Это несерьёзно

Глава 28

Кристина

Любовь представляется мне как нежное, теплое, невесомое одеяло, в которое хочется завернуть ее объект. В то же время любовь — это самое алчное чувство на свете! Я так сильно хочу чувствовать Демьяна, что с ума схожу. Впитать бы в себя или впитаться самой каждой клеткой. Хочу смотреть на мир сквозь него и получать в ответ все то же. Любовь… это определенно полнейший сбой работы мозга. Любила ли я когда-то бывшего мужа? Хоть кого-нибудь?

Обнимаю Демьяна за шею, когда он выносит меня на улицу. Торопливо хватаю свежий морозный воздух и прихожу в себя. Но вырываться не спешу: ощущаю себя закутанной в то самое волшебное одеяло — самое теплое и нежное на свете. Прикосновения Демьяна — максимально бережливые, трудно представить, что мужчина… взрослый, большой мужчина на них способен.

Я плавлюсь и жадно дышу ртом. Там, в подвале, я впала в какой-то транс, трепетала, излучала и впитывала. Тело стало пластичным и восприимчивым. Я так сильно волновалась, что не смогла с собой справиться. Оргазм накрыл без особой стимуляции, а потом… картинка поплыла.

— Лучше? — спрашивает Демьян. — В подвале было душно, народу набилось битком.

— Я выключилась, да?

— Прямо на пике сессии. Голуба, ты ужинала?

— Да, конечно.

Лгу. Кусок весь вечер в горло не лез. Я ужасно страдала после нашего прощания, злилась на свои чувства, на то, что соскучилась по Демьяну сильнее, чем он по мне. И ревновала.

После обморока осознала себя на диване на первом этаже, Демьян и администратор отпаивали водой с лимоном и льдом. После чего мы оделись и вышли на улицу.

— Ты в порядке? — интересуюсь у Демьяна, когда садимся в его машину.

— Нет.

— Что?

— Я не в порядке.

Слегка обескураженно пялюсь на него.

— Завелся сильно, — бурчит.

— Яйца болят?

Он поворачивается в мою сторону, прищуривается.

— Машину вести сможешь?

Прищуривается агрессивнее. Невинно пожимаю плечами.

Демьян врубает движок и заднюю скорость, выруливая на дорогу. Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Тело пылает, обожженное холодом октябрьской ночи, оно вновь огнем горит. Кажется, еще сильнее. Фантазии яркими вспышками озаряют, приходится губы кусать, чтобы хоть как-то, хоть что-то.

— Кажется, я как снаряд, тронешь — взорвусь, — шепчу Демьяну.

— На такие вечеринки следует ходить в сопровождении мужчины, птенец.

Зажмуриваюсь. То же самое слово, тот же «птенец», что слышу от Баженова всю жизнь, но сейчас Демьян его другим тоном произносит и звучит оно совершенно иначе. Не как детская кличка. Оно звучит сексуально.

— Правда?

— Если приходишь одна, за тебя могут посоревноваться. И… легко попасть в конфликт или сделать то, о чем потом будешь жалеть. Наобум здесь плохой метод. Стоит точно понимать, зачем идешь и какой результат хочешь получить.

— Иначе получится, как у нас с тобой? — Подглядываю сквозь ресницы.

— Типа.

Он стреляет в меня глазами, и я прикусываю губу: мы чуть было не переспали прямо там. Во время транса. Наверное, его сдержало слово, которое он мне дал.

— С мужчиной иначе?

— Если он надежный и опытный, то удержит ситуацию в рамках, — говорит Демьян сухо, даже с раздражением.

Я открываю глаза и смотрю на него.

— Ты побудешь со мной? Не хочу оставаться одна, я слишком возбуждена для этого.

— Ты точно смерти моей хочешь.

Молчу. Смотрю на него. Когда любишь, хочешь согреть и впитаться. Именно это я сейчас и чувствую. Пусть не взаимно, но я не могу остановиться и прекратить. Мне это нужно.

— Побуду, конечно.

В квартиру заходим молча, скидываем обувь, верхнюю одежду. Демьян отправляет меня в душ, где я наскоро тру себя мочалкой, желая как-то угомониться, но становится только хуже — кожа горит сильнее. Сам он моется минут пять, что кажется бесконечно долгим. Потом присаживается на край кровати. Он по-прежнему в одних брюках, без рубашки. Я успела надеть шелковые топ и шорты.

— Ты думаешь, происходившее там — это плохо? — спрашиваю.

— Нет, я так не думаю.

— Меня что-то трясет. — я Натягиваю одеяло повыше. — Надо попробовать заснуть.

Демьян выключает ночник и медленно укладывается рядом. Дышим в полной тишине будто громче, чем обычно.

— Спасибо, что приехал, — шепчу.

— Спасибо, что так хороша. — По голосу слышно, что он улыбается. — Это была моя лучшая кинк-вечеринка.

Улыбаюсь широко.

— Я люблю тебя, — выпаливаю едва слышно.

