Это несерьёзно

Глава 42

Кристина

— Следи за своей речевой продукцией, брат, — тихо, но строго произносит Демьян, и я открываю глаза. — Благодарю за понимание.

Он сидит на кровати и вполголоса говорит по телефону. На часах — половина первого, мы проспали половину дня. Оргии — штука довольно изматывающая, как выяснилось.

Спросонья разглядываю плечи Демьяна, нахожу на них следы своих ногтей и, о боже… нет, только не это, зубов, и проваливаюсь в воспоминания о прошлой ночи — звуковые, тактильные. Вкусы, запахи, ощущения — смешиваются, внутри что-то сжимается с утроенной силой. Я прикусываю большой палец, стрелой проносясь по основным сценам и не веря, что такое вообще возможно вытворять в реальности, не в кино. Я выпила всего бокал шампанского, но была как будто под большим градусом.

Вчера, пока ехала в ресторан, да еще и получив сообщение от Баженова, что он задерживается, чувствовала неприятную неловкость. Выглядела я хорошо, но самой себе казалась смешной и глупой. Нервы звенели, нутро противилось, но каким-то чудесным образом Аиша умудрилась разрядить обстановку с первой секунды.

Она тоже немного опоздала и сильно запыхалась, будто бежала, что показалось милым. Поставила красивую, мятного цвета коробку на стол и кинулась ко мне. Мягко улыбнулась и проговорила приятным обволакивающим голосом: «Какая же ты красавица, Кристина!» Ее рука была уютно-теплой, а рукопожатие — нежным, но ощутимым. Я поняла, что понравилась. Все будет хорошо.

Знакомство снизило уровень волнения, а время, проведенное вместе, и вовсе приравняло его к нулю. Пока ждали Демьяна, я без устали любовалась ее лицом, черными блестящими волосами, платьем и идеальным коротким маникюром. Аиша была хороша, словно только сошла с обложки журнала, и не сводила с меня глаз. Мы много смеялись, разговор лился рекой. Так бывает, когда встречаешь родственную душу, но при этом между нами сразу установилось некоторое напряжение — обе понимали, к чему может привести вечер, если все этого захотят. Это будоражило. Моментами захватывало дух.

Я привыкла жить в подозрении: окружающие женщины… из мира бывшего мужа относились ко мне с презрением или даже открыто желали зла. Они воспринимались как враги, и Марк активно поддерживал эту идею, повторяя, что нам завидуют и наш брак пытаются разрушить.

Оказывается, бывает иначе. На свете существуют самодостаточные, счастливые девушки, которые не хотят рушить — напротив, лишь созидать. Они живут так, как нравится, получают удовольствие и открыты для знакомств.

От Аиши приятно пахло дорогими духами, и вся она — подтянутая, ладная, с невероятным обаянием — быстро расположила к себе. А потом все полетело безумным кубарем в бурлящую страстями пропасть.

Внизу живота печет и горит, я вспоминаю, как жадно мы целовались с Демьяном, пока Аиша… у него там… когда Аиша наклонилась и взяла у него в рот. Этот момент навсегда запечатлелся в памяти, я по секундам помню, как Баженов уверенным жестом притянул к себе, как его губы накрыли мои, а в рот проник язык. Возбуждение кипело в его венах и через слюну передавалось мне. Я будто с ума сошла и ощущала все то, что ощущал он. Если бы мы с этого начали, я бы расплакалась, но после того, что было… после наших с Аишей бесстыжих поцелуев и ласк, я перестала воспринимать ее как третью в паре. На вечер она стала неотъемлемым звеном.

Но при этом я солгу, если скажу, что все прошло идеально. Пока на меня лился горячий воск, пока меня хотели и я пылала сама — кайф бил фонтаном. Хотелось большего, хотелось сметать запреты и перепрыгивать грани! Одному богу известно, каких дров я могла бы наломать в таком состоянии. Слава богу, Демьян нас остановил. Он опытен и точно знал: установленные до секса правила в процессе менять нельзя. Чревато откатом и раскаянием. Сейчас я понимаю, что и минет был лишним.

