Это несерьёзно

Глава 27

Демьян

Если в своем окружении ты не можешь найти ни одного хорошего человека — стань им. Это простое правило множество раз выравнивало мою дорожку, помогало балансировать в спорных ситуациях и выплывать в аховых.

Отрываюсь от кода и смотрю в окно на фейерверк. Разноцветные огни рассыпаются на черном небе снова, снова и снова. Каждую ночь в этом городе кто-то где-то стреляет праздником в небо.

Снимаю очки и тру глаза. Огни расплываются в разные стороны, подсвечивая теперь все небо, превращая его в мультяшное. Фокусы астигматизма.

Полагаю, я разучился дружить. Это навык, который, как и любой другой, следует поддерживать и стимулировать. У меня же ревность с похотью топят друг друга и путают мысли. Сильная, жгучая, практически неконтролируемая ревность.

Вот на хрена я выпалил Кристине про измены ее мужика? Сознательно причинил боль, прикрываясь в тот момент идеей, что так будет лучше. Ее мужа я бы стер совсем, но тогда Кристина… меня испугалась бы. И прекратила общение, как чуть было не сделала в этот раз.

Страх в ее глазах врубил стопор. Дружба — это в первую очередь бережливость. У меня же в башке что-то щелкает, когда с другим Крис вижу. Странные реакции. Можно ли ревновать друга до крайней степени раздражения?

Закрываю глаза и врываюсь в момент, когда мы обнялись в книжном. Так крепко обнялись, что я дыхание задержал, потом впитал ее в себя. Обрадовался. Не хотел ее ставить в неудобное положение, поэтому для визита выбрал презентацию. Чуть не сдох от нетерпения, но дождался. Если бы Крис не захотела меня видеть, то подписала бы книжку и попрощалась, не чувствуя угрызений совести.

Кажется, что улавливаю ее духи. Я открываю глаза. Нужно взять паузу, иначе перейду грань и Кристина меня возненавидит. Очень сильно к ней привязался.

Возвращаю очки на место и забиваю в строку поиска название вечеринки, которой хвасталась недавно разведенная Крис. Нет такой.

Барабаню пальцами по столу. Закидываю запрос знакомым, которые вращаются в питерской эро-тусовке. Подобного плана вечеринки анонсируют заранее и тщательно охраняют от лишних людей, которые могут испортить вайб и настрой.

Я совсем не в курсе, как Крис жила этот месяц и что с ней происходило. Блядь. Проигрываю в голове момент нашей встречи. Радость в ее глазах. Восторг. И печаль, когда прощались.

Опускаю голову. Мы оба грань перешагнули, и надо бы заднюю врубить, чтобы сохранить и сберечь важное.

Нам надо еще поговорить. Сейчас.

Вставляю в глаза линзы, хватаю ключи от машины и срываюсь с места. Через полчаса я у дома Кристины, звоню в домофон — ответа не дожидаюсь. В окнах свет не горит. Выбираю ее контакт, набираю, но получаю сообщение, что абонент недоступен.

Тем временем знакомый присылает список тематических вечеринок. Пробегаю глазами и торможу на «Мартовском беспределе». Ассоциативно самое близкое название к тому, что Кристина озвучила. Едва читаю название клуба, где проводят, взрываюсь раздражением.

Блядь, птенец, ты, конечно, девка свободная теперь и взрослая, не мне тебя судить, но не слишком ли для тебя пати подобного формата? Там народ совсем без тормозов. Оттуда хер выползешь неоттраханной. Ну и наркотики.

«Кристина Осина-Росс в списке?» — пишу знакомому.

«Списки не публикуются».

«Блядь, Джонни. Мне самому вытащить? Я вытащу всех и так, чтобы гости узнали об этом».

«Минуту».

Впиваюсь глазами в экран, обновляю чат, хотя умом понимаю, что это не ускорит ответ.

«Есть».

Пиздец! Печатаю быстро:

«Мне нужен входной».

Сажусь за руль.

«Билетов больше нет, брат, ты че. Тем более для мужика. Для дамы еще смогу устроить, сам понимаешь, там девчонки топ нужны».