— Все-таки влюбилась.

— Наверное. Это ничего?

— Ничего.

Приподнимаю одеяло, мы тянемся друг к другу и обнимаемся. От прикосновения к его горячей спине я моментально дрожу. Обнимаю крепче и прижимаюсь грудью. Закидываю ногу повыше. Демьян будто тоже срывается на дрожь. Или это все я? Я, наверное.

Задыхаюсь.

— Тише.

Его низкий голос прокатывается по нервным окончаниям, и я прижимаюсь еще сильнее. Сливаюсь воедино. Демьян глубоко вздыхает.

— Не думал, что ты можешь так… Ты прекрасна.

— Правда?

— Пахнешь изумительно.

— Думаешь?

Я глажу его по волосам, ерошу затылок, плавно массирую шею и плечи. Не могу перестать его трогать и обнимать. Демьян ничего не просит и вроде как не делает, но по каким-то едва уловимым знакам чувствую, что ему приятно.

— Думаю, — отвечает он с улыбкой. — Хочется тебя съесть.

— А мне тебя. Надо же было так сильно возбудиться на сессии. Это всегда так?

— Под настроение.

— Ты часто посещаешь такого рода вечеринки?

— Время от времени.

— Трахаешься там?

— Нет. Смотрю. Знакомлюсь с девушками. Набираюсь опыта.

Он ведет пальцами по моей спине, по ткани топа. о Всего лишь ведет, казалось бы, такая мелочь, но это самое приятное, что я в жизни чувствовала. Сердце в груди горит и сияет. Он выводит круги пальцами выше, прямо по обнаженным лопаткам. От каждого касания прошивает током. Я, кажется, вся мокрая между ног, но думать об этом не могу, не успеваю стыдиться. Просто прижимаюсь к нему и растворяюсь в его голосе.

Демьян продолжает:

— Ищу что-то новое. Острое.

— На нас все смотрели. Это было… странно.

— Да.

Он шумно втягивает воздух, и я в ответ опять дрожу, потому что прекрасно сама чувствую, что именно он втягивает. Нас. Запахи смешались, мы стали чем-то новым.

— Я не знаю, смогла бы вот так жить или нет. Как ты. Раньше бы точно сказала, что нет. Но сейчас… я правда не знаю. Ощущения — невероятные. Никогда в жизни с мужем не испытывала ничего подобного.

Демьян целует мой лоб.

— Пару недель назад я переспала с парнем. Думала, мне хотелось. Теперь я понимаю, что мне совсем не хотелось. Ощущения не сопоставимы.

Он сглатывает и сжимает меня крепче.

— Не обидел тебя?

— Нет. Но… я постоянно думала о тебе, ругала себя за это, потом снова думала. И вышла какая-то ерунда. Теперь, после этой ночи, я наконец поняла, как это — хотеть мужчину. Теперь я знаю, что мне нужно. С подружками до криков спорила, что мы с тобой просто друзья и что никогда не предадим нашу дружбу из-за сиюминутного удовольствия.

Гладим друг друга не переставая. У Демьяна пах каменный, он крепко прижат к моему животу. Я ощущаю длину и толщину ствола, рельеф головки. Волоски дыбом, и холодок по коже проносится. Я… чувствую, как член дергается, когда Демьян вздыхает. Так чутко реагирует на каждую его эмоцию, и я тоже реагирую. Мне очень нравится ощущать его каменный член.

— Когда я в последний раз сильно любил, она умерла. Возможно, из-за меня.

Закрываю глаза, усваивая услышанное. Сейчас, когда мы так открыты друг другу, эта информация не звучит жутко. Может, дело в том, каким тоном он произносит слова — без грамма пафоса. Всего лишь делится тем, что с ним случилось.

— Это не доказано.

— Как и обратное. Мне комфортнее жить так, как я живу. В отношениях на троих, без ожиданий и планов на семью.

— Так вот что с тобой не так.

— Я живу так очень долго, уже и не помню, как это делать иначе. Я тебя люблю, но боюсь причинить тебе боль. Если мы попробуем, это неизбежно.

— А я боюсь причинить боль тебе, — парирую искренне.

— Мне, блядь, было херово, когда ты ушла и не писала месяц. Если бы я не приехал, ты бы и не написала. Вычеркнула меня из жизни за косяк.

Это тоже надо осмыслить и принять.

— Ни хрена себе косяк.

— Я в тебя втрескиваюсь.

— Мне тоже было очень фигово.

— О чем и речь.

Мы оба сглатываем скопившуюся слюну, которую гонят наши организмы для поцелуев. Я поднимаю мизинец, Демьян цепляется за него своим.

— Друзья навеки? — шепчу.

— Друзья.

— Все равно побудь со мной сегодня. Я слишком взвинчена, чтобы остаться одной.

— Конечно.

Он замолкает, и я тоже.