А вчера… едва все закончилось, в силу моментально вступила неловкость. Существовать втроем на одной территории вне секса оказалось максимально странно. Послевкусие было неприятным, и, если бы Демьян ушел спать или работать, я бы, наверное, так и не смогла уснуть без слез. Но он не ушел. Вместо этого специальным тупым ножом еще полчаса счищал воск с моей кожи, целуя и дуя, поглаживая и щипая. И пока он это делал, пока шептал мне комплименты, его член стоял колом, я плавилась в нашей близости и расслаблялась в единении. Это были самые приятные мгновения за вечер, в чем я искренне ему и призналась, на что он как-то странно, чуть растерянно улыбнулся. Я доверяла и просила нежности, заботы, объятий и поцелуев — и все это получила с лихвой.

Прожив столько лет в моногамии, невозможно за один миг вычеркнуть привычки и раздвинуть нормы.

Убрав покрывало с остатками воска, мы вновь любили друг друга. Любили мучительно сладко, с обожанием и голодом, будто сто лет не виделись. Я каждой клеткой ощущала Демьяна, его присутствие и вторжение, он стал моим небом и моей землей, моим кислородом и топливом. Он стал целым миром, в котором, кроме меня, никого больше не существовало. Никому на свете я так не доверялась, как ему вчера.

Демьян дышал торопливо. Его шепот между толчками, как ему нравится мой запах, навсегда со мной теперь будет. Он двигался в моем теле, а я царапала его и кусала, позабыв о стыде, неловкости и здравом смысле. Меня эмоционально размазало, кинки стали ненужными, а случившееся ранее — воспринималось прелюдией к ошеломляющему действию. Я кончала снова и снова, казалось, что не осталось сил ни дышать, ни чувствовать, но мое тело принадлежало Демьяну, а он требовал большего. Когда все закончилось, я абсолютно ясно осознала, как сильно его ревную. Я для него — номер один: его женщина, его любовница, его друг, его самый близкий человек. Я его космос, его рай и ад, я знаю его демонов и кормлю их — каждого. Поэтому я для него — всё.

А еще я поняла: если что-то изменится — вмиг почувствую. Тогда не получится ничего — ни экспериментов, ни нас с ним.

Зажмуриваюсь и распахиваю глаза. Демьян. Я ревную его до агонии, потому что, испытав такое единение, так сильно открывшись, на меньшее согласиться будет немыслимо.

Почувствовав движение, Демьян оборачивается. Увидев меня, широко, искренне улыбается. Сердце заходится тут же. Не знаю, каким я ожидала увидеть Баженова после ночи разврата и похоти, но точно не спокойным, веселым и простым. Взгляд — теплый, но одновременно хитрый. Колотящееся сердечко разбивается. Капец, просто капец, я ненавижу его за то, что так втрескалась.

На секунду Демьян выглядит как-то особенно молодо, словно проблем нет, будто ему опять девятнадцать и впереди целая счастливая жизнь. Но длится это недолго — радость встречи сменяется тучей рутины. Он привычно хмурится и выключает микрофон на мобильнике.

— Доброе утро, птенец. Позавтракаешь со мной?

— Конечно.

— В «Солар» надо заскочить перед самолетом. — Глаза Демьяна блестят, а взгляд такой влюбленный, что невольно улыбаюсь в ответ и преданно киваю. — Собирайся, поторопимся. — Он поднимается и идет в кухню, отчитывая кого-то по каким-то базам данным.

Не понимаю, как у него мозг включился, мой пока — сахарная вата.

Откидываюсь на подушки и закрываю глаза. Демьян ходит за стенкой, бубнит там что-то по-английски, а меня накрывает паническая атака: мы делали это втроем! Я была с девушкой, которая потом ласкала Демьяна! Невыносимый стыд и отвращение так сильно сжимают грудь, что дышать становится сложно. Сердце с опасным гулким шумом тарабанит о ребра. Как мы сможем жить после этого? Как?!

— Всё в порядке? — Демьян появляется в дверях.

Он без майки и босиком, лишь в свободных штанах. Щетина обильно покрывает щеки и подбородок, на переносице очки.

— Что-то мне стыдно за вчерашнее. В плохом смысле, — выдаю сквозь зубы.

— Почему?

— Это неправильно как-то. Не знаю. Неловко, что я так себя вела перед тобой и ты все видел. И запомнил.

— Мне все понравилось. Ты была потрясающе красива и сексуальна.

— Уверен? — качаю головой.

— Абсолютно. А тебе понравилось?

— Да вроде, но… блин.

