизни. Ты уехал тогда и не знаешь, как сложно мне было в универе. Отец давил. Один раз он узнал, что я тайно подрабатываю в кафе, и… был скандал, в общем. Он ждал успехов в науке, а «единственная дочь напялила короткую юбку и разносила еду». Мне было одиноко. Сейчас будто также. Прости, что вывалила на тебя. у меня Иногда такое ощущение… — Затягиваюсь и выпускаю дым изо рта и носа. — Что я… боже, я вышла замуж за своего отца.

— Прости за вопрос. А в сексе у вас как?

— Нормально. Тут всё нормально, — прерываю поспешно.

— Если так, то выкарабкаетесь, я думаю.

— По-твоему, секс настолько важен?

— По-моему, да. С Янкой мне было совершенно не о чем разговаривать, но я пиздец как по ней скучаю, если ты понимаешь, о чем я.

Улыбаюсь. Вот она. Пьяная откровенность.

— Еще бы, я ж вас видела.

— Все-таки видела.

— Все-таки да.

— Бля-я-ядь, — тянет Демьян, откинувшись на руки. — Стыд-то какой!

Я смеюсь, сама украдкой любуюсь им. Тем, как выглядит в этой дорогущей рубашке. Как расслабленно себя ощущает, плавно двигается.

— Прости. Туфля застряла в дверном проеме, я пыталась, но никак не могла ее пропихнуть. Это длилось минуты. Я ее и так и эдак, а вы все это время… Боже, не хочу вспоминать.

Он зажмуривается и повторяет:

— Блядь!

Пьяно. И так громко, что рядом сидящий голубь бьет крыльями и взлетает. Хохочу! Без сил падаю на крышу. Мы ложимся на спины и смотрим в небо.

— Прости. Яна и правда очень сексуальна, — произношу медленно. — Безумно.

— Да. — Демьян затягивается и выдыхает дым в сторону.

— И горяча.

— О… да-а.

Мы как-то синхронно поворачиваем головы друг к другу. Глаза в этот момент встречаются, в его — мелькает что-то нехорошее. Какая-то мысль или воспоминание. Волоски тут же дыбом встают, я тону в путаных, неправильных мыслях, которые даже самой себе прояснить не готова.

Как давно у него был секс, если они расстались? Мы здесь совсем одни.

Сердце качает кровь по венам. Пальцы покалывает. Мне холодно, но я лучше умру сейчас, чем прижмусь к Баженову снова. На всякий случай быстро разрываю зрительный контакт.

— Ты ей понравилась, — продолжает Демьян, и по тону понятно, что речь не о том, что я приятна как собеседник.

— Ей нравятся девочки?

— Да, еще как. В этом мы с ней совпадали: мне девочки тоже очень нравятся.

Это его «очень» вызывает озноб по телу. Моя юбка слишком короткая. Как хорошо, что Баженов друг. Просто друг.

— Ты ей изменил, что ли?

— Нет.

— Она тебе?

— С чего ты решила, что дело в измене? По иным причинам люди не расстаются?

— Я бы измену не простила, вот и подумала… Яна огненная, но она так запросто пригласила меня присоединиться, как будто это не шутка.

Демьян вновь затягивается, я вдыхаю дым, который он выдыхает.

— Наши отношения такой формат допускали, — отвечает уклончиво. — Но ей следовало сначала посоветоваться со мной.

У меня, конечно, нет дара ясновидения, но даже по вот такому легкому нажиму в голосе понятно, что в тот вечер они поссорились. Возможно, это даже стало началом конца. Яна сдуру позвала меня потрахаться, а со мной, по мнению Баженова, так нельзя.

— У вас были свободные отношения? Какой кошмар. А твои родители знали? — Прошу жестом еще сигарету, и он протягивает пачку.

— Какой кошмар, — дразнит. — Не всем подходит старая добрая моногамия, птенец. Не все такие умнички, как ты.

— Эй! Звучит как претензия.

— Ничуть.

Мы вновь смотрим друг на друга. Укоризненно, долго. Демьян отворачивается, чтобы затянуться и выпустить дым.

— Родители не в курсе моей личной и профессиональной жизни.

— Я никому не расскажу. Честно.

— У нас была связь на троих: Яна, Марина и я. Я люблю… когда несколько девочек. И это было прямо хорошо. Но потом Маринка умотала в Штаты, мы остались вдвоем, тут-то и выяснилось, что вдвоем нам адово скучно.

— Сомневаюсь, что с тобой кому-то может быть скучно.

— Я много работаю. Ну ладно, по большей части скучно стало мне. Мы расстались по-хорошему.

— Ты обиделся, когда Марина уехала?

— Что? Нет. Почему я должен был обижаться?

— Бросила вас.

— Любовь должна быть двигателем карьеры, а не тормозом. Если любовь заставляет бросить саморазвитие, то это не любовь. Я не обиделся. Но жизнь изменилась.

— Тебе грустно?

— Иногда.

Кручу в голове, верчу.

— Связь втроем. Офигеть. А можно спросить?

— В основном втроем, но и по двое, — отвечает он.

Вспыхиваю.

— Офигеть. Просто офигеть. Я никогда не пробовала ничего такого.

— Тебе и не надо.

— Жаль, что вы расстались.

— Ну это жизнь. Мы ценили блядские приключения друг друга. Маринка работала со мной, но мечтала уехать. Уехала. И так вышло, что она, оказывается, была ключевым звеном. — Баженов достает вторую сигарету, вновь затягивается. — Я взял пару номеров на твоем концерте.

— Если бы Марк узнал, что я, сидя на крыше, размышляю о свободных отношениях и приключениях… боже!

— Приключения нужно не скрывать, а разделять друг с другом, — говорит Демьян медленно. — Мне так кажется. Иначе какой в них смысл? Это будет банальная измена.

— Измена — это страшная боль. Я бы никогда так не поступила с мужем.

— Я знаю.

Светает. Солнце будто уже начинает раскрашивать небо. Очень красиво.

— Но ты ведь допускаешь, что можешь когда-нибудь влюбиться в одну? — спохватываюсь я, присаживаюсь. — И тебе ее будет достаточно.

Он как будто задумывается. Действительно.

— С трудом.

— А ты бы хотел? Чтобы как у меня. Не разговаривать неделями, таскаться по психологам, спорить до криков.

Демьян хрипло смеется. Безумно сексуально, и я чувствую какое-то странное, извращенное удовлетворение: особенные отношения у него только со мной. Идеальную девушку он так и не встретил. Утверждает, что я его с рождения, но я-то замужем. А он один. Значит, это он — мой.

— Если секс отличный и чувства глубокие, то допускаю. У моногамии много плюсов. Например, содержать одну бабу, вместо двух, намного дешевле! — скатывается Баженов в злой сарказм.

Смеюсь и толкаю его в бок:

— Это смотря какую бабу, какие у нее запросики. — Показываю на себя, дескать, такую, как я, и одну с трудом вытянешь.

— Ну тоже верно.

— А когда ты успел взять телефоны? Ничего не понимаю. Ты же был так занят!

— Я две недели без секса, Кристин. Я, блядь, официально на охоте.