Кроет. При мысли, что она там одна, покалывает ужасом.

«Любая цена», — печатаю, отправляю.

Через минуту приходит номер счета и сумма.

Птенец, твою мать. Лучше бы мы тебе сережки к кольцу купили. Я выжимаю педаль газа.

Пока еду, ощущаю ядовитую смесь братского беспокойства и зрелой ревности. И как это вместе сочетается, не очень понятно и вроде как противоестественно.

В юности я не видел Кристину с парнями и не воспринимал как половозрелого человека. Теперь наша дружба приправлена чем-то неадекватно острым.

Паркуюсь и едва не бегом взлетаю по лестнице. Стучусь в дверь, показываю в глазок экран мобильного с билетом, после чего замок все же щелкает и меня пропускают в помещение. Мобильный сдаю, ясно-понятно зачем: фотографировать и вести трансляции запрещено. Здесь все по-прежнему, как когда был в последний раз. Даже кокс в тех же колбочках на входе выдают.

Атмосфера разврата, похоти и бешеных денег. Единственное место в Питере, где алкоголь не продается ни в каких форматах: отсутствие пьяного беспредела стоит дорого. Кругом вазы с презервативами, смазкой и мирамистином. Шик, идеальные тела, ебля, запахи. Все то, чего ищут прельщенные люди и от чего самого тошнит в конкретный момент. Для подобного мероприятия настрой нужен соответствующий. В моем нынешнем настроении лучше сюда не соваться.

Оглядываю присутствующих, ища знакомые черты. Мужикам приветствуется ходить в одежде, зато девушкам — строго топлес. Пульс ускоряется.

Кристины здесь нет, скорее всего. Приобретение входного еще не значит, что решилась и поехала, могла и на входе развернуться. Могла психануть на просьбе снять одежду. Могла отказаться в любой момент, наверное.

Она ведь не решила себе что-то доказать?

В этот момент думаю о том, что наличие любовниц у мужа может здорово въебать по самооценке, как и синие розы. Как и мой отказ провести вместе вечер после упоминания эротической вечеринки.

Птенец, мне на тебя не похрен, что бы ты себе ни думала. Совсем не похрен. Ты каким-то образом в каждой моей мысли в последние месяцы.

Сердечный ритм учащается. Я прохожу из зала в зал, вглядываюсь в полумрак. Останавливаюсь перед коридором с ширмами, за которыми уединяются понятно для чего. Сглатываю. В груди печет сильнее, раздражение усиливается многократно. Я сжимаю кулаки. Ну нет. Такой вариант мой мозг даже прогонять отказывается.

Резко разворачиваюсь и иду в противоположную сторону, спускаюсь в подвал. Снова исследую зал за залом. В одном из них идет шибари-сессия: обнаженную девушку под музыку вяжут двое профи. В зале не меньше двадцати человек, народ затаил дыхание, наблюдает.

Модель — худенькая блондинка в маске. Да быть не может. Волосы дыбом встают, и дыхание замедляется. Дальше как в тумане.

Пока разбираюсь, не мой ли птенец выступает на публике, дурею от уровня обрушившейся агрессии.

Расталкиваю извращенцев, подхожу ближе, вглядываюсь. Сердце отбивает ритм уже в висках.

Девушку подвешивают и резко поднимают вверх. Не она. Тату большое на бедре, у моей такого нет и пальцы другой формы.

Облегчение обрушивается колоссальное. Адреналин топит так, что едва не покачиваюсь. Не она. Блядь, какое счастье, что это не она.

Оборачиваюсь и пробегаюсь по скрытым за масками лицам, а потом застываю на одном из них. Разглядываю.

Девушка в длинной юбке с высоким разрезом обнимает себя, пряча грудь, и пораженно следит за сессией. Скромно стоит в самом конце зала, у стены, но эту грудь, даже вот так сжатую, ключицы и шею я узнаю в любой ситуации, как и свою первую реакцию на них.

