Это несерьёзно

Эпилог

Почти три года спустя

Кристина

— Вот это принцесса. Вот это звездочка родилась у папы с мамой, вот это… потягуши-потягуши. Красавица наша. Вот это ты зеваешь, вот это рот.

Улыбаюсь, слушая мужа. Демьян обращается не ко мне, разумеется, со мной он хоть и нежничает, но не сюсюкает.

Наша дочка проснулась.

Я открываю глаза и вижу Демьяна у пеленального столика. Уже переодетая Лиза кряхтит, машет ручками, пока Демьян фотографирует ее со всевозможных ракурсов. Смотрит при этом с таким восхищением, что сердце сжимается. Топит счастьем. Он любит дочь с первой минуты, ей всего четыре месяца, а в его мобильнике, клянусь, миллиард ее фотографий.

Лиза начинает волноваться, и Демьян аккуратно берет ее на руки.

— Маме дадим поспать еще минуту или будем уже будить? Как ты считаешь, дочь? Какие у тебя планы?

Малышка смотрит на отца внимательно, его голос ее успокаивает. Вместе они подходят к окну, Демьян раздвигает шторы. А за окном море, бескрайнее небо!

Я медленно присаживаюсь, любуясь тем, как эти двое смотрятся вместе.

Демьян внешне изменился за последние годы — возмужал, набрал мышечную массу. Спокойный сон и стабильность ему идут.

Борьба с самим собой и неопределенность иссушали, будто он жил со впившейся в душу пиявкой, которая планомерно тянула жизненную силу. Когда все выяснилось, мы съездили на кладбище, где захоронен прах Аси, и попрощались с этой несчастной девушкой. Демьян простил ее и самого себя, что у них так получилось. Ася надеялась на чудо, думала, наверное, что беременность ее спасет, но увы. Эти события остались в прошлом, мы пережили их и… отпустили.

Сейчас Демьян совсем не похож на себя прежнего. Он… часто бывает веселым, забавным, простым. Мы действительно счастливы втроем, на все сто процентов.

Я очень рада, что смогла родить ему дочку, которую он боготворит с рождения. Первая ромашка, к сожалению, у нас не прижилась, и это было настоящим потрясением. Демьян увез меня в Азию, где мы жили некоторое время вдвоем, избегая любого общения в офлайне, наслаждались друг другом. Я безумно боялась, что потеряю и вторую ромашку, оттягивала момент зачатия, но в какой-то день поняла, что пора. Что хочу ребенка. Тем более естественным путем у нас не получалось. Так появилась долгожданная, обожаемая Лиза, с обалденной улыбкой и блестящими детским счастьем глазами.

Дочь подарила нам с мужем столько приятных эмоций и восторга, что мы стали ну просто сумасшедшими родителями, которые не могут насмотреться на свое чадо. Она и правда особенная, наша обалденная ромашка.

Лиза сладко потягивается и снова зевает, Демьян любуется, широко улыбаясь. Меня же теплом топит!

— Доброе утро, — говорю полушепотом.

Эти двое оборачиваются, Лиза радостно визжит, начинает тянуться, и Демьян ее тут же приносит.

— Она голодная.

Принимаю дочку, зацеловываю и устраиваю на груди.

— Да, наверное. Давно проснулись?

Мы быстро целуемся.

— Минут десять. Как ты сегодня?

— Лучше. Не знаю, что со мной было, голова кружится, хотя вроде бы нормально ем. Демьян, не нужно так смотреть.

— Может, тест сделаешь?

Качаю головой и быстро целую Лизу в лоб. Мое сокровище, моя девочка. Как хорошо, что она у нас есть. Я так сильно ее люблю, что это неописуемо.

— Я погуглил, бывает, что после родов вторая беременность наступает быстро, даже если до этого не получалось.

Делала вчера, он был пустой.

Вообще, я столько тестов сделала, что… просто нет сил даже пробовать! Но грубить Демьяну не хочется, он ведь искренне обеспокоен.

— Давай позже. Пожалуйста.

— Конечно.

Демьян присаживается и целует нас с дочкой по очереди, достает мобильник и показывает фотографии, которые сделал только что. Их не менее тридцати!

Лизавета в новой пижамке смотрит на него, улыбается, хмурится, зевает. Каждое выражение ее лица запечатлено, как в турецком сериале, с пяти разных точек. Я смеюсь, пока Демьян хвастается галереей. Безумный папаша, иначе не скажешь. Я бы хотела родить ему много детей. Я бы так хотела, чтобы у нас была большая семья!

После обеда Лиза играет, потом купается в нашем бассейне с папой. Она обожает воду, сразу успокаивается и расслабляется. Я в это время пакую чемоданы. Впереди наш первый перелет с дочкой, и только одних лекарств с собой собираю два мешка. Не представляю, что может пригодиться.

Самолет удобный, всю дорогу Лизавета сопит на груди. Мы приземляемся в Малаге и около девяти вечера заселяемся на виллу в испанском курортном городке Марбелья. У Демьяна здесь дела, и я решила, что мы с дочкой будем его сопровождать в этой поездке. Мой муж — тот человек, о котором ходит множество разных слухов. В действительности же наш круг общения узок, мы осознаем значимость и ответственность и стараемся держаться вместе.