— Чего ты боишься? — Демьян скрещивает руки на груди. — Что родители осудят? Никто не узнает. Или что на том свете бабуля с дедулей охренеют?

— Эй! — Хватаю подушку и швыряю в него.

Баженов ловко уворачивается, я вскакиваю на ноги, беру вторую, замахиваюсь и бросаю в него изо всех сил!

Эту он ловит. И немедленно переходит в наступление. Я визжу, убегая, но куда там! Апартаменты однокомнатные — не спрячешься. А потом мы целуемся, он с жаром прижимает меня к себе, растворяя в голове неприятные сомнения.

Мы так много хохочем, балуясь, что не можем успокоиться даже через полтора часа в кафе, расположенном на верхнем этаже уходящей в небо высотки.

Вид отсюда — изумительный, даже через заляпанное стекло. Баженов слегка улыбается, читая меню и очевидно витая в облаках. Бросает на меня долгие взгляды, я купаюсь во внимании. Мобильник пиликает.

— Аиша получила цветы, — сообщаю. — Я утром ей отправила в благодарность за свечи.

Демьян приподнимает брови в удивлении, затем кивает:

— Ей все понравилось.

— Кажется, да. Спрашивает, что… — Демонстративно замолкаю, так как Баженов опять тонет в своем мобильнике.

— Прости, птенец. Навалилось много с утра. — Он переворачивает телефон экраном вниз и смотрит на меня своими светлыми, полупрозрачными глазами. — Я тебя внимательно слушаю.

— Она спрашивает, какие у нас планы на вечер, предлагает еще на день задержаться в Москве. У нее есть билеты в театр, на какую-то очень спорную постановку.

— У меня нет настроения идти в театр или куда-то еще, — говорит Демьян запросто, но мои уши-локаторы улавливают стоп-слова. Он чуть меняет тон и добавляет вроде бы и беспечно, но при этом серьезно: — Я буду работать, но я не против, если вы проведете вечер вдвоем.

Наши глаза встречаются. Он совершенно спокоен и открыт. Дает понять, что не возражает, если я еще раз побуду с Аишей, теперь наедине, но при этом показывает, что для него это не проходная тема и такие вопросы нужно обсуждать. Он ревнует.

— У меня тоже нет настроения, если честно, — произношу поспешно.

Нам приносят еду, и Демьян принимается за свою яичницу.

— Я много работаю, Кристин. Всегда много работал, я не представляю, как можно по-другому. Если тебе будет одиноко, варианты можно обговорить. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Качаю головой. Блин, вот дурак.

— Я найду чем заняться, не волнуйся.

Мы вновь смотрим друг на друга, он слегка улыбается, я много раз киваю и пишу Аише, что сегодня не получится.

Мы с Демьяном разные. Я только что вылупилась из строжайшей моногамии, как из прочного яйца, за скорлупой которого мира не видела, — он привык существовать в полиаморных отношениях. Наверное, сейчас мы нащупываем что-то, что подошло бы нам обоим. Он знакомит меня со своим порочным миром, а я его — со своим. Где не проблема подождать мужчину с работы, когда у него сложный период. Заслуги Демьяна вызывают восхищение, и у меня нет желания отрываться, пока он вкалывает.

Еще через час он уезжает в «СоларЭнерджи», чтобы совершить каминг-аут и рассказать о «звездном» прошлом, а я возвращаюсь в номер и пакую наш чемодан. Мысли в голове всякие, но о плохом стараюсь не думать. Не верю, что Демьяна посадят после всего, что он сделал. Не хочу даже думать о таком исходе.

В какой-то момент, когда я аккуратно и бережно складываю его рубашки, впервые чувствую фантомную боль в сердце — острый, быстрый укол. Как предвестник того, что наши отношения когда-нибудь закончатся. Финал предопределен — мой парень хакер и гений, такой, как я, ему будет мало. Да что там, даже Марку Россу было меня мало — куда уж Демьяну Баженову! Я пошла в эти отношения за безопасностью и свободой, что и получаю с лихвой, но знаю наверняка: однажды сказка закончится. В будущем меня, должно быть, уже ждет какой-то другой мужчина, подвенечное платье и очередные клятвы сделать самой счастливой женщиной на свете.

Я вдруг прижимаю рубашки Демьяна к груди сильно-сильно. Знаю все, понимаю, не дура, и отчаянно боюсь, что то самое «счастливое» будущее уже не за горами.