Рядом с Кристиной двое левых мужиков, что-то ей увлеченно лечат со знанием дела, поясняют технику шибари, видимо. Уговаривают поработать? Подготавливают к чему-то большему? Пробивают почву? Просто развлекают, так как новенькая?

Сглатываю скопившуюся агрессию и делаю глубокий вдох-выдох. Расстегиваю рубашку и подхожу.

Кристина видит меня, и в первую секунду ее глаза расширяются. Как только снимаю рубашку, она тут же тянется, выхватывает ткань из моих рук, нервно натягивает на плечи и начинает застегивать пуговицы.

Я отвожу глаза. Не смотрю на то, как Крис красивая. Обнаженная. Охуенная. Бешусь от того, что другие смотрят. И дело тут не в собственнических порывах. я Не хочу, чтобы ее трогали. Вообще никак в этом месте. Любое прикосновение будет ей неприятно, потому что этот мир не для нее. Что бы Кристина себе ни выдумала в минуту отчаяния. В этой грязи нет ничего хорошего, и ни к чему радостному она тоже не приведет. Не в таком возрасте точно. Не с таким взглядом на мир.

К нам тут же спешит охранник, и Кристина испуганно вцепляется в рубашку. Я наклоняюсь и поясняю:

— Застегивать на пуговицы нельзя. Если мужчина одалживает рубашку, можно надеть, но не застегивать. Правила.

— А-а-а, — кивает она и улыбается. — Фух! — Поправляет ткань так, чтобы та закрывала тело. Показывает охраннику большой палец, дескать, все гуд, и когда тот удаляется, выпаливает мне: — Спасибо огромное! Я думала, сдохну от стыда. Но что ты здесь делаешь?!

— Всё в порядке?

Мужики приближаются, готовые спасти Крис от меня.

— Да, в полном. Я с ним, — тараторит она. Слава богу, не выпендривается. Робко тянется к моей руке.

Обнимаю тут же. Притискиваю к себе с силой, буквально в себя вжимая и наконец ощущая подобие спокойствия. Нашел. Блядь. С голыми сиськами, забитую в угол подвала.

Тусовщица.

— Ты же пригласила составить компанию, — поясняю. — Я приехал. Где, кстати, твоя подруга?

— Где-то здесь. — Кристина разводит руками. Привстает на цыпочки и кричит на ухо: — Они прямо здесь трахаются. При-кинь.

Улыбаюсь, фанатея от ее непосредственности.

— Прикидываю, птенец, прикидываю. Не слишком ли ты юна для такого шоу?

— Ты в курсе, что для девушек вход до двадцати семи лет? Хорошо, что включительно. Я кое-как успела в последний вагон вообще-то. Еще годик, и быть здесь оттопыренной мне не светило бы.

— Блядь, слава богу! — вырывается у меня.

Крис громко, искренне смеется, и тут же ловит с десяток взглядов других мужиков.

Напрягаюсь, обнимаю ее, показывая, что девушка со мной. Вырывать из рук тут не будут, если она сама будет вести себя хорошо и не оттолкнет. У стены на тумбочке лежат браслеты разных цветов, красный означает, что максимально готова к близости. Кристина браслет себе не выбрала — все понимают, что девочка новенькая, присматривается.

Модель тем временем поднимают выше, крутят. Она полностью зафиксирована, во рту кляп. Волосы растрепаны, тело напряжено. После чего ее опускают ниже, Верхний делает знак, и народ начинает ходить вокруг, касаться. И мужчины, и женщины.

Повисает пауза. В течение которой я понимаю, что Крис пялится на шоу во все глаза. Каким-то чудом это рождает внутри настрой, которым в начале вечера и не пахло.

— Можно я еще немного посмотрю? — шепчет птенец.

— Конечно.

Кристина, разнервничавшись, вцепляется в мою руку, сжимает сильнее, полностью поглощенная происходящим развратом.

Когда видишь впервые, и правда завораживает, захлебываешься новизной и энергетикой. Мы будто находимся в центре красивого ритуала. Я обнимаю Крис со спины, нависаю, как бы закрывая от всех остальных. Проверяю, не распахнулась ли рубашка. И стою, не двигаясь.

Пусть… полюбуется.