В течение недели Демьян занимается работой, а я встречаюсь со всеми своими родными. Мама с папой и Рада Максимовна прилетают, чтобы повидаться с маленькой Лизой. Пару раз я оставляю дочку с бабушками, чтобы провести несколько часов с подругами, которые также прибыли специально.

В Россию мы пока, к сожалению, не можем приехать. Неофициально Демьян помог и продолжает помогать «СоларЭнерджи», но на официальном уровне он, увы, в розыске, а таскаться на допросы у меня нет ни малейшего желания.

Время летит стремительно! Я с удовольствием провожу эти недели, расслабляюсь и отдыхаю, много сплю и ем. Лиза быстро привыкает к вниманию бабушек и купается в нем от души.

За пару дней до возвращения домой мы с Демьяном посещаем масштабное мероприятие — свадьбу одного известного человека. Для этого события сняли на сутки целый замок, пригласили популярную группу.

Приезжаем ненадолго — я все еще некомфортно себя чувствую, если оставляю Лизу больше чем на два часа даже с родными. Но при этом понимаю, что другой возможности выбраться куда-то вдвоем с мужем в ближайшее время не предвидится.

Мы прекрасно проводим время. Я немного всхлипываю на церемонии, вспоминаю нашу с Демьяном свадьбу. Он обнимает меня со спины и говорит, что рождение Лизы превратило меня в совсем крошечного птенца, который разучился справляться с эмоциями. Пожимаю плечами. Может быть, так и есть. Мы не статичны: живем, любим, меняемся. И это хорошо ведь? Никто не обязан застывать на месте.

Я замечаю, как на нас с Демьяном смотрят другие мужчины и женщины. Одни явно пытаются понять, кто мы такие, другие — догадываются, и поэтому держатся подальше. В определенных кругах мой муж известен, его боятся.

Немного потанцевав, мы решаем, что пора домой — укладывать Лизу.

— Я отвечу на звонок, и будем прощаться, — говорит Демьян и отходит с мобильником подальше, где музыка тише.

Оставшись одна, я от скуки ищу среди гостей знакомые лица и, к своему удивлению, нахожу. Светлана Буранова, женщина из мира моего первого мужа, тоже здесь, оказывается, с подругами. Мы встречаемся глазами, после чего она быстро оценивает мое платье и внешний вид, что вызывает улыбку — выгляжу я превосходно. Именно так, как себя чувствую.

Светлана застывает в нерешительности, а затем подходит и с разбегу начинает беседу. Причем таким тоном, какого я от нее отродясь не слышала: лебезит, в лицо заглядывает. Только спустя минут пять догадываюсь — она старается понравиться и наладить контакт, связи.

Ох ничего себе! Кто бы мог подумать.

Усмехаюсь и скрещиваю руки на груди. В основном я молчу, просто слушая. Светлана же продолжает искать общие темы, которых у нас практически нет, и, видимо, от отчаяния приступает к обсуждению гостей. К нам присоединяются две ее подруги, женщины из моего прошлого.

— …А вот эту пигалицу ты знаешь, Кристина? Наверное, знаешь, кто ж ее не знает!

— Какой позор, что он привез ее сюда!

Светлана указывает пальцем на хрупкую рыженькую девушку, которая и впрямь бросается в глаза: высокая, красивая, с россыпью веснушек на лице, копной волос, в зеленом платье. Она — яркое пятно на черно-белом фоне. Необычная внешность. Ее хочется рассматривать.

— Кажется… я ее действительно где-то видела, — отвечаю задумчиво.

— Еще бы! Вся Москва только и обсуждает ее внезапный брак с Одинцовым. Она с ним явно что-то сделала, вот только счастья ей это не принесло. Он ее презирает, это очевидно. Все ее презирают.

— Кто кого презирает? — спрашивает подошедший Демьян.

Он обнимает меня со спины и целует в щеку, тем самым уточняя, все ли в порядке и не нужна ли помощь.

Нежно поглаживаю его по руке — все отлично, справляюсь.

Буранова и ее подруги смотрят на нас с голодным любопытством. Не просто смотрят — сканируют. Думаю, мой развод с бывшим и роман с Демьяном, который в розыске, тоже долго обсуждался. Они лицемерно ему улыбаются.

— Мы подло сплетничаем, — пожимаю я плечами.

— О ком?

— О той девушке, — киваю на рыженькую. — Говорят, она обманщица.

— Максим Одинцов человек непростой, мало публичный, но при этом известный, — продолжает Светлана. — Не представляю, как он допустил этот брак. Говорят, она его на яхте напоила и забеременела!

— Я даю этому липовому союзу максимум полгода, — поддакивает подружка Светланы. — Ничего у нее не выйдет. Появилась из какого-то Зажопинска и ведет себя, как королева! Москва таких щелкает, как орехи.

Я вновь смотрю на девушку и понимаю, что, как королева, она точно себя не ведет. Стоит одна у столика, держит в руках бокал с шампанским, который ни разу не пригубила. Чуть сжалась, ссутулилась и вообще, судя по всему, находится в большом смятении. Ей… боже, бедняжке просто страшно.

