Это несерьёзно

Глава 43

Три месяца спустя

Громкая музыка проникает под кожу, я сливаюсь с ней воедино и плавно двигаюсь в такт. Поднимаю вверх руки, делаю эффектную волну, чувствуя себя спокойной и прекрасной. Вольной как птица, легкой, совершенной!

Если предположить, что уверенность в себе — это рефлекс, то за последние месяцы я его выработала в совершенстве и теперь жадными глотками пью самостоятельность, неизбежно взрослею, ловлю баланс и наслаждаюсь той новой собой, которой становлюсь.

Зима выдалась жаркой — мы с Демьяном облетели почти всю Азию. Он руководил NST по удаленке, параллельно встречался с приятелями, разбросанными по свету, собирал информацию, готовился к чему-то важному. Между делом прочел пару-тройку лекций в вузах, на каждой из которых я обязательно присутствовала. Практически ничего не понимала, но посмотреть на него, любимого, за кафедрой — было настоящим искушением.

Студенты и преподаватели ловили каждое слово, иногда вступали в жаркие эмоциональные дебаты, которые Демьян с интересом поддерживал. В эти часы он был невыносимо хорош собой. Пугающе умный, знающий себе цену, достигший к тридцати годам уникального мастерства. Но при всем при этом Демьян не выглядел пафосно. Напротив, запросто делился опытом, не опасаясь конкуренции с подрастающими айти-гениями. Мне даже показалось, он хотел этой конкуренции, ждал себе замену, которой пока не предвиделось.

Работы у Баженова был вал!

Я все чаще замечала в его глазах тяжесть и усталость, несвойственные возрасту. Заломы между бровями и у губ становились резче и хуже разглаживались в периоды релакса. Я улавливала малейшие изменения. Боже, да я помню Баженова совсем пацаном еще, от меня не скроется ни одна лишняя черточка на его лице или теле! Когда от него веяло негативом, я молча забиралась на колени, обнимала за шею и целовала в висок. Демьян неизменно обнимал в ответ.

Находясь с ним вдвоем в чужих странах, не владея местным языком, да и английским — со сложностями, без денег (мой доход хоть и возрос, но его все же не хватало на жизнь в Сингапуре, Токио и Тайване), я не услышала ни одного злого слова. Что бы ни происходило за эти месяцы. Ни разу Баженов не сорвался, не выказал раздражение. И постепенно, спустя недели, я перестала зажиматься и внутренне ожидать атаки.

Потребовались месяцы рядом с любимым мужчиной, чтобы окончательно расслабиться и осознать, что никто никогда больше не будет ругать или унижать меня.

Я нравилась Демьяну любой, что бы ни надевала, как бы ни выглядела, какие бы ошибки ни совершала. Так же как и он мне.

В этих комфортных условиях, с трудом и скрежетом я медленно шла к себе новой и в какой-то момент, рано утром, пока варила кофе, вдруг осознала, что значит чувствовать себя свободной, будучи в отношениях. Раньше эти два слова были антонимами. В голове не укладывалось, ведь союз — это как раз отказ от свободы в пользу другого человека! На самом деле я просто нашла ключ, и схема заработала.

Оказывается, дело в уважении. Одно лишь уважение к себе и партнеру не позволит изменить, предать, унизить, причинить боль или солгать. Я безмерно уважаю своего красивого кибервоина, а он уважает меня. Мы стали лучшими друзьями, которые занимаются любовью, мы хакнули жизнь.

Марк Росс никогда не уважал меня, и когда я перестала уважать его, а это случилось за пару лет до разрыва, все и покатилось в пропасть.

Пока Демьян трудился, я тоже не сидела сложа руки: совершенствовала английский, занималась иллюстрациями, пробовала разные направления, набивала руку, вдохновлялась новой культурой и искала собственный стиль. Стоимость моих работ значительно возросла, а очередь из клиентов выстроилась на полгода вперед. Я серьезно занялась йогой и танцами, начала лучше чувствовать свое тело, подтянулась и преобразилась.