Наблюдаем вместе. Я точно знаю, что маску с собой из дома принести нельзя, на нее можно обменять здесь нижнее белье. Соответственно, раз Крис в маске, значит, под юбкой у нее ничего нет. И все это тоже знают.

Немного покалывает пальцы от коктейля, что плещется в венах. Я… думаю, что ревности слишком много, чтобы можно было адекватно дружить с Кристиной в этот момент. Я думаю, что дурею, и вспоминаю, как она кончила в клубе от моих пальцев. Я думаю о том, что могу попробовать довести ее здесь. На ней даже белья нет. У меня стоит так крепко, что подташнивает. Я, наверное, сделаю это, если она попросит.

Думаю о ширме в том коридоре, которая может нас спрятать. И отбрасываю эту мысль как неадекватную. Это недопустимо, меня не в ту сторону несет.

Пульс долбит сильнее, сливается с ритмом музыки. Кристина наблюдает за сессией с открытым ртом, реагирует физически. Атмосфера секса пронизывает все. Крис слегка выгибается в моих руках, эффектно подавая себя. Ложбинка ее груди восхитительна, и я незаметно запахиваю края рубашки. Ее бедра чуть ниже моего стояка. Я вдыхаю ее запах и еду рассудком от сладости.

Никто к ней сегодня не притронется. Через мой труп. В том числе я сам.

— Как ты думаешь, что она чувствует? — спрашивает Кристина.

Наклоняюсь и произношу:

— Она возбуждена.

Кристина дрожит, чуть отстраняется, я рывком прижимаю ее к себе. Она рефлекторно приподнимается на цыпочки, и мы стыкуемся. Через одежду. В этом состоянии замираем оба. Смотрим. Она — на шоу, я на нее. Во рту копится слюна.

— Ей нравится происходящее? — спрашивает Крис.

— Сессия? — Прочищаю горло. — Да, она получает мощный стресс от ощущения беспомощности и стыда, чуть позже получит и вознаграждение — дофаминовое море. В котором на несколько минут утонет, когда ее развяжут. Ей будет… хм, приятно.

— Мне было бы очень страшно на ее месте.

— Видишь мужчину, который ведет сессию? Он гарантирует девушке безопасность и рамки. Пока он рядом, ей более-менее спокойно и эта сессия продолжается. Всё благодаря ему. Он, по идее, не должен допустить, чтобы ей сделали что-то плохое. Она… ему полностью доверяет.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Мне стало спокойно, когда ты пришел.

Бля-я-я. Не совсем то, что мне следует от Кристины услышать в этот момент. Вся эта хуета с ролевками меня не притягивает особо, но, когда Кристина сравнивает меня с Верхним, отчего-то пальцы на ногах подгибаются.

Птенец, полегче, я твой друг, но у всего есть пределы.

Замечаю, как на нее смотрят, и обнимаю демонстративнее. Она здесь… новенькая, сильно возбуждена, расслаблена, вкусно пахнет и чудо как прекрасна.

— Тебе красиво? — спрашиваю.

Кивает.

— Хочешь подойти ближе?

— Думаешь, можно?

— Конечно.

Ее ладонь влажная, когда мы приближаемся к модели, которая полностью обнажена.

Кристина встречается с ней глазами и напрягается сильнее, я тут же прижимаю ее к себе, скольжу рукой по животу ниже пупка, но, одумавшись, быстро поднимаюсь выше. Внутри бьется потребность дать ей удовольствие, но я слишком опасаюсь утреннего похмелья. Кристина поражена в самое сердце, она не ожидала увидеть здесь такое. В ее представлении эро-вечеринка, полагаю, это ночной клуб с танцами гоу-гоу. Развести ее сейчас было бы нечестно.

— Она сексуальна, — произносит Кристина.

— Да, очень.

— У меня немного… мозг плавится. — Крис натурально дрожит. — Я была так испугана, что заблудилась и спряталась в темноте этого зала. Потом началось представление, и я застыла.

— А сейчас? Все еще напугана?

— Нет, ты же пришел. Мне стало интересно.