Мы зашли слишком далеко, чтобы дать друг другу разрядку и вести себя как ни в чем не бывало. Обнимаю его, дышу им и думаю. Рискнула бы я действительно стать девушкой Баженова? Попробовать свободные отношения, попробовать быть с ним. Стать одной из его подруг, прикоснуться к его миру. Стать еще ближе.

Я никогда не размышляла всерьез на эту тему, и сейчас, когда его стояк прижат ко мне, когда Дёма вспотел и обнимает, когда я заворачиваю нас обоих в одеяло своей безграничной любви к нему, внутри смятение. Скорее всего, ничего не получится и будет боль. Боль, которую невозможно вынести, потому что уровень нашей близости и правда зашкаливающий. Небезопасно так открываться человеку, так поступать с собой. Развод с Марком меня чуть было не размазал, а что будет, если не выйдет с Демьяном?

Сейчас, пока между нами есть недосказанность, пока я недоступна ему, я будто защищена от своего рыцаря им же самим.

Через некоторое время мы начинаем дремать. Я часто просыпаюсь, чтобы убедиться, что Демьян по-прежнему рядом, и обнять покрепче или погладить. Ощущаю, как ни странно, счастье. Наверное, какое-то извращенное. Счастье любить недосягаемого мужчину и быть с ним хотя бы таким образом.

Утром он просыпается раньше. Слышу, как собирается, ходит, и делаю вид, что сплю. Я прекрасно понимаю, что мы справились, не поддались искушению. Наваждение кинк-вечеринки спало, мы сможем обсуждать эту ночь в дальнейшем, смеяться над ней. Как обоих плющило, как страдали по телам друг друга. Вот умора!

Через час отрываюсь от подушки и плетусь в душ. Тщательно отмываюсь от Баженова. Магия закончилась, начались трудовые будни. Я вновь разведенная художница, он — закрытый мрачный айтишник. И мы по-прежнему друзья. Самые близкие, у которых нет секретов друг от друга.

Снимаю постельное белье и кидаю в стирку. Застилаю новое, тщательно проветриваю комнату, избавляясь от следов смятения и жажды. Варю кофе.

Пора заглянуть в почтовый ящик и заняться делами. Возможно, завтра я напишу Демьяну, спрошу, как у него дела. Сегодня еще нет, еще слишком нервничаю. Я… уязвима, а чтобы продолжать дружить с ним, нужно быть смелой. Очень смелой и сильной.

Настолько погружаюсь в свои мысли, что, когда звонят в домофон, вздрагиваю. Кто это может быть в субботу в такую рань?

На лестничной площадке… Баженов. Смотрит прямо в камеру. Как по команде бросает в пот, и вся выдержка рвется незримой паутиной. Я смотрю на его губы, на подбородок, на родинку на щеке и дрожу.

Любовь бывает невыносима в своей алчности. Вмиг ощущаю запахи, тепло его тела, вибрацию голоса. И свою тоску по нестерпимо желанному, прижатому к моему животу стояку. Все это — разом.

Начинаю метаться.

Демьян, наверное, забыл что-то. А я настолько не готова его увидеть, что вдребезги разбиваюсь о воспоминания.

Пока едет лифт, руки заламываю. Вдох-выдох. Молюсь всем богам, призываю дать мне выдержки. Не быть перед Демьяном жалкой. Не таскаться за ним. Не ныть. Ни в коем случае!

Дверь открывается, я выпрямляю спину, расправляю плечи и выдаю с улыбкой:

— Забыл что-то?

Он подходит сразу же. Обнимает и рывком прижимает к себе. Ахаю. Его губы прижимаются к моим. На следующем вдохе его язык увлажняет наш поцелуй. Мир покачивается. Схватилось бы за что-нибудь… комод, стенку, но рядом только Демьян, и я вцепляюсь в него.

Все те эмоции и ощущения, что я скопила в себе за прошлые сутки, да и за годы общения с ним, собираются в тугой комок и шаровой молнией мечутся внутри, разрывая душу в клочья.

Размыкаю губы и отчаянно отвечаю на глубокий, влажный поцелуй. Позволяю ласкать свой язык. Обалдеваю от вкуса, который ни разу не чувствовала. За двадцать семь лет дружбы! Демьян шарит по моей спине, ведет ниже и сжимает ягодицы. Меня больше не существует, я рассыпаюсь эмоциями. Запрыгиваю на него, обвиваю ногами талию. Он впечатывает меня в стену и жадно целует.

— Меня ни хуя не отпустило, — выпаливает. И целует. Целует.

Прижимаю его к себе, ерошу волосы. Кусаю губы, задыхаясь. Я совсем не умею так целоваться, но я умру, если он остановится.

— Давай попробуем? — говорит Демьян. — Вдруг получится.

Киваю много раз подряд.

— Блядь, — выдает низко. Отстраняется и смотрит в глаза. — Крис, давай. Если ты тоже хочешь. Рискнем.

— Выеби меня, — произношу в его губы. Нагло. Дерзко. И одновременно… жалобно.

Прижимает к себе тут же. Мир так и покачивается, пока Демьян несет меня в спальню.