Не знаю, откуда она взялась, но столичная тусовка не любит тех, кто от них отличается, мне ли об этом не знать.

Где же я могла ее видеть? Знакомое лицо.

К девушке подходит высокий темноволосый мужчина, представитель известного бренда косметики. Я запомнила его, когда он толкнул длинный нелепый тост. Он начинает что-то говорить, и девушка отступает назад. В ее глазах появляется еще большая растерянность.

Я решаю, что пора бы подойти и познакомиться, тем самым поддержать. Не знаю, что у нее там с замужеством приключилось, но она одинока, ей страшно — я на такое смотреть сложа руки не собираюсь.

Делаю шаг в ее сторону, но в этот момент к девушке подходит еще один мужчина. Тоже старше ее, очевидно, что при власти — движения плавные, уверенные, осанка идеальная. Увидев его, девушка застывает.

— А вот и муж, — закатывает глаза Светлана. — Бедняга. Столько из-за этой дешевой шлюхи потерял. Он никогда ей не простит этого. Никогда. И никто не простит.

Девушка не сводит взгляд с мужа, в нем отражаются боль, нежность и… надежда?

«Боже. Обними ее. Обними свою жену, пожалуйста», — мысленно шепчу я.

Что секундой позже Одинцов и делает. Притягивает к себе, смотрит при этом с большим вниманием. Она испугалась, он это заметил, и ему это… не понравилось.

Девушка, чуть смутившись, кивает мужу, и они отходят подальше от стола, чтобы потанцевать. Максим аккуратно обнимает ее за тонкую талию, сам же смотрит на темноволосого с раздражением или даже угрозой. В это время на лицо его жены будто луч света падает, девушка расцветает. Она ласково касается Одинцова, он притягивает ее к себе чуть сильнее, и мне вдруг становится неловко, словно я стала свидетелем крайне личного, интимного момента. Очень трогательного. Невольно любуюсь, игнорируя треп Бурановой.

— Пусть веселится, недолго ей осталось.

Через пять минут мы с Демьяном едем за дочкой, по пути обсуждаем знакомых, эту необычную пару, свидетелями танца которой стали.

Надеюсь, у них все будет хорошо. Одинцов заботится о жене, а она — ждет этой заботы. Вот только иногда голых чувств недостаточно. Иногда, для того чтобы быть вместе, нужны целые подвиги.

Мы забираем у бабушек искупанную и уставшую Лизу, укладываем ее в ночь, после чего занимаемся любовью.

— Не хочу улетать, — говорю я Демьяну перед сном.

— Можно задержаться еще на неделю.

— А ты останешься со мной? Я без тебя не хочу.

— Останусь, конечно. Что мне дома делать без тебя?

— В этом прекрасном уютном доме с бассейном и шикарным видом на море? — подкалываю.

— В этом пустом большом доме, стены которого давят.

— А работа?

— Она никуда не денется.

Утром я снова просыпаюсь с большим трудом — да что ж такое-то! Демьян успевает провести по меньшей мере три фотосессии Лизавете, пока я сползаю с кровати и плетусь в ванную. Ощущение, будто у меня похмелье, хотя легли рано, да и я не выпила ни глоточка алкоголя.

Небывалая усталость клонит в сон. Сажусь на унитаз и медленно дышу, приходя в себя. Наивный романтик в глубине души оживает, и я, следуя порыву, достаю из аптечки тест на беременность. Делаю его и откладываю на раковину, сама умываюсь, принимаю душ.

Перед выходом бросаю равнодушный взгляд на тест — и замираю. В глазах двоится, что ли?

Я впиваюсь взглядом в две красные полоски! Яркие, сочные. Этого не может быть! Просто не может! Как? Неужели сейчас? Сердце вмиг ускоряется, я прижимаю руку к груди. Счастья так много для меня одной, что его немедленно хочется с кем-то разделить. Я бегу в комнату. Демьян носит дочку от окна к двери, разговаривая по телефону на английском. Ругается там на что-то, Лизавета внимательно слушает.

Я же… ну не могу я так долго терпеть. Встаю перед ним и показываю тест.

Демьян сперва не понимает, мажет по нему глазами и дарит беглый кивок. Просит минуту. Отворачивается, продолжая спор.

Я обхожу и опять показываю ему тест.

На этот раз до моего гениального хакера начинает доходить. Лицо светлеет, губы трогает улыбка. Демьян вопросительно приподнимает брови.

Я быстро пожимаю плечами, дескать, так получилось.

В следующую секунду он отбрасывает телефон в сторону, хватает меня и прижимает к себе. Пищу!

Лиза ничего понять не может, но тоже радуется, когда мы обнимаемся и прыгаем от счастья. Заливисто хохочет, когда Демьян зацеловывает ее. Потом притягивает меня к себе и целует в губы. Уже по-взрослому. Со всеми чувствами, что испытывает.

Нашей взаимной, настоящей любви слишком много для двоих, и я обязательно рожу ему еще детей. Много. В этот момент я точно знаю, что у нас получится. Мы это счастье заслужили.