В свободные минуты мы с Баженовым наслаждались друг другом.

Вернулись в Питер буквально неделю назад: моя работа и моя мама требовали присутствия, да и Демьян был не против наконец отметиться в офисе.

Разделавшись с самыми горящими делами, я обзвонила подруг и предложила встретиться. Погулять по магазинам, поболтать и посмеяться, вместе поужинать — этого не хватало! Мы с девочками провели день вместе и напоследок заскочили в это модное место, чтобы потанцевать и расслабиться.

Чья-то рука касается спины и ведет вдоль позвоночника. Я вздрагиваю и отшатываюсь, как-то сразу осознав, что это не Демьян. Трудно объяснить, но он трогает иначе, его руки я знаю.

Оборачиваюсь — передо мной незнакомый мужчина лет тридцати. Тут же ощущаю тошноту: мне не нравится, когда ко мне прикасаются чужие. Качаю головой и показываю, что не надо трогать. Мы просто танцуем в одном зале. Всё.

Не унимается. Осыпает комплиментами. Из-за музыки слышно плохо, но по жестам ясно — парень в восторге от моего внешнего вида. Поднимаю руку и показываю кольцо с огромным камнем, качаю головой. Не могу понять, он пьян? На всякий случай я отхожу в другой край круга и продолжаю танцевать. На следующей песне парень появляется снова и требует мой номер телефона. Начинает кричать на ухо, кто он, обещает купить для «феи» самое дорогое шампанское за сто тысяч, а когда включается медленная песня, и вовсе не дает прохода. Мой телефон в сумочке за столом, я хочу дойти до него, и парень идет следом.

Стоит рядом, пока достаю мобильник и быстро пишу Баженову:

«Ты скоро?»

«Паркуюсь. 20 мин».

«Тут альфа-версия не дает дышать».

«3 мин».

Марина, что сторожила сумки и курила кальян, отправляется на поиски охранника, пока я еще раз поясняю, что не знакомлюсь, у меня есть любимый человек. В клубе куча свободных девушек, которые поймают взгляд и улыбнутся. Да и вообще, такая ошеломляющая настойчивость — тот еще красный флаг!

Комплименты мне не нужны. Сама знаю, насколько притягательно выгляжу и как сексуальна в этом облегающем платье с открытой спиной. Такой я стала рядом с Демьяном, который осыпал бриллиантами и восхищением. Когда я носила старомодные юбки, сидела в четырех стенах и при передвижении по городу смотрела в пол, зашуганная Марком, ни один мужчина… блин, за пять лет ни разу не попросил мой номер телефона! Сейчас же поклонников хоть отбавляй!

Демьян залетает в зал даже быстрее, чем обещал. Находит меня, на ходу стягивает пиджак, так как в помещении довольно жарко.

Через несколько секунд теплая рука привычным движением ложится на талию, отчего сразу становится спокойнее.

— Кирилл, это мой мужчина — Демьян. Демьян, это Кирилл, он выхватил у меня телефон и позвонил себе сам. Представляешь, какой молодец? — весело, но немного нервно знакомлю я.

Баженов напрягается и выдает, кажется немало обалдев:

— Даже так? Прямо выхватил?

— Очкарик, ты ее парень? Девушка очень понравилась, — с вызовом включается Кирилл. — Красивая, тоже такую хочу. Что делать будем?

— Он позвонил? — переспрашивает Демьян.

Проверяю и киваю — да, козлина позвонил себе. Тут же пересылаю Баженову его номер.

— Ясно, — произносит Демьян, водит пальцем по экрану своего мобильного.

— Ничего не хочешь больше сказать? — усмехается Кирилл.

Оглядывается — за его спиной собралось четверо друзей. По физиономиям видно — мозгов мало, зато гонора хоть отбавляй.

Он обращается ко мне:

— Я тебя наберу. Моей будешь. Охрану не зови, это наш семейный клуб. Закон мне не писан. А пока выпей шампусик, почувствуй вкус роскоши.