— Ты принимала что-то? Честно.

— Нет. Выпила два бокала шампанского в рестике за ужином. А тут… только воду пила из закрытой бутылки. Потрахаться с кем-то из здешних точно не входит в мой план. Не сегодня. Не допустишь?

— Нет, конечно.

— Клянешься?

— Жизнью, — усмехаюсь.

Она поворачивается ко мне и смотрит в глаза.

— Тебя это тоже касается, Дём. Не трогай меня.

— Не трону, — выдаю искренне. — Развлекайся.

В глазах Крис горит приглашение к действиям, что полностью противоречит просьбе. Я качаю головой и прижимаю красавицу к себе, тут же чувствуя сильный, болезненный спазм внизу живота.

Птенец горячая, пахнет счастьем. Врезается в мою грудь, ведет сухими губами по коже, отчего тяжесть в паху усиливается, наливается гирей.

Усмехаюсь от ощущения беспомощности. Кристина поднимает глаза. Я наклоняюсь и касаюсь ее губ своими. Сухие к сухим. Пульс взрывается. Мы обнимаемся в этой позе, дышим. Горим заживо в нашей любви и дружбе. Тормозим себя на подлете. Мы… разнополые и возбуждены. Пульс по башке долбит, член болит. Картинки одна за другой в воображении.

Вожу по ее сладким губам. Она их облизывает, и у меня по спине холодок каплями пота прокатывается. Целую щеку, добираясь до уха.

— Тебе хорошо?

Кристина кивает.

— Ты ее хочешь? — киваю на модель.

Она застывает. Округляет глаза. Медленно поворачивается к девушке.

— Потрогала бы ее?

— Да, — выдыхает с таким жаром, что еще миг, и я бы прижал ее к стене и выебал прямо здесь под овации.

— Где?

— Губы. И грудь, наверное.

Гашу себя. Произношу:

— Прочувствуй этот момент. Свои ощущения. Они ни к чему не обязывают. Ты пришла расслабиться и почувствовать. Мы уйдем сразу, как скажешь.

— Мне было дико страшно, пока эти мужчины стояли рядом, и я прятала грудь. А теперь, как ты появился, я расслабилась. И мне, кажется, даже нравится происходящее.

— Хотела бы ее поцеловать?

Кивает.

Я веду пальцами по подбородку, губам. Кристина приоткрывает рот и целует мой палец. Облизывает, наблюдая за моделью. Представляя что-то себе.

Кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать контроль, впрочем, лучше особо не становится. Что меня вштыривает от сессии в клубе — не в первый раз, но то, что в моих руках при этом птенец, а у нее во рту мой палец — недопустимо.

Я же ее развращаю. Прямо сейчас, в эту гребаную минуту. И упиваюсь каждой секундой, как наркоман, дорвавшийся до запретных, дико желанных эмоций.

Самая любимая девочка в моих руках возбуждена и счастлива. Закрываю глаза. Открываю. Проживаю это.

На мгновение позволяю себе представить, как ебу Кристину. Член дергается. Меня размазывает. Размазывает. Размазывает.

Не позволял себе фантазировать до этого момента ни разу.

Веду ладонью по низу ее живота через юбку. Поглаживаю лобок, рисую узоры, опускаюсь ниже. Слегка царапаю.

Прижимается, послушно выгибается. Блядь. Опять дрожит. Птенец познает свою сексуальность. В горле пересыхает от жажды, что от Крис исходит. От запаха. Хочу ее под собой.

Вспышки взрывают мозг. Хочу ее губы. Ее оргазм.

Питерские фейерверки отсасывают у тех, что сейчас передо мной.

Сглатываю и ошалело оглядываюсь, понимая, что за нами наблюдают. За тем, как мы это проживаем.

Ведущий сессии обнимает модель и начинает трогать, доводя до пика. Зал взрывается криками.

— О господи, — шепчет Крис, цепенея.

Поворачивается ко мне. Вцепляется. Ее руки становятся холодными, а потом и вовсе ледяными. Кристина опирается на меня, в следующую секунду я подхватываю ее на руки, потому что она… отключается.