— В этом я сомневаюсь, Кирилл, — улыбаюсь я, прижимаясь к Демьяну. — Мой мужчина — хакер, и теперь у него есть твой номер телефона. Ты сам его дал — это так глупо! Если ты еще хотя бы раз приблизишься ко мне или, не дай боже, напишешь или позвонишь, — а я тебя, котик, блокировать не буду, — Демьян взломает тебя и твою жизнь. А потом сольет в унитаз.

— Что? — хмурится Кирилл. — Что за дичь ты несешь?

— Слушай внимательно девушку. — Баженов показывает ему экран телефона, на котором скрин паспорта, следом открывается какой-то чат, переписка, фотографии.

Он листает страницы, при этом лицо Кирилла вытягивается. Бедняга бледнеет, глаза же наливаются кровью. Это ужас. Ужас от встречи с монстром.

— Как?! Это невозможно! Незаконно!

— Закон тебе вроде бы не писан? — уточняю я.

Кирилл, видимо, прокручивает в голове свои секреты, а они есть у всех. Мы щедро отправляем тайны в интернет, отчего-то думая, что после этого они по-прежнему принадлежат только нам.

— Семейный клуб? — приподнимает брови Баженов. — Я его закрою завтра, хочешь? Твоя семья будет в панике метаться, а ты будешь знать, кто виноват. Заодно проверим, достаточно ли крепкие у тебя яйца, чтобы признаться родителям, указать на меня и пояснить причину. Итак, возьмешь меня на слабо?

— Да как ты смеешь…

— Только, сука, дай повод, — перебивает Демьян. Его глаза жутко стеклянные. — А сейчас извинись перед моей девочкой, которая, судя по всему, твоя гостья и которую ты напугал. — Баженов притягивает мою ладонь к губам и галантно целует.

Кирилл фыркает, начинает обсценно ругаться, психовать, но в конце бравады — извиняется.

— И на будущее: если девушка говорит «нет», значит, она имеет в виду «нет», — просвещаю я. — Мой мужчина не нуждается в спонсорской помощи, но, если вдруг нам понадобятся деньги, мы теперь знаем, кому позвонить. — Я киваю на бутылку игристого, что Кирилл притащил с собой.

Тот ее остервенело хватает и уходит, и я кричу вслед:

— Не раздавай кому попало свои номера! Мало ли что может случиться!

Кирилл переходит на бег, а я смеюсь. Качаю головой и поворачиваюсь к Демьяну. Его взгляд окутывает и согревает, я расслабляюсь и начинаю новую игру — соблазни любимого. Опускаю глаза, смотрю прямо, поправляю пуговицу на черной рубашке, при этом незаметно порхаю по груди легкими прикосновениями.

— Хочешь кальян? Мы тут заказали с девочками, но не успеваем курить, всё пляшем. С яблочком.

— Я хочу тебя в этом платье. Новое?

— Новое. — Прижимаю палец к его губам. — Потерпи.

Демьян не целует, но и не отстраняется. Просто смотрит своими пустыми глазами. Да так смотрит, будто ничего, кроме меня, на свете не существует. Волоски поднимаются дыбом, я люблю его каждой клеткой своего тела.

К нам подходят подруги, весело здороваются с Баженовым. Он знает каждую из них и запросто общается. Некоторое время все вместе обсуждаем ситуацию, смеемся. Травим байки из поездки.

Баженов не курит сигареты уже два месяца и с жадностью втягивает дым кальяна, пока я танцую, не сводя с него глаз. Он следит за каждым моим движением, мы оба знаем, что скоро займемся любовью.

Покурив, он отдает мундштук и подходит. В медленном танце мы движемся плавно, чуть лениво. Атмосфера становится ярче, воздух насыщеннее.

Когда через полчаса садимся в машину, Демьян спрашивает равнодушно:

— Ко мне или камень-ножницы-бумага?

Я прыскаю. С вызовом поднимаю кулак, Демьян делает то же самое. Три раза качаем руками и показываем. У него — камень, у меня — бумага.

Значит, ночуем у меня.

— Да блин! — ругается Демьян, нажимая на кнопку «двигатель-старт». — Ты всегда выигрываешь, читерша.

— Потому что ты всегда показываешь камень. — Расторопно пристегиваюсь.

Зимой мы жили вместе и вроде как привыкли, да так, что теперь, вернувшись домой, ночуем то в его квартире, то в моей. Скитаемся. Слишком много вещей, за раз не перетащишь, а переезжать — процесс сложный и длительный.

Едем ко мне. Поднимаемся в лифте. На лестничной площадке спешим, мои пальцы дрожат и путаются, пока ищу нужный ключ, пытаюсь попасть в замочную скважину.

— Возьму тебя быстро, — раздается за спиной.

— Демьян, Дёма… — шепчу я сбивчиво, немало смущенная откровенностью. — Потерпи еще.

Едва заваливаемся в квартиру и закрываем дверь, Демьян подталкивает лицом к стене и задирает платье. Мое дыхание становится шумным, когда он стягивает колготки, стринги. А затем, присев, жадно мнет, целует и кусает ягодицы. Захватывает зубами, оставляет влажный след. Своей торопливостью он транслирует обожание и восхищение — я ощущаю себя богиней, мне настолько хорошо, что закрываю глаза и не сдерживаю стонов.

Демьян тянет бедра на себя. Когда слушаюсь, он прижимается губами к промежности, ведет языком. Меня пронзает током. Как бы сильно ни выгибалась, как бы ни старалась отстраниться, моя поза слишком откровенная, а его лицо в бесстыже-пикантной позиции — между ягодицами. Трясет. Смелость и наглость, которые я излучала в клубе, лопаются, как мыльные пузыри в наглых руках фокусника. Закусываю губу и дрожу, обалдевая от интимности, стыда и ощущений. Вмиг превращаюсь в скромницу, сгорающую от шока и наслаждения, вот так ему отдаваясь.

Поласкав вдоволь, Демьян выпрямляется. На то, чтобы расстегнуть ширинку, у него угодит несколько секунд. Дальше неминуемо следует вторжение. Из-за разницы в росте мне больно, он высокий и большой, приходится привстать на цыпочки и поднять ногу повыше. Вот так хорошо. Можно. Через пару толчков «терпимо» превращается в «идеально», и я замираю, предвкушая пик. Ощущения прокатываются по нервным клеткам, жгут. Демьян упирается ладонью в стену у моего лица, голодно берет меня сзади. Долго, быстро, требовательно, пока его тело не расслабляется. Мы быстро раздеваемся, падаем в кровать и отдаемся процессу.

Около трех часов ночи я пеку оладьи в кухне, Демьян сидит за столом и скромно жует кусочек черного хлеба, что остался с завтрака. Больше продуктов в доме не обнаружилось.

На его плече никотиновый пластырь, с которым, тьфу-тьфу-тьфу, процесс идет легче. В этом плане Баженов молодец — задался целью бросить курить и не сдается, хотя ему физически плохо.

— Кристин, может, тебе охранника нанять? — внезапно меняет тему.

— Что? Да нет, ерунда. Ничего страшного не произошло, я умею постоять за себя. Я, наверное, перестаралась, но этот парень столько гадостей о тебе наговорил. Как подвинет тебя, размажет и так далее. Мне хотелось отомстить.

От плиты исходит жар, я переворачиваю оладьи.

— Тот парень — лох, он мало меня волнует, но мне показалось, ты была напугана. Нехорошее предчувствие у меня.

Наш камень преткновения — его предчувствия. Иногда Демьян будит меня ночью, когда ему кажется, что я перестала дышать. Я обнимаю его, целую и успокаиваю, сама же в такие моменты ощущаю горечь — он сравнивает меня с ней. Ася Гришина умерла одиннадцать лет назад, но по-прежнему имеет на него влияние, посещает его сны. Я просто лопаюсь от ревности, когда целую его, представляя, что эти сильные руки нуждались в том, чтобы обнимать ее. К другим женщинам такой ревности и близко нет. Они живые, он в любой день может уйти к любой из них, но ему не надо.

— Мы были в людном месте. Но я тебя услышала и обещаю, что буду осторожной. Эй, ну ты чего опять хмурая туча?

Демьян барабанит пальцами по столу.

— А если найму, ты не будешь против?

Пожимаю плечами:

— Мне бы не хотелось. Ты в порядке?

— Да, вполне.

Смахнув оладьи на тарелку, я подхожу ближе. Демьян поднимает голову и смотрит снизу вверх. Обхватываю нежно лицо, вглядываюсь в любимые черты. Обожаю, просто обожаю его.

— Всё в порядке. Иногда я думаю, что могу тебя потерять, и психую, — произносит он. — Забей. Я держу себя в руках.

Забираюсь на колени, целую его в висок с десяток раз, пока не начинает улыбаться.

Неужели совсем нельзя выяснить, что случилось с той девушкой, которая так внезапно погибла? Понимаю, страницу перелистнули, данные стерли, ее родственники переехали и на контакт идти отказались категорически. Но должен же быть способ выяснить! Демьян попросил не лезть, но что если самой провести мини-расследование? Возможно, я смогу разговорить тех людей, которые не стали сотрудничать с Баженовыми. Не верю, что он мог причинить Асе вред. Просто в голове такое не укладывается.

После перекуса мы забираемся под одеяло. Я отчего-то знаю, что Демьян будет спать плохо. Когда у него такой взгляд, это неминуемо. Засыпаю первой, а просыпаюсь последней около девяти, когда Баженов уже уехал в спортзал, откуда отправится прямиком в офис NST.

Отвечаю на его «доброе утро» в чате, привожу себя в порядок, варю кофе и просматриваю новости.

О, нас с Демьяном, оказывается, сфотографировали вчера в клубе и выложили на официальную страницу в соцсети. Он черной тенью возвышается надо мной, а я смело прижимаю палец к его губам. Ниже подпись: «Талантливая художница Кристина Осина-Росс и ее новый парень-программист посетили вечеринку в ”Осени”».

Смеюсь вслух! Во дают: «ее новый парень-программист». Демьян, конечно, максимально избегает публичности, хотя кажется, будто в Азии его лучше знают, нежели в родном городе. Благодаря Баженову госспутники бороздят космические просторы, но для всех он просто парень-программист.

Фотография получилась классной и набрала несколько десятков тысяч лайков. Мы так увлеченно смотрим друг на друга, что кажется, будто кадр не случайный, а постановочный. Скачиваю себе на память.

На банковскую карту падает рубль и следом — милое сообщение: «Смени фамилию, шлюха. Хватит меня позорить!»

Спасибо, Марк, сменю. Обязательно. Просто некогда было возиться с загранником.

Я планирую заскочить в издательство, а потом за продуктами: вечером жду маму в гости. Мы с ней, Демьяном и Радой Максимовной пойдем ужинать, но домашнюю еду никто не отменял, а у меня в холодильнике молоко и яйца. Даже остатки хлеба Баженов с голодухи срубил.

Собравшись, выхожу на улицу, но не успеваю и шагу сделать, как ко мне подходит незнакомый мужчина лет пятидесяти с внушительным конвоем. Представляется майором полиции и настойчиво предлагает пройти с ним. Потому что дело не требует отлагательств.

Кольцо вокруг смыкается, деться некуда.

Я нервно оглядываюсь по сторонам и с горечью осознаю, что Баженов физически не успел бы нанять охрану. Слишком мало времени прошло после вчерашнего разговора. Силюсь беспечно улыбнуться, достаю телефон и ставлю перед фактом:

— Сперва звонок